“Майкл был чудом. В своем сердце он нес не один жизненный путь. Он не просто обладал душой – это была душа, которая уходила глубоко в почву человеческой истории”

                                                                                          (Смоки Робинсон)             

 

            “Она проводит Атона на покой сладостным голосом и прекрасными руками с систрами, при звуке голоса её ликуют”

                                      (надпись на гробнице фараона Эйе, посвященная Нефертити) 

 

 

             

             

             Атон – солнечное божество, неантропоморфный символ Ра, древнеегипетского бога Солнца. Муж Нефертити, фараон XVIII династии Эхнатон (ранее Аменхатеп IV) во время своего правления провозгласил культ Атона. Атон – графический символ бога Солнца, изображался в виде солнечного диска с лучами, которые продолжаются на концах  человеческими руками, иногда протягивающими символ жизни анх (“ключ жизни”). 

 

            

              Нефертити полностью поддерживала религиозные преобразования, начатые мужем, и была не менее убеждённой сторонницей новой религии, чем Эхнатон. Некоторые авторы даже отводят Нефертити роль инициатора религиозной реформации, движущей силы и верховного жреца божества Атона и даже соправительницы Эхнатона.

 

               

            Бюст Нефертити был обнаружен в 1912 году во время раскопок в Египте города Ахетатона, древней столицы царства Эхнатона. У царицы тонкие черты лица, высокие скулы, длинная шея изгибом вперед,вследствие чего её гортань выдаётся “больше, чем обычно у женщин” (Л. Борхардт). Обе половины лица абсолютно симметричны, в чем видится стремление к идеализации образа. Кожа свежего розово-бежевого цвета, губы не слишком полные, красно-коричневого оттенка. Миндалевидные глаза обведены чёрным контуром. Макияж выглядит так, как будто его только что нанесли. В своей выразительности изображение не только соответствует идеалу красоты современности, но и придаёт образу Нефертити особую индивидуальность и жизненность. Несмотря на более чем 3-тысячелетний возраст скульптуры, яркость красок и живость правого глаза из горного хрусталя (зрачок левого глаза отсутствует) производят поразительное впечатление на зрителя.

 

 

             

             Некоторые исследователи увязывают “мужские” черты в образе царицы (лёгкий эффект адамова яблока на шее, прикрытые веками глаза, выдвинутый вперёд подбородок)  с тенденцией андрогинии в изображении Эхнатона и Нефертити. С течением времени образы фараонской четы как главных жрецов культа Атона становились похожи друг на друга и постепенно сливались в один божественный образ. При этом Эхнатон приобретал женственность, а Нефертити становилась мужественнее. Например, по предположению Доротеи Арнольд, конусообразная форма головного убора царицы восходит к мужскому головному убору фараонов – хепрешу (“голубая корона”, “военная корона”).

 

             

             Впрочем, в облике самой царицы продолжают видеть и то, и другое по отдельности. Отражаясь в шедевральном зеркале, люди либо обожествляют ее, либо демонизируют. Советский египтолог Р. И. Рубинштейн склонна восторгаться и подчеркивать ее анима-природу: “Нежный овал лица, глаза, прикрытые тяжелыми веками, мягкие очертания щек и подбородка придают необычную женственность лицу Нефертити. Сколько изящества в профиле царицы, утонченности, какая гордая, царственная осанка. Голова кажется каким-то редким цветком, может быть, немного тяжелым для тонкого, чуть изящного стебля – шеи”. А американский искусствовед и культуролог  Камилла Палья видит в благородном и отчуждённом облике Нефертити-полумужчины сфабрикованное существо, обольстительного “вампира политической воли” и предполагает, что правильной реакцией на бюст Нефертити должен быть парализующий страх.

              

             К 14-му году правления Эхнатона (1336 до н. э.) все упоминания о царице исчезают. Сведения об обстоятельствах смерти царицы Нефертити также отсутствуют, как и о месте ее последнего успокоения. В переводе имя Нефертити означает "красавица пришла". Она приходит ниоткуда и не уходит никуда.

 

 

Как ни крутите,
                           ни вертите,
существовала
                        Нефертити.
Она когда-то в мире оном
жила с каким-то фараоном,
но даже если с ним лежала,
она векам принадлежала.
И он испытывал страданья
от видимости обладанья.
Носил он важно
                          облаченья.
Произносил он
                         обличенья.
Он укреплял свои устои,
но, как заметил Авиценна,
в природе рядом с красотою
любая власть неполноценна.
И фараона мучил комплекс
неполноценности…
                                Он комкал
салфетку мрачно за обедом,
когда раздумывал об этом. 

 

 

Имел он войско,колесницы,

ну а она – глаза, ресницы,

и лоб, звездами озарённый,

и шеи выгиб изумлённый.
Когда они в носилках плыли,
то взгляды всех глазевших были
обращены,

                    как по наитью,
не к фараону –

                        к Нефeртити.

 

 

Был фараон угрюмым в ласке
и допускал прямые грубости,
поскольку чуял хрупкость власти
в сравненье с властью этой хрупкости.
А сфинксы
                  медленно
                                 выветривались,
и веры

           мертвенно

                              выверивались,
но сквозь идеи и событья,
сквозь всё,
                   в чём время обманулось,
тянулась шея Нефертити
и к нам сегодня дотянулась.

 

 

Она –

          в мальчишеском наброске
и у монтажницы на брошке.
Она кого-то очищает,
не приедаясь,
                       не тускнея,
и кто-то снова ощущает
неполноценность рядом с нею.
Мы с вами часто вязнем в быте…
А Нефeртити?
                          Нефертити
сквозь быт,
                  событья, лица, даты
всё так же тянется куда-то…
Как ни крутите,
                          ни вертите,
но существует
                           Нефертити.

 

(Е. Евтушенко, 1963)