Человек держит над своей душой зонтик, и Божия Любовь снова не доходит до его сердца – из-за этого зонтика. То есть нужно сначала сложить зонтик. И тогда душа твоя превратится в ложбинку, и благодать прольется в нее благодаря твоему личному подвигу смирения.

Однажды на Афоне я пел на клиросе с одним монахом. Вдвоем мы держали книгу с текстами, и я обратил внимание на его руку, огрубевшую от тяжелых работ на послушании. У этого монаха были такие руки, которые, наверное, сколько ни мой, они не очистятся. Ведь он целыми днями работал: ухаживал за больными, трудился в саду, мыл, стирал, строил, готовил – выполнял любую работу. Под ногтями у него была грязь, но, представь себе, эта грязь показалась мне чистотой! Потому что это была не та грязь, которая вызывает чувство брезгливости, а грязь, при виде которой ты испытываешь благоговение и умиление. Это особая, смирительная грязь. Я взглянул и на свою руку – очень чистую, и во время пения сказал этому монаху:

– Отче, посмотрите, какая рука у Вас, и какая – у меня.

Он ответил мне:

– Не думай об этом. Ты живешь в Афинах, и чего ты хочешь? Быть как я? Здесь другие заботы. Ты на своем месте, и я на своем. Давай петь!

Мы стали петь, а я смотрел на его руку и думал: он попадет в рай, потому что столько всего сделал для Христа. А я ничего, ничего подобного не сделал! Веду ленивый христианский образ жизни. Потому мы и плохие христиане, что нам ничего не стоит быть ими. Мы живем легко, не трудясь, в расслаблении, и думаем, что мы христиане. Но мы не христиане.

Христианин – это мученик, жертвующий собой для Христа и готовый все отдать за Его Любовь. Если такой человек вдруг узнает, что нужен где-то, он забывает о своем комфорте, удобствах, сне, отдыхе. Его чувствительная душа моментально реагирует на такие вещи.

Например, я знаю людей, которым нельзя лишний раз говорить о том, что кто-то болен, потому что этот человек тут же скажет:

– Пойдем навестим его!

– Но какое тебе дело до этого человека? Ты его знаешь?

– Нет, не знаю. Но раз Вы его знаете, значит, это хороший человек. Пойду навещу его.

И вот он навещает парализованную девушку, а потом говорит:

– Я приду к этой девушке еще раз. Я хочу ей помочь.

Вот это – аскетический дух. Человек любит Христа, но не на словах или на экране телевизора (то, что сейчас делаю я), не в теории – а на практике.

Ты говоришь, что в тебе есть любовь к Богу. Браво! Но делаешь ли ты что-нибудь для Него? Почему ты не постишься, раз любишь Христа? Твоя любовь к Нему – теоретическая? Почему ты не трудишься во Имя Господа? Конечно, все это не должно делаться по принуждению. Потому что если кто-то велит тебе совершить какой-то поступок, а ты слушаешься этого человека через силу и противоречишь ему, то твое сопротивление показывает, что ты пока не понял смысла поступка, который предстоит сделать. Это – вопрос любви.

Поэтому ты и возражаешь: «Почему я должен поститься? Для чего мне это нужно?» Ну и ладно, придется больше не говорить с тобой на эту тему, больше мне нечего здесь сказать тебе. Желание и стремление должны идти изнутри. А если кто-то хочет насильно заставить тебя поститься, то пост превратится в мучение, тяжкое мучение. В таком посте нет смысла. Настоящий подвижник совершает свой подвиг потому, что хочет совершить его.

Демоны и страсти, которые одолевают тебя, никуда не денутся, пока ты будешь забрасывать их одним рахат-лукумом. Страсти можно уничтожить только атомной бомбой. Чтобы прогнать бесов, нужны мощные взрывы, и ты производишь такие взрывы своей жизненной борьбой и трудом. И тебе необходимо приобрести аскетический, мученический дух, если ты хочешь подвизаться.

Однажды я присутствовал на отчитке. Всего в своей жизни я был на таком молебне два или три раза, но эта отчитка оставила по себе особое впечатление.

Священник, обычно всегда читавший на этом молебне молитвы св. Василия Великого,  в тот день отсутствовал. Молебен служил другой священник. И он сказал:

– Сегодня молитвы вам прочитаю я.

И люди ответили:

– Хорошо.

Поскольку каждый священник – посредник между Богом и человеком, эти молитвы обладают силой независимо от того, какой батюшка их читает. И в тот момент, когда другой священник начал читать, в одном из присутствующих заговорил бес. Демоны, конечно, могут лгать, но эта фраза имела истинный смысл. Бес проревел:

– Тот поп, который обычно читает молитвы против нас, постится и может с нами справиться. А ты, который не постился позавчера, как смеешь начинать против нас борьбу?

Cвященник стал читать молитвы.

Вообще на жизнь верующих не должны влиять подобные случаи, так как искуситель иногда может во всеуслышание заявить неправду, чтобы навлечь на человека беды и унижения. Но то, что сказал бес в этом случае, содержало истину – а именно, что пост мешает ему. Мешает бесу. И я рассказал тебе об этом в качестве примера.

Борения, труд, исповедь – все это духовные подвиги. И ты смиряешься, когда перестаешь возвеличивать себя, идешь к священнику и говоришь ему:

– Отче, ты думаешь, что я хороший, а кое-кто даже считает меня святым. И вот послушай, что я наделал! Послушай, о чем я думаю и как поступаю, я, добрый человек, с отличным «имиджем» среди соседей! Послушай, куда я пошел и как отнесся к такому-то человеку…

И таким образом ты смиряешь себя сам. Это ли не аскеза? Не труд? Не жертва Христу? Я приношу Ему в жертву мои страсти, мой эгоизм, мое хорошее представление о самом себе. И когда ты так унижаешь себя перед Богом, Бог прославляет тебя. Так исчезают бесы.

Например, приходит ко мне одна девушка и говорит:

– Я хочу замуж.

Я говорю ей:

– Помолись!

– Ну, я молюсь, но у меня нет времени на молитву.

– Раз у тебя нет времени, значит, ты не воспринимаешь всерьез ни Бога, ни свою собственную проблему. Потому что если бы твоя проблема казалась тебе серьезной, ты бы много молилась. А ты много молишься?

– Нет, не много.

– А что ты делаешь?

– В смысле, что делаю?

– Ну, что ты делаешь для того, чтобы выйти замуж? Ходишь в храм? Постишься?

– Нет.

– Читаешь акафист Пресвятой Богородице?

– Нет.

– Читаешь Священное Писание?

– Нет.

– Ну и что? Чего же ты хочешь в таком случае?

– Я хочу, чтобы Вы что-нибудь сделали.

Я помолюсь за эту девушку, но и в таком случае может произойти то, о чем я рассказывал тебе на примере с зонтиком. Я молюсь, и Бог посылает дождь на человеческую душу. Но человек держит над своей душой зонтик, и Божия Любовь снова не доходит до его сердца – из-за этого зонтика. То есть тебе нужно сначала сложить зонтик (как мы делаем это в церкви). И тогда душа твоя превратится в ложбинку, и благодать прольется в нее благодаря твоему личному подвигу смирения.

Ты не можешь быть живым, здоровым и при этом ничего не делать. Нужно осуществить свой вклад. Только дьявол поступает так – бросает тебе какое-то блестящее чудо (хотя ты ничего не делал для того, чтобы получить его), оно ослепляет тебя на мгновение, а затем исчезает. То, что дает нам искуситель, всегда пропадает. А то, что нам дарует Христос – когда мы этого заслуживаем, когда мы приготовили себя к принятию дара через подвиг и мучительную борьбу, – прилепляется к нам, пропитывает нас насквозь и никуда потом не девается, не исчезает.

Не нужно постоянно сопротивляться. Сама жизнь научит тебя не делать этого. Священник говорит тебе что-то, а ты сразу же начинаешь: «А-а, как Вы смеете вмешиваться в мою жизнь? Как смеете оказывать на меня влияние?» Ну, а как в таком случае ты хочешь изменить свою жизнь? Живи сам и оставь всех в покое. Если ты не собираешься ничего делать, то чего тогда хочешь? С Богом нужно сотрудничать. Но если у тебя не хватает смирения на то, чтобы прислушиваться к словам и ты везде впихиваешь свое «я», свою логику, свой рационализм, который уничтожает тебя, то с таким подходом к жизни – с упрямством, сопротивлением, противоречиями – в ней ничего не изменится.

Старец Паисий говорил:

– Раньше можно было делать людям замечания, и они сразу же принимали их. А сейчас невозможно разговаривать с кем-то и делать этому человеку замечание. Потому что его душа не готова немного потрудиться и постараться.

Понимаешь?  Это то, о чем я говорил раньше. Здесь разгадка. Мы постоянно упрямимся: «Не портите мне имидж! Не меняйте мое представление о себе! Я хочу делать именно так, и мне это нравится!» Мы думаем, что поступаем согласно Божией воле, но чаще всего мы делаем для собственного удовольствия то, что нам нравится. То есть, прикрываясь волей Божией, живем по своей воле. Об этом нам рассказывал митрополит Месогийский Николай – на студенческом собрании в университете.

Очень давно, будучи обычным служащим священником, он как-то исповедовал одну женщину. Эта госпожа строго постилась, но при этом курила. И об этом она рассказала ему в последний момент, потому что хотела причаститься на Страстной седмице.

– Отче, забыла сказать – я курю. Но при этом пощусь без растительного масла!

– Нет, тебе нельзя причащаться.

– Что Вы такое говорите, отче?

Она требовала Причастия так, как будто имела на Него все права, и настаивала на Нем.

– Но я заслуживаю этого, почему мне нельзя? Ведь я пощусь без масла!

То есть человек постился без масла и считал себя полностью оправданным для того, чтобы приступить к Святому Причастию. Это ошибка.

Он сказал ей:

– Нет, ты должна бросить курить!

– Этого, отче, я не могу сделать. Только не это!

– Хорошо. Тогда ты должна сделать что-нибудь другое.

Эта женщина не хотела бросать курить. Она не хотела трудиться для Христа, не хотела духовно упражняться и подвизаться, понемногу уменьшая свое «я». Но что же делать в таком случае? Постоянно угождать себе?

И вот что сказал ей духовник:

– Итак, слушай. Раз ты не можешь бросить курить, то в Страстную Пятницу ты должна открыть все окна твоего дома и купить свежую вкусную телячью отбивную!

– Ой, отче, что Вы говорите? Как это?

– Ты распахнешь все окна, пожаришь отбивную, и запах от нее распространится на весь квартал. Тебя, как высоко духовного человека, это не будет волновать – ты сделаешь это за послушание духовнику, воспринимай это как приказ. А потом ты съешь эту отбивную и причастишься!

– Но я не могу! Это исключено!

Видишь, эгоист вообще ничего не может. Он вообще не в состоянии смириться. Он не может ни перестать курить, ни перестать поститься. Но прервать пост он не может не из любви к Христу – потому что, если бы эта женщина любила Христа, она бы бросила курить. Такой человек постится потому, что ему это удобно. В таком случае пост дает ощущение комфорта. Ведь невозможно, любя Христа, что-то быть способным делать, а что-то – нет. Как можно поститься без масла, но при этом продолжать курить? Но когда священник сказал женщине про отбивную, это сильно задело ее – задело ее благочестие и духовность.  И она сказала:

– Нет, это исключено, это невозможно. Прошу Вас, отче, не надо! Хорошо, я попробую бросить курить.

А он ответил ей:

– Хорошо. А я тогда буду есть вареные кабачки и картошку, которые вообще не люблю. В Страстную седмицу я обычно ем сухофрукты, потому что они мне нравятся. Но ради тебя и я совершу небольшой подвиг – чтобы совершила и ты! У нас будет компромисс. Я ем то, что мне не нравится, а ты не куришь, чтобы причаститься на Пасху.

Вот что такое духовная аскеза. Ты ведешь борьбу и прикладываешь усилия. Старец Паисий говорил, что раньше духовнику было легче давать указания – люди выполняли их легко. Например, приходят к тебе посетители, а ты устал. И ты просто говоришь им:

– Я устал. Не могли бы вы уйти?

И люди уходили. Они не обижались, а просто слушались, говоря:

– Хорошо, раз тебе так хочется. Мы уйдем без обиды – ведь ты не отругал нас!

«А сейчас, – говорил старец, – если ты хочешь что-то сказать, даже если это будет человеку во благо, нужно быть очень осторожным. Сначала – вступление, и очень продуманное вступление. А в конце нужно добавить и эпилог, чтобы человек понял тебя правильно, не почувствовал себя обиженным и не рассердился».

Мы не терпим замечаний. Мы не готовы к аскетическим подвигам. В прошлом (да и сейчас иногда) монахи часто принимали на себя хулу, ругательства – для чего? Для того, чтобы подвизаться, чтобы смирять свое «я» – то есть вести аскетический образ жизни.

«Сейчас нет таких мучений, как во времена Нерона или Диоклетиана, - говорил старец. – Но и своя братия может «помучить». Один тебя обругает, другой обидит, третий отнесется презрительно – примешь ли ты все это? Вот оно – твое сегодняшнее мученичество. Это – смирение».

И при этом ты не прославишься, не станешь известным, о тебе не будут говорить люди. Вот твоя теперешняя жертва Христу. Сможешь ли ты это? Именно так поступали прежние монахи. И после этого Бог слышал их молитвы – ибо они смирились, то есть приложили усилия для того, чтобы придать своей душе определенную форму.

Если, например, у нас есть кусок мрамора, и мы хотим придать ему какую-то форму, то нужно обработать этот мрамор. Возможно, таким образом мы причиняем ему «боль» и наносим «раны», но, в конце концов, из камня выйдет прекрасное изваяние.

И из себя мы также хотим изваять прекрасное. Внутри нас живет Христос, но невозможно придать этому Образу форму, пока мы живем в привычном комфорте. Мы ничего не делаем для этого – не постимся, не молимся, не бодрствуем, не любим, не подаем милостыню, не прощаем, не относимся к чужим ошибкам со снисхождением.

И что нам делать в таком случае? Мы говорим, что мы христиане. И что с того? Сейчас ты внимательно слушаешь, но если твоя жена хоть в чем-то возразит тебе, ты впадаешь в раздражительность. Тебя раздражает любой пустяк. Ты не можешь жить в подвиге, ни с кем не ругаясь. А ведь твое мученичество – это терпение к замечаниям, клевете и даже преследованию. Это – аскеза, это – духовный рост в христианстве.

И если я скажу тебе, что ты попадешь в рай вместе с теми великими монахами, которые так подвизались, то ты, возможно, спросишь меня: «Неужели мы будем в раю с ними?» Открою тебе один подвиг, который ты можешь начать совершать прямо с этого момента, не отрываясь от прочих дел.

Если сейчас, после того как ты услышал все это, ты поймешь, что фактически ничего еще не сделал, и тем самым немного разочаруешься в самом себе – это также будет прекрасной аскезой. Так мы уподобляемся разбойнику на кресте, который не успел совершить ни одного духовного подвига (у него просто не было на это времени).

Но он смирился и тем самым достиг цели любой аскезы, смирив свою душу, приблизившись через это смирение к Богу. Он смог то, что можешь и ты, если скажешь себе: «Я ничего не делаю! Как же так?» И эта аскеза хороша – аскеза смирения. Ты смиряешь свой дух и не ощущаешь себя важной персоной, высоко духовным человеком, искусным, опытным и искушенным христианином. Ты знаешь, что ты – ничто. Смири себя! И в Писании сказано: «Я смирился, и Господь спас меня» (Пс. 114,5).

Мы должны смиряться и подвизаться в меру своих сил, кто как может – по своим возможностям, данным от Бога. Если жена скажет тебе: «Надень куртку!», – а тебе не хочется этого делать, не говори ей: «Мне не холодно, отстань от меня!» Удержавшись от такой фразы, ты тем самым совершишь подвиг в борьбе со своим эгоизмом.

И не критиковать еду, которую жена приготовила на обед, – тоже подвиг. В этот момент ты настоящий подвижник, и именно так воспринимает тебя Бог. Но прежде всего нужно смириться, потому что смирение – самый надежный билет в Царство Божие.

Будем молиться, чтобы Христос разбудил нашу душу и дал нам желание подвига и борьбы, желание радоваться жизни. Пусть наши дни не проходят напрасно и монотонно. Вспомним – в Откровении говорится, что последние годы земной жизни будет множество мучеников. Эти годы будут очень трудны, и только люди, которые действительно будут желать Христа, смогут выдержать все страдания. Эти люди пока делают только маленькие шаги к Богу, но в последние времена у них появятся силы для большой жертвы во имя Христа. Они будут жертвовать ради Него телом и душой независимо от того, что ожидает их в дальнейшем.

И пусть Господь прикоснется к нашим сердцам и подаст нам любовь и желание совершить что-нибудь для Него – Того, Кто сделал для нас все.

Перевод Елизаветы Терентьевой