Автор Ольга Солнц 

Ливень стоял стеной, и Химера недовольно морщилась:

- Вот скажи мне, Кицунэ, как по такой погоде можно находиться на улице? Добрый хозяин собаку не выгонит в дождь.

- Ты еще скажи, что боишься заболеть, - расхохоталась лиса и достала сигареты.

- А может, и скажу, - буркнула Химера, глянув на огромный красно-золотистый зонт, висящий в воздухе у них над головами. – Но как минимум, по такой сырой погоде не приятно курить.

- Да ладно, - отмахнулась Кицунэ, - кстати, можем уже идти, смотри, клуб открыли.

И девушки направились в сторону неказистой двери в торце приземистого обветшалого здания. Внутри обстановка тоже не отличалась шиком, но по-своему, можно сказать, была уютной и атмосферной. Они присели в углу и заказали у подошедшего официанта по бокалу коньяка. Долговязый тощий парень в слишком узких джинсах, словно отобрал их у сестры, выглядел нелепо. Бейджик на серой рубашке гласил «Клим». Он все время поправлял руками длинные русые волосы, приседал перед подругами и заикался. А как только принял заказ, поспешил отойти подальше от странных гостей.

- И почему на меня люди так странно реагируют? – Химера в задумчивости облизала клыки.

Тем временем на сцену взошел ведущий слегка под-шофе и стал приветствовать собравшихся.

- Только не говори мне, что это чей-то творческий вечер! – Химера в возмущении резко повернулась к подруге, а та утвердительно кивнула. – У меня нет сейчас настроения слушать чьи-то поэтические потуги, давай-ка отмотаем уже к интересному нам? - И не дожидаясь утвердительного ответа, махнула рукой.

Стрелки на часах закружились в ускоренном темпе, люди мелькали и перемещались по залу, всходили и сбегали со сцены, мельтеша, будто на видео-перемотке. Лишь только две фигуры в тени сидели и вальяжно пили коньяк из пузатых стаканов за столиком в углу.

- Вот. Здесь. – Лиса выставила вперед руку, время замедлилось, остановилось и вновь раскачалось до обычного движения на своей оси.

На сцене было глухо, а возле аппаратуры администратор живо спорил о чем-то с их официантом.

- И? – Химера театрально зевнула.

- Терпение, милая, - Кицунэ махнула перед подругой хвостом, - что ты такая не усидчивая сейчас?

- Это все погода. Хочу на свою кухню, пить коньяк и философствовать.

- Успеется. Администратор уже изрядно набрался и хочет закруглить вечер. А последний выступающий желает все же к микрофону. Он так готовился, созвал родных на свой дебют.

- Алкоголь это зло, - прокомментировала Химера, отставив свой бокал, и закурила.

- Извините, у нас не курят, - молниеносно к ней подбежала юная нимфа в помятом фартучке.

- Уверена? – Колко глянула на нее Химера, театрально струшивая пепел на столик, и под ее взглядом официантка разом скукожилась и уменьшилась в размерах.

- Я вам сейчас пепельницу принесу, - пролепетала девченка и испарилась.

- Ты злюка. - Лиса надула губки, - Зачем людей пугаешь, полнолуние?

- Я зла, и я голодна. Так что там? Наш официант пишет стихи? – Химера обратила свое внимание на сцену. Туда уже вскарабкивался худой парень в белом фартучке.

- Здравствуйте, - дрожащим от страха голосом поприветствовал он разгоряченную публику. Кицунэ даже пару раз хлопнула в ладоши, подбадривая его, но тот лишь еще больше ссутулился. - Меня зовут Климентий, эээ… Клим…и я бы хотел прочесть вам свое стихотворение про родителей.

Тучный невысокий мужчина за соседним столиком тяжко выдохнул, крякнул и, опрокинув в себя стопку водки, не закусывая, налил себе еще одну порцию, которую сразу же влил в себя. Сидящая рядом женщина с виду уже около пятидесяти лет, стала теребить его за руку, прося остановиться. Но он лишь оттолкнул ее со словами, что не хочет быть свидетелем эдакого позора, по крайней мере, в трезвом виде, и не хочет этого помнить.

- Если не помню, значит, не было. – Отрезал он и снова выпил. Женщина лишь сокрушенно покачала головой и посмотрела на сцену, где стоял ее сын и тихо бубнил в микрофон, но как не старалась, слов его она не могла разобрать.

Химера бросила мимолетный взгляд на родителей, о которых вещал стихоплет, и ее глаза азартно загорелись:

- Кицунэ, знакомые какие запахи блуждают рядом с нами.

Лиса тоже наблюдала за парочкой.

- Даааа, в этом воплощении он весьма хуже выглядит. А ведь каким был красавчиком в прошлой жизни. – Подумав, Кицунэ добавила, сверкая глазами, - со мной все мужчины расцветают. Что мне до того, что потом.

- Что с душами делает связь с оборотнями, - хохотнула подруга, откровенно насмехаясь.

- Да ладно тебе, я не сильно-то и подпортила ему дорогу. В общем и целом он все сам, сам, своими делами. – Лиса с любопытством рассматривала мужчину. Вместо густых русых локонов – залысина, кубики пресса обросли жировыми складами, а два метра роста приземлились к метр шестьдесят. Перевоплощаясь, душа все приближенней к своей истине выбирает себе оболочку. – Между прочим, он так и не понял, кто я. Раз в год – весной, я удалялась куда-нибудь в глушь леса, чтобы он не заметил ничего. Мне хватило одного раза, когда он сокрушался, откуда у нас по дому рыжий мех. Живности-то у нас не было вообще.

- Насколько я помню, он был инквизитором или что-то такое? – Химера сделала вид, что напрягается, якобы вспоминая.

- Да, он и сам до конца не определился, кем был.

- Но следить за тобой додумался.

- За что и поплатился. Я разве виновата, что ему не жилось спокойно. – Кицунэ фыркнула и отвернулась к сцене.

- Так и портятся души.

- И их потомство. Каково воспитание – таковы и деяния отпрысков. – Лиса глубоко зевнула, этот разговор не доставлял ей забав, и отвернувшись, внимательно уставилась на сцену, якобы очень заинтересовавшись поэзией.

- Детский сад. Это - будет скучно, - сразу сделала вывод Химера, тоже посмотрев на вспотевшего от волнения официанта. Она жестом показала официантке на пустой бокал. Девушка мигом принесла бутылку и поставила на столик. Химера схватила ее за рукав и притянула к себе «Это чтобы лишний раз не подходить ко мне?» - хищно промурлыкала официантке в ухо. Та что-то нечленораздельное пролепетала.

- Ладно, свободна. Пока. – И, подмигнув, Химера выпустила ее.

Еще пару фраз заикающимся голосом и Клим замолчал.

- Пшла вон со сцены, прислуга! – С зала стали кричать гневности и оскорбительности, освистывая поэта.

- Господа, хоть капельку уважения. Прошу! – Организатор выхватил микрофон у официанта из рук и попытался утихомирить слушателей. Клим стоял на сцене, словно окаменев, по его щекам текли ручьями слезы. Он видел, как отец, не слушая его, наливает себе рюмку за рюмкой и кривится, толи от напитка, толи от его стихотворений. Парень в панике побежал прочь за кулисы, его сердце разрывалось от боли и обиды.

- Я почему-то думала, что бубновая десятка – хорошая карта. А у тебя позор, свист и травма на всю жизнь, – рассмеялась Химера, глядя на подругу.

- Дорогая, а перевернутая? Успех лишь в профессиональной сфере. А этот валет и так травмирован, ему никакая фортуна не поможет.

- А говоришь, что злая – я. Братцу-кролику карьеру известного поэта обрубила, и будет, бедняга, томиться в этом клубце. Кстати, - встрепенулась Химера, - мне нужно отлучиться, подожди меня на выходе.

На улице было глубоко за полночь, как гласили часы. Луна спряталась за тучами и не отсвечивала. Мокрые улицы окутаны свежестью воздуха, которая ощущается лишь после дождя. Химера вышла из клуба и направилась к подруге.

- Где ты была? – Спросила Кицунэ, обернувшись к подходящей девушке.

- Отлучилась перекусить, - Химера заметно повеселела.

- Надеюсь, она была хороша.

- Это только внешне, Лиса, сама знаешь. А на вкус…ммм… - Химера удовлетворенно зажмурилась, - все, что я люблю – грехи, пороки, зависти, злости. Страхи. – Она покачнулась на каблуках и встрепенулась, - но не будем отвлекаться от нашей игры. Давай карту.