Не сотвори себе кумира из молитвы
или
«Господи, молитвами тех, кто любит меня – Помилуй!»
Когда Антоний Сурожский был молодым священником, он считал себя очень умным и очень религиозным.
Он был «перфекционист-пятёрочник» — а нет человека более, чем надутый отличник, далёкого от того, чем хотел стать тогда отец Антоний.
Антоний Сурожский вычитывал все молитвы по канону — утренние и вечерние, да так, как положено священнику, живущему в монастыре, а не мирянину. Это значит, что он читал много, слишком много.
Но и это ещё не самое страшное. Самое страшное, что случилось с будущим митрополитом, угадал тогда его духовник, старенький священник.
Старенький духовник понял, что молодой ученик читает молитвы из страха и что в жизни полагается только на верность скрупулёзно читаемого им канона.
Духовник спросил Антония Сурожского —
будет ли тот неспокоен, если не прочтёт утром или вечером свой канон «как положено»?
И по глазам увидев ответ, строго приказал — ровно год не молиться вообще.
Вместо положенных молитв и отрывков нужно было только сказать себе утром и вечером одну фразу, но прочувствованно:
«Господи, молитвами тех, кто меня любит — помилуй меня».
Старец сказал, что при этом нужно «включить творческое воображение» и попытаться вспомнить тех людей (и живых, и мёртвых, ведь мёртвые молятся на небе – по представлениям религиозных людей), которые могут вспоминать тебя добром, часто или один раз.
Это было трудное испытание для митрополита Антония Сурожского.
Он легко представлял своих маму и бабушку, отца и учителя в гимназии — а больше никого не мог. Оказывается, его никто и не любит и не любил.
Но потом дело пошло на поправку — один за другим всплывали люди, которые могли
как-то повлиять на его судьбу, просто хоть раз помянув добром
(это и есть самая простая молитва).
Справившись с заданием не молиться ровно год «по чину», Антоний Сурожский открыл для себя вот эту новую молитву во всей её полноте и глубине.
Техника самоанализа:
кто же «молится» за меня?
А за кого «молюсь» – я?!
Мы уже помним, что митрополит Антоний Сурожский был в ужасе, представив — как мало человек могут за него молиться (поминать добрым словом).
Мама да бабушка.
И тогда к нему пришла мысль —пока не поздно, пока он не забыл — самому «дарить» людям тёплые мысли о них.
Ведь если представить себе, что есть такой человек, которого вообще никто не вспоминает добрым словом, который вообще никому не нужен — становится страшно.
Митрополиту Антонию Сурожскому и стало страшно.
Прежде чем он получил в качестве «ответа» из недр памяти, списки тех людей, кроме мамы и папы, кто мог помнить его с добром.
Испугавшись, что «его некому любить», молодой священник тут же задал себе вопрос:
«А кого люблю я?»...
«Живите, собирая в своём сердце, в своей памяти всех людей, кому нужна любовь. Людей брошенных, людей одиноких, людей, которые считаются злыми, чуждыми»
Представьте — вдруг они молятся (какими-то своими словами, немолитвенными!)
со смыслом
«Молитвами тех, кто меня любит, помилуй, Господи».
«Будьте может быть единственным человеком, который и этого человека вспомнит перед Богом и скажет:
«Господи! Ему нужна Твоя любовь. Мою я не умею дать, у меня её слишком мало – дай ему Твою любовь!»
Если вы так начнёте молиться о себе и о других , то молитва даже вне церковного языка будет живой и живительной — говорит Антоний Сурожский.
Молитвы за родных и ближних
Спаси, Господи, и помилуй родители моя (имена), братию и сестры, и сродники моя по плоти, и вся ближния рода моего, и други, и даруй им мирная Твоя и премирная благая. Родители моя, братию, сестры, жену, чада и вся ближняя рода моего во здравии и долгоденствии соблюди. Избави их от всякой скорби и нужды, даруй им изобилие плодов земных и во всех благих начинаниях помощник им буди. К ним же и мене во время свое благополучна возврати, да радующеся милостем Твоим, всегда благословим всесвятое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа.
Господи, благослови меня принести молитвы и моления Твоему Благоутробию о моем ничтожестве и о всех моих родных и знаемых как здравствующих, так и почивших, за коих
Ты умер на кресте.
|
