"У МЕНЯ УЖЕ ЕСТЬ РЕБЕНОК, 40 ЛЕТ, САШЕНЬКА". ТРАГИЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ "КНЯЖНЫ" СОВЕТСКОГО ЭКРАНА
 

— Нет, мать, что-то святости маловато!

Работа над самой первой киноролью у Тони шла трудно, от волнения она уже не спала и не ела, а режиссер все недоволен. Она никогда и не стремилась на экран — «знала, что не фотогенична». Однако именно на нее, высокую тоненькую девушку с огромными трагическими глазами, обратила внимание помощница Сергея Бондарчука, которая специально приехала в Ленинград на поиски типажей в экранизацию «Войны и мира».

Приезд московской гостьи взбудоражил весь четвертый курс ЛГИТМиКа, стали в шутку распределять роли и, когда дело дошло до княжны Марии Болконской, Тоня громко сказала:

— А, эта плакса с костлявой спиной? Тамара это твоя роль!

— Зачем Тамара? А вот вы бы не хотели попробовать? — спросила помощница режиссера.

— Нет, я не хочу сниматься в кино.

Не сразу, но Тоню удалось уговорить. И вот она на съемочной площадке, уже какой дубль подряд севшим голосом, почти шепотом произносит слова княжны Болконской.

— Еще дубль, немедленно! — кричит Бондарчук, потом обнимает Антонину: — Ну, мать, наконец-то…

— Так у меня же голос пропал.

— Да и не нужен он здесь.

Съемочная группа с восхищением наблюдала, как изящная девушка с легкой походкой, встав перед камерой, превращалась в угловатую княжну. Она сыграла эту роль так, что другой героиню Толстого уже сложно представить. Ее Марья на долгие годы стала эталоном для других актрис, а в творческой среде Антонину Шуранову так и называли — Княжной, за гордый взгляд, высоко поднятую голову, благородную осанку и удивительную женскую красоту.

— Когда я в первый раз увидела себя на экране мне стало страшно. Неужели это я? Нет, я не буду больше сниматься!

Шуранову действительно снимали непростительно редко. От большинства ролей она отказывалась сама. Антонина была энергичной, уверенной в себе девушкой — в жизни совсем не княжна Марья. Актриса широчайшего диапазона, в профессии для нее невозможного было мало, а в кино предлагали все одно и то же.

 

Антонина Шуранова в фильме «Красный дипломат…» (1971)

Лишь на сцене ленинградского ТЮЗа она в полной мере реализовала свой потенциал. Для этого потребовалось не только актерское мастерство, но и человеческая зрелость. Здесь, в театре, Шуранова встретила и свою большую трагическую любовь. И мало кто знал о том, что вся сила ее женщин — от полноты личного страдания. Гордая посадка головы, так восхищавшая критиков, — от унижений. Мудрость — от горького опыта. Вера и великое терпение — от потерь…

 

Георгий Тараторкин и Антонина Шуранова в спектакле ленинградского ТЮЗа "После казни прошу..."

Маленькая «княжна»

В ее образе всегда была какая-то царственность, как будто Тоня росла с фрейлинами и гувернантками. Но нет, она была простым советским ребенком, а жизнь ее с раннего детства оказалась очень тяжелой.

Антонина родилась в 1936 году в Севастополе и стала старшей дочерью в семье морского офицера Николая Шуранова. Через четыре года, прямо перед войной, отец умер. Говорили, что он был арестован и просто не выдержал допросов. Мать, купеческая дочка, забрав трех своих маленьких дочерей, бежала из Севастополя к сестре в Ленинград. Из вещей у них был всего один узелок.

Потом сразу война, эвакуация и опять возвращение в Ленинград. Жили за гранью нищеты в сыром полуподвале, куда с трудом проникал дневной свет. Мать сначала трудилась на военном заводе, потом стала подрабатывать шитьем.

Тоня окончила семь классов и пошла в техникум учиться на садовода, чтобы хоть как-то помочь матери стипендией. Мечту о сцене пришлось отложить на несколько лет. Потом она все-таки не выдержала и подала документы сразу в два института. Прошла и на биолога, и в театральный. Конечно, выбрала последний.

Ленинградский ТЮЗ

После института Антонина устроилась в ленинградский ТЮЗ, в труппу Зиновия Корогодского, чьи спектакли приезжали посмотреть со всего Советского Союза. Шуранова стала настоящей звездой сцены, хотя изначально у нее имелись предубеждения насчет работы именно в детском театре. Но она доверилась режиссеру и нисколько не прогадала — с успехом проработала здесь два десятка лет. Сыграла почти все, порой самое неожиданное.

Тоня была совершенно особенной женщиной, выделявшейся в любой компании, — интеллигентная, с внутренним достоинством и отменным чувством юмора. Не классическая красавица, но мужским вниманием она никогда не была обделена.

Еще в юности Шуранова вышла замуж за однокурсника, потом был второй брак с известным врачом, но счастья ни с тем, ни с другим она не обрела.

Хочинский

Практически одновременно с Антониной в ТЮЗ пришел харизматичный молодой человек из творческой семьи — Александр Хочинский. «Он был изящный, худой, стремительный, нервный», очень музыкален, прекрасно пел и нравился женщинам.

Долгих четырнадцать лет их жизни шли параллельно, они словно не замечали друг друга как мужчину и женщину, зато очень долго дружили. Практически все время были друг у друга на виду, общались семьями. Хочинский тоже был дважды женат.

 

Александр Хочинский на сцене ленинградского ТЮЗа

Параллельные жизни

Уже во время работы в театре Александра призвали в армию. Служил он в Выборге, откуда постоянно сбегал в Ленинград, в самоволку. И приходил он прямо к Антонине домой, оставался там ночевать. Потом завтракал и куда-то пропадал на целый день, «он вообще обладал удивительной способностью - внезапно появляться и тут же незаметно исчезать. И так всю жизнь».

Этим Хочинский постоянно раздражал второго супруга Шурановой, известного врача. Тот любил порядок, и каждый день после спектакля Антонина спешила домой, чтобы заняться домашними делами. Кстати, хозяйкой она была превосходной — аккуратистка, все по полочкам, готовила очень вкусно. Муж мечтал, чтобы она оставила театр, но в конце концов она оставила его самого:

Мне стало ясно, что не могу я жить с человеком, который не понимает ни меня, ни театр, ни моего способа существования в нем. Муж устраивал мне скандалы по поводу того, что я поздно приезжала с репетиций. "В театре работают не по заводскому гудку. Это же не станок - выключил и пошел!" — бесполезно пыталась я достучаться до него. Я чувствовала, что постепенно погрязаю в чем-то абсолютно мне чуждом.

 

Антонина Шуранова на сцене

Точка пересечения

Вот так в свои 40 лет, Антонина покинула нелюбимого мужа и их шикарную пятикомнатную квартиру в центре Ленинграда. Не взяла оттуда ничего, кроме своей библиотеки, и ушла в новую жизнь к… непутевому Хочинскому, который еще и был моложе ее на целых 8 лет.

Шуранова всегда влюблялась в своих партнеров, это добавляло искренности ее образам, но дальше сцены все это, как правило, не распространялось. А тут — переросло в очень сильное чувство. Да и Александр вдруг рассмотрел в ней то, что давно видели другие.

Любовь в коммуналке

Хочинский жил в обычной ленинградской коммуналке, в холостяцкой берлоге, куда он каждый раз возвращался после очередного романа. Сюда же он впервые пригласил Антонину. Они ели огромные пересоленные котлеты, собственноручно приготовленные Александром, запивали их кубинским ромом и были абсолютно счастливы. На следующий день она пришла к нему с шваброй и тряпкой, а вскоре переехала насовсем.

Прожили они так довольно долго, а потом коммуналку расселили и у Шурановой и Хочинского появилось отдельное жилье.

 

Антонина и Александр

Их дом всегда был в цветах, кругом чистота и уют, все на своих местах. Хочинский, абсолютно не приспособленный и безразличный к быту, не всегда замечал эти старания жены, но всегда возвращался домой, даже если до этого пропадал дня на три. Его мать говорила:

Тонечка все подаст в красивой посуде, на салфеточках, а Сашку надо кормить на газете через форточку. Тогда ему будет вкусно.

Бытом занималась исключительно Антонина, супруг даже не знал, где у них пылесос:

— Тошенька, а где мне лучше лечь, чтобы тебе не помешать?

Противоположности притягиваются

Союз Шурановой и Хочинского оказался одним из ярчайших в истории советского театра, но коллеги поначалу удивлялись, как эти совершенно разные люди вдруг сошлись — яркий, темпераментный Александр и интеллигентная, не любящая суеты Антонина.

При всей любви к профессии Антонину Николаевну смущал повышенный интерес к своей персоне:

Когда меня стали узнавать на улице, я терялась и все время держала лицо, в то время как мне просто хотелось отдохнуть от чужого внимания.