Как вспоминали ее ученики и современники, Галина Уланова всегда умела молчать, умела быть тихой и незаметной, даже если речь шла о громких событиях. По своей натуре она была интровертом, она не любила толпы, навязчивого внимания, необходимость много и шумно общаться.
В хореографическом училище в Ленинграде Галину учила мама, балерина Мария Федоровна Романова. Она постоянно сокрушалась, что на училищных спектаклях от девочки невозможно было добиться улыбки. Все движения Галина делала сосредоточенно, правильно, но даже боялась заглянуть в глаза партнеру. Учителя пантомимы ставили Гале двойки, девочка казалась совершенно безнадежной.
Сама Галина Сергеевна вспоминала, как сложно давались ей первые шаги на сцене Мариинского, тогда еще Кировского театра. Она заставляла себя взглянуть на партнера, сыграть с ним, посмотреть в зрительный зал. Она ужасно стеснялась. Выручал совет - смотреть в зал поверх голов зрителей.
Галина Уланова считается одной из великих балерин. Но как отмечали балетные критики, она не обладала идеальными формами балерины - торчали лопатки, отчего она казалась все время сутулой, колени были выпуклыми, из-за чего представлялось, что она не может их выпрямить, пах был завернут. Но она была невероятно лиричной, каждый ее жест был исполнен смысла, она говорила на сцене языком танца. Считается, что тот, кто не видел ее вживую, не может понять ее магии. Таких балерин после нее не было на сцене театра и неизвестно, когда еще будет.
В молодости Уланова любила отдыхать на озере Селигер. В небольшом поселке собиралась компания великих и знаменитых - актеры, ученые, писатели. Вели нехитрый быт, а с утра садились в лодки и отправлялись на озеро. Сделав обязательный экзерсиз, состоящий из балетных упражнений, каждое утро Галина брала байдарку и отплывала далеко-далеко. Там она отдыхала, подставив лицо горячему солнцу, мечтала о своем. День она проводила за книгой, ее подруга по училищу, балерина Татьяна Вячеслова часто заставала ее мечтающей над вымыслом автора, грызущей знаменитые хозяйские ржаные сухарики с солью.
Галина всегда немного сторонилась общества людей. В личной жизни была закрыта, никогда не вела досужих бесед на эту тему. Сама она вышла замуж в 17 лет, ее избранником стал совершенно неожиданно для всех концертмейстер Исаак Меликовский. Но этот брак очень быстро распался.
Ученица Агриппины Вагановой, Уланова старалась выжать максимум из своих физических возможностей. Она упорно занималась в классе и на репетициях. Она обдумывала каждое движение и каждый жест, ища в них логику повествования. Однажды балетмейстер попросил ее сделать красивый жест. "А что он означает?" - осведомилась Уланова. - "Ничего, это просто жест", - немного раздраженно ответил тот. И балерина больше не обращала на него внимание.
Она была очень терпелива. Татьяна Вячеслова рассказала о том, как будучи на гастролях Кировского театра в Москве, они вернулись из поездки на машине. Татьяна, не глядя, с силой захлопнула дверцу машины и услышала сдавленный возглас. Оказывается, она придавила руку Улановой. "Ничего, ничего", - повторяла мертвенно-бледная Уланова, пока Вячеслова вела ее в полуобморочном состоянии по коридору гостиницы. И только в номере гостиницы Галина потеряла сознание. Суламифь Мессерер, тетя Майи Плисецкой, описывала похожий случай. На репетиции балета "Бахчисарайский фонтан", где Суламифь играла Зарему, а Уланова Марию, она случайно сильно ударила Уланову. "Галя, простите ради Бога", - извинилась Мессерер. "Ничего, ничего, я понимаю, понимаю", - задумчиво, все еще "в образе", ответила Галина.
Балет стал для Улановой миром, куда она пряталась от реальной жизни. Это было ее личное Зазеркалье. И когда она в пятьдесят лет покинула сцену, ей пришлось перестраиваться. Конечно, выручали ученики, в них она вкладывала свои мысли, словно приглашала заглянуть в свой мир. Первыми учениками стали Екатерина Максимова и Владимир Васильев. Они пришли к Улановой, когда та еще танцевала. После премьеры спектакля "Ромео и Джульетта" Уланова подарила балетной паре, с которой репетировала, табличку с изображением балкона Джульетты из Вероны, на которой она написала "Я отдала вам все, что во мне было".
Войну Уланова провела вместе со своим вторым супругом Юрием Завадским в Алма-Ате. Она танцевала в театре Казахского оперы и балета, а также в концертных номерах. В середине войны она вернулась уже в Москву, Ленинград был в оковах блокады.
Она стала примой Большого театра. Безоговорочной и абсолютной, несмотря на то, что в театре дотанцовывала императорская балерина Екатерина Гельцер, на сцену ворвалась первая ученица Вагановой Марина Семенова, своей жизнерадостностью пленяла зрителей Ольга Лепешинская.
Из ленинградской квартиры в Москву балерина перевезла всю обстановку, которая была у родителей. Антикварная мебель, приобретенная еще на эрмитажных распродажах, сохранилась в квартире-музее Улановой по сей день.
Единственный и официальный брак с Юрием Завадским тоже распался. Причиной тому стала невероятная любовная история, захватившая Уланову и немолодого, женатого, респектабельного актера Ивана Берсенева. Он играл на сцене МХАТа, был женат на актрисе Софье Гиацинтовой, а главное - он был старше Улановой почти на двадцать лет. Пара лет, которые ей были отведены с Берсеневым стали самыми счастливыми в жизни Улановой, многие отмечали, что она стала танцевать еще более одухотворенно и гармонично. К сожалению, актер скончался. Его провожали в последний путь две жены - Гиацинтова и Уланова.
Утешение она снова нашла в балете. Уланова называла балет своими шорами, которые не давали ей увидеть окружающий мир. Но он ей был и не нужен.
Она еще раз попытала счастье и сошлась с художником Большого театра Вадимом Рындиным. Она уже не танцевала, но была вовлечена во все дела Большого театра, ее привлекали к заседаниями всех комиссий. По воспоминаниям балетмейстера Олега Виноградова выглядела Уланова всегда очень молодо. Гладкая кожа, стройные ноги, хрупкая фигура...
Фигуру она сохранит до последних дней жизни. Когда она ушла со сцены, каждое утро начинала с гимнастики и занятий у станка. Готовить она никогда не умела, питалась бутербродами и овощами. После завтрака отправлялась в театр. Всю жизнь за ней будет закреплен персональный водитель и машина. Одевалась балерина очень элегантно, в ее гардеробе были очень добротные вещи известных дизайнерских марок, итальянская обувь, сумки. Цвет ее гардероба - серый, фисташковый, молочный, кремовый, синий, она любила узоры Pucci, трикотаж. Вещи носила аккуратно, а поэтому долго.
Всю жизнь она отдала театру. Ей, восьмидесятилетней, было очень горько, когда молодое балетное поколение перестало узнавать ее в театре. Никто больше не вставал при виде ее, никто не здоровался. Более того, театральные чины стали огрызаться, обижая Уланову до слез. Когда в возрасте восьмидесяти с лишним лет на вручении премии "Золотая маска" Уланова начала рассказывать что-то со сцены, ее зашикали. Она ушла в слезах. А ведь балерина всю жизнь была "великим немым", предчувствуя скорый конец, она попыталась чем-то поделиться, о чем-то вспомнить.
Любовь в ее жизни была всегда. Подруги, учителя, мужья, животные. Когда она ушла от Рындина, то завела себе пуделя по кличке Большик - от слова Большой театр. Она обожала своего питомца и когда он умер, не стала больше заводить животных. Балерине казалось, что новый пес не заменит ушедшего.
Почти двадцать лет жизни Уланова прожила вместе с журналисткой газеты "Комсомольская правда" Татьяной Агафоновой. Сейчас об этом союзе пишут многое.
Агафонова ушла из газеты, посвятила себя балерине. Она отрезала Уланову от привычного круга общения, сделав ее еще более одинокой. Об этом с горечью вспоминали все ученики Улановой. Агафонова заставила Галину переписать на себя имущество и и удочерить ее. Путем многочисленных обменов обменяла трехкомнатную квартиру Улановой на Котельнической набережной на четырехкомнатную в другом подъезде того же дома, куда переехала со своей мамой. Она избавила Уланову от бытовых забот, стала ее наперсницей и секретарем. По ее сценарию был снят двухсерийный документальный фильм "Мир Улановой".
Татьяна Агафонова ушла из жизни раньше Улановой, хотя и была моложе ее на двадцать лет. Для Галины это был страшный удар. Она год лечилась, восстанавливала психическое здоровье. Когда вернулась домой, закрыла комнату Агафоновой на ключ. Уланова пережила свою приемную дочь на несколько лет.
Когда балерину настиг второй инсульт, она была одна. Сколько дней она пролежала в беспомощном состоянии, не знает никто. Поскольку на телефонные звонки никто не отвечал, квартиру вскрыли. Балерину отправили в клинику, где вскоре она умерла. Всю жизнь Галина Уланова вела дневники, куда записывала свои мысли, ему поверяла тайны, описывала все спектакли. Незадолго до смерти эти дневники она уничтожила. О чем она молчала, не узнает никто.
