Если дать увлечь себя поисками символических сравнений, лицо Тома будет, пожалуй, лучшим средоточием образов века нынешнего, как Элвис был века прошедшего. Образов полных переживаний, неясных, смутных настроений всеобщего упадка, тонких чувств недостижимости даже не то что идеала, а пресловутой «нормальности». Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что мы не оправдали надежд предыдущих поколений. Как старина Артур Кларк в своих предсказаниях будущего и помыслить не мог, что полёты к другим планетам и звёздам (или хотя бы мечты о них) нам заменят айфоны, лайки и всеобщее одиночество соцсетей. Всеобщая пресыщенность и какая-то растерянность. Но комфортная. Чертовски комфортная растерянность. Comfortably numb... Как тут не вспомнить слова киногероя, сказаных на рубеже двух столетий: Мой отец не имел высшего образования, но ему было очень важно, чтоб я получил его. Я закончил университет, звоню ему, спрашиваю: «Папа, что дальше?». А он говорит: «Устройся на работу». Мне 25. Опять звоню и спрашиваю: «Папа, что дальше?». А он: «Не знаю, женись»!..

Так бы это и был мой очередной нытик-тред, если бы однажды, среди сотен комментариев под одним из его клипов я случайно не наткнулся на один-единственный. Настоящий. От сердца. Если кратко: в нём человек благодарил Тома. Примерно так:

«Мистер Йорк, некоторое время назад мне поставили диагноз — рак. В клинике я проходил курс химиотерапии, было очень больно и очень страшно. И всё время, когда это было возможно, я слушал ваши песни. Совпадение это, или нет, но я думаю, что во многом благодаря вам, я пошёл на поправку. Большое вам спасибо».

Вот так-то, котики.