Цитата сообщения Александр_Ш_Крылов КУРСК - Тайна девятого отсека.


К 13 часам 12 августа в девятом отсеке собралось двадцать три человека. Это были все, кто к этому времени оставался в живых. Общее командование взял на себя, вероятнее всего, капитан-лейтенант Дмитрий Колесников. Почему вероятнее всего? Потому, что ни в одной из двух найденных записок об этом не сказано однозначно, однако бумаги, найденные в кармане Дмитрия Колесникова, позволяют предположить, что командовал именно он. Помимо записки в его кармане оказался список всех двадцати трех остававшихся на тот момент в живых подводников. Возле каждой из фамилий стояли галочки. Скорее всего, Колесников время от времени проводил перекличку личного состава. По крайней мере, он это проделал дважды - в 13 и 15 часов.



Каково было моральное состояние оказавшихся в девятом отсеке? Будучи профессионалами, все прекрасно понимали трагичность ситуации. Однако паники не было. Сейчас об этом можно говорить уже с полной уверенностью. Исчерпывающий ответ на этот вопрос дали врачи, производившие обследование поднятых на поверхность тел. Как известно, в человеческом организме имеются определенные запасы гликогена (сахара и глюкозы). Наибольшее количество сахара и глюкозы находится в печени и в мышцах. Меньше - в крови. Гликоген - это мощное энергетическое средство, своеобразный стратегический запас человека на случай стрессов. Так вот, обследование тел поднятых из девятого отсека подводников показало, что в их печени и мышцах ни глюкозы, ни сахара не было. Это означает лишь одно: все пережили сильнейший стресс. Да другого и быть не могло: что еще должен чувствовать человек, когда лодку сотрясают один за другим два взрыва, после чего тухнет даже аварийное освещение, лодка бьется о дно, а через носовые переборки хлещет вода? Кто бы мог воспринять это с ледяным спокойствием? Да никто! Ясно, что все оставшиеся в живых пережили сильнейшее нервное потрясение.


Но врачи обнаружили и иное. В крови поднятых подводников гликоген присутствовал, причем его содержание было даже выше нормы! Это означает, что запасы его не были израсходованы до конца, то есть стресс был, но он был кратковременным, а затем люди успокоились. Если бы оставшиеся в живых пребывали в состоянии паники, их организмы "поглотили" бы и последние резервные запасы гликогена, но этого не произошло.


Итак, наличие спокойной и деловой обстановки в девятом отсеке можно считать доказанным. Чем занимались подводники? Прежде всего, они "поддули" отсек, то есть создали в нем повышенное давление, чтобы избежать поступления воды. Во второй записке, найденной немного позднее первой, говорится, что давление в отсеке было повышено до 0,6 килограммов на сантиметр квадратный. Этот же показатель видели и водолазы на манометре девятого отсека. Вода в отсеке была, но ее уровень не превышал 15 - 20 сантиметров. Аварийное освещение не работало. Аккумуляторные батареи на "Курске" размещались в трюме первого отсека, и поэтому после взрыва ни о какой электроэнергии не могло быть и речи. Однако в отсеке имелось штатное количество аварийных фонарей, которыми подводники и пользовались.


Вскоре стало холодно, и всем пришлось надеть утеплители - костюмы, проложенные прошитым поролоном. Размотанный шланг ВПЛ красноречиво говорит о готовности к борьбе с пожаром, а подключенная к сети трубка аварийного межотсечного телефона - о попытке прозвонить все отсеки и попытаться определить оставшихся там в живых. Вполне возможно, что именно так была сразу же после взрыва установлена связь с личным составом шестого, седьмого и восьмого отсеков.


Судя по всему, подводники готовились покинуть отсек свободным всплытием. Для этого были проведены все необходимые мероприятия, приготовлены дыхательные аппараты. По мнению врачей-физиологов ВМФ, при всплытии со стометровой глубины сто процентов выходящих наверх получают декомпрессионную болезнь, а многие и сильную баротравму легких. Но при столь экстремальной ситуации вопрос стоит крайне жестко: жив или мертв, а потому к подобным сопутствующим неприятностям относятся как к неизбежности.

Но для того чтобы всплыть, подводникам надо вначале еще суметь покинуть подводную лодку. Этого находившиеся в девятом отсеке сделать не смогли. Все их многочисленные попытки открыть аварийно-спасательный люк (АСЛ) успехом не увенчались. Подводники столкнулись с той же проблемой, что и пилоты спасательных подводных снарядов, пытавшиеся присосаться к зеркалу АСЛ. Что-то произошло с аварийно-спасательным люком, но что? Оговорюсь сразу. До настоящего момента точная причина несрабатывания АСЛ так и не выяснена до конца. Существует мнение, что присосаться спасательным снарядам было невозможно из-за треснувшего зеркала. Однако многие специалисты в это не верят. Треснутое зеркало могло помешать присосаться подводному снаряду, но оно ни в коей мере не могло служить помехой для выхода людей из подводной лодки. "Сталь, из которой изготовлено зеркало, - говорят они, - просто не могла треснуть, а потому, скорее всего, стакан АСЛ, который жестко соединяет легкий и прочный корпуса лодки, просто "повело" (перекосило) в результате взрыва. Именно поэтому снаряды не могли присосаться, а люди выбраться.


Невозможность самостоятельного выхода на поверхность, конечно же, осложнила и без того достаточно тяжелое положение двадцати трех человек, находящихся в девятом отсеке. Но потеряно было далеко не все! Скорее всего, именно к этому времени относятся написанные Дмитрием Колесниковым слова: "... Не надо отчаиваться!" В этих трех словах командир дивизиона живучести выразил свое собственное состояние: да, выйти из лодки нам не удалось, однако остается надежда на то, что нас найдут и спасут, а потому не надо отчаиваться, надо бороться за жизнь, надо выиграть время! То же самое он, по-видимому, говорил и собравшимся в отсеке товарищам.


И капитан-лейтенант Колесников, и остальные подводники прекрасно понимали, что, после того, как лодка не вышла на связь, по флоту уже объявлена тревога и их ищут. А потому теперь надо было всеми силами бороться за живучесть отсека, за сохранение собственной жизни и ждать, ждать, ждать. То, что после 15 часов Дмитрий Колесников пишет уже в темноте, тоже говорит в пользу этой версии. Сколько времени придется находиться в отсеке, не мог сказать никто, а потому надо было экономить батареи аварийных фонарей.


Вспомните теперь многочисленные заявления руководителей флота о расчетном времени, которое могли находиться в девятом отсеке подводники. Чаще всего фигурировал срок в десять суток. Сегодняшний анализ ситуации в девятом отсеке говорит то же самое: они могли и готовы были продержаться эти самые десять суток. Однако этого не произошло. Почему? Потому что случилось нечто страшное, то, что разом перечеркнуло все помыслы и надежды миллионов и миллионов людей. Теперь мы вплотную подошли к тайне девятого отсека. Когда врачи приступили к обследованию извлеченных водолазами тел, им сразу же бросилось в глаза, что подводников можно сразу же по внешнему виду разделить на две категории. В первую категорию вошли те, чьи тела были совершенно не повреждены. Все они были абсолютно узнаваемы. Лица и руки имели при этом характерный красноватый оттенок, что бывает обычно при отравлении угарным газом. При нажатии на грудь слышалось характерное похрустывание. Это было так называемое явление крепитации. Присутствовали и подкожные эмфиземы - явные признаки того, что человек жил и погиб в атмосфере с повышенным давлением, и его организм успел насытиться азотом. Из носа выделялась пенообразная жидкость, что тоже говорило о длительном нахождении под повышенным давлением. Таких тел было подавляющее большинство. По мнению врачей, смерть подводников могла наступить в районе девятнадцати - двадцати часов двенадцатого августа.


Вторую категорию составляли тела, подвергшиеся термическим и химическим ожогам. Таких тел было, по меньшей мере, три. У одного из подводников было буквально стесано все лицо. На костях черепа остались только остатки мышц. У другого полностью отсутствовала брюшная стенка, внутренние органы, однако, были целы. От пожара так сгореть люди не могли. Налицо было явное сожжение щелочью, причем воздействие было очень интенсивным и кратковременным.


Так что же все-таки случилось в районе девятнадцати часов вечера 12 августа в девятом отсеке? А произошло следующее. К вечеру в отсеке стало ощущаться кислородное голодание, и было решено зарядить РДУ свежими пластинами регенерации. Эту операцию поручено было выполнить троим подводникам. Они подошли к РДУ, имея при себе банку с В-64, и начали его перезаряжать. В этот-то момент и произошло непоправимое. Кто-то из троих уронил пластины регенерации, а возможно и всю банку в воду, перемешанную с маслом. Почему так случилось, можно только предполагать. Скоре всего, сказалась усталость предыдущих часов, теснота и недостаток освещения. Раздался взрыв... По характеру ожога, возможно предположить, что в последний момент один из подводников пытался накрыть собой упавшую банку с регенерацией и принять всю силу взрыва на себя. Вне всяких сомнений, он совершил подвиг, который до сих пор, увы, так и остался неоцененным. Однако даже этот отчаянный смертельный бросок ничего уже не мог изменить... Находившиеся рядом с РДУ люди погибли почти мгновенно в результате взрыва. Остальные жили немногим дольше. Взрыв сразу же выжег весь кислород в отсеке, выделив огромное количество угарного газа. Никто не ожидал взрыва, а потому все подводники находились без дыхательных аппаратов, которые вполне обоснованно берегли на случай выхода из подводной лодки. А потому всем им было достаточно одного - двух вдохов угарного газа, чтобы потерять сознание. Это был конец. Люди попадали в воду, чтобы уже никогда из нее не подняться. Все произошло так стремительно, что вряд ли кто-то из находившихся в девятом отсеке подводников смог до конца осознать, что же произошло.


Большого пожара, однако, не последовало. Взрыв выжег весь кислород, и гореть больше было просто нечему. Понемногу в отсек продолжала фильтроваться вода и к моменту открытия АСЛ норвежцами, он был уже полностью затоплен, исключая лишь небольшую воздушную подушку у подволока с содержанием кислорода в семь процентов. Люди, как известно, могут дышать лишь воздухом, содержащим не менее двенадцати процентов кислорода, после чего теряют сознание. Семь процентов - это результат интенсивного горения или взрыва. Люди до столь низкой концентрации кислорода никогда "выдышать" воздух не могут…


Не знаю, как другие, но я, узнав о тайне девятого отсека, несколько дней не мог прийти в себя. Было до безумия обидно, что нелепая случайность в одно мгновение унесла двадцать три молодые жизни, что спасательная операция, имевшая все шансы на несомненный успех, завершилась ничем. Если бы можно было хотя бы немного повернуть вспять время и хоть что-то изменить в прошлом! Увы, ничего подобного нам не дано. Время безжалостно и монотонно идет вперед, а прошлое не признает сослагательного наклонения. И все же, склоним еще раз головы перед подвигом узников девятого отсека, тех, кто до последнего дыхания стоял на своих боевых постах и принял смерть тогда, когда спасение, казалось, было уже совсем близко...


Владимир Шигин

"Опустевший причал"


Николай Бессарабов
Воспоминание о "Курске"

Листом под ноги осень... им повестка...
За облака... там тоже как вода...
Упала вниз звезда... совсем без всплеска...
А значит вновь беда... моя беда...
Гул тишины... под стометровой толщей...
И шторма брызги с привкусом слезы...
Морская соль горька... но эта горше..
Ведь без войны... и столько... без войны..