Дан Семенович Маркович родился 9 октября 1940 года в Таллинне. По первой специальности биохимик, биофизик, энзимолог. С середины 70-х годов профессиональный художник. Писать прозу начал в 80-е годы. С 1997 года редактор электронного литературно-художественного альманаха "Перископ". С 1966 года живет в городе Пущино Московской области. В "Нашей улице" печатается с № 94 (9) сентябрь 2007.

 

Дан Маркович

СОН ПРЕДПОЧИТАЮ…

мысли и афоризмы

 

Если бы…
Если б смолоду смотрел по сторонам, видел, сколько умного, красивого делать умеют... ну, пусть немногие, но довольно их всегда было... определенно замолчал бы, и никогда б не выражался.
Но не смотрел, не слушал, не читал, своими увлечениями жил.
Под старость оглянулся... у-у-у... Какой был сон!..
Но, увидев, наконец, как живут, зачем живут, на чем строится обыденная жизнь кругом - понял: свой образ жизни предпочитаю.

Страх страху рознь…
Если одолевает страх среди бела дня перед наступающей на пятки реальностью, это нормально, значит Вы не скурвились окончательно. А если страх одолевает во снах, это признак тревожный: значит, надо вернуться в светлый день, изменить свою жизнь…
Или реальность.

Опыт неудач…
Как-то мне сказал один старик, давно было – «падать простительно, только надо быстро вставать...»

Студентом был…
Тогда ел кое-как, любил укромные места, забегаловки, чтобы никто не видел, не заговаривал, и находил такие. Однажды ко мне подсел старик, я думаю, рабочий.
Он не смотрел на меня, выпил пива, а, уходя, говорит – «Хоть раз в день горячего ешь, сынок...»
То, что я ел, горячим не назовешь, хотя еда тогда была неплохая в самых захудалых местах.
Прошло полвека, а я помню его, почему? Столько всяких слов бесследно пролетело, а эти - помню...

Год 1963-й…
В Ленинграде, бежал за трамваем, на Стрелке В.О., успел кое-как схватиться, да левой рукой. Дернуло, и меня отнесло к стенке трамвая, одной ногой на подножке, упал бы под второй вагон... Набежал какой-то парень сзади, толкнул в спину, я выправился, встал второй ногой, а он рядом висит, но правильно держится, смеется – «ну, ты даешь...»
Передних нескольких зубов не было у него, зато рядом золотые. Шпана, веселый малый... Соскочил на Дворцовой, и был таков.

О частной жизни…
После войны отцу поставили телефон, он был главврачом.
Это было до «дела врачей», потом у нас телефон сняли.
Звонили, мать подходила, - «кто говорит?» Иногда спрашивали учреждение какое-то, мать отвечала – «это частная квартира».
До войны они жили в буржуазной эстонской республике. В новой для них стране, СССР, частной собственности не было, она по привычке говорила.
А я частную собственность презирал всю жизнь, но само понятие частной жизни с детства привилось. Можно собственности не иметь, но частную жизнь оберегать.
Я приехал в Россию из Эстонии в 23 года, многое в Ленинграде меня обрадовало и по-хорошему удивило... кроме отношения к частной жизни.
С детским воспитанием ничего не сделаешь. Моя жизнь - частная квартира.

Ответ читателю…
Приятно и даже трогательно, что Вы так верите словам. Для меня всё начинается с изображений. Слова потом возникают, а часто вообще не появляются. Со словами сложно, шансы сказать банальность велики. Беру почти любого современного писателя - вижу, серость по-хозяйски гуляет по страницам. А часто пошлость хлещет через край. Куда денешься, даже великие мыслители рождают пару новых мыслей за всю жизнь, остальное время и силы уходят на разработку… и саморекламу. Тем более, писатели… ведь все давно сказано. Спасение в том, что некоторые сочетания слов рождают в нас картины, сцены… и мы просыпаемся для развития.
Но чаще перед глазами только ряды черных значков, иероглифы унылых описаний…

Высокомерие вещей…
Трудно вынести, когда собственный ключ от квартиры разговаривает с тобой - высокомерно поплёвывая...
Когда люди по отношению к нам высокомерны, над этим легко посмеяться, но когда высокомерны родные вещи, свой кожушок, например, или ботинки, единственные, то тут уж не до смеха...

Пора, пора…
Тоска и грусть по поводу гибели России, в некоторых произведениях, вызывает сочувствие, но куда серьезней глобальное: тупиковый вариант всей эволюции, который мы перетащили в свою жизнь из прочего живого мира. Но там он служил развитию, хотя с оговорками. Принцип «выживания приспособленных» превратился у человека в разрушительный, препятствующий нормальной жизни.
Пора звать ученых и мыслителей править миром, единственный выход. И гнать взашей алчных тупиц, владеющих примитивной комбинаторикой.

Физиология цвета…
Не знаю, как на других, а на меня окраины больших городов наводят тоску зеленую или даже синюю, самый нелюбимый цвет. Кстати, цветовые пристрастия постоянны, думаю, корни в генетике. Например, мне трудно с людьми, которые любят синий...

Спорное, но упорное…
В поэзии ритмы чрезмерно наседают.
А в прозе они как соль: мало - нет прозы, много - разъедают текст...

Найди то, не знаю что…
В доме, где постоянно скитаюсь по лестницам, меня привлекают пятна цвета, трещины, паутина, тусклые окна и все такое, от чего обычно люди брезгливо морщатся, пожимают плечами, стараются прошмыгнуть…
Держу подмышкой бутылку или фигурку, которую вылепил, или предмет из домашних, подходящий для лестничного интерьера.
Кризис искусственных постановок, имитирующих свободу. С ними скучновато стало...
Особенно, когда бродишь по этажам, видишь, как у бомжей самопроизвольно рождаются натюрморты.

Те триста…
Вижу страх, горе, прозябание окружающего нас живого мира.
Масса людей надежно защищена от этого ежедневными заботами, сохраняют уверенность в ценности собственной шкурки.
Но я видел людей, которые сами лишили себя защиты, живут в открытом море горя и страха. Бросаются на помощь, забыв о собственной безопасности и пользе.
Мир держится на этих беззащитных, на пути полного очерствения стоят они, как триста спартанцев стояли...
Мало их, забывающих о себе?..
Но без них всю жизнь загоним под асфальт, а потом и себя - туда же.

Жизни не чуя…
Постепенно, особенно с возрастом, в жизни начинают преобладать процедуры, самые разные, но именно они - совокупность стандартных планируемых действий для достижения определенных ограниченных целей. Нехитрые сценарии и методики ежедневного приспособления-выживания, чаще примитивные, иногда хитроумные, умело обоснованные…
И это конец ощущению жизни как единого процесса.
Нужно выпутываться из процедур, также как когда-то выпутались из детства.
Но тогда было легче - рост способствовал. А старение не способствует, наоборот, вовлекает, а процедуры становятся все унизительней…
Совсем исключить их невозможно, но хорошо бы потеснить настоящими задачами и целями, а иначе…
Скучно даже говорить, что иначе…

Своими руками…
Критики хнычут - «в текстах только содержание, жанр, текучка жизни, мерзость или развлекаловка…»
Двадцать лет бежали за волной, хвалили хамов, чего жалуетесь.

Рисуем для себя…
Реакция зрителей на изображения на выставке всегда была удручающей, теперь стала удручающей вдвойне. К непониманию высокомерие невежд добавилось. Поэтому радует, когда чувствуешь – человека зацепило, подтолкнуло, и он двинулся по своему пути, не заезжая в умопомрачительные рассуждения, плохую литературу, убогую философию... Просто смотрит, и что-то в нем слегка сдвинулось, повернулось… Значит, все-таки живы связи рисующего с воспринимающим рисунок.
Но это капля в море…
Но всегда остается главное значение выставки - отдалиться от себя, увидеть сумму своих усилий одним взглядом, да на чужих стенах.

Оторвавшись от картинок…
Глядя на толпы людей, видишь новые признаки, много говорящие - моднючие гастуки-пиджаки, особую упитанность морд, выпестованных элитными продуктами, выпяченные в улыбках зубы, фотки с начальством, членство в академиях, особенно мировых, которых теперь пруд пруди... вечеринки, тусовки... Люди стали четче делиться - на тех, кто дома обедает и кто не дома, а может даже в ресторане ужинает…
И не уверяйте меня, что вискас хорошая еда для кота, а педигри от большой к собакам любви.

Про кошку Симочку…
Кошки и коты понимают интонацию, да еще так тонко, как мы сами себя не понимаем.
А Симочка всю жизнь хотела смысл наших слов постичь.
Мне всегда было жаль ее, когда с напряжением вслушивалась.
- Симочка, слова ничего не значат.
Она больших успехов достигла в понимании отдельных слов, но собственное понимание интонации обогнать не смогла.
Нужно ли было так напрягаться, я думаю - и не знаю ответа.
Очень похоже на собственные усилия в первой половине жизни, оттого, наверное, сочувствую ей.

Бешеная власть…
С моих девяти лет осталось - родители шепотом о врачах, которых обвинили...
Несмываемо. Навсегда.
И уверенность почти врожденная, что власть за версту нужно обходить, как бешеных зверей. Бешеных от власти. Теперь еще от денег.
Жалеть их нечего. Бороться с ними - тратить жизнь. Ждем, пока сами себя пожрут. И жрут. И приходят новые…
Приходят и говорят – «вы же нас выбрали!»

Матильда…
Одноглазый кот, лет пять тому назад откуда-то явился, остался жить у нашего дома. По виду и поведению все считали его кошкой, назвали Матильдой. Защищал и опекал всех котят, и даже собак гонял, рискуя жизнью. Однажды заболел, взялись лечить...
И тут обнаружилось, что он настоящий кот.
А он будто понял, что разоблачен, начал вести себя как кот. Но котят по-прежнему опекает. Думаю, он святой. Нет, не верю, но если б верил, то обязательно выбрал бы его святым. Наверное, он так тяжело в детстве жил, что решил быть кошкой, защищать котят.

Будь готов!..
Кошки молодцы, в любом положении точно равновесие выбирают. И, несмотря на свободу движений и вальяжность, всегда готовы тут же собраться – точно прыгнуть.
Пример для художника отличный.

Говорят, говорят…
Когда говорят – «его убеждения...», это теперь ни о чем не говорит. Раньше говорило.
Мне говорят – «убеждения...», я спрашиваю – «а живет как?»

Про умершую кошку Ассоль…
Я думаю, от бездомности устала.
От таких смертей сам устаешь, и думаешь - а что, черт возьми, совсем неплохо, - устал, прилег, исчез... Идите вы...
Кто-то обидится? Пройдет.
Но потом торчать здесь сорок дней в непонятном состоянии?..
Какое счастье, что атеист! Увольте сразу!

HOMO жующий говорящий…
Отдельные люди бывают очень интересны, большинство - ужасно. Никто меня не убедит, что сообщество людей интересней, чем сообщество животных. Могу наблюдать за зверем часами, а человек надоедает минут за десять, особенно, когда говорит. Как есть жующий мир, так есть говорящий. Не люблю говорящие рты. Жующие и говорящие.

Про цвет…
Если воспринимаешь его как друга, то и как врага порой воспринимаешь.

ПризнАюсь вам…
Того, кто больше сорока лет наблюдал за изменениями живого мира в одном и том же месте, не обмануть красивыми словами про возможности будущего процветания. Мечта одна: чтобы следы человеческой деятельности заросли травой, а люди ушли, исчезли. Хорошо бы медленно и безболезненно.
Тысячи лет хватит?..

Но не все интересно…
Наверное, в жизни так бывает, как в фильме Киры Муратовой о молодом пианисте и пожилой женщине, которая ему помогает, а он грабит ее. Подробней писать противно, хотя к Муратовой отношусь с уважением. А вчера смотрел ночью - Аль Пачино, старый слепой полковник и молодой студент, несколько дней жизни… Само направление мысли, взгляда, внимания в фильме с Аль Пачино - глубоко симпатично, а то, что сделала Муратова - не интересно.
Аргумент «так в жизни бывает», не для искусства - всё бывает.

Если бы…
На поверхности никакого кризиса литературы, наоборот, щедрое словоизвержение, иногда с большим мастерством по части расстановки слов, много хирургии психики и всякого рода манипуляций с сознанием и инстинктами.
Есть кризис совести, расцвет многообразного приспособленчества бывших интеллигентных людей.
Похоже, снова кончится доносами начальству, «а Петя сказал про родину бяка...»
Если б происходило в Китае, где многовековые слои высокого искусства, тысячи произведений никуда не денутся, было бы полбеды, а в России культурный слой тонок и уязвим, генетика сильно повыщипана.

ПризнАюсь…
Одно из сильнейших, образующих личность впечатлений детства - двое: "железный гаваец" штангист Томми Коно и обрусевший немец силач Засс. Люди, создавшие себя из ничтожного материала. Никуда не денешься - ни философы, ни писатели, ни даже ученые не повлияли так.

Последняя защита…
Симбиоза звука и цвета, в общем, не получилось. А симбиоз изображений и слов?
Картинкам, если хороши, не нужны слова. А слова, если хороши, сами рождают образы и картины, сцены…
Но вообще-то все начинается с осязания - прикосновение, тяжесть, тепло и боль... Похоже, что осязанием и кончится. Теряющий зрение Дега начал лепить. Наши воспоминания - наполовину осязание.
То, что трудней всего отнять.

Открытие котенка…
Если идти вдоль стены дома, вперед и вперед, то оказываешься там, откуда начал путь.
Открытие не меньше, чем кругосветка Магеллана.

Вы этого достойны…
В том, что доминирует в искусстве сейчас, честно и точно написано в руководстве по сетевому маркетингу - идет «битва за клиента». Дело доходит до больших тонкостей в способах обработки, но суть одна: привлечь к себе внимание, убедить - и навязать.
Характер продукта придает процессу некоторые особенности, но не существенные.

Больдини и Дега…
Художник Джованни Больдини жил почти сто лет. Друг Дега, между прочим. Красивей писал, чем Дега, и, наверное, не менее красиво, чем Мане. Почти как Ренуар. Только пахнет Салоном красивенький Джованни. Графья да графини, позы подчеркнуты, богатство-безмятежность напоказ, на публику, на продажу.
А цвет замечательный. Хороший безмятежный Больдини…
Посмотрел его роскошь - и забыл.

О концепциях…
На выставке фотонатюрмортов перед изображением угла, в котором бутылка из-под пива, бумажки, мусор какой-то...
Подошел и спрашивает человек с образованием, по лицу видно, – «какова Ваша концепция? Вы ЭТО изображаете как зеркало жизни, критический аспект, или с сожалением об уходящей старине?..»
За это не терплю показываться на выставках. И за встречи-фуршеты с толкотней у бутербродов, жадные взгляды тайных и явных алкашей, за надувание щек, ядовитые или сопливые лобызания, фальшивые похвалы, обязательное вранье… за свадебных генералов...
Не люблю обижать людей - и часто это делаю, поэтому быстро исчезаю.
Концепций не держу, грязь и мусор люблю, иная мусорная куча по цвету-свету дороже распрекрасного пейзажа.

Дрип…
Откуда пришло ко мне словечко, не знаю.
Взялось - и пристало!
Не люблю сумасшествия напоказ, продуманного «сюра», мастеровитого эксгибициониста Дали, влюбленного в собственные экскременты...
Люблю легкий сдвиг, который в голове, в глубине глаз. Легкий такой… дрип...
Когда действительность чуть сдвигается, только начинает плавиться...

Кто знает…
В умение, технику любого дела сначала вовлекаешься, увлечен, потом теряешься среди изысков, тонкостей, а в конце концов… озлобляешься против умения, устаешь от приемов...
И тогда, может, что-нибудь получится.
А может сам себе надоешь...

Про сериалы…
Слышу критику сериала, который меня глубоко тронул.
Особенно одна женщина, писательница... такие умные и острые слова у ней...
Как точно подмечает - нелепости, плохую игру, несуразности исторического плана... И вообще - всё, оказывается, дрянь-мусор и мура. А я-то переживал…
Понимаю, что она пишет, признаю - да, и это верно, и то...
Отчего я не видел, когда смотрел?
Но если б снова посмотрел, или что-то подобное - сегодня, завтра?..
По-прежнему был бы уязвлен, обижен, растроган.
В чем дело? Только ли в том, что ум ее острей моего, а это факт…
А ведь я хороший был ученый, умел точно анализировать, ставить вопросы…
Посмотреть бы сегодня на мой открытый мозг, украдкой, чтобы рядом никого...
Отчего он так корчится от задачи, которая другим легко дается?..
Наверное, что-то во мне испортилось… или устало, истлело, было выжжено?..
Эта писательница… Она постоянно на расстоянии, как наблюдатель и оценщик событий, и, остро чувствуя ошибки, промахи или фальшь... и фальшь тоже, да! - говорит: «вот это - они, такие-сякие, а это - я! И я им не верю...»
И она права, права... Она отстранена от действия, не сливается, не участвует, как я с детства, ведь до сих пор разговариваю с героями... Мгновенно прирастаю, вижу только то, что хочу увидеть, а остальное неважно мне…
Если подходят с критикой, то я – «да, да...» - и тут же забываю.
И это совершенно не годится.
Понимаю, но толку ноль.
При этом, не скрою, думаю иногда, за ужином, например, или ночью, шастая от окна к окну... – «как было бы ужасно мне… до ломоты в костях, до судорог в шее и икроножных мышцах, если б я...»
Был как она?..
Страх, ужас. Задохнулся бы в безвоздушном…
Хотя знаю - есть люди, которые живут хорошим и высоким, им, чтобы поверили, нужно многое доказать.
А таким как я, доказывать не надо - готов! Рад, что надули!
С ума сойти...
Как может такой человек писать или рисовать серьезно!..
Но я пробую - и не унываю.
И сам этим постоянно удивлен.

Имя – тьфу!..
Есть у меня рассказ «Ночной разговор».
Сделал к нему иллюстрации, тема привлекала. Черт обещает бессмертие картинкам в обмен на имя: автор останется неизвестен навсегда.
- В знак согласия, - черт просит, - напиши хоть что-нибудь...
Деликатно исчезает на полчаса, краски-кисти оставляет - чудные!..
Художник думает. Все-таки, исчезнуть тяжело…
Но соблазняют замечательные краски.
- Попробую, - решается, - только разик махну...
Что такое имя - тьфу!.. А картинки - да!..

Эскадрон моих мыслей шальных…
Мысли, умозаключения - большой обман, самообман. Во всяком случае, не единственный, и, думаю, не главный способ принятия решений. Смотрю на кошку. Она устроила единственного котенка на балконе, на старой шубке, на узком карнизе. Тогда было тепло, теперь холодные ночи, ветер...
Она стоит, смотрит на ящик, тут же на балконе, на полу - там нет шубки, но от ветра защищено.
Стоит и смотрит – туда? сюда?.. Она решает. Ни о чем не думает, проплывающие образы - теплая шубка, холод ночи, беспокойство котенка, ветер... Там, внизу - другой ряд образов, - побывала, тыкалась, нюхала... Плюс, минус, плюс, минус, минус, минус... Наконец, явный перевес в пользу старого места - лучше остаться. Она успокаивается, ложится, согревает котенка.
Сравниваю с собой, как принимал самые важные решения. Точно также возникали. А потом уж... философскую базу подводил.

Позднее начало…
Люблю красных и синих лошадей Франца Марка.
Он был убит осколком снаряда во время Первой мировой войны, в ходе Верденской операции, в возрасте 36 лет.
Что делал я в 36 лет?
Только начал рисовать.

Коломбо…
Интересно устроен этот сериал - с самого начала ясно, кто убил. Но какие возможности открывает – освобождает от нудности сюжета!
Желание избавиться от него понятно.

Так просто?!.
Мне не раз объясняли содержание моих картинок. Часто - примитивно, иногда на диво глубокомысленно и разнообразно: и что значит дорога, и что - свет впереди, и туча, и стая ворон, и то, что путников двое, а впереди собачка...
С глубоким содержанием объяснения.
Я пытался отвлечь, свести на шутку - куда там...
Некоторые считают, тайный смысл имеется, художник не хочет выдавать его, а это злит...
Или думают, какая чувствительная натура этот художник, стесняется обнажиться…
Или растерянно замолкают – «а что тогда… и вообще – зачем…» Если так просто, то никакого смысла не остается!..
Тогда не знаю, что сказать, стараюсь поскорей уйти. Или повторяю историю, которую рассказывал Миша Рогинский - про художника Володю Яковлева. Который любое сильное чувство выражал цветком. Видит что-то ужасное или прекрасное, приходит домой и рисует - цветок...
Не помогает. Я слышал, как два талантливых ученых обсуждали Яковлева, и пришли к выводу, что ненормальность. А потом Наташа Е., способный ученый, говорит – «единственный критерий качества картины - профессиональное мастерство».
Вот и приехали.
А что, действительно, если картинка Вас за горло не схватила, что остается?..
Как умеет рисовать.
Но в том-то и дело, что миллионы умеют, а хороших художников по пальцам пересчитать можно, во все времена так было.

Топчешься, топчешься…
Иногда сознательно повторяешь себя: выясняешь, как удача получилась…
Интересно, и даже полезно – утаптывание места, на котором стоишь.
Но если часто, то все-таки печально - ни вправо, ни влево, ни вперед…
Еще хуже, если другим угодить стараешься.
Еще хуже, если этого не понимаешь.

Году в 90-м…
Тогда я пытался напечатать свои тексты в журналах - ездил в Москву, заглядывал к редакторам, спрашивал...
Улыбались, хвалили, обещали, разводили руками, пригласительно или извинительно…
Я уходил.
Хороший был редактор в «Новом мире», Наталья Михайловна:
- Что вы хотите, Слава ходил к нам 14 лет, даже устроился в соседний журнал редактором. Зато теперь его все знают...
Мне тошно стало, вышел – плюнул, поехал домой.
Мне было за сорок, полсотни статей в научных журналах. Стыдно ходить-просить, да и времени жаль.
Начал издавать себя на принтере, крохотными тиражами, сам переплетал, рисовал обложки… Некоторые сохранились.
И ослабело желание печатать на бумаге. Написано - сделано.
А когда проник в Интернет, увидел - есть люди, которым интересны мои тексты.
И я остался здесь.

Реклама!..
Стакан красного вина каждый день - и риск рака легкого снижается, черт возьми! Цифры подозрительные, но со всех сторон трубят.
Зато эти же дозы увеличивают вероятность рака гортани и горла... на 168%!!!
Радует такая точность... как в рекламе косметики.
Зато белое вино совсем наоборот!
Но еще более полезным объявлен зеленый чай, чудодейственное зелье…
Эх, хорошо бы иметь «контроль», как в научном опыте – еще одну жизнь, точно такую же, только без чая и вина...
- Такую точно?
- А как же – контроль!..
Скучновато что-то…

Три подарка…
Ночное время - бесценный подарок самому себе. Никто не осмелится оспаривать право на сон, а значит и на использование ночного времени, как хозяину заблагорассудится.
Оно полностью за свой счет, свободно от попреков.
Есть еще одно время, безусловно нам принадлежащее, и даже отдельная комнатка выделена для времяпровождения.
Наверное, оттого, что эти два дела безусловно только нам принадлежат, ущемление прав воспринимается наиболее остро. Прорывы в новое происходят именно тогда - ты свободен и одинок.
Герой моего романа "Vis vitalis" в туалете создает теорию старения. Вернувшись оттуда, потрясен вероломством карьерных юнцов, лишивших его за время отсутствия рабочего места в Институте Жизни. Его решение покинуть родину приходит тут же, спонтанно - не заходя домой, взял и пошел, пошел...
Такая вот история.
Не советую читать роман, он слишком длинен для современного читателя, и про странных людей.
Когда пишешь такие вещи, чувствуешь изолированность от настоящего.
И это чертовски приятно.
Третий подарок самому себе.

Про обещания…
Важны две вещи, а может три.
Первая. Не падать духом, если нарушаешь обещания себе - пробовать снова, не ожидая успеха, не отчаиваясь.
Вторая. Ничего не начинать с понедельника, время от решения до действия не больше, чем от столкновения ладоней до звука хлопка.
Третья. Не давать обещаний, сразу выполнять их.

Толя прав!..
Существуют интересные реакции, процессы, - физические, химические, биологические - с периодическим течением, колебательным характером, например, реакция моего бывшего коллеги по Институту биофизики Анатолия Жаботинского (реакция Белоусова-Жаботинского). Похоже, периодические процессы происходят и в обществе, во всяком случае, то, что видим в России, наталкивает на эту мысль.

Лимон…
Как он может сам себя выносить, вот в чем вопрос.
Наталкивает на размышления…

Хуго, мой приятель…
Меня студентом приютил один человек, у него был собственный домишко в том городке, где я учился. Он был прирожденным писателем, звуками слов заворожен. Говорил, может написать, что угодно, его легкости и свободе нет предела. И, действительно, некоторые отрывки я читал, по прозрачности, легкости необычайный слог...
Он тяжело напивался, тогда говорил, что чем легче написать, тем меньше потребности этим заниматься, и что в конце концов вовсе замолчит.
В декабрьскую морозную ночь замерз. Выпил крепко, пошел купить еще, а возвращаясь, не дошел до дома.
Я поздно вернулся, опыт был трудный, неудачный. Почти у ворот наткнулся на твердое тело. Записи его искал, но кроме нескольких отрывков, не нашел ничего.

Вы этого достойны!..
Что характерно для так называемого «авангардного» искусства - оно не просто обращается к зрителю - бросается на него, зазывает, угрожает, эпатирует, сбивает с ног, валит с катушек - и кричит, мерзким голосом вопит, снимая штаны - вот я какой!
А если еще двигается, крутится, светит, блестит, звенит, то значит самое прекрасное, что может быть - яркая безделушка, огненная вода для дикарей...
Еще хуже - обращается к зрителю с идиотскими предложениями, планами, лозунгами, предостережениями, что мол опасно, жарко, холодно... Или что-то безумно глубокомысленное изрекается...
Цирк. И не скрывает, что завтра другое, послезавтра третье - и не естественно меняется в силу внутренней логики, а где-то раздался клич, новый голосишко прорезался, новое требование поступило или мода изменилась...
И миллионы смотрят, ошеломленно крутят головами... искусствоведы, кормящиеся здесь, глубокомысленно кивают...
Мир глупеет на глазах. Всегда был глуп, но сейчас подвергается умелой атаке хитрецов, обманщиков и гипнотизеров; люди доверчивы, а сегодня просто рвутся обманутыми быть.
Это так напоминает рекламу прокладок или удлинения ресниц на 400%, что может вызвать только смех, как вызывает смех победа не умеющего петь мальчика на иностранном сборище, где полно таких же продавщиц, что и у нас на пошлых смешилках Регины Д.

Смешное рядом…
Вспомнил чудную фразу, которую слышал от начальника первого отдела Лудильщикова осенью 1971-го:
«Сумасшедшие бывают разные, кто за советскую власть, а кто и против...»
В то время моего сотрудника судили «за литературу», а потом отправили в психушку подлечиться.

Поменьше дурака валяй!..
Когда не пишу, то рисую, когда не рисую, то пишу. Когда ни то ни другое, - фотографирую бумажки, траву, фигурки крохотные, сухие цветы... главное, чтобы с настроением композиция...
Иногда ничто не трогает, ползаю по интернету, валяю дурака.
Как-то набрел на дискуссию о жанрах, правильных рассказах и неправильных, круто закрученном сюжете... И там фотографии: мужики в пиджаках и галстуках! Так одетый мужчина - полудохлое существо. Про женщин упоминать не хочется. Я Таню Масликову любил, так они ее из телека выкинули, при ней погоду никто не слушал, было на что посмотреть. И это правильно: она нам намекала, увлечение погодой за тыщу верст от нас имперское сознание подпитывает.
А эти деятели совсем неглупо рассуждали. Странно, ведь Кабков плохой писатель, а так умно выражается... Я несколько его страниц прочитал, убейте - плохой!.. И не стыдно умному человеку так плохо писать?..
Нет, всей компашке не стыдно, они как великие люди рассуждают. Что-то странное творится. Может, всегда так было, а я, занятый собой, не замечал?.. Если б я встретился с Кабковым… Случайно, конечно... в зоопарке, например. Зоопарк освобождает, безгалстучная встреча.
Зачем, что за блажь – встретить Кабкова… Сказать ему – «пишешь плохо?» Неудобно... Он скажет, «а ты кто такой?» А что я отвечу… - «никто, вот, кормлю зверей...»
И пойду, пойду подальше...
А если вдруг окликнет, не дай бог?.. Промолчу.
А может, скажу через плечо – «и я перебежчик, но другой...»

Молодец, Руссо!..
Видел как-то репродукцию картинки Руссо. Не люблю его, но с уважением отношусь. Там была красная крыша, помню, слишком красная. Такая не может быть! Не мог Руссо так промахнуться…
И вот была радость, когда увидел подлинник на выставке Москва-Париж: та же крыша, но цвет – какой быть может!

Оснований маловато…
Следующее лето обязательно наступит.
Мы в это верим, так до сих пор было.
Нет оснований сомневаться, взойдет ли завтра солнце.
Вера в нековарство, незлонамеренность природы, жизни… куда интересней и теплей, чем любая религия, вера в чудеса.

С чего такое?..
Бывают времена, когда десять гениев в одном городе, какой-нибудь папа их опекает или герцог, а они между собой еще собачатся, в свободное от работы время... Ты это, мол, доделать не сумел! А ты - это!..
Но все равно - друг друга из виду не упускают, ревниво следят, а это важно.
Союз гениев? Или хотя бы мыслящих образованных людей, ведь от них все зависит, а не от своры, что гавкает вверху и внизу...
А потом возникают другие времена, кругом толпа, свободно разбушевалась… Кто-то малую малость совершит, чуть выше средней головы, и тут же ор – «гений суперкультовый!»
С чего бы это?..

Особо опасны…
Дети не интересны мне, любопытны пожилые простаки, люди, сохранившие искреннее восприятие. В каждую эпоху о них писали, иногда с интересом, чаще смеялись…
На этих людей надежда. Для любого насильственного порядка они опасней протестующих.

Классификация плохих натюрмортов…
"Полка" - это когда вещи стоят как на полке, в магазине или дома, - напоказ, не думая друг о друге, кичась своей ценностью, красотой или налетом древности.
"Автобус" - когда стоят, чтобы заполнить пустое место на картинке.
"Куча" - когда сгрудились, чтобы скрыть многословием и плотностью упаковки дефекты общей архитектуры.
"Лобовые" - когда детали, иногда вполне симпатичные, бьют в лоб зрителю, и все немыслимо перпендикулярно. Или даже симметрично!
"Евгений" - по имени одного художника, который выстраивает десять планов и все строго горизонтальные, повторяя раму с унылым постоянством.
"Солдатик" - когда все жестко и нарочито выстроено, слишком жестко!
"Старое тело" - когда, наоборот, болтается свободно, для каждой вещи «люфт»: чуть вправо, чуть влево - пожалуйста!.. Обязательности нет.
"Гуливеры и лилипуты" - когда размеры и формы вещей несовместны.
"Ромэн" - куча цветов, все несогласованны, грубы, тупы, плоски, назойливы...
Ну, и, конечно, когда нет «единого света», единой тени, все разваливается на части, с глаз долой уберите!.. Если просто - плохо, слов не надо, автор, закрой лицо и скройся от посторонних глаз.
Но вот что интересно… почти все сказанное возможно! – и изощренная игра с источниками света, и мнимая свобода, и заигрывание с жесткостью, и люфт… и даже лишние предметы!..
Если сделано - хорошо. Сильно, честно, со свежим взглядом.
Тогда любая несовместность на пользу выразительности идет.

Будьте снисходительны…
Лучше изо всех сил удерживать себя от грубых слов, нанесения словесных обид людям, какие бы они ни были - глупые, гадкие, ничтожные, прохвосты у власти, мошенники при денежных мешках, торговцы псевдокультурой и прочие… Почему?
Вовсе не из «любви к ближнему», бесконечное фарисейство в этих словах.
Вполне хватает тех обид и оскорблений, которые Вы наносите тем, что и как рисуете, пишете, сочиняете, как общаетесь со зверями, и вообще, всем образом жизни и поступками. Подумайте о том, как Вы оскорбляете самим существованием своим, если любите не то, что вокруг вас любят, а ненавидите то, что уважают и ценят… Так что лучше смирить себя и не выявлять своей сущности преждевременно. Не спешите, Вас все равно разоблачат, выведут на чистую воду, припрут к стенке...
Поэтому молчите… и тихо делайте то, что считаете нужным, полезным, благородным, интересным... Если будете об этом кричать, то не успеете, а это обидно. Кроме того... видел немало молодых людей, которые сначала задорно обличали, ругали, не скрывали своего презрения к окружающим... а потом быстро стихали и начинали делать то, за что их хвалили, награждали грамотами и медальками, совали денежку в карман...
И те, кто суют в карманы, раздают подачки, они считают, что командуют, руководят процессами, ориентируют в правильном направлении… Для них самое страшное - вовсе не кричащие на каждом углу, а те, кто спокойно и настойчиво, не замечая ихней камарильи, продолжают делать то, что считают нужным, полезным, интересным, благородным...

Особо опасны…
Парадокс реальности в том, что все лучшее создано свободным творчеством, и ничто не находится в таком загоне, пренебрежении, под давлением, угрозой и даже преследуется.
И это по-своему понятно - для жизненной рутины творчество слишком сильное лекарство, оно необходимо в микродозах, чтобы превращаться в массовую технологию и практику. Творческие люди опасны любой власти. И нужны!..
Что хочется, что чешется у тех, кто у кормящего кормила, неважно - им никогда не подмять творчество. Для него нет границ, стран и наций, оно не погибнет, пока живы люди.

Все мы звери…
Животные не машины рефлексов, как это втолковывали нам полвека тому назад, под влиянием работ Павлова и других физиологов. За многие годы я видел столько примеров - самоотверженности, бесстрашия, искренней дружбы, что сомневаюсь в простых ответах. Мимика, а особенно выражение глаз у собак и кошек читается также легко и однозначно, как мимика человека. Часто от меня не ждут ничего, кроме общения. Технические решения, которые предлагают кошки для своих целей, например, при открывании дверей, поражают остроумием, например, использование рычагов, простых устройств для увеличения силы, высоты прыжка… Провинившаяся кошка приходит и просит прощения - приносит хозяйке игрушку... Кошка, у которой погиб под машиной братец, годами помнит об этом, уходит от хозяина, меняет свою жизнь…
В повести «Перебежчик» я описал свою дуэль с котом, который обидел моего друга. Я не использовал своего врожденного преимущества. Кот оказался быстрей, получилась ничья, мы разошлись, уважая друг друга. Это повлияло на дальнейшие отношения во всем нашем прайде.
Тупая жестокая борьба со многими животными, например, с крысами, муравьями, тараканами, я уж не говорю о крупных зверях, только увеличивает пропасть между нами, и мы оказываемся без поддержки. Тонкий слой жизни в несколько сот метров, а под всеми нами тысячи километров неизвестности…

Алиса…
Беда наша не в том, что имеем два действующих начала - звериное и человеческое, а в том, что лучшее звериное, то, на что ушли миллионы лет эволюции, растеряли в один миг, разрушили, забыли. А в человеческом начале, наряду с высоким, интересным, столько оказалось грязи, мерзости, препятствующей жить даже по звериным законам, которые суровы, но обеспечивали и выживание, и развитие.
Пример замечательной животной жизни для меня кошка Алиса, которая не пройдет мимо ни одного брошенного котенка, - успокоит, отведет туда, где безопасно и поесть можно. А если увидит, что кошка-мать забывает про своих котят, тут же, спокойно, дружелюбно - придет, сядет рядом, будет сторожить и защищать... И постепенно вытеснит плохую мать. За много лет я видел это неоднократно. Кошки уважают и боятся Алису, коты обожают ее. Когда у нее появляются свои котята, она тут же объединяется с другими матерями, устраивает «общую службу», и ни один котенок не остается без постоянного присмотра.

Начало и конец…
Окна на втором этаже, где я жил с родителями, когда вернулись из эвакуации...
Странное чувство, когда смотрю на них. Возвращаться некуда, понимаю… но осознаю, что здесь начавшись, цикл жизни здесь заканчивается.
Об этом много можно писать, но смысла нет, и желания тоже. Просто иногда смотрю. Удивляюсь? Нет. Ясное спокойное понимание.
Даже самая наполненная жизнь кажется бессмысленной, если одновременно видишь начало и конец.

Началось во сне…
Вроде, был у меня рассказец такой... Во сне долго искал.
Проснулся, лежал, вспоминал... Не было рассказа! Нет, был! Не помню, о чем, но был там зонтик под дождем - со сломанной спицей. Встал, пошел на балкон - на табуретке лежит, откуда взялся… не помню… Не складывается, птица со сломанным крылом. Потом Вова, сосед, стукнул в дверь – пойдем, говорит, - покажу!
Я пошел, ведь недалеко. Открывает чулан. Ведро эмалированное из темноты глядит... Зачем мусор прячешь?..
- Дурак, не мусор, а бомба - всем конец, стукну по крышке, земля в пыль!..
Видит, не верю, закрыл чулан, иди, говорит - я сам…
Назавтра исчез. Через месяц искать начали, сломали дверь, Вовы нет. И ведра нет...
Потом начали взрываться бомбы, то здесь, то там...
Как-то ночью стук, я к двери - Вова стоит, в руке ведро.
- Вот, вернулся, - говорит, - мусор вынести забыл. Там еще холодней, тоска, я без сил...
- На том свете, что ли?..
- Я вас проверял.
А что проверял, не говорит.
Утром проснулся, вспомнил, пошел к его двери, стукнул. Он открыл:
- Чего приперся в такую рань?..
- Ты уезжал?
- Куда, проспись!..
- А бомба?
- Какая бомба, совсем не умеешь пить!
Я постоял, пошел к себе, сел за стол, написал - "Последний дом". Начал с зонтика. А он тут при чем? Выкинул, легче стало.
А дальше просто, всю повесть за несколько дней написал.

Скурвиться несложно…
Среди так называемого художнического «наива» есть точно такие же, как среди всех, циники и надуватели, которые свою неумелость не просто культивируют, но еще и оценивают высоко в бумажках. Иногда дело начинается с высокого полета, а кончается грязной лужей. Старик Генералич был хорош, а вся эта кодла родственников… что говорить…
Хорошо бы вовремя останавливаться, не ляпать картинки – сотнями, не лить стихи - ведрами, не засыпать в корм читателю анекдоты - мешками...
Да кто же остановит, если не сам себя?..

Цена веса…
Вопрос режущий и колющий, по науке называется «психологический вес пятен». Содержание изображений - бред, придуманный бездарными критиками. А вот этот «вес» - он вязко, сложно, но неразрывно связан с состоянием художника, и чем автор уязвимей, без опоры и надежды стоит, чем ему страшней жить - тем тоньше начинает чувствовать этот проклятый вес пятен, их отношения, борьбу, тайный разговор…

Апология Перебежчика…
Когда от Вас, как представителя вида Homo, не ждут ничего хорошего все прочие живые существа, уверены в обмане, подвохе и любой гадости…
То не возникает ли усталость, разочарование, подавленность - и, в конце концов, нежелание оставаться в этом обличии, неловкость и стыд за свою видовую принадлежность?..

Смешное дело…
В попытках понять собственную жизнь, первое, что делается - выстраиваются аксиомы, которые не обсуждаются.

С вопроса начинается…
Серьезные цели и задачи в искусстве начинаются там, где чувство и ум уже не дотягиваются в полной мере. Толчок от непонимания. Исследование, выяснение… Утончение восприятия, саморазвитие…
Я о том, что можно назвать искусством состояний. В которых живем, плывем…
Это серьезно.
Идейки и придумки авангарда кажутся ужимками, современное искусство предлагает скушать банан, а нам - тяжко, дышать нечем...

Немного смешного…
Среди фотографов встречаются забавные личности - видят изображение в желтых тонах, например, и говорят – «установите поточней по белому».

Спросили – отвечаю…
Меня спросили, что вы хотите сказать этими изображениями, смешивая воедино живопись, графику, реальность и всякие фигурки...
То, что хочу сказать - говорю словами. Почему-то многие это считают прозой. Это не проза, а выраженные значками мысли. Искусство не мысли, оно свободное скольжение по ассоциациям. Трудно понять тому, кто во всем философский смысл ищет. Его там нет, а только толчок для чувств и размышлений. Даже наука не делается «смысловиками». Возьмите Шредингера. Или моего шефа М.В.Волькенштейна, который прыгнул из физики идеального газа в структуру полимеров, из этой свободной ассоциации родилась целая наука, за которую американец Флори через тридцать лет получил Нобелевскую премию, писал, что обязан Волькенштейну, а тот уже был далеко, закопался в биологию...
Творчество стоит не на уме, а на свободных ассоциациях. И выше этого только те единицы, которые, как совершенные идиоты, умеют задавать примитивные вопросы, например, почему падает яблоко на землю, тяжело и быстро…

Жаль только жить…
Достичь своего предела в любом занятии, и особенно в искусстве, мешает инстинкт самосохранения. Когда он в обществе, в людях слабей обычного уровня, тогда и начинает получаться что-то заметное и особенное. Оттого, наверное, во времена неравновесия искусство пробуждается.
Если так, то нас ждет невиданный подъем.
«Жаль только жить в эту пору прекрасную...» (проблема в запятой…)

Ни туда, ни сюда…
Многие ученые пишут прозу и стихи. Тут два направления проявляются - туда же и от противного. Туда же, когда научник напихивает тексты умными мыслями, и думает, как бы еще поумней да покруче сказануть. От противного - когда озабочен тем, чтоб сказануть как можно художественней да образней, наподобие известного поэта N. или прозаика K. Меня, к счастью, как пинг-понговый мячик от обеих сторон отбросило: из науки убежал, по внутреннему складу оказался не способен к ней, все сам хотел, и логике не доверял, очкарику Спинозе… С другой стороны, метафорам не доверяю, сравнения вздор, вероятность непопадания слишком велика. Если уверен, что вот так, то и говори – так!... море пахнет морем, ну, может, гнилыми водорослями, но не арбузом. Кому-то нравится арбуз, а я не верю.

Нет базару!..
Есть такое человеческое свойство, с которым плохо выживают - тонкость душевной организации. Когда ее нет у писателя, поэта, художника, он намеренно или непроизвольно усиливает голос, чтобы в нашем базаре всех перекричать, иначе не услышат…
Кому-то удается, кому-то нет… неважно, потому что это конец, часто неслышный и невидимый никому, или много лет невидимый, но все равно – конец и творчеству, и личности.

Плоские ступеньки…
Применение принципа Торричелли к общественному мнению - оно не терпит пустоты. Так что в любом безвременьи и бескультурьи - все та же лестница с обязательными ступеньками - «наши гении», «наши таланты»...

Бывало, но редко…
Раньше говорили, - «не спеши себя хвалить, пусть люди тебя похвалят».
Теперь говорят, - «не забудь себя похвалить, тогда поверят, что достоин».
Но и раньше бывали случаи. Один знакомый так сделал диссертацию. Каждое утро внушал руководителю, что закончена работа. И представьте, преуспел. Я изумлен был, ни одной статьи...
Коммивояжерский талант. Тогда, в 60-ые, это редкость была.

На всю катушку…
Чужая точка зрения - дурдом. Например, говорят – «берегите глаза, зачем с экрана читаете?..»
А для чего глаза? К тому же, книги читать куда вредней.
Или говорят – «куда Вы летите, нужно сердце беречь...»
Или еще – «нельзя мало спать, надо много...»
Или – «вам бы не вредно почистить печень...»
С ума сошли, с этими «чистками», жрать поменьше надо...
Дурдом какой-то!.. Непонятно, для чего все это беречь? Что-то одно споткнется, а всему остальному - из-за этого пропадать?.. Как можно добро, вполне работающее, в землю бросить, чтобы гнило? Или сжечь?..
Совсем дурдом. Насколько разумней и понятней - всё использовать до полной непригодности!
И приятней.

Вредность добра…
Если по прошествии времени взять всю совокупность последствий так называемых «добрых дел», то печальная картинка получается.
Но если совсем бездействовать, перестаешь себя уважать.
А если действуешь, перестаешь уважать порядок вещей в мире.
Что из этого следует? Не знаю.
Ничего не придумал лучше чем – делать только, если уж никак не можешь отказаться.
А потом, не оглядываясь, уходить и забывать.

Оглядываться безнадежно…
Возврат к старым увлечениям с новым опытом ни к чему хорошему не приводит, только некоторая сглаженность возникает, отталкивание крайностей.
В результате, то, что было резче, свежей - становится культурней, скучноватей…

Пластилиновая голова…
Один знакомый. Я лепил его голову из пластилина. Не долепил, он уехал. Голова уже лет двадцать стоит на полке. Пылится, а больше ничего с ней не делается. Также, как с оригиналом. Много пыли, песок на зубах - Димона…
- Ну, как ты там, в Богом забытой России?..
- А как ты - на окраине Димоны?.. Спокойней стало, легче, лучше?.. Или все также - читаем Бердяева о свободе?..

Прав старый «зк»…
Когда-то, в начале наших «перестроек», я спорил с Василием Александровичем, просидевшим много лет в сталинских лагерях. Он уже тогда лагерным чутьем ухватил, куда покатилось дело, и говорит – «какая разница, откуда этот ужас...»
Я не мог понять, ведь больше не сажают, я говорил.
Он усмехался, «превратить человека в нечеловека... не обязательно стрелять-сажать...»
Его давно нет в живых.
Он прав оказался.

То, что надоедает…
В жизни есть дела, вроде нужные и неизбежные, но которые со временем смертельно надоедают. Многие смиряются, или даже находят удовольствие в них. Но некоторые, видимо, с пробелами в детском воспитании, а может еще почему-то... продолжают бунтовать.
Я назову только несколько таких занятий.
Надоедает спать: ложиться и заниматься этим каждой ночью.
Одеваться в зимние дни, чтобы идти на улицу. Потом приходить - и раздеваться. Скучное долгое дело, даже тяжелое.
Мыться! Минимум необходим, но заниматься этим регулярно… долго, нудно, противно…
Еще до войны моя тетка, красавица и старая дева, после случайного прикосновения к мужчине тут же бежала домой - отмываться. От чистоты заболела, долго лечилась, замуж так и не вышла.
Я бы мог продолжать, но не хочется испытывать терпение людей. Все-таки скажу, хотя сильно рискую. Любовь – прекрасно… но с возрастом начинаешь понимать, какое глупое, примитивное и банальное занятие - секс, то, что теперь называют «заниматься любовью».

Редко, но бывает…
Бывает, читаешь прозу, - и честная, и мысли симпатичные, и написана неплохо…
И все равно - жуешь слова.
Очень редко, но бывает – ни букв, ни текста, а сразу – голоса, картины, люди… и бросаешься участвовать, а как же…
Потом очнешься…
Но долго-долго… вспомнишь, вздохнешь…

Про Мастера…
Вещь эту не люблю, слишком эффектно-театральная, я ей не верю. Вся эта история с чертом мне не нравится, от большого страха написана.
Но отдаю должное умелости Булгакова.
Хорошую литературу читать трудно, больно, пусть написана просто, потому что задевает, ранит, повреждает кожу…
А если гладит, успокаивает, утешает?
Ко мне пусть кошка ластится, мне это приятней, чем что-то успокаивающее читать.

Про автора и время…
Если в детстве ребенок «вне истории» по естественным причинам, то человек в старости насильственно выбрасывается за пределы «исторического», потому что не нужен обществу со своим пониманием. Со стариками всегда одинаково поступали - племя уходило, их оставляли умирать. Общество раздражают упоминания о связи времен: для новых людей и время новое, а связи с прошлым - в области музейно-исторической, а не в реальном времени. Связи только мешают. А вспоминают о них, когда все потеряны. Тогда разыгрываются сентименты, льются крокодиловы слезы…
Что касается меня… Я сам себе устроил несколько резких поворотов, они вышибали меня из среды, к которой по всем правилам должен был принадлежать. В результате, не имею отношения ни к научной среде, ни к художественной, ни к литературной. Зато легко возвращаюсь в среду детства или другого периода жизни, то есть, к себе, к себе… Бесконечно интересно иметь дело с самим собой, тут самые достоверные факты и переживания… и всё – изнутри процессов, изнутри! И вечно остаются загадки и задачки, никогда не знаешь окончательно, на что способен еще…
А одиночество…
Естественное состояние. Правда, усугублять не нужно… но это как всегда, во всем - без искренности, честности всерьез ничто не получается.

Рисовано «мышкой»?..
Иногда удобно, тут же на полях текста что-то изобразить. Привыкнуть к мыши легко.
Не люблю пижонства художников по отношению к компьютеру – «не настоящее...»
А офорт, в котором десять слоев техники плюс химия - настоящий?
Старые мастера понимали - рисовать можно на чем угодно, чем угодно. Точками, штрихами, пятнами...

Никого не слушай…
Писать маслом как акварелью, а акварелью как маслом - манеры не из лучших. Тёрнер мог, но то, что позволено Юпитеру...
Впрочем... Своим котам всегда говорю – «кушай, кушай, никого не слушай...»
Такая присказка у нас.

Проявляется – само…
В начале 90-х останавливался в Таллинне на проспекте Маркса, оттуда шли к берегу залива. Там сосны, песок, туман над водой. С натуры не рисовал. Потом, когда возвращался - впечатления.
Ряды впечатлений…
В первом ряду то, что само возникает перед глазами. Например… пуговица на пальто, которое оставил в лаборатории в Ленинграде в 1966 году. Деревянная палочка с двумя глазами.
Уезжая, оставлял вещи, зверей, людей…
Искусство - про все оставленное.

Повторяется – всё…
Когда был молодой, злился на других и особенно на себя, если повторялся. Память позволяла просматривать время до самых малых лет.
Сам себя изводил неприятием повторов.
Теперь вижу общим взглядом, нового почти нигде нет, только иногда новое восприятие старого. Так что все время в кругу собственных интересов и пристрастий, а трудности… в выразительности, цельности и лаконичности в своем круге тем.
У Блока – «ночь, улица, фонарь...»
Это мне близко было с самого начала. Но я не городской человек, мои темы:
Дорога, дерево, забор...

Пустота ума…
Рассказ про цветок, который вдруг вырос, а потом исчез.
Перевели на английский.
Прочитал один умный англичанин, и спросил:
-А что, собственно, произошло?
Я не сумел объяснить. Рос, рос цветок, а потом… не вырос больше.
-Зачем писать рассказы, в которых ничего не происходит?

Не боись!..
Никогда не узнаем, что было, что не было в человеке. Говорят – талант… но это слова…
Работает, и постепенно накапливаются удачи, от лучших встреч усилий со случайностью.
А что внутри осталось, с нами умрет.
Некоторые считают себя профи, но жмутся к стеночке, пишут серые банальности, зато правильно!.. полны при этом высокомерия - я-то умею!
Может, умеешь, но закопают - куча скучных картин останется.
Друзья скажут - талант, дар... Был.
Где он? - был да сгнил.
Мне больше по душе тот, кто прыгает выше себя, не боится случая.

Смешное дело…
Один может взять за основу свой дневник, и писать так… никто не докопается, что о себе говорит. Другой возьмет в герои обезьяну или кота, и сразу видно, что о себе, о себе...

Главные моменты…
Они не повторяются, особые места.
В счастливые годы собирается в одном теплом укромном месте самое родное, и тогда могут получиться - картины, книги, отношения особые…
Не просто место – свой угол.
Когда все рядом - лежанка, подушка, печатная машинка... тут же мольберт...
Темновато, тепло - и тихо-тихо...
Потом кажется, отчего бы не собрать все снова - и комната найдется, картинки повесишь, даже ту подушку найдешь... и плед старый, и кот придет, мяукнет почти беззвучно, пристроится в ногах...
Нет, не придет. И не соберется всё вот так, как было, чтобы слилось, спелось, как когда-то получилось…
Другое? Оно и есть другое, хотя, может, неплохое...

Молчи - и рисуй!..
Человек мира объективного верит, что стоит нажать на кнопочку, как выскочит из дырочек электричество, от него загорится лампочка… за летом осень придет…
Как ему поверить, что кто-то, совсем другой, также точно знает, какое ему и где поставить пятно на бумаге или холсте?.. И в то, что это знание настолько же точное, хотя его невозможно доказать, и отсюда, наверное, приступы неистовства художника, который не может словесно убедить в своей правоте, ну, никак, никак... А каждый невежда может, подойдя к картине, прогундосить - «ничего особенного, холодновато, тепловато…» Ничего нельзя доказать!
Когда пишешь картину быстро, - берешь цвет с палитры не глядя, и часто не знаешь что на кончике кисти, откуда уверенность? На каждое движение - мгновенное решение, оно не поддается объяснению.
И художнику лучше промолчать, и отойти, доказывать должны картины.
Каким упорством, мужеством и уверенностью в себе нужно обладать, чтобы настаивать на истинах, которые недоказуемы ничем, кроме конечного результата - своего воздействия на нас. Которое в точных словах и терминах - неизмеримо!

Мичурин нашелся…
Если был в моей жизни человек, мне противоположный, то, наверное, К., сейчас он крупный кооператор, торгует произведениями искусства, устраивает выставки, издает книги.
- Тебя издать? - нет, нет! - он смеется, деловой человек. Понимает, как сокрушительно прогорит.
Когда мы познакомились, он был очарован картинками, покупал для себя. Потом понял, что достаточно для коллекции, а продать... Тебя не продашь, говорит.
Как-то спрашивает меня, - «что хочешь от живописи?.. а от прозы?.. Ну, каковы твои намерения, желания, цели?»
Я не знал, что сказать...
Мои желания не совпадали с делами, а с результатами и подавно.
Но я подумал, напрягся изо всех сил, и выдал:
- В живописи хотел бы скрестить Рембрандта и Сезанна. А в прозе... Платонова и Вильяма Сарояна.