однажды, мы увидим сон Земли
ярчайших красок сумрачные дали,
красоты пустоты, начерченных в скрижали
и синевы бездонные холсты



PS: милые девушки, с наступающим!

Тайные знаки
плавленым воском,
лишь бы не струсить...

Ты странствуешь меж небом и землей
посланец духа или божества,
с огромной радостью отметим твой приход
ведь много лун мы ждали торжества.

Уж пятицветные сожгли шелка,
пчелиный воск, упрятанный из глаз,
поникла одинокая сосна…
и белый тигр не потревожит нас.

Мы белым рисом отдали долги,
Небесный ковш закрыли облака,
холодной пищи дни давно прошли:
парча расшита, белые шелка…

Я к жемчугу коснусь одной рукой,
лишь погляжу на молний ярких блеск,
О, Небожитель связанный мечтой,
ушел… остался только всплеск.***
Шёлк белый – символ седых волос.
Рис белый – метафорическое обозначение серебра.
Тигр белый– один из Четырёх знаков зодиака, символ Запада, предвестник беды. На западе находится страна мертвых.
Сосна – сосна и кипарис в китайской поэзии символизируют духовную стойкость, неизменность устремлений, жизненную силу и долголетие
Парча, вышитая письменами – легенда о тоскующей в разлуке жене, которая вплела письмена в орнамент парчи, чтобы рассказать мужу о себе.
Дни холодной пищи – трехдневный весенний пост, когда не полагалось есть горячую еду. Пост посвящен верности людей. По легенде, один человек верно служил своему князю, когда тот находился в изгнании. Когда хозяин занял высокий пост, он решил наградить слугу, но тот не принял награду и ушел в горы. Тогда князь приказал поджечь лес в горах, чтобы заставить слугу спуститься в долину. Слуга сгорел в пожаре, но не спустился вниз. В память о верном слуге князь запретил в этот день разводить огонь в очагах.
Невероятной магической силой обладала жемчужина китайского дракона, которой он играет всю свою жизнь. В этой жемчужине заключены молнии, она дарует фантастическое долголетие драконов и приносит удачу. Если ее отобрать – дракон становится совершенно бессильным. Впрочем, если лишить дракона возможности соприкасаться с водой, они тоже становились гораздо слабее, и часто это позволяло «приучить» дракона и держать его на положении комнатной собачки. Еще драконы боялись множества разнообразных вещей - железа, пчелиного воска, сороконожек, тигров и даже выкрашенных в пять цветов шелковых нитей.

Белые стены храма
бросили вызов горным вершинам,
танец снежинок…

Не спрашивай меня, по ком бьет колокол,
кого зовет бесстыдница-луна,
зловещие огни наполнят комнату
и чья-то тень мелькнула у окна.
Светильник Джека в темноте колышется
по нем заждались адские врата;
так тяжело морозной ночью дышится,
а на пороге – грешная Зима.
Невинно хлопает она ресницами:
сковала льдом – задорные ручьи
и души мертвых, ладной вереницею,
своих потомков повидать пришли…
Настал Закат: утеряна Традиция…
Устроим свой нелепый маскарад –
немой укор в пустующих глазницах;
да здравствует, благословенный Бран!

Писать в который раз о древнем празднике я не стала, интересующиеся традициями и историей могут просто «пройтись» по кликабельным словам, попадая на соответствующий материал.

Незримой тропкой увяданья
Златая в гости к нам пришла
ее сердечные признанья,
стремительно несет река.
В последнем вальсе листопада,
невеста от любви пьяна,
свои златые чудо косы –
распустит, близиться пора.
И на ковре из ярких листьев
приляжет сонно отдохнуть
лишь солнышка скупые блики
посмеют Дивную вспугнуть...

...

«Догорает закат», мир меняет одежды
алый цвет в черноту погружается вновь,
а в душе, как и прежде, росточек надежды
прорастает в цветок под названьем Любовь.

Спасибо за чудесное фото.

Собираю осколки «вчера», где любили, страдали, прощали,
виртуозной была та игра: ставки с радостью мы подымали.
Но бывает всему свой предел. Bспоминать не желаю начало,
игроки все давно не у дел жаль, что битву тогда проиграла.
Осень гимн расставанью поет, лист опавший сжимаю в ладошке;
в доме счастье давно не живет… даже мышь, не привидится кошке…

Ярче краски, ночь длиннее, все для ласки: ты нежнее;
ты раскрой свои объятья; расстегни несмело платье.
Я дрожу – согрей дыханьем, пусть растает расстоянье,
нитью красной повязала, что б беда нас не узнала
Осень – давняя подружка, ей скажи спасибо в ушко.
Пусть отчаянным прощаньем и природы увяданьем,
дарит нам любовь с тобою обезумевшей порою,
когда с трепетом тела обнажились у костра,
что б зима искристым снегом продолжала эту негу
от весны и снова в осень, все сомнения отбросив.

Драконы спят –
им нет другого дела,
на яшмовом пруду
стихает рябь,
в горах чуть слышны
древние напевы
на белом журавле
взлетает Сянь.

Драконы спят – здесь китайское поверье, о том, что осенью водные драконы залегают на дно водоемов и погружаются в спячку.
Сянь – общее имя для даосских бессмертных праведников. По одному из поверий они попадали в небесные чертоги на крыльях журавлей

Вітер – трон і опора,
дощ – царицині шати,
лист злочений – корона,
ліс – обширні палати.
У багрянці червленім
лан, поля і тополя;
на калині намисто
бо така її доля.
Крові вволю напилась,
отруїлась бідою;
як дівчина журилась,
не пізнавши спокою.
********
Не знайти порятунку
тим, хто відає зраду,
лиш п’янкую отруту
не спіши випивати...

Любят звезды облака:
Их преследует тоска
И они, совсем как люди,
Наблюдают свысока,
Как течет небес река.
…

На багряном листе
начертала стихи,
их подхватит
неистовый ветер.
Жаль с пионов в саду
облетели цветы,
все милее,
подаренный веер.

Велес – Вересень настал: двухнедельный праздник,
мед на хмеле окрепчал - веселись проказник.

Живушку мы провели, Сварги дверь закрыта,
ешь с капустой пироги - будет семья сыта.

Богородице – дары пусть оберегает;
жги священные костры – тьма вокруг растает.

Тыква, яблоки, грибы и рябины гроздья,
желудь, астра, клёна лист: благодатна осень…


Всех не попавших, как и я, в Эль-Кастильо от души поздравляю с наступающим (нужное подчеркнуть):
Днем Световита (Закрытия Сварги),
Рождество Пресвятой Богородицы,
Осенним Равноденствием,
Шубун-Но-Хи
Новым годом,
Мабоном,
Чанг Чу,
Седее...

Медный небожитель с чашей,
в ней рассветная роса,
пруд осенней ночью краше:
там опавшая листва.
С гор спускаются туманы,
сиротливая ладья,
волны резво рассекает,
огоньки небес щадя.
По тропинке лунной свечки
кто-то держит давний путь,
лишь дракон уснул на речке,
ты не смей его вспугнуть.
Погляди, в златых одеждах
кроны кленов и буков,
с черепицею сливаясь
человеческих домов.
Холода неспешным шагом,
к нам из прошлого спешат:
серебристым снегопадом,
время стало застывать

...

По опавшим листьям
окунаясь в сон Будды,
слушаю песнь Вселенной.

...

Подари мне мечту, напои предвкушением счастья,
Дай поверить в Любовь, в неизбежность чудес бытия.
Нарисуй светлый нимб, что б с тобою желала остаться,
От тоски и разлуки спасают порой два крыла.

то сычем, то фениксом взлетает
в небеса таинственная птица,
птица времени - отчаянная птица,
что смогла однажды нам присниться,
в мире, где полустерты грани,
где разлук и притяжений нету,
где печали кутали планету,
где тускнеют краски межсезонья,
где дожди приносят облегченье,
горечью наполнено варенье,
в миг когда рождается планета,
детский смех застыл в осколках лета,
осень - безутешная подруга,
нам дороже, чем письмо от друга,
чем искристый след земного солнца,
холодящая прозрачность сланца,
радуги не смешанные краски
ожиданье позабытой ласки.
навеяно творчеством

Твой запах мучительно сладок,
пьянящий медовым вином,
желанье – священный осадок
и страсть полыхнула огнем.

В неистовстве жаркие губы
срывают безудержный стон,
неужто судьбу обманули,
не зная, что будет потом?

Лишь дикие алые маки
свидетели тайной любви,
забытые древние знаки,
прощанье предвидеть могли.

Читать далее...

Доколе, Господи, твой крест - быку награда,
доколе «святости» пустопорожний визг
и проповеди у калитки ада:
картежный долг или иной каприз?
Стоял Перун, его боготворили,
Законы чтили, жили по чести,
а позже «окаянного», срубили,
лишь воды буйные принять к себе смогли.
Рыдая Днепр, бушевал и злился,
и небо слезы пролило дождем,
да старый волхв на Хортице явился,
что б идол поселился в новый дом.
Шли дни, года, века неслись куда-то,
а память человека, как роса,
и вот уже беда не миновала,
распятого безумцами Христа.
Абсурд какой: заменят Крест флагштоком,
и в Буда-баре водку разопьют,
а души скорбью, и цикуты соком,
пускай потом потомки засмеют.
Ну а пока, заложники безбожья,
нам все равно, чья с нами благодать,
и лишь бы денег, да алмаз побольше,
во лбу звезда, что б ярче всех сиять.