Часть 1.

Часть 2
Чаcть 3
Часть 4
Часть 5


2007 год
2008 год
2009 год
2010 год
2011 год
2012 год
2013 год
2014 год
2015 год
2016 год
2017 год
2018 год
2019 год
2021 год
2022 год
2023 год
2024 год


Саша Барбир, Ансастасия Изюмская с Мирославой и Василисой, Василий (я), Юля Живилова с Ангелиной, Коля, Авив, Валентина Яковлевна, Катя Байбородина, Владимир Ефимович, Ксения, Валентина, Александр Альфредович, Сергей Политов, Коля Изюмский.

«Ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы?
Не и вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его?
Ибо вы слава наша и радость.» (1 Фес 2: 19-20)

«Что пожелать тебе, мой Васечка, золотой мой, всегда для меня очень желанный и сладенький ребеночек?» - читая первые строки, я поначалу подумал, что это предсмертное напутственное письмо мамы. Одно я уже обнаружил перед зеркалом на видном месте, где она нам с Леной, своим детям, завещала, в чем её похоронить, где лежат вещи, документы и так далее. Но несколько секунд спустя я догадался, что читаю черновик ее речи на мой прошлогодний юбилей. Читал и улыбался:


«Каждый день проживай в радости и просто будь счастливым. Даже в серый дождливый день помни, что где-то там, за облаками, всегда светит солнышко. Люби, щади и береги себя. Папа не был бездельником, но он умел щадить себя, чтобы хватило надолго. Чтобы я не доживала свой век одна. Прошлого уже нет, а будущее не наступило, поэтому наслаждайся настоящим и благодари Бога за дарованный Им тебе день. У каждого есть черные и светлые полосы в жизни. Свою черную полосу надо с достоинством пройти. И я желаю, чтобы вся вторая половина столетия твоей жизни протекала по светлой полосе! Целую тебя и обнимаю. Всегда любящая твоя мама. 07.04.2023»

Листок лежал в пакетике с фотографиями, на верхней был запечатлен кадр с молодыми папой и мамой и их друзьями на берегу реки. Компания возлежала на траве возле импровизированного стола, в центре которого стояло ведро ухи. Мама смотрела влюбленными глазами на папу, счастливый папа обнимал ее одной рукой, а второй - держал рюмочку. На обороте фотографии сохранилась надпись: «1968 г.» Лето 68-го, мама была уже беременна Леной, моей старшей сестрой. Первый год совместной жизни родителей.

Были и периоды охлаждения в наших с мамой отношениях, но к концу ее земного пути мы вернулись в лето моего детства. Да у нас было даже более теплое и нежное общение в последние дни, чем когда-либо. Претензии и требования исчезли, осталась любовь и нежность. Мама зимой уже далеко не так настойчиво, как раньше, опять советовала:
- Васечка, ну тебе же нужна какая-то подруга жизни…
- Мамочка, а зачем? Я живу, как хочу: хочу - сижу, хочу - лежу, хочу - плюю в потолок, хочу - в окно смотрю, хочу в паломничество поеду, а хочу – в парк пойду или в гости, хочу - уберусь, а хочу – книжку почитаю, хочу – готовлю, не хочу – сухарики жую. Мне очень хорошо. И я зачем-то, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, должен привести домой постороннего человека, который будет капризничать, настаивать на своём, спорить, дёргать, тянуть куда-то? Мне это зачем? Зачем психически здоровому человеку своими руками портить себе жизнь?
- Ну, ты же не можешь быть всегда прав. Надо же друг другу уступать.
- Уступать должна жена. Для своей жены муж всегда прав. Семья – малая церковь. Жена должна подстраиваться под мужа, а он – под Бога. Ты просила меня беречь себя и не нервничать? Вот я берегу себя и не нервничаю. Мне очень хорошо и спокойно. Порадуйся за меня.
- Ну, хорошо, хорошо… Я радуюсь…

«Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться." (1 Кор 7: 8) А если могут воздерживаться, то лучше быть одним. Угодно Богу, чтобы одинокие жили почти по-монашески и не растрачивали себя на глупости. Венцы ждут их.

С одной стороны, мама понимала, что скоро умрёт - вещи для похорон приготовила, как оказалось, еще в феврале 2022 года. А с другой – боролась и не хотела эту мысль принимать, очень желая ещё пожить: собиралась весной всё равно ехать в деревню и просила меня купить грунт и семена. Я, будучи уверенным, что всё это ей уже не понадобится, всё равно привез ей всё желаемое: «Напоследок по возможности исполню все её просьбы…»
- Мам, ну я тебя не повезу в таком состоянии в деревню.
- Как? Я не могу в городе, здесь душно, а там мне хорошо. А ты будешь приезжать иногда.

Я промолчал. Прошла неделя или полторы.
- Васечка, я подумала, что не получится у меня там оставаться. Надо же и топить печку, а у меня уже сил нет дрова таскать. Давай будем вместе ездить с тобой раз в неделю.
- Давай, - с легкость согласился я, понимая, что она уже никуда не поедет. А раньше доходило до жарких споров, стоит ли ей заниматься всеми этими овощами или нет.

С нового года она уже сама себе четыре раза вызывала «скорую», состояние неотвратимо ухудшалось. Ее лечащий врач, моя бывшая одноклассница, поделилась со мной, что не понимает, на каких внутренних ресурсах живет моя мама:
- У нее фракция выброса 14 при минимальном нижнем пороге 50. Как она дошла до моего кабинета по всем коридорам, я не понимаю. Удивительно бодро чувствует для ее уставшего после четырех инфарктов сердца.

Уже после сорокового дня мне приснился сон, как мама в коридоре квартиры буквально распадалась на части, но упорно пыталась двигаться. Так Господь символично показал последние недели ее жизни, когда она уже не могла ни спать, ни есть толком, ни тем более прибираться в доме.
- Васечка, не мой посуду. Мне станет получше, и я сама помою.
- Станет, станет…
- Купи курицу, я вам с Тимой запеку в духовке. С яблоками. В утятнице.
- Да как?? Она же тяжёлая. Ты еле ходишь.
- Ничего, я потихоньку. Смогу, смогу. Купи.

С первого дня моей жизни кормила меня до своего последнего. «В чем застану, в том и сужу», - сказал Господь, обещая при этом полноценную награду и тем, кто пришел только в одиннадцатом часе. Но Он остановил стрелки часов без секунды двенадцать и подождал, пока с Его помощью мы оба придём в разум истины. Наш Господь, побеждающий естества чин, продлил мамочке дни до момента, когда мы с ней полностью примирились. В понедельник 11 марта я привез ей продукты, как обычно, мы с ней помурлыкали, поцеловали друг друга, посидели, погладили ручки. Еще зимой я в больницу отправил ей записку с просьбой о прощении своей непозволительной грубости. И она, в свою очередь, перестала спорить со мной по чувствительным для меня вопросам. Я поменялся – и всё вокруг поменялось. 12 марта утром я повез ей молоко и увидел выезжавшую со двора «скорую». Квартира оказалась пуста, телефон мамы не отвечал. Днём через справочную кардиоцентра я выяснил, что она поступила в палату интенсивной терапии. Через три дня ее перевели в обычную, и мама позвонила:
- Васечка, приди ко мне, принеси продукты. Ряженку, колбаску варёную кусочек, груши может быть…
- Мам, а как я приду? Там же карантин, меня не пустят. Я передам через справочную.
- Ну ты же забирал меня в прошлый раз?
- Забирать можно, а посещения запрещены. Я передам.
- Ну, передай… - в её уже потухшем голосе угадывалась легкая грусть, что не получится меня увидеть. Я догадался, ей хотелось обнять меня напоследок.

…
- Мам, три дня прошло, тебе что-то еще привезти?
- Нет, я так ничего и не съела…

Господь забрал ее 21 марта, в начале Великого Поста. В самый удобный во всех отношениях момент: теперь мне надо было молиться усиленно вплоть до Великого Понедельника, не отвлекаясь ни на что второстепенное. Подготовка к похоронам и сами похороны прошли удивительно гладко, без препятствий, заминок, очередей, в чём чувствовалась явная забота Божия. Друзьям я раздал по кафизме, чтобы 40 дней за сутки вычитывалась общими усилиями полная Псалтирь. А сам читал, «вспомнив молодость», сутками напролет, иногда даже на светофоре успевая прочитать короткий псалом – как в 2016 году, когда надо было с Божьей помощью решить навалившиеся проблемы в личной жизни. Блаженная старица Макария (Артемьева) говорила: «Чтобы что-то вымолить у Господа, надо молиться 40 дней и ночей» Конечно, с пользой для души надо просить, а не что попало. Еще она настаивала, после десяти вечера есть нельзя, потому что начинаются «Страховые часы», на небе идёт большое пение. И подобный совет – не есть после вечерних молитв - я читал не только в ее житии, но и у других святых.

В субботу 23 марта, в день похорон, перед началом Литургии я подошёл в алтаре к отцу Стефану:
- В 10:30 надо тело в морге забирать. Наверное, мы с братией сразу после причастия уйдём.
- Да, конечно.

А службу батюшка начал еще и на десять минут позже, потому что набралось очень много исповедников в первую субботу Поста – как обычно. Литургия летела, отец Стефан задал хороший темп. Хор, понимая ситуацию, не отставал.

Мы всё успели. Все причастились – как не успеть? Перед отпевом регент Юля подошла ко мне с легкой улыбкой:
- Василий Петрович, ты специально мне такую кафизму дал?
- Какую??
- «Пойте Богу нашему, пойте…»
- А-а-а! Не, так получилось, - это было и правда забавно.

В машине по дороге на деревенское кладбище я, смеясь, поделился с друзьями этим совпадением.
- А мне ты что дал?? Ты заметил? – тут же спросил Александр Альфредович. - «Разделиша ризы моя себе и об одежде моей меташа жребий»!
- Ахаха! Я не специально! – мы уже радовались все вместе, потому что эти слова Альфредыч каждый год начинал напевать зимой еще за несколько недель до традиционной поездки в Лавру к преподобному Сергию на пассию на третьей седмице Великого Поста. В этом году среда пассии выпадала как раз на мой день рождения 3 апреля.
- А мне что ты дал?? Вторую кафизму: «Любящий неправду ненавидит свою душу»! - Саша Барбир и правда регулярно цитировал эту лёгшую ему на сердце фразу десятого псалма.
- А Володе ты почему дал первую кафизму?
- Потому что он папа. Аксакал. «И лист его не отпадет, и вся елика аще творит успеет»
- А-а! Аха-ха!

Коленьке Изюмскому досталась десятая кафизма, где встречаются очень хорошие слова про суды Божьи – как раз ежедневная поддержка для непростой для него ситуации в те дни. Аня, сестра Юли, восторженно сообщила, что их мама сегодня должна была читать по своему расписанию как раз девятнадцатую кафизму, которую я случайно (?) ей и дал. Люба Иванова написала, что четвертая кафизма – ее любимая. Виктория из Орла вспомнила, как она охарактеризовала моё состояние словами 102 псалма «обновится яко орля юность твоя», когда в августе прошлого года я поделился мыслью, что за последние двадцать лет у меня сейчас самое счастливое время. И теперь ей досталась та самая четырнадцатая кафизма…

Мамина соседка по площадке Вера очень сильно переживала уход мамы. Спросила меня по телефону, не могла бы она как-то помочь, и предложила напечь пирогов. Рано утром в субботу до исповеди я заехал к ней, она вытащила целый поднос пирожков с разной начинкой:
- А мама еще пирог с яблоками любила, возьмете? Я тоже сделала.
- Возьму. Я его тоже любил, - улыбнулся я.
- А я Вам потом тоже буду печь, приходите, - складывая пирог в пакет, пообещала Вера.
- Хорошо. Только как потом не растолстеть с такими вкусными пирогами…
- А я еще блинчиков испекла, - произнесла она так, будто извинялась, что мне придется тащить столько сумок. – Возьмете?
- Возьму и блинчики.

Вот почему я в пятницу не сразу смог до нее дозвониться, чтобы согласовать время – она после обеда стояла возле плиты.
- А у меня еще пицца есть, - опять как-бы смущаясь, предложила Вера.
- Да что же с вами делать, и ее заберу. Вы крещеные? А дети?
- Да, все крещеные.
- Напишите мне имена всех. В алтаре буду батюшке подавать. И в крестном ходу.

Во время похорон моя тётя заметила с удивлением, что снег с дождем прекратились, а ветер утих. Даже солнце слегка пробивалось сквозь тучи. Стало понятно, что обычным совпадением все эти события не объяснить. Господь успокаивал меня и обнадеживал, показывая, что принял мамину душу в Свои руки. В очередной раз Он проверил мою готовность откинуть второстепенное и заняться главным: если бы мама была жива, то я в Лавру не поехал бы, конечно. Но Ему такие жертвы часто не нужны - достаточно твердости наших намерений.

Осенью меня начали одолевать мысли о давнем тяжком грехе юности, в котором я исповедался давным-давно, но он всё равно не давал покоя. Хотелось как-то компенсировать ущерб человеку, которому навредил. Отдать должок. Ехать надо было в посёлок под названием Аджером. «Но вот надо ли туда ехать? Жив ли этот человек? Прошло столько лет. Как его искать? Данных почти нет. Те, кто мог его помнить или те события, тоже либо очень стары, либо умерли. Да и вводных мало. Надо, как обычно помолиться и подождать: если кто-то предложит поехать в ту сторону или даже обмолвится, что собирается или бывает там, то есть на то воля Божия. Поеду и буду искать» Но ничего похожего не наблюдалось. Тогда я сообщил отцу Стефану, что могу поработать в нашей Троицкой церкви сторожем бесплатно (как раз уволились два сотрудника сразу, и настоятель на воскресной службе обратился ко всем с просьбой подумать), а сэкономленные деньги пустить на внутреннюю роспись храме. Всё равно времени море, групп в школе не особо. По совету отца Стефана я позвонил на следующий день завхозу Ольге, а она ответила, что уже нашли человека, которого она сама подстрахует. Но будет иметь в виду, что я могу помочь. Интересно то, что несколько дней не могли найти (я об этом не знал), но сразу нашёлся сторож, как только я высказал готовность пожертвовать ради Христа. Всё, как обычно: «Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой» А на следующий день сижу я в автошколе, заходит сосед по офису, бывший ученик и сообщает:
- Василий Петрович! Вернулся я только что из Аджерома, дорога паршивая, еле доехал, но всё обошлось.

«Обошлось – значит, обошлось. Алиллуйа, слава Тебе, Боже! Принял жертву, просто поцеловав намерения.»

Учеников и групп было мало. Времени же было свободного много, в отличие от денег. Я предпринимал попытки найти какую-то параллельную работу со свободным графиком до весны – после нового года обычно следует оживление автошколах. Но усилия мои были не очень старательные, чтобы не заглушить волю Божию. Только по прошествии нескольких месяцев Божий замысел стал понятен: маме ближе к новому году стало совсем худо, она еще более ослабела, надо было всё больше за ней ухаживать, а для этого требовалось свободное время. Более того – готовность приехать в любую минуту. И если бы я дежурил ночью в храме, то не смог бы полноценно заботиться о маме и ездить по ее делам в поликлинику и больницу. А если бы параллельно взял работу, то не смог бы потом читать Псалтирь целыми днями о ее упокоении. А это самое важное до сорокового дня. Ни за какие деньги не купишь милость Божию. «Твоя работа – молиться», - словно бы сказал Он. Родители для меня всё сделали – и я, что могу, сделаю для них. Хорошо, что научился не форсировать, не настаивать, а просто ждать решения Божия. Попросил – и ждёшь, занимаясь необходимыми текущими делами.

Сделал самое важное – вот тебе и ученики, и группы, и работа, и народ.

Но 21 марта произошло ещё одно крайне примечательное событие. Примерно за месяц до того я переслал детям и друзьям видео, где отец Александр Старостенко рассказывает о своей удивительной встрече с блаженной Ксенией Петербуржской и о чудотворном камне на могиле протоиерея Александра Косухина, любимого ученика святого праведного Иоанна Кронштадтского. Про камень, при прикосновении к которому исцеляется любая болезнь, и могилу священника, находящуюся рядом с часовней, рассказала сама блаженная Ксения.

«Меня попросили рассказать о чудном явлении мне Ксении Блаженной. Начну с самого начала. Моя мама была римокатоличка, а когда она сильно заболела, то приняла православие. И одно из первых житий святого в ее жизни, которое она почитала - это святой Блаженной Ксении Петербургской, и она очень полюбила эту святую. В 1994 году я стал православным священником и окормлялся у великого духовника старца Архимандрита Ипполита Халина. И он благословил съездить к блаженной Ксении. Это был, наверное, 1996 год, лето. Я задумался в этой поездке обязательно зайти в часовню Ксении Блаженной и поставить свечку о здравии моей мамы, потому что она была парализована и лежала много лет.

Рано утром мы приехали в Санкт-Петербург, подъехали к Смоленскому кладбищу. Большое кладбище. Естественно, мы не знали, где часовня находится. Нашли какой-то вход, вошел я, пошел и руководитель поездки Сергий. Смотрим по бокам: кресты, могилы… А где часовня находится, не знаем. Вышли на дорожку асфальтированную, смотрим, впереди к нам подходит большая собака. Здоровая рыжая дворняга. Подошла, встала напротив нас, смотрит. Мы с Сергеем улыбнулись, говорим в шутку:
- Ты что, нас встречаешь, что ли?

Идём по этой дорожке, она идёт впереди нас в трёх или в пяти метрах. Она идёт, идёт, идёт, потом обернётся, посмотрит, что мы за ней идём. И дальше идёт. Нас это так удивляло, но не придали этому значения какого-то. В итоге вдруг выходим на тропиночку, поворачиваемся влево и смотрим - вдалеке тоже дорожка. Я пошел, и видим - часовня Ксении Блаженной. И собака, когда довела нас до этого уровня, как рванула в сторону часовни и туда убежала, где-то скрылась. Но в итоге мы подошли к часовне со стороны, где на улице записочки оставляют. Люди вставляют свечки в подсвечник с песком, записочки кладут. Подошёл к этому подсвечнику, где-то метрах трёх от него стоял или четырёх. И люди поначалу как-то ходили между нами, ходили, а потом хоп - и никого нет. Говорю:
- Сергий, иди бери наших людей и приведи их сюда, уже знаешь, как идти.

А я остался стоять. В левой руке у меня четки были, молился, а в правой у меня осталось последние деньги, 10 рублей бумажные. Я такую привычку имел, скручивал купюру в трубочку. Думаю, на последнюю десятку так хочется свечку купить, за маму Ксенюшке поставить, у ее любимой святой, чтобы помолиться. И вдруг с правой стороны, откуда вход в часовню, появляется женщина. Высокая, худая, в мужском плаще. Платок, по-моему, темный был. И она подходит ко мне медленно-медленно и тихонечко говорит мне:
- Я странница, вы бы могли мне пожертвовать, помочь чем-нибудь.

А я в этот момент опустил голову, молюсь. И вот подымаю голову, смотрю на неё: нищенка такая стоит какая-то. Она смирно стояла и смотрела на меня. Я молчал и ничего не говорил. И она стоит с правой стороны от меня и молчит, смотрит на меня. Я молчу, и она молчит. Я потом поднимаю глаза и вижу, что она смотрит на мою правую руку, где у меня деньги были. Но она просто не могла их видеть. И у меня мысль: «Ну вот, пошли бедные, даже знают, где деньги прячешь…»

И потом слышу, как она тихо говорит:
- Ради Христа.

И вот когда я услышал слова «ради Христа», я открыл ладошку: «Бери…» Сам опустил голову, стою. Она стоит и не берет купюру, смотрит на нее. Обычно, когда вы бедным даете деньги, они сразу берут, потому что боятся, что вы не передумали. Она стоит, я держу эти 10 рублей, они только раскрутились на руке. Я держу так, мол, возьмите и идите своей дорогой. И вот она стоит и смотрит. Смиренно-смиренно смотрит на это, никаких движений не делает. Потом тихонечко взяла руку и забрала. Я на нее дальше начинаю продолжать смотреть. Она отошла от меня, подошла к самой часовенке, где подсвечники стоят, достает записочку, раскрывает ее, начинает молиться. Она как бы спиной ко мне, я смотрю на нее, и знаете, что я увидел? Когда я был на Афоне, я видел старцев, как они молятся. Такая молитвенная поза, можно сказать. Стоит человек и сгибается в молитве, как-то опускает голову. И вот она склонилась в эту молитвенную позу и начала молиться, достав записочку, крестится и молится. У меня мысли пробегали: «Удивительно, как это она может взять, это ж не ей принадлежит?»

Сколько это времени продолжилось, я не помню. И вдруг она поворачивается и смотрит на меня. И я на нее смотрю. И она правой рукой показывает, говорит:
- Батюшка, смотрите, вот эта могила любимого ученика Иоанна Кронштадтского, - потом пауза, и с печалью, - запустили могилу, никому не нужно. А там же святой камень есть в этой могиле, кто будет прикладывать больные части тела, исцеляться будут. Запустили могилу, никому не нужно…

И я смотрю, думаю: «Удивительно, такая старая же, ну, пожилая она женщина, и какой-то голос у неё такой необычный» Как-то не складывается внешний вид нищенки с её речью, тембром голоса. Это всё меня начало немножко удивлять. Но молчал, смотрел дальше. И эта собака, которая нас встречала, лежит на солнышке и греется.
- Вот смотрите, на моё кладбище бросили эту собачку ещё щеночком. Чтобы она погибла на моём кладбище. А я её сберегла.

Мне показалось, что у нее лицо меняется. То поначалу пожилая, то молодая - не знаю. Или это мне так померещилось. Некоторое время мы друг на друга смотрели. Я смотрю, и она смотрит. Потом она поклонилась и тихо-тихо сказала:
- Спаси вас Господь, батюшка…

И медленно пошла обратно туда, откуда появилась - за угол, где вход в часовню, а я продолжал за ней смотреть. У меня мысль пришла: «Какая она худенькая и высокая…» Она ростом была выше меня или такая как я. А у меня метр восемьдесят восемь рост. Мне показалось, что она немножко меня выше. И вот она уходила, а я вслед ей смотрел, и мне показалось, что этот мужской плащ на ней висел. Знаете, как швабру взять и на нее повесить сверху какую-нибудь одежду женскую. Вот так на ней оно висело, как на косточках, можно сказать так. И вот я продолжал, как зачарованный, смотреть до конца, как она уходит. И знаете, что самое удивительное? Она скрывается за угол, только исчезла - и люди пошли. Появляется откуда-то женщина, идет, подходит ко мне, что-то сказала. Пошли, пошли люди. И тут появляется Сергий с моими паломниками, с толпой 50 человек. Я говорю:
- Мои дорогие, вон видите могилу, вся заросла, давайте приберём.

А в могиле похоронен протоиерей Александр Косухин и матушка Вера. Там сейчас два красивых мраморных креста стоят. И у него в кресте камень торчит, о котором мне матушка говорила. На нём он совершал подвиг - вставал на коленки и молился, как Серафим Саровский. Обнаружены и письма Иоанна Кронштадтского, общение с отцом Александром Косухиным.


А тогда действительно кресты ржавые были, порушенные, всё в ужасном состоянии. Заросшие какие-то. Такое ощущение, что точно никто не подходил к нему. У нас украинцы были, люди работящие. Они быстро начали все это убирать, будто на огороде. Всё общипали. И у нас была в поездке одна женщина, она была одержима нечистым духом. Она тоже там работала и случайно дотронулась до этого креста. И как закричит на всё кладбище. Крик, вой… Так заорала, такое эхо было… И выбегает из-за угла матушка, которая в часовне работает:
- Что случилось??
- Да вот бесноватая приложилась кресту и закричала.
- Батюшка вас просит подойти и послужить молебен Ксении Блаженной.

И мы зашли на службу. Батюшки дали мне епеитрахиль надеть. Мы отслужили молебен и выходим оттуда. И тут я, выходя из часовни, снова попадаю на то место, где мне было явление. И вот когда я дошел до этого места, вы не поверите, физически я почувствовал, как у меня корни волос поднимаются, у меня наступает дикий трепет, панический… И я понимаю, что это была Ксения Блаженная. Я не знаю, откуда это на меня нашло. У меня речь начинает путаться, говорю руководителю:
- Серёж, ты же не представляешь, у меня Ксения Блаженная была, это она была, точно!

Я возвращаюсь обратно в часовню и смотрю на икону Ксении: по форме, если взять контуры, всё то же самое. Те же самые туфельки коричневые. Я ещё когда её рассматривал вначале, думал: «Как-то по-старинному она одета...» Чулочки были телесного цвета. Раньше в 70-е годы дети такие носили чулки. Когда ее лицо я увидел - это икона Ксении Блаженной в часовне. Кстати, вот сейчас я покажу вам ее портрет, который недавно в музее в Санкт-Петербурге обнаружили.



И вот я вам скажу честно, вот такой я ее увидел, как она на этом портрете: маленькие губки, мелкие глазки, нос крупный, подбородок мощный.

Обычно, вы знаете, как пишут Ксению Блаженную - внешняя красота у нее. Я вам скажу, что внешней красоты не было. Христа ради юродивые не обладали внешней, по нашему рассуждению, красотой - красивые глаза и всё остальное. Но в ее взгляде, в глазах была внутренняя красота. Я был поражён, увидел это, выбежал, мы зашли в автобус ехать дальше. Я в автобусе начал говорить, беру микрофон, и у меня руки трясутся:
- Дорогие мои, вы представляете, Ксения Блаженная мне явилась!

Бесноватая начала орать:
- Заткнись, Сашка! Нечего им знать!

Люди стали плакать, мы с этой радостью вернулись на приход.

Не одну неделю мои дети Ваня и Василиса, живущие в Питере, собирались туда поехать, но всё как-то не складывалось. Наконец, 21 марта Василиса решилась отправиться на Смоленское кладбище в ближайшее воскресение 24 марта. И в этот самый момент, как она мне потом написала, впервые за много лет вдруг почувствовала себя нормальным здоровым человеком. Еще только собралась туда, а Господь, Который вне времени, уже поцеловал намерения и исцелил. Как отец в притче выбежал навстречу и обнял. В воскресенье дочь прислала видео, как она, приложившись к тому самому камню головой, гуляет счастливая и довольная жизнью возле часовни блаженной Ксении:
- В саму часовню не попасть - людей, как на Пасху. Кусочек прошлого здесь. Люди, умершие в 19 веке. Как будто в царской России живём, ничего не изменилось. Жутко осознавать, что они ближе к Петру, чем к нам. «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет». Дух того Петербурга. Не золотые кресты бизнесменов, а старые сохранившиеся кресты людей, родившихся всего через семьдесят лет после его основания. Я испытываю странные, но какие-то очень хорошие чувства…

Позже и врачи дважды подтвердили, что диагноз, видимо, будут снимать, хотя ничего подобного не планировалось вообще. Не то, что в каком-то обозримом будущем, а вообще.

Меня же самого 21 марта с утра одолевало какое-то безотчетное томление духа. Что-то давило, а причину не находил. Что-то назревало, но оставалось скрытым. Когда в 14:00 на входящем звонке увидел подпись «Кардиоцентр», то начал догадываться, что придется сегодня забирать маму – либо выписывают, либо… А едва услышал в трубке мужской голос, сразу догадался, что он сообщит – примерно то же самое, что и 22 мая 2020, когда умерла Таня. Я ожидал этого, но нахлынувшие чувства пришлось придавить, потому что был в парке с другом. А потом вдруг стало легко - всё уже случилось, что давно должно было, душа мамы разрешилась от тела, и теперь ясно, что делать. Именно эта готовность души отойти ко Господу передавалась мне с утра. Насколько мы все связаны друг с другом…

Хотел было написать, что все мои ушли строго в своё время. Но нет: Таню и маму Господь держал до определенного момента, когда я смог решить свои проблемы, а папа мог бы прожить и до 100, но было заметно, что мне надо чуть раньше пройти относительно кратковременный экзамен на способность заботиться о немощных стариках. Сам Господь заботился обо мне в эти моменты: давая силы им обслуживать себя, облегчал жизнь мне.

В Лавру же наша поездка оказалась лучшей из всех предыдущих. В Великом Устюге мы приложились к мощам блаженных Прокопия и Иоанна, и преподобного Киприана. В Тотьме еще более ослабевшая матушка София пришла из кельи с извинениями за то, что вынудила нас ждать ее, и открыла храм с мощами преподобного Феодосия Тотемского. Когда подъезжали к Спасо-Прилуцкому монастырю в Вологде, уже и сама погода благоволила нам, вышло солнце, на улице было +15. А на ночлег в Ярославль к нашему брату во Христе Вадиму Львовичу мы приехали по новому маршруту на полтора часа раньше обычного, в 19:10. Вадим, как обычно, расстарался и заставил стол всякими постными вкусностями. В хамам и сауну нам на этот раз не хотелось. Утром по совету Вадима мы немного перестроили рассчитанный мной маршрут и первым делом отправились в Тутаев к огромной иконе Спаса Всемилостивого, затем в Толгский женский монастырь, потом на Тугову Гору, где на старинном кладбище похоронена раба Божия Тамара, мама Вадима. Попели литию и поехали по маршруту Углич – Калязин – Кашин – Калязин - Сергиев Посад. Погода радовала, светило солнце, температура была около +20.
- В лето приехали…
- Да, Петрович, это тебе подарок от Боженьки на день рождения! Любит Он тебя! И мы тебя тоже!
- Взаимно!

В Калязин мы снова завернули (километр от трассы), потому что я там заранее нашел приличную по отзывам и фото кафешку «The Lunch». Я первым из всех взял борщ, сел за столик, попробовал:
- Альфредыч! Борщ исключительный! Пять с плюсом! Рекомендую!

И всё остальное оказалось таким же вкусным. Где они нашли такого повара?
- Я хочу съездить на берег сфоткать колокольню. Мы идем с опережением графика примерно на 30-35 минут, так что время есть. Да и ехать тут до берега водохранилища три минуты.
- Давай, Петрович. Мы согласны.



В Сергиев Посад приехали в 16:10, Альфредыч первым делом по просьбе отца Николая (моего духовника) сдал на реставрацию подаренное ему кем-то старинное Евангелие, у которого было испорчено несколько страниц. Вернулся минут через двадцать:
- Петрович, вот тебе квитанция. Тут телефон, девушку зовут Елена. Да там обе Елены. Позвони недельки через три, узнай, как идёт процесс. Пусть потом тебе и отправят, а ты отвезешь батюшке.
- Хорошо, - я забрал жёлтую квитанцию и положил в обложку паспорта. – Пошли попробуем разместиться.

«Попробуем» - потому что Альфредыч забыл паспорт. Я посоветовал ему попросить жену, чтобы она прислала ему фото паспорта – авось будет достаточно. И молиться.

И в отличие от предыдущих поездок, никто из дежурных на нас не то что не рычал - не был строг. Все были доброжелательно-спокойны, копия паспорта их устроила, нам был дан большой номер без соседей, поэтому мы заняли нижние кровати.

- Петрович, теперь надо сходить в «Гостевую избу» и зарезервировать столик.

Официант смотрел на Альфредыча, выбиравшего столик для компании из семи человек, а потом предложил:
- У нас есть отдельный VIP-зал. Может, его посмотрите?
- Да? Конечно, давайте.

Большой круглый стол был рассчитан человек на восемь-десять.
- Отлично! Мы будем после 19:00. Нужна какая-то предоплата?
- Нет, ничего не нужно. Будем вас ждать.

До службы я первым делом отправился в кафе, где продавали знаменитые лаврские коврижки и купил шесть штук: три - для Любы, хоть она меня и не просила в этот раз, но как всегда будет рада; одну мы съедим по пути домой, наверное; одну - временно слепому новому другу Саше и еще одну – Коленьке, который из-за этих своих судов не смог с нами поехать. А потом мы пошли к мощам преподобного Сергия в Троицкий собор. По просьбе Альфредыча возле раки нам открыли дверь и пропустили вниз в Серапионову палату, к мироточивым мощам других угодников Божьих. По преданию палата стоит на месте кельи преподобного Сергия, где имело место посещение Преподобного Божией Матерью. Аромат мира плотной стеной стоял в воздухе. Мы с восторгом переглянулись.
- А к камню с Гроба Господня можно приложиться? – спросил у дежурной Альфредыч.
Девушка тут же молча открыла стекло. Альфредыч радостно повернулся ко мне:
- Всё для тебя, Петрович! Подходи!
- Спасибо, брат…

…Сама пассия прошла с небольшими заминками, семинаристы слегка путалась. Прихожан было почему-то совсем немного. Приложившись к кресту в конце службы, мы направились в ресторанчик. Обслуживание было на удивление быстрым, а еда – вкусной и не очень-то и дорогой. Думал ли я, что буду отмечать день рождения у преподобного Сергия. Но так всё само собой получилось. Как бы само собой… Слава Богу.



Три брата Барбира, к слову сказать, поехали по старому маршруту, поэтому им, во-первых, пришлось постоять в Костроме в пробках вместо того, чтобы проехать через Богоявленско-Анастасьин монастырь, где находится Фёдоровская икона Богородицы; во-вторых, как я и предупреждал, они не смогли приложиться к мощам и веригам преподобного Иринарха Ростовского, потому что сегодня утром в среду шла долгая Литургия Преждеосвященных Даров, и они не стали дожидаться ее окончания, чтобы батюшка открыл им другой храм; в-третьих, в Никитском монастыре ввели новое правило – не принимать записки от тех, кто давно не причащался и не исповедовался. Саша там с трудом смог избежать конфликта с тетушкой в иконной лавке, обсуждая эту тему. Он-то регулярно причащается, но как быть с остальными? Думается, что Богу надо оставить решение, достойны ли подавать записки не особо воцерковленные люди или нет.

Братья, поужинав, отправились тут же в обратный путь, а мы – спать в паломническую гостиницу, чтобы рано утро встать и пойти на братский молебен, который проводится ежедневно в 5:30 у мощей преподобного Сергия. В Никитском монастыре мы били первыми после открытия, быстро приложились к веригам и уехали. Отъезжая из Годеново, увидели встречный автобус с паломниками.
- Да, минут на 15 позже – и перед нами в очереди ко Кресту была бы толпа… Как у нас всё вовремя.

В Борисоглебске нас будто только и ждали. Молодой монах, выходивший из храма, сообщил, что нам надо поторопиться, так как настоятель уже собирается уходить. По нашей просьбе монах пошел обратно в храм, мы следом поднялись по ступеням. Он известил настоятеля, что мы хотели бы приложиться к веригам и мощам преподобного Иринарха Затворника.
- Батюшка, мы хотели бы надеть вериги. Если возможно. Мы приехали из Сыктывкара, - я подумал, что такой аргумент будет не лишним. На всякий случай.

Настоятель повернулся к послушнику:
- Возьми ключи, открой всё, помоги.

…Двое держали по бокам тяжелые вериги, третий просовывал в них руки, как в железную рубаху, потом клал земной поклон перед ракой с мощами. Потом менялись...

- С момента, как мы вышли из машины, до момента возвращения прошло пятнадцать минут! Никогда здесь такого не было!
- Всё для тебя, Петрович! – улыбался Альфредыч.

… В Ростове мы зашли в маленький старинный храм Толгской иконы с почти черными от древности образами на стенах и иконостасе, поклонились мощам блаженного Иоанна Власатого. И получили за 250 рублей на выезде из города памятную фотографию:


В Костроме наконец-то мы зашли к Фёдоровской иконе. Как оказалось, с бокового входа, чему немало удивилась сидевшая напротив него на стульчике пожилая монахиня.
- А почему вы здесь зашли? У нас все заходят там, с центрального.
- Нас навигатор так привёл.
- Ну, идите туда, купите там свечки, поставьте перед Федоровской иконой…

Как я понял, и в прошлом году храм был открыт, когда мы к нему подъезжали, а был заперт только этот боковой служебный вход. Поэтому мы к Матушке и не попали. Но как случилось, так и случилось. По Костроме проехали вообще без пробок. На трассе, обгоняя фуру, я не учел, что перед ней едет еще одна машина, завершил обгон через сплошную, и за поворотом открылась чУдная картина: на выезде из леса стояли две машины ГАИ, в синей «газели» ждали оформления протоколов несколько несчастных автовладельцев, которым повезло не так, как мне: все гаишники демонстративно повернулись ко мне спиной, не желая замечать моих проделок и занимаясь другими водителями, тренога с видеорегистратором был пуста, так как запись с него демонстрировали предыдущему нарушителю. Лишь оператор костромского телевидения с огромной профессиональной камерой на плече снимал меня и поворот…
- Петрович! Это тебе подарок на твои именины! Ахахха! – радовался Альфредыч, когда мы беспрепятственно проехали мимо.
- Кого лишать или не лишать прав, решает Хозяйка Костромы… А мы к Ней только что заезжали.

В Макарьеве мы сразу прошли к храму с мощами Макария Желтоводского, двери оказались заперты, висела записка с указанием телефона, по которому нужно было позвонить, что мы и сделали. Через несколько минут на велосипеде с другого конца монастыря подъехал настоятель, которого мы оторвали от колки дров.
- Простите, что заставил себя ждать… Сейчас открою вам мощи.

Приложились к мощам, я купил икону преподобных Макария и Митрофана Воронежского, братья подали записки. Когда шли к машине, Володя неожиданно с оттенком легкой грусти и в то же время восторженно поделился:
- Как же здесь хорошо! В разных святых местах были, но здесь у меня душа почувствовала что-то особенное. Я бы здесь остался и никуда не уезжал...

…Сразу после Благовещения я позвонил хозяину «Ковчега» Павлу Иннокентьевичу, который был необычайно дружелюбен, даже нежен:
- А, сыктывкарцы! Голосок подают из-под снега! Подснежнички! Присыпало вас там!
- Да, есть немного! С Праздником Вас!
- Спасибо!
- Хотели бы узнать, всё ли в силе, сможем ли мы занять свои обычные места? Нас, как обычно, человек пятнадцать-двадцать. Может, предоплата нужна?
- Нет, зачем предоплата? Вы люди надёжные, проверенные, приезжайте, ждём, ждём!..

Позвонил и на турбазу в Мурыгино. Детского лагеря в этом году там не планировалось, поэтому можно было выбрать любой коттедж – от четырёхместного до десятиместного. Предварительно нас было пять человек в компании, но я хотел заранее узнать, не будет ли желающих еще из числа моих знакомых крестоходцев. Позвонил нескольким братьям во Христе, никто не изъявил желания: либо собирались только до Великорецкого идти, либо рассчитывали на другое место ночёвки. «Понятно, никого искать больше не надо. Десятиместное бунгало отпадает» И я внёс частичную предоплату за трёхкомнатный домик на шесть человек с душем в ванной комнате и кухней. Баня в прошлом году не впечатлила, как и ужин, поэтому от этих услуг отказался сразу. Таким образом, все места ночёвок в крестном ходу были зарезервированы заранее. Вдобавок, я планировал взять палатку, чтобы ночевать в ней, если будет жарко или кому-то не будет хватать места, если народу в нашей компании будет больше. Да и Лёша Корниенко из Ростова написал мне перед крестным ходом:
- Брат, привет. Увидимся?
- Обязательно! Я тебе подарочки везу, приду к вам)

Я планировал иногда ночевать в палатке рядом с ростовским лагерем, если погода будет благоволить. «Буду жить на два дома», - как в шутку сказал Коленьке.

…

Говорят, что в русском языке у глагола «победить» нет будущего времени в единственном числе. Оказывается, есть, но только если употребляется Самим Богом:

«… рука́ Моя засту́пит его, и мы́шца Моя укрепи́т его,
ничто́же успе́ет враг на него́, и сын беззако́ния не приложи́т озло́бити его:
и ссеку́ от лица́ его враги́ его, и ненави́дящыя его побежду́» (Пс. 88)

Многие русские военачальники постились и молились перед решающими сражениями. Перед штурмом Измаила Суворов издал краткий приказ по войскам: "День поститься, день молиться, на третий - штурм!" Вот и я после Пасхи задумал примерно таким же способом решить свои проблемы и проблемы детей - с ЕГЭ Тимофея и экзаменами в Питере у Вани и Василисы в том числе. «Сей же род (-бесовский) изгоняется только молитвою и постом» (Мф. 17: 21) Тима, конечно, не особо готовился к ЕГЭ, но пусть хотя бы эти твари рогатые не мешают. Чтобы показал лучший для себя результат. Вспомнил я и то, как духовник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кирилл (Павлов), бывший офицер, участник обороны Сталинграда и боев за Венгрию и Австрию, отвечая на многочисленные вопросы по поводу того, как ему удалось пройти всю войну без единой царапины, прямо отвечал: «Меня хранила молитва матери. Она всю войну держала за меня сухой пост по понедельникам, средам и пятницам». Подобной историей поделилась однажды известная московская художница Елена Евдокимова. Она рассказала, как во время войны ее бабушка, проводив на фронт четверых детей, возложила на себя строгий пост по понедельникам, средам и пятницам. Все дети вернулись невредимыми, но женщина продолжала поститься. Когда же ее спрашивали, зачем она делает это после войны, отвечала: «В благодарность Богу! Покажите мне такую семью, где бы четверо ушло на фронт, и все вернулись живыми!»

А на желание соблюдать дополнительный пост спровоцировал Альфредыч своими вкусными супами и закусками в нашей «воскресной школе». И Володя, и Саша смеялись не раз: родные уже знают, что готовить ужин в этот день не обязательно. Более того, возникало желание устроить в понедельник разгрузочный день. Но лучше получить двойную пользу - попоститься в понедельник ради ангела-хранителя. А через некоторое время думаю: «Надо бы и в остальные дни до конца ЕГЭ и Ваниной сессии пособлюдать пост. Кроме тех случаев, когда люди угощают. Чтобы не выделываться и людей не обижать»

И, высказав мысленно Богу такое желание и начав поститься, я как-то раз дома попробовал съесть супчик, чтобы он не испортился, потому что Тима решил тоже воздерживаться (такое «совпадение»). Результат был примерно такой, как и восемь лет назад с вином – через сорок минут я побежал в туалет. Вышел со смехом, положил поклоны перед иконой Спасителя: «Слава тебе, Боже! Слава тебе, Боже! Слава тебе, Боже! Аххаха! Всё понятно: обет, данный мной негласно, Тобой одобряется, жертва принимается. Взялся – надо идти до конца. И второй вывод - всё, что сказано в ходу и в рассказе, сбывается: про нарушение обета не пить вино написал в прошлом рассказе – сейчас сбылось в отношении поста. А раз жертва принимается Тобой, то результат очевиден: мы всех победим!» Обет не пить вино был снят с меня через семь лет, а что касается поста, то у меня впечатление, что это надолго. Возможно, навсегда. Правда, пост всё же условный, с перерывами. Чтобы не впасть в прелесть. Как-то по молодости и незнанию я постился на сплошной седмице после Троицы, желая причаститься. Пришёл на исповедь, а отец Михаил и говорит:
- Кто ж сейчас постится? Сейчас сплошная, никто не постится, не благословляется. А со следующего понедельника будет Петров пост, будем и поститься все вместе. Больше так не делай. Ну, ладно…

Не делаю. Нет благословения.

"Помните: любой подвиг если берет человек без благословения – то ли юродство, то ли какое-то нестяжание, или посты, или молитвы, если без благословения – будет прелесть, гордость духовная, это чтобы знали всегда. Многие впадают в гордость – кто сам посты накладывает на себя чрезмерные, то какие-то молитвословия уже сверх меры накладывает на себя, то какой-то подвиг мнимого юродства своего – это все прелесть есть. А если по благословению, ради святого послушания человек делает, тогда от этого духовная польза, духовная радость и духовное утешение, и жизнь спасительная будет". (Схиархимандрит Зосима (Сокур) († 2002))

…

26 мая, «воскресная школа» Альфредыча.
- Петрович, ты опять будешь убегать от всех, кто тебя пытается напрягать?
- Нет. Я всех люблю, никто меня не напрягает, не раздражает, не смущает и не пугает. А кто меня не любит, тех просто жалко.
- Васечка! Наконец-то! – Саша Барбир в порыве нежности и радости крепко обнял меня.
- Буду поить вас чаем на привалах и ко всем ходить в гости, кто пригласит.

"Обиженный кем-либо, не будь злопамятен, и когда обидевшие тебя покажут тебе ласковый вид, обратятся с речью к тебе, не обрати сердца своего к злобе, а говори с ними ласково и добродушно, как будто бы ничего не бывало между тобою и ими; научись побеждать благим злое, злобу благостью, кротостью и смирением. Не говори в сердце обидевшему тебя: как! он говорит со мною, изобидев меня, ни во что вменяет обиду свою мне, да я не считаю его достойным говорить со мною; отвергаю, презираю его; пусть знает, каково обижать меня. Не будь горд и злопамятен, не говори так, да не прогневается на твое жестокосердие Господь". (Св. праведный Иоанн Кронштадтский, "Моя жизнь во Христе")

- Папа, кстати, приснился. Мама вообще не снилась с похорон. Или один раз как-то мельком без особого смысла. Только когда вспоминал ее лицо, оно сначала в моём представлении было грустным с легкой улыбкой. А потом стало радостным к сороковому дню, но был всё же оттенок лёгкой грусти с выражением на лице: «Да, всё именно так и есть, как говорит Христос… Надо было жить чуть по-другому…». Я ж за них за обоих читал Псалтирь. Ну и Валеру Рябчикова потом тоже стал поминать. И вот снится мне папа. Вроде это черно-белая фотография 60-х годов, но будто живая. Лето, солнечный день, папа стоит где-то на берегу реки, видимо – что-такое угадывается позади него за рекой, широкое поле, простор. Он в плавках-шортах старых времен. Мощное тренированное тело, но не как у культуристов. Я после пробуждения пытался понять, на кого он похож. Чемпион мира по карате Чак Норрис – самое подходящее сравнение. И самое забавное – это шесть кубиков на прессе папы. Почему и запомнилось, что он в прекрасной форме. А самое главное – широкая улыбка в тридцать два зуба и выражение абсолютного счастья, радости, спокойствия и уверенности. Эдакий счастливый бронепоезд. С учетом того, что он всегда символически в снах показывал моё духовное состояние и уровень взаимоотношений с женщинами, то я очень рад и за него, и за себя.

Недавно смотрел видео одного батюшки, зовут Виктор Турович. Он на пару с матушкой рассказывает разные полезные и очень интересные истории из своей жизни. У него на канале тоже есть удивительный рассказ про ожившую икону и ощущение абсолютного счастья:

«История произошла около 15 лет назад, когда я проходил священническую практику в храме «Неопалимая Купина» в Ульяновске. Это был храм, один из двух, по-моему, который не закрывался во время советской власти ни на день. И он с виду простенький, деревянный, нет такой-то архитектуры в нем супер-красивой, но, знаете, вот туда заходишь внутрь, и там такая благодать, там просто все, и с любовью к Богу.

И священнический сорокоуст проходит как: ты служишь утро-вечер, утро-вечер, утро-вечер, тебя рукополагают в дьяконы, ты дьяконскую службу под присмотром старших наставников осваиваешь, а потом рукополагают во священники. И священническую службу ты тоже учишь под руководством старших наставников. А между этими службами - по четыре часа каждая утром, четыре вечером - потом еще крещение, венчание, отпевание. То есть получается, десять-двенадцать часов ты в молитве на ногах каждый день. Кроме этого, ты еще последование перед причащением должен читать каждый день и три канона. И один из моих наставников еще просил меня читать Малое Повечерье.

То есть, получалось где-то 12 часов молитвы в день. Кто пробовал молиться, тот знает, насколько это тяжело. И вот представьте, так проходит десять дней, двадцать дней, тридцать дней, а сорокоуст священнические это примерно дней сорок. Ну и, конечно, устаешь физически. Очень благодатное время. Такого времени, наверное, в жизни больше нет, насколько благодатное.

И настолько же оно тяжелое. И вот у меня было как, прошел уже где-то примерно дней 25, я зашел в храм, очень уже, неимоверно устал. И ноги физически устали. Думаю, пойду в алтарь, помолюсь в алтаре, потому что там молиться легче. В храме женщины убираются, начал читать последование к Святому Причастию, и вдруг услышал пение, тихое пение. Причем я сразу не понял, что это на иврите, но меня поразила красота этого пения. И как-то душой я сначала понял, не разумом, а душой, что это древний еврейский язык. Я думаю: «Наверное, где-то идет представление какое-то для людей или для детей, может быть, воскресная школа выступает…» Стал в алтаре внутри выглядывать в окна. Никого нету.

Тогда, я думаю, может быть, кто-то в храме начал петь, или женщины включили музыку и убираются под пение псалмов на иврите. Это же возможно в храме? Возможно. Это же не просто музыка мирская, это псалмы, которые входят в богослужение. Выглянул, смотрю - они просто убираются. Я говорю:
- А что это за музыка такая?
- Какая музыка, батюшка?
- Пение, вернее, простите, не музыка, - оговариваюсь я, - пение.
- Какое пение, батюшка?
- Ну вот пение, слышите же.
- Нет, не слышим.

Я захожу опять в алтарь. Пение становится громче. Причем, один человек будто бы поет, а двое других на несколько тонов ниже ему подпевают. Я опять выхожу к женщинам из алтаря, выглядываю и говорю:
- Слушайте, скажите мне, а вот там на втором этаже над алтарем нет комнаты, где священники отдыхают?

Думаю, может быть, там батюшка молится и включил, или отдыхает, или молится, и вот это вот пение включил.
- Нет, батюшка, там голуби только.

И вот я зашел в алтарь, и до меня потихонечку стало доходить, что происходит что-то сверхъестественное. Я встал на колени, а там престол стоит, за престолом - икона, наверное, метра два на три или на три с половиной, большая такая икона Тайной Вечери. И вот представляете, будто бы эта икона вот ожила, изображение только не шевелится. Я погрузился в атмосферу Тайной Вечери. Я услышал, как шелестит одежда у людей, я понял духом, душой понял, что сидят ученики вокруг Спасителя, был очень трудный день, они проповедовали, учитель проповедовал, они были с ними. Целый день они испытывали ярость, ненависть фарисеев, желание убить их. И сейчас они сидят, отдыхают от этого дня. Один ученик поёт, а двое, на несколько тонов ниже, ему подпевают. Горит огонь, потрескивают дрова. Представляете? И настолько это просто, и настолько это хорошо!..

И я почувствовал самое главное - что чувствуют ученики, сидя рядом с Господом. Они были полностью счастливы. Они сидели рядом с Самой Любовью, с Самой Жизнью. Они были полностью счастливы. Да, были страхи, да, было гонение, да, было трудное, опасное пребывание с Учителем, Которого ненавидели, Которого хотели убить многие. Но они чувствовали, что это Бог, они такую любовь от Него чувствовали, такую благодать. Это всё давало им такое счастье, что они, когда были с Ним рядом, вообще забывали обо всём. И это всё я понял там, в алтаре, когда все это на меня так снизошло, и я упал на колени, закрыл голову руками, и какое-то время я слушал это всё, а потом такое ощущение, что душа уже не выдержит, потому что эта Любовь нечеловеческая, концентрированная, Любовь была рядом. И душа просто плавится в такие моменты, и я, сколько мог, это всё переживал, а потом сказал: «Господи, я, наверное, умру сейчас уже, я не могу больше, Господи!..»

И представляете, это пение стало потихонечку установиться тише, тише, тише, тише, а я лежу головой в пол на коленях. И я, когда пение стало стихать, голову поднял почти, оно уже тихо-тихо слышимое стало, уже на грани пропадания. Я поднял голову, приподнялся, и вижу, что золотое облако с престола поднялось и вошло в икону Тайной Вечери, и всё стихло.

Я думаю: «Наверное, сам Ангел Храма по Божьему благословению дал мне это испытать. Ну, Господь, конечно же, дал мне испытать это непередаваемое, незабываемое чувство нахождения вблизи Бога и почувствовать то, что чувствовали ученики, когда были со Спасителем» Меня настолько это потрясло… Я вышел с алтаря, я не знал, кому это всё рассказать, меня переполняли чувства, а у нас от храма метров двести, наверное, епархиальное управление. Я побежал туда, захожу туда, там секретарём еще при покойном уже сейчас архиепископе Прокле был архидиакон Диадор, который занимался делами епархии. Очень он грамотно, спокойно, вежливо вёл с людьми. Сейчас он наш епископ. И сидел он сразу слева в кабинетике, как входишь в епархиальное управление. Я туда зашел, меня переполняло то, что произошло. И он, знаете, так улыбнулся и говорит:
- Ну, отец, ты сподобился посещения Божьего. Вот помни и храни это всю жизнь.

И вот я это всё храню, как великую милость Божью, храню это всю жизнь. Я рассказал это супруге моей родной, рассказал это детям. Теперь вот рассказываю всем вам, дорогие, потому что о таких вещах невозможно молчать, потому что это настолько потрясает. Я, насколько смог, поделиться с вами, но представьте, что я там пережил. Поэтому Бог Всемогущий, как вот говорят в Священном Писании, Бог есть Дух Всеблагой, Премудрейший, Всемогущий. Бог - это сама Любовь, это Сама Жизнь, это Само Счастье. Нет ничего выше, чего бы больше хотела Душа. И все наши желания быть счастливыми строятся на том, что Душа жаждет быть с Богом. Только она часто не понимает, что нужно ей, и пытается заменять, и пытается счастье найти в деньгах, в разгульном образе жизни, в выпивке, в машинах, в дорогих домах, в любовницах, еще в чем-то. И только опустошается больше, и больше, и больше. Счастья не найдешь ни в ком и ни в чем - только в Боге есть полное умиротворению и полное счастье.»

…
- Слушай, Петрович, а что там с Евангелием отца Николая? Он меня спрашивает, а я отвечаю, что квитанция у тебя. А он смеется: «Василий на своей волне...»!
- Альфредыч, я звонил. Елена поднимает трубку, я ее спрашиваю, а она: «Батюшка, у нас директор вашим вопросом занимается. Оно в работе…» - «Я не батюшка» - «Батюшка, я дам ваш телефон ему, он вам перезвонит сам, хорошо? – «Хорошо».
Звонит директор. Я ему: «Здравствуйте, меня зовут Василий» - «Да, батюшка, смотрите…»
- Аххаха! Петрови-и-ич!
- А чо вы ржёте? Думаете, вам удастся этого избежать? Вы думаете, что я пошутил, что Вова будет Римским Папой? Аххаха! Вот увидите. Ну так вот, он говорит: «Евангелие сейчас у мастера, восемь страниц мы напечатали на замену, постараемся вставить без вскрытия замков, чтобы дешевле получилось. Недели через две перезвоните»
- Ладно, с этим понятно. Теперь по Великорецкому. У нас, получается, в машине четыре человека.
- Пять. Катя приезжает из Краснодара, хочет пройти в одну сторону. Я ей сказал, что мы ее возьмём. 400 километров нетрудно впятером проехать. Валя Курочкина с сыном в Кисловодске. Валя Пунегова вроде собирается приехать в Киров сразу.
- Ну, пять – так пять. Фаритыч пока пропал, не звонил очень давно. Непонятно вообще, пойдет или нет. Ну он сам по своему графику. Отец Стефан собирается на один день с детьми.
- Не только с детьми. Еще и с некоторыми нашими женщинами из клироса. Вчера обсуждали после службы. Но настоятель не в восторге от идеи отца Стефана. Может не благословить. Потому что у отца Стефана 4 июня билеты на поезд.
- Ну, в Кирове нам есть, где ночевать, места достаточно для всех, так что всё в порядке. Макс… - как там его фамилия?
- Дмитриков.
- Да. Вот он едет с Колей, Сергием и еще кто-то у них четвертый. Слава-москвич идёт, Петрович?
- Идёт. Как обычно, днём приедет. Нужно Алексея, директора учебного центра, попросить, чтобы пустил его.
- Ну, тут проблем не будет, он там рядом живёт. Придёт, откроет Славе…

Со Славой мы регулярно поддерживали связь перед крестным ходом.
- Вась, Екатерина Петровна говорит, что певчие всегда нужны. Даже Анька моя обещала на это подписаться, - Слава переписывался и с регентом Екатериной Петровной Марьиной.
- Не, Славушка, я кот, который гуляет сам по себе.
- Счастливый человек.
- Да, счастливый человек. Проблемы свои в основном решил. Причем, рецепт простой – молитва и пост. На клиросе расписание «от и до». Жесткие рамки. Не хочу никаких обязательств на себя принимать. Мне нужна свобода. Если бы сказали: «Василий Петрович, когда хотите, тогда и пойте с нами в своё удовольствие. Приходите, будем рады!» Это другое дело. А ведь часто хочется побыть одному, в тишине. Событие такое грандиозное раз в год. Уже заранее Господь начал рассказывать, что будет - «что было, что будет, чем сердце успокоится», аххаха! Я всё это узнал и уже начал писать рассказ, представляешь? Господь вернул в исходное состояние, даже вес вернулся...

У Вали Пунеговой я уточнял, едет ли она, не один раз, начиная с апреля. И, как оказалось, не зря. 31 мая мы еще раз созвонились:
- Васенька, не знаю, идти - не идти... Валя Курочкина не идёт.
- А Катя?
- Катя впереди бежит…
- Володя Растворов идет.
- Володя идёт?
- Конечно идёт!
- Эх!.. А я даже билеты не купила до сих пор. Даже приобрела новый дождевик, коврик, кроссовки тут нашла - мои остались в Сыктывкаре. И что-то меня мучает…
- Ну, надо идти, наверное.
- И билеты 9000 тысяч стоят…
- На самолёт что ли?
- Да без разницы. И на поезд.
- Ого! Это они решили повысить цены для крестоходцев, раз такой наплыв народу идёт. А посмотри-ка рейсы с прибытием в Киров не 2 июня, а 3-го утром. До 10:30 что-то есть?
- Сейчас посмотрю… Да! Прибывает в 10:20. 5288 рублей.
- Вот! Ход начинается где-то в 10:30. Да и наши чуть позже выходят обычно. Я подожду тебя возле машины на стоянке, кинешь свои чемоданы туда, и мы вместе пойдём догонять. С Фаритычем, я помню, мы в 2019-м году часа на полтора позже пошли и на первом привале в Макарье догнали всех.

Чуть позже Валя написала:
- Васенька, я паспорт не могу найти…
- Валя. Ну ты же знаешь, что нужно делать, если что-то потерял – читать «Символ веры».
…
- Нашла! В сумке для компьютера)) Ездила куда-то и забыла, что там паспорт. Билет купила!

02 июня утром Валя написала еще раз:
«Васенька, привет! Не приеду, не ждите меня… меня всё-таки "не пустили" в этот раз в Крестный ход - заболела перед самым отъездом…»

Часть 2
Чаcть 3
Часть 4
Часть 5