Начало здесь

Утром я решил взяться за воспоминания. Валерий полулежал на диване, а я сидел на его краешке за небольшим стеклянным столиком и записывал на листы формата А4 мелким почерком всё, что произошло за последние три дня, пока не выветрилось из памяти. Закончил заполнять один лист с двух сторон, взял следующий. Валерий, глядя на мою «творчество» и думая, что я готовлюсь к исповеди, выдал версию:
- Это у тебя грехов столько??
- Нее! Это я готовлю очередной отчет о Ходе.
- Ты прям какой-то плодовитый. Книгу надо выпустить.
- На все воля Божия. Чай вчера отличный был, - перевел я разговор на другую тему.
- А мы туда положили веточки смородины, мелиссы и таволгу… Надо вставать. Ну встану… И что делать? – сам себя спрашивал Валерий.
- Стоять, - подсказал я ему.

Утро началось весело.
- Буду уху варить из консервов.
- А когда-то была уха вечером из свежей рыбы.
- А сколько с ней возни – косточки… А тут полно детишек, мало ли что… Опасно. Как ни старайся, а мелкие косточки попадаются. Вчера уха была из селедки. Ящик один товарищ пожертвовал. Сегодня буду варить из скумбрии, - и Валерий пересилил, наконец, себя и пошел заниматься делами.


А мужики действительно достали листочки и начали готовиться к исповеди.
- Петрович, есть лишний листочек? – поинтересовался Альфредыч.
- Есть. Надеюсь, два оставшихся мне хватит, - и выдал ему чистый лист.
- Без возврата! – предупредил Саша.
- Конечно.
- Приз тебе! – и вручил мне конфетку «Птичье молоко».

Я перебирал в памяти события, встречи, разговоры, а попутно надкусывал последнее припасенное из дома яблоко. Внутри оно оказалось уже никуда не годным, я выгрызал всё «живое». Остатки сложил рядом с писаниной на стол.
- Что грызешь? – Липин смотрел на остатки пиршества.
- Яблоко умершее. Надо похоронить.
- Похорони! – хмыкнул он.

Мужики отправились на Архиерейскую на берег Великой к 10:00, а я задумал позавтракать на Уржумском подворье и потом спуститься, чтобы присоединиться к ним. Проходя мимо магазина, я вспомнил, что обещал заглянуть к ростовчанам, проведать Лёшу. Ростовчане сидели под навесом и культурно отдыхали. Лёша, завидев меня, сразу затащил за стол, посадил на свое место. Тут же мне дали тарелку, положили картошки. На столе было разложено сало, колбаса, овощи…
- Так, слушаем все! – слово взял Алексей. – Это тот Василий, благодаря которому мы все находимся здесь! В 2006-м году мы познакомились в Интернете, потом Володя познакомился, и мы приехали в Крестный Ход!

Народ восхищенно смотрел на меня. Сказочник Леша, конечно, все приукрасил: предложил идти тогда на Великую не я, а отец Виталий (который стал отцом Николаем). Я лишь поддержал идею.

Инициативу перехватил Володя, который оказался еще тем троллем:
- И вот этот святой человек снизошел нам через одиннадцать лет просьб! Со своей высоты!.. Дайте Василию стаканчик. Все налили?
- Вова, я не пью.
- Ты шо, алкоголик?
Это было неожиданное предположение. Ростовские меня в то утро повеселили на славу.

- Нет. Но потом ведь сам скажешь: «Эх, зря мы Василию наливали. Если бы мы знали о последствиях!..» Я такой. Поэтому я обойдусь томатным соком.
- Или ты уже тайный священник? Ну, ладно, скажи тост!
- За любовь!
- О-о-о! Все слышали?? За любовь! Так! Все тихо! Сейчас мы спросим этого святого человека, как спастись?
- Через любовь к ближним. Мужу – через жену, жене - через мужа. Только в семье должно быть правильно все устроено, как Господь задумал. Любовь иерархична: муж послушен Богу, жена - мужу, дети - родителям…, - я начал говорить то, что подробно написал в предыдущем рассказе. В том числе и о том, что главная проблема – это то, что мы не молимся. Утром чуть-чуть, вечером чуть-чуть, а в остальное время ведем себя, как атеисты, полагаясь только на собственные силы. А надо так, как некоторые спортом – по полтора часа в день, по два, не бросая. Тогда и будет результат.…
- Василий, а можно Вам вопрос задать?
- Любые непонятные вопросы.
- Так, по-очереди! – скомандовал Володя. – А то я вас знаю!..
- Во так мне быть, - продолжила женщина. – У меня пять детей, а замуж я так и не вышла. Что мне делать?
- Больше не приживать детей от кого попало.

Леша зашелся от хохота:
- Ну, Василий!!... Ну сказал!...
- Да я не от кого попало. От одного. Мы любили друг друга, только он не хотел жениться.
- Так это не любовь. Вы называете любовью, что попало: страсть, симпатию, привычку, влюбленность… Бог есть Любовь, она проявляется в людях не как угодно, а совершенно определенным способом: женщина хочет выйти замуж, родить от мужа детей, слушаться его, как Господа, и заботиться о нем с нежностью, не раздражая его. А мужчина хочет взять ее в жены, родить с ней детей и заботиться с нежностью вплоть до того, что готов жизнь отдать за нее, слушая внимательно все ее просьбы, но решая, что полезно выполнять, а что нет. Плохо, что дети без отца, для мальчишек это необходимо. Дед может как-то заменить. Иерархия должна быть видна. Надо их поближе к церкви держать, к мужикам, в секции отдать по единоборствам, чтобы тренер был авторитетом, как отец. Ну у вас там еще и казачество развито, это хорошо…

Тут другая женщина, оказывается находившаяся за моей спиной, встала и обратилась к мужу, сидевшему напротив:
- Слышал?? Веди себя так, чтобы я не раздражалась!


Потом отдельно с Лешей постояли, поговорили:
- Василий, как будешь проходить мимо нас, сразу обязательно заглядывай всегда! Каждый раз!
- Хорошо!

Напоследок мы фотографировались, Леша попросил друга снять нас вместе.
- Потом эту фотографию мне на могилу прилепите.
- Ага, со словами: «Со святыми упокой!», - тут же добавил Вова.


Леша ушел, вернулся со связкой вяленой тараньки. Накормили, подарки вручили, насмешили – дал же Бог друзей… Я купил себе еще мороженого в палатке по соседству, кваса и вполне довольный жизнью решил уже никуда не ходить, а пойти лечь на матрас переваривать сало и колбасу. Есть потом мне не хотелось аж до самого позднего вечера. Полежал немного и решил все же сходить на Великую. Зашел сначала в первый храм, приложился к иконам, опустил в ящик 250 рублей, которые нашла в лесу Люба – кто-то из паломников выронил, пока перебирался через заросли. Люба думала, куда их деть:
- Может, нищим отдать?
- Не надо! – отговорил Альфредыч. – Лучше в храм пожертвовать.
Люба решила передоверить это дело мне. Я добавил немного и своих денег, а потом зашел в следующий храм. Почти на входе стоял очень красивый образ Николая Угодника - как потом оказалось, стоял он здесь благодаря Павлу. Я приложился к нему и еще потом пару минут смотрел на очень строгий, прожигающий насквозь, проникающий в душу взгляд Святителя. И я был такой не один. Рядом стояли два товарища:
- Строгий…, - задумчиво сказал один.
- Да. Ревнитель Православия! – восхищенно произнес второй.
Я обошел весь храм, приложился к иконам, потом вернулся к этому образу, еще раз поцеловал и опять задержался посмотреть на лик Святого Угодника... На выходе из храма столкнулся с Володей из Москвы. Мы стояли и разговаривали довольно долго рядом с подозрительно упитанными нищенками с лоснящимися лицами. Володя рассказывал о своих проблемах, которые принесли неожиданные плюсы в его жизнь:
- Раньше все время пытался накопить отгулы, чтобы хотя первую неделю Великого Поста провести в храме на службах. Канон Андрея Критского послушать. А сейчас уволился – стой, сколько хочешь в церкви, времени полно! – смеялся он.

Я направился опять в сторону Великой, но тут у меня опять прихватило ногу. Пришлось ковылять обратно в «Ковчег». Первым в гостиницу пришел Женя, мужики потом ругали его за то, что он отделился от компании, никого не предупредив: новички должны держаться рядом с опытными, чтобы не набить ненужных шишек. Зато Саша Барбир не скрывал радости - он нашел свои четки. Хорошо, что догадался попросить их показать, а то сотрудник бюро находок не отличал чёрный цвет от коричневого и сказал, что подходящих по описанию нет. К слову сказать, в Бобино перед выходом я нашел еще одни четки – потом оказалось, что Володины. Потеря четок оказалась вещью распространенной.

А Павел пришел позже всех и рассказал о маленьком чуде. Утром перед выходом он попросил у меня наличные:
- Мне очень хорошая знакомая перевела на карту пять тысяч, попросила их куда-то пристроить на благое дело в Ходу. Может, раздать нищим. А я подумал, что лучше отдать на восстановление храма. Василий, будет у тебя наличными взаймы до Кирова две с половиной тысячи?
- Без проблем.

После Причастия он пошел искать новоявленную икону Николая Угодника, которая возникла сама собой на листе железа в день памяти Святителя в декабре 2016-го. Ни в одном храме Павел ее не нашел. И самое главное, никто не знал, где она находится.
- Подхожу к женщинам, которые подсвечниками занимаются – не знают, в кассу – не знают. Иподьяконы носятся с митрами, им не до иконы. У них более важные дела. Я достал эти две с половиной тысячи и положил их в ящик для пожертвований. И тут же открывается дверь в храм и заходит священник. Я к нему: «А не скажете, где здесь новоявленная икона святителя Николая? Никто не знает! А народ приехал с Германии, с Литвы, со всей России, ищут икону, а ее нет нигде!» - «Икона в алтаре. Да, это наша недоработка… Есть небольшая проблема – аналой для нее очень тяжелый, нужны мужские руки» - «Сейчас все организуем!» Я пошел, вижу скучающих паломников, говорю: «Так! Родина и партия в опасности!» - «Что такое? Куда идти?» - «Нужно вытащить икону из алтаря!» - и они все пошли за мной косяком без лишних разговоров. Вот такое чудо. А я батюшку этого потом спрашиваю: «А вы кто такой сам?» - «А я отец Федор. Настоятель Трифоновского монастыря и, соответственно, этого тоже.» Я тут чуть не сел… Вот такая история…

…Валера сварил суп, а мне совершенно не хотелось есть после ростовского завтрака. Я набрал номер Елены из Мурыгино:
- Елена, добрый день! Это Василий, который у вас ночевал в прошлом году. Хотим в этом году у вас снова ночевать.
- Конечно! Пожалуйста!
- На это раз нас будет шесть человек мужчин. Кто-то может спать на полу, это не проблема. Вопрос по веникам: нам самим срубить по пути или у вас есть в этом году?
- Веники есть, пожалуйста! Но если хотите, можете и свои принести. А что вы едите?
- Мы едим всё, не думайте особо по поводу ужина, – я не заметил, как в этот момент Павел замахал мне руками.
- Тогда я что-нибудь приготовлю. Встречать вас не буду, позвоните, когда будете подходить к дому, я выйду на улицу.
- Хорошо. Елена, без меня никого не пускать!

Только я положил трубку, как Павел сообщил:
- Не всё, не всё мы едим! Я не ем вареный и жареный лук! Вообще! Свежий – сколько угодно. Петрович, позвони, пожалуйста, еще раз. Пожалуйста!

Я набрал номер Елены еще раз.
- Елена, тут у нас небольшие поправки: у меня друг не ест вареный и жареный лук вообще. Если в еде будет лук, то он просто останется голодным. Вы можете сделать еду без лука, а жареный лук, скажем, отдельно положить на тарелочке?
- Ну, что-то придумаем…

Положил трубку.
- Ты доволен, Павел Фаритович?
- Да!
- Ради друга чего не позвонить!

В 14:00 нас ждала баня – Альфредыч, как всегда, сумел договориться и найти для нас окошко в расписании. Времени до 15:00 нам должно было хватить с запасом. Липин сходил за Павлом Иннокентьевичем, что бы открыть дверь в баню. Он шел очень неторопливо из-за своих больных ног. Объяснил, что не оперирует, потому что операция сложная. Спросили его, почему в этом году нет палаток во дворе гостиницы:
- Не пустили?
- Нет. Почему-то сами люди не захотели.

В бане стоял ящичек для пожертвования, на нем была написана сумма: «250 рублей». А мы собрали по двести, потом придется еще добавить. Я зашел в парилку предпоследним.
- Ты почему здесь? Здесь места только для тех, кто 250 заплатил! – Павел Фаритович был в своем репертуаре.

Последним зашел Женя, начал обходить Володю и залезать на верхнюю полку со стороны выброса пара, а мы подумали, что он там собирается сидеть.
- Ты сиди, сиди там! Это как раз места за 200 рублей! – Павел Фаритович не замолкал.
- Ага, это балкон. А галерка за 250, - я его поддержал.
- Там его паром сдует! – заботился Володя о Жене.
- Ну смотря, сколько подбросить. Нас всех может сдуть.
Баня была натоплена на совесть.

После бани легли все спать – в 17 собирались идти в купель. Василиса опять мне позвонила - она периодически в течение хода спрашивала, как решить тот или иной вопрос. Золотой мой ребенок все понимал с лёту, всё у нее получалось, я был совершенно спокоен за переданные ей дела.

Ближе к пяти все проснулись, я встал с матраса … и понял, в этот Ход на Великую уже не попаду: резко заболела нога, я с трудом спустился на второй этаж.
- Да. Петрович, Господь тебя на Великую не пускает, потому что у тебя в этом году будет и так полно благодати! – сделал прогноз Саша Липин.
- Это точно! Только вопрос, как мне вообще идти теперь до Кирова… Пойду к ростовчанам чуть позже, когда боль, я надеюсь, пройдет, попрошу у них палки, раз Володя обещал.

…Ростовские опять сидели за столом. Шла какая-то оживленная дискуссия одного из ростовчан с гостем (как я понял, гостеприимные южане за свой стол тащили вообще всех подряд, кого угораздило пройти мимо).
- Володя, ты говорил, что ты друг? Палки обещал? Вот я пришел, - поставил я вопрос ребром.
- Та-а-ак… А у кого у нас были палки, - задумался Володя. – Василий, ты не кипятись, посиди, сейчас найдем тебе палки. Вон, пока москалей загрузи, - и, показав мне на того самого гостя, отправился на поиски. Тут же подошел Леша, очень удивился при виде меня. В руках у него была интересная игрушка: перевернутый бумажный конус, а снизу торчит длинная палочка. Леша двинул палочку вверх, из конуса высунулась куколка в сарафане, и Леша ее озвучил:
- Эта хто такоооой? Васииииилий??
Представление меня чрезвычайно впечатлило, как и этот забавный Лешин подарок своей дочке.
- Лешечка, классная куколка!
- Тебе нравится?
- Очень! Но даже она не сравнится с надувной фигой, - и показал другу старый «фокус».
- И это показывает мне православный человек?? – изумился Леша.
- А как ты думал? – смеялся я. – А то «святой», «святой»…

Володя вернулся с одной палкой. Ну и достаточно, чтобы разгрузить левую ногу.
- Вова, спасибо! А вообще мне нравится, что вы такие флегматичные.
- Да если на каждую проблему реагировать, то помереть можно, никаких нервов не хватит! – ответил Алексей.
Тут подошел еще один паломник, Вова как раз сел за стол и обратился к новому гостю:
- Вот расскажи нам, друг, как спасаться?

Я с улыбкой осознал, что эта его фраза – универсальная, а не только лишь ко мне обращенная утром. Вова еще тот шутник: этот вопрос позволял усадить за стол любого человека, чтобы за рюмочкой вина обсуждать целый день животрепещущие вопросы мироздания и смысла жизни.

Я с палкой прошел за автобусами к дороге и увидел разговаривающих Дашу и Женю Антонова. Они смотрели на меня в упор, пока я подходил к ним, и не узнавали. Потом Даша просияла:
- Вася, это ты??
- А где твоя знаменитая шляпа? – спросил Женя.
- А без шляпы не узнаете? Есть шляпа - «О! Василий!», а снял шляпу - «Где Василий??»
Даша схватилась за мои уши и начала их тереть-дергать:
- День рождения твой пропустили, будем теперь тянуть за уши!
- Тяни, если нравится.
Что только не позволишь друзьям с собой сделать.
- А еще я люблю прыгать на спину кому-нибудь! - сообщила Даша. - Один раз разбежалась и прыгнула на спину к знакомому, а он спецназовец, человек подготовленный, с хорошими реакциями. Взял и наклонился, и я полетела на землю... Так обидно было!..
- Ты посмотри на него, каков негодяй!
- Да!

А день рождения у меня вышел забавный. 1 апреля позвонил друг, я сидел в машине, а он меня начал поздравлять. Я сдержанно благодарил за поздравления, посмеиваясь.
- Вась, а ты чего так реагируешь, будто только сейчас узнал, что у тебя день рождения??
- Так у меня 3 апреля день рождения! – начал хохотать я.
- ААААА!! – Тут пришлось уже удивляться другу. – Прости, у меня что-то в голове перепуталось!
- Леш, все здорово, все нормально! Ты мне заранее поднял настроение! Спасибо!
- Я потом еще раз поздравлю!
- Давай!

Третьего апреля поздравил другой приятель с прошедшим. Пришлось объяснить, что еще не прошел, а как раз сегодня. А с утра, конечно поздравляли все друзья, ученики и знакомые. 4 апреля традиционно позвонил Саша Липин:
- Петрович! Я знаю, что ты празднуешь три дня – 3, 4 и 7 апреля! Поздравляю тебя с именинами!
- Ты единственный, кто это помнит!
А 7 апреля я раньше праздновал, потому что в этот день в Великий Пост позволено есть рыбу и пить вино. Некоторые с тех пор запомнили эту дату как дату моего дня рождения, путая с настоящей. Так было и в этом году. Кроме того, опоздавшие поздравляли и 5, и 6 апреля – нашлись и такие. Ирина из Москвы, которая шла в прошлом году с нами в последний день Хода, поздравила меня 5 апреля и выдвинула идею:
- Надо сделать еще одни длинные праздники в году!
- Ну да! Новогодние, майские и неделя с 1 по 7 апреля – День рождения Василия Петровича, пусть народ празднует!
Да, так меня еще не поздравляли никогда…

Пока Даша терла мне уши, Женя массировал мою шею, я просил его делать это аккуратнее. Потом он начал загибать вбок голову, и я вспылил:
- Не трогай я мою шею!
- Да иначе не получится!
- Не получится – и ладно. Как получится. Шея – это позвоночник, не надо ее трогать!

Когда-то лет 10 или больше назад один знакомый непрофессионально обошелся с моей спиной, после чего я еле ходил. После того случая я свой организм доверял только пожилому дипломированному остеопату Степану Степановичу, который очень долго работа заместителем главного врача в нашем физдиспансере, а потом терапевтом в поликлинике. Вправлял позвоночник он мягкими способами, безболезненно. Женя не был самоучкой, но его методов я всегда опасался.
- Шея - это не позвоночник! – возражал он.
- Даша! Ты врач! Объясни человеку, что это позвоночник!

Женя в шоке от моего гнева стоял и растерянно смотрел на меня.
- Не надо трогать ее, разминай, как разминал!

Женя вернулся к исходному варианту. А Даша смотрела на меня, улыбаясь:
- Вот упертый! Вот ты упертый!
Мы расстались, Даша с подругами уезжала в Сыктывкар.

В гостинице опять остро заболела нога. Я раздумывал, как же мне быть, если вообще не смогу идти. Решил подстраховаться и набрал номер Леши Корниенко – кто же мне поможет в этом Ходу, как не ростовские?
- Алё, Леша привет!
- Хто это?
- Это Вася.
- Какой Вася??
- Который Василий. Василий Петрович.
- Просто Вася или Василий? – Леша тоже упорно меня не узнавал. Наверное, буду очень богатым…
- Василий. Из Сыктывкара.
- Аа-а-а-а!!! Василий, брат!!!
- Мне понадобится твоя помощь, возможно.
- Говори! Для тебя я разорвусь!!! Ты же знаешь! – Леша был готов прибежать сейчас же и прямо тут, в гостинице, разорваться во имя братской любви. – Для тебя – всё, что угодно, ты же знаешь!
- Ты во сколько на машине ночью выезжаешь?
- В два. Не, не два. В два колонна выходит. В три. А шо?
- У меня нога болит, не переставая. Я попробую пройти пару километров. Если не получится, то буду ждать тебя на дороге, чтобы ты забрал меня до Медян.
- Не вопрос, братка!

Пришли из купели наши мужики, сказали, что Павел с ними не ужинал из солидарности со мной. На самом деле, он не ужинал на Уржумском подворье по той же известной причине – лук в еде. Поэтому он принес картошку и начал что-то готовить на кухне. А я спустился вниз во двор и набрал себе из котла немного ухи, которую Валера сварил еще на обед. Ну и накормили же меня южане утром…

Надоело лежать, я сел в кресло, в котором ночью спал дедушка. И тут осознал, как он мучился – спинка была крайне неудобной, с каким-то ненужным утолщением сверху, которое мешало нормально прижаться к креслу и расслабиться. Пришлось подложить под поясницу свитер. Спать в этом кресле можно было в том положении, в каком я застал деда – свесив голову на грудь.
- Ну, что Павел, если генералы не бегают, то цари вообще не ходят, похоже… Как идти назад – большой вопрос….

Пришли еще какие-то паломники, которых пустили в гостиницу до выхода иконы. Так как часть сыктывкарцев уехала, напротив нас освободились места. Женщина спросила меня, свободно ли место рядом со мной, где до этого была Люба, тоже уехавшая в Сыктывкар.
– Нет, тут занято.
– Но там же нет никого?
– Я же сказал: тут занято! – интересно, ей принципиально надо лечь рядом со мной? - Вон, напротив есть места. Целых четыре. Ложитесь рядом со столом. Я сейчас уберу свои вещи оттуда.

Женщина оказалась с претензиями. Когда мужики потом стали доставать свои вещи из-под стола, она возмутилась, что ее посмели беспокоить. Ее спасли только сдержанность и воспитание Саши Барбира. Нарвалась бы на Павла, он бы ее построил и подравнял.

…Проснулся в 12 ночи, увидел пропущенные звонки от Василисы, перезвонил ей – знаю, что еще не спит. Пока паковал мешки и вытаскивал на улицу вещи, стало жарко. Снял кофту, остался в одной футболке с длинными рукавами. Решил попробовать так и идти. На улице было прохладно, но я не мерз – рюкзак и мешок на плече не давали. В два ночи сдал вещи в камеру хранения, вышел на обочину, которую уже довольно плотно заняли паломники в ожидании Хода, скинул рюкзак на землю. Бабушка, стоящая рядом, глянула на него и попробовала поднять. Не смогла, охнула:
- Да как Вы его несете??
- Нормально несу. Еще не самый тяжелый вариант.

…Шел тихонько, опираясь слегка на палку, чтобы разгрузить левую ногу. Было не жарко и не холодно. Выбран был очень удачный темп и одежда. До первого привала даже не вспотел. А там вытащил горелку, баллоны, шоколад и задумал напоить друзей чаем.
- А воды хватит, чтобы в Медянском лесу обед приготовить? – засомневался Альфредыч.
- Хватит. Павел еще несет воду.

Чай почти закипел, я начал ложкой выкидывать накипь сверху.
- Ты зачем пенку убираешь?
- А не надо? Она вкусная? – опять все смеялись. Похоже, Альфредычу срочно требовался капуччино. С удовольствием попили чай, к концу чайной церемонии подошел и Павел, шедший, судя по всему, одинаковым со мной шагом:
- Я очень вовремя вышел, на двадцать минут позже вас: ни одной пробки!
- Вот тебе чай, дорогой! И шоколад «Вдохновение», - налил ему в кружку остатки настоявшегося крепкого чая.
- А раньше «Вдохновение» был вкуснее…, - заметил Павел.
- У меня еще «Бабаевский Люкс» есть. Если захочешь.
.
Альфредыч уже собирался выходить:
- Надо прийти в Медянский лес одними из первых, иначе наше место точно займут!
- Тогда пусть Володя возьмет мои баллоны и горелку, чтобы вы начали готовить, - хотя нога почти не беспокоила, идти быстро я не рисковал.

…После поворота на Горохово меня обогнали ростовчане:
- Василий, Христос вознесе! – поприветствовал Володя меня метров за десять.
- Воистину воскресе! – ответил, я не расслышав.
- По новой моде надо отвечать «Воистину вознесе!», - поправил меня он, уходя вперед со своей командой.
- Так ты пытаешься быть в тренде?
- Стараемся соответствовать! – хмыкнул он.

...На дороге лежала паломница, вокруг нее сгрудился народ, врачи осматривали перелом – женщина неудачно наступила на глиняную бровку и поскользнулась. Каждое прикосновение ей причиняло боль:
- ОЙ! Ой, не надо! Ой, ой! Осторожнее! – плакала она.
Ей наложили шину, дали обезболивающее и эвакуировали из Хода.


…Перед мостом через речку, отделяющей поле от Медянского леса, стояли четверо мужчин, которые смотрели, чтобы на относительно хрупкий мост не зашло одновременно много народу. Основная масса уже прошла, поэтому они уже стояли без дела. Возле костра, разведенного прямо на перекресточке, стоял и сушил одежду тот мужчина, который обычно следит, чтобы паломники не уходили вперед на привалах.
- Взялся за палку, думал она нормально закреплена, а оказалось, что просто воткнута. Ну и полетел в реку! - смеялся он над своей ошибкой.

Наши успели занять старое место, всё уже вскипело и заваривалось, Валя нарезала овощи в салат, добавила туда сметану, фасоль. Альфредыч приготовил стеклянную лапшу со свиными консервами, на клеенку был выложен сыр и необычный дорогой хлеб с семечками и еще какой-то неопознанной мною начинкой, купленный в мужиками частной хлебопекарне.
- Начнем с салата, как в ресторане! – выдвинул идею Александр Викторович.

На часах было почти девять утра - самое время для обеда крестоходцев, у которых жизнь начинается в два ночи.
- Павел просил как раз вывести его в высший свет, а теперь опаздывает, - сетовал я.
- А он фейс-контроль на мосту не прошел! – начались шутки за праздничным столом.
- А когда мы шли, там одна девушка вдруг развернулась и побежала назад, а народ ржал: «Пару себе пошла искать!»
- Кстати, Павел огласил свой райдер для следующей стоянки в Мурыгино – все без лука. Здесь он должен есть всё.

Наконец, он пришел, когда мы уже почти закончили трапезу, наливая себе чай. Ему оставили салатик и суп. Но он первым делом начал всех выяснять, кто взял с последнего привала его вторую перчатку, но никто не признавался.
- Василий, ты все сгребал, когда уходил, посмотри в рюкзаке на всякий случай.
Перчатка действительно нашлась у меня в рюкзаке
- Спасибо, друг, что помог не забыть перчатку!
- Все были под подозрением, всех взял на контроль, всех допросил с пристрастием! - подвел итог Саша Барбир.
- Но когда выяснилось, что взял друг, то поблагодарил, а не обвинил! – я был рад, что все так мирно разрешилось. Как обычно.

Легли спать в неплотной тени молодых елей и сосен. Потом мне пришлось доедать суп и допивать чай. Вышел опять, не торопясь. Меня довольно скоро обогнали мужики, потом нагнал и Павел, и мы принялись за чтение акафиста. Неожиданно навстречу прибежал какой-то парень, в спешке стлал ломать ветки, всучив Павлу несколько штук:
- Положите их там в грязь!
- Какой молодец! – восхитились шедшие рядом с нами бабушки. А парень сломал еще несколько веток и понесся опять куда-то вперед. В итоге мы так и не поняли, куда он просил их кинуть, потому что в течение километра или полутора не нашли никакой серьезной грязи. Откуда он прибежал? Куда убежал? И куда бросил свой пучок? Странно… Павел потом нашел подходящее место, куда можно приспособить эти палки для тех, кто не в сапогах.

…В Грядовицах Альфредыч достал яблоко, спрятал его за спиной и спросил у Павла:
- Кому этот фант?
– Моему другу, конечно! Василию!
Мне торжественно было вручено огромное яблоко:
- Конечно, ты же знаешь, что Василий с тобой поделится!

И мы, естественно, съели его пополам.
- Вот, вам целое дал, а нам по кусочку! – «жаловался» Володя.

А Саша Барбир выдал неожиданную фразу:
- Надели мне и лимонники, и квас, и кефир в Медянах…
Удивительно. Это была наша многолетняя традиция - полдник перед последним рывком в Мурыгино. А сейчас никто не хотел спешить, да и некуда было – ночлег ждал, погода радовала, здоровье не беспокоило. Даже моя левая нога о себе почти не напоминала - слегка поднывала, но не критично. Поэтому в Медяны мы пришли с приличным опозданием. Тут наша традиция была нарушена вторично: не дойдя до нашего обычного привала, где уже оборудован был пост МЧС, мужики легли чуть раньше в очень удобном месте возле забора под огромным тополем. Потом все же сходили дружно в магазин, принесли йогурт с черникой, кефир и лимонники.
- Выбирайте, кому что нравится!
Я выбрал йогурт, выпил половину с половиной лимонника, остальное оставил доедать после сна.

- Вы бы видели, как сейчас Володя построил женщин возле туалета! – смеялся Альфредыч. – Подошли мы, там буквы «М» и «Ж». А женщины в обе кабинки заходят. Ну Володя им и объяснил: «Вы буквы видите? Дома тоже в мужской заходите? …» - короче, задал им жару! И подчинились ведь!

Я намазался аэрозолем от комаров, подремал, доел свой полдник и начал неторопливо складывать рюкзак, чтобы выйти первым и идти опять спокойно. Павла пришлось слегка побеспокоить, когда доставал из под него свою пленку. Остальные решили полежать и выйти минут через пятнадцать после начала Хода:
- Петрович, ты нас подожди возле поворота в деревне. Который под девяносто градусов.

Заблудиться все равно не получилось бы – я Саше Барбиру еще в Великорецком продиктовал телефон Елены. Перед трассой полицейские держали колонну минут десять или пятнадцать, дожидаясь отставших – ГАИ не хотело заранее перекрывать движение. На том самом повороте в деревне как только я успел снять рюкзак, тут же появились наши. Дальше двинулись вместе.

Две девчушки спросили, зачем мне эти пробки на шляпе, висящие на веревочках.
- Для того, чтобы девчонки спрашивали.
- А мы замужем.
- Это для больших австралийских мух. На наших мелких не действует. Только такие, как вы и спрашивают. А нет, еще одному парню недавно отвечал. Тоже ему сказал, что для мух бесполезно, а на девчонок действует. Вот, вы подтвердили.

Девушки убежали вперед. Павел в сапогах, не особо выбирая дороги, тоже отдалился метров на пятьдесят. «Как бы он не проскочил поворот к Елене… Хотя договорились ждать возле вышки, но мало ли… И телефон опять выключил!». Я был тоже в сапогах, кричать не хотелось, поэтому чуть добавил скорости и все же догнал его. А он, оказывается, и не собирался далеко убегать, как раз намереваясь остановиться.

…Навстречу нам из под калитки выбежал щенок: играя, нападал на нас и одновременно боялся. Огромная лохматая мать ревниво смотрела. Дмитрий, хозяин дома, слегка оттащил ее за ошейник, и мы прошли внутрь двора к бане. Елена бросилась мне на шею, как к родному. Щенок вместе с нами пробежал внутрь веранды и не хотел выходить из-под стола. На команды, естественно, не реагировал, пришлось мне его вытащить за ошейник наружу. Валя пошла в баню, а мы сели ужинать.
- Да-а, Василий! Нашел ты нам отличный ночлег! - мужики были в восторге от приема хозяев. - За 500 рублей – все включено: баня, ужин, завтрак, постель. Не сравнить ни с какой из предыдущих ночевок! У Тагира 350 на полу без света и воды. Просто крыша с печкой. А тут!...
- Это Господь премудро все устроил в прошлом году: Альфредыч очень вовремя позвонил, когда я был как раз около стоявшей на обочине Елены. Чуть медленнее бежал бы Саша к интернату или чуть быстрее мы шли – и все. Но с учетом того, что ничего не случайно….

Стол был накрыт отменный: на огромной сковороде - с картошка с грибами, одна большая кастрюля с куриной лапшой (пальчики оближешь!), а другая маленькая - специально для Павла с лапшой без лука, маринованные острые перцы, огурчики и помидорчики, лечо, а самое удивительное – дыня! Отличная сладкая дыня - видимо, моченая, но вкус потрясающий.
- Я предлагаю спеть «Многая лета» хозяевам этого дома! – подал идею Альфредыч.

Шестью лужеными глотками мы пропели многолетие, хозяева пребывали в шоке – наверняка никто ничего подобного здесь не делал. Елена засмущалась, прослезилась и, расчувствовавшись, поцеловала мужа. Было впечатление, что мы находимся в каком-то грузинском ресторане на свадьбе и поем многолетие родителям невесты.

Валю хозяева забрали в дом. Я собирался расположиться опять внизу на диване, но Альфредыч, разведав обстановку, отправил меня наверх:
- Будешь спать на широкой кровати там, а мы с Володей - внизу на диване. Там очень жарко от печки, пришлось открыть окно.

Потом они еще раз все вместе подумали, комната как раз проветрилась, стало прохладнее. Саша Барбир захотел спать на полу, чем удивил в очередной раз: то ему лимонники с ряженкой в Медянах надоели, то спать на мягкой постели наш полковник устал – чудо-человек. Мы постирались в бане, попарились. А потом сели пить чай.
- Кто развесил вещи в парилке? Петрович! Что это такое! Люди парятся, а там носки, футболки… Кто разрешил? – шутил с серьезным видом Альфредыч, а потом доложил обстановку. - Я поговорил с Еленой: они готовы принимать хоть пятнадцать человек, лишь бы мы сами разместились на полу! А теперь давайте выпьем за нашего… телеведущего Василия Петровича!

Впоследствии Альфредыч на мой вопрос, почему он меня так назвал, задумался:
- Не знаю… Духом Святым!

Потом Саша неожиданно склонил голову покаянно:
- Вот скажешь что-нибудь - и стыдно…
- Ты скажешь и тебе стыдно? – не понял я его.
- Нет, ты скажешь что-нибудь – и мне стыдно…
Я поцеловал его в маковку, успокоив:
- Все будет хорошо, Сашечка!

…Легли не поздно, я встал в два, чувствовал себя вполне отдохнувшим, только левая нога поначалу не хотела работать, потом расходилась потихоньку. Не торопясь, начал собирать вещи, пластырей на ноги лепить много не стал. Из-за того, что шел спокойно, вчера обошлось совершенно без мозолей, даже старые ушли. Вечером Дмитрий достал нам электроплиту, на которой утром мы разогрели лапшу и картошку с грибами. Дмитрий удивил нас, рассказав, что напрямую здесь до Кирова семь километров (а делаем крюк длиной в тридцать пять в последний день Хода), зимой по льду ходили иногда пешком до города. А в какой-то засушливый год летом ездили прямо через обмелевшую Вятку на "Ниве". Потом Лена рассказала про своих забавных соседей:
- В том доме жил предприниматель, приезжал на выходные, напивался, выходил во двор и кричал: «Народ! Народ!» А дети с соседних участков ему отвечали тоже: «Народ! Народ!» Весело у нас тут бывало!

Мы набрали из артезианской скважины воды, поблагодарили хозяев, Лена оттащила собаку от калитки:
- Могли бы и сами пройти, с нами она никого не трогает.
Но мужики не решились сами. Без одной ноги трудно до Кирова будет дойти, если что...

Они ушли вперед, а мы с Павлом поползли. Зашли в Мурыгино в храм, который чем-то напомнил наш Троицкий, только выше внутри, приложились к иконам, а потом, читая акафист, направились в Гирсово вместе с немногочисленными группами паломников:
- А в прошлом году шли – вообще уже никого не было. Еще больше опаздывали.

На берегу я Вятки переоделся, сменил сапоги на кроссовки, предварительно обмотав пластырями пальцы («Сейчас мы куколок запеленаем…»). Из Гирсово колонна уже вышла, мы не стали задерживаться. Позвонил отец Николай:
- Василий, я тут попал! Смотрел специально расписание в Интернете, там было написано , что трассу перекроют в 7:00, а теперь стою в пробке...
- Так мы же в 6 выходим или даже чуть раньше из Гирсово. Конечно, стоите. Надо было до 6 проезжать. Ну ничего, потом, когда будем на Пагинке, проедете. Езжайте по старому мосту. Перед новым налево уходите. А потом после старого сразу тоже налево на первом же перекрестке и попадете на Казанскую.
- Ладно, разберемся как-нибудь…

Минут через двадцать мы вышли на трассу, где-то там слева стоял в пробке отец Николай. Павел решил снять часть одежды на остановке, скинул рюкзак на скамеечку. Какой-то паломник, стоявший тут же, со смутно знакомым мне лицом, в холщовой рубахе, с ухоженными усами и бородой, широко улыбаясь, сразу же подошел ко мне и трижды расцеловался. А я никак не мог вспомнить, когда и как мы с ним познакомились и как его вообще зовут. В разговоре промелькнуло, что он из Орска, перебросились несколькими фразами по поводу Хода, Павел надел рюкзак, паломник еще раз трижды расцеловал меня, так же широко улыбаясь, и мы пошли дальше.
- Василий, кто это?
- Благодарный народ.

Колонна занимала одну полосу, ГАИ начало пускать попутные машины. А вот и отец Николай. Я махнул ему палкой, но он не обратил внимания, проехал мимо и не заметил. Дошли до Пагинки, было много свободных мест под деревьями возле автобусной остановки, и я подумал почему-то, что колонна уже ушла. Зажег горелку, поставил воду, тут же подошла женщина и попросила вскипятить воды и им, а в благодарность принесла нам сыр. Чай мы пили с двумя сортами шоколада, я еще и с сухариками, а Павел - с хлебом. Потом поставили воду еще раз – душа требовала продолжения банкета.
- Петрович, может тебе сменить фамилию? Чтобы тебя не узнавали. Например, на Жванецкого.

Фантазер…

Пока мы собирались, к остановке подъехал машина ГАИ – Ход, оказывается, должен был начать движение только сейчас.
- О, сопровождение опять подъехало, ждут только нас. Всё, мы выходим, можно ехать!

Впереди колонна как раз готовилась к выходу – не зная об этом, мы очень вовремя встали с привала. Наших увидели чуть дальше остановки, лежащих среди сосен. Женя махал нам рукой.
- Что машешь? Чай? Нет, спасибо, уже попили. Пейте холодную воду, кто от нас убежал, - Павел был немилосерден, а Женя его все равно не слышал за 20 метров.

Реку Пагинку переименовали почему-то в Починку. Сотрудники ГАИ через мегафон просили паломником не пересекать сплошную и занимать одну полосу. Готовилось к открытию встречное движение. Павел рассказывал о своем покойном друге Василии, к которому он собирался завтра поехать на могилу. Как тот служил в Югославии, как на них падали бомбы, от которых было не спрятаться, поэтому было очень страшно: ты сверху под прицелом. Заранее назначенная мишень. Точка на карте. И вот там он выжил, а здесь его убил какой-то отморозок – зарезал за деньги…

…Солнце поднималось все выше. На привале перед мостом в качестве укрытия я использовал рюкзак. Немного подремал, потом пошел к стоявшим невдалеке полицейским:
- Во сколько Ход отправляется? В 11?
- Наверное. Не знаем.

Полицейские были в таком оцеплении, видимо, впервые, поэтому мне пришлось провести разъяснительную работу: как Ход идет, сколько времени могут идти опоздавшие (как мы в прошлом году – чуть ли не через три часа после основной колонны), как вообще идти:
- Бывает, что спортсмены, подготовленные ребята, сходят с дистанции после первого дня, а старушки за восемьдесят ползут потихоньку с молитвой весь путь. Не все так просто…
Полицейские с любопытством слушали.

Пока остальные лежали, я вышел первым почти вместе с иконой. Меня догнала маленькая компания, девушка читала акафист, а я слушал. Потом после четвертого кондака догнала другая группа, которая уже пела то же самый кондак, и я ускорил слегка свой шаг, чтобы идти с ними и подпевать, а то ни разу за Ход не пел акафист в этом году. Потом после акафиста вконец распоясался, разошелся и сам пел «Непобедимую победу». Минут пять никто не поддерживал, только все слушали и бодро шли под этот марш, а потом тетушки стали рядом подпевать тихонечко тонкими ангельскими голосами. Потом кричал «Христос воскресе!» во все горло – когда еще? Ход-то близится к концу. А люди продолжали петь «Непобедимую победу» уже без меня… Еще не один раз покричал «Христос воскресе!» до храма Новомучеников, там прошел к столам под ближайший навес на улице, быстро поел в тени и пошел на свое место за кирпичную ограду. В очереди за квасом стоять не стал - было лень…

А Павел, наш продуманный коми татарин, пошел, как обычно в Тойота-Центр попить бесплатный кофе и почистить перышки:
- Захожу туда, на входе девица с подозрением смотрит на мой внешний вид. Но молчит. Не здоровается. Непорядок. Прошел к ресепшену, вторая девушка оказалась более вежливой, поздоровалась. Я спросил: «Где у вас тут вкусный кофе? Вы же должны помогать своим клиентам в трудной жизненной ситуации? Сейчас как раз такая ситуация!» Она улыбнулась: «Да, конечно!». Понимает, что просто так сюда никто не зайдет. И тем более, не попросит нагло бесплатный вкусный кофе - посторонние об этом не знают. Сделал я все свои дела, посидел, отдохнул, зарядил телефон, проверил почту, пошел на выход. Первая даже "До свидания" не сказала. Зайду к ним на сайт. Одну похвалю, а на вторую жалобу напишу.

И Павел отправился к храму обедать. Потом все наши не поленились встать в очередь за квасом, где их пытались отодвинуть какие-то буйные конфликтные православные: сначала шустрый дядька, путаясь в показаниях, кричал, что ему нужен срочно квас для батюшки в количестве десяти литров, а так же для его утомленных соратников, но ему объяснили, показав на очередь, что тут все устали и ничего - стоят, не ропщут. Когда у него не вышло прорвать оборону, он прислал на замену какого-то накачанного парня из состава утомленных спутников, но куда накачанным парням против Альфредыча, нашего человека из стали, и Саши Барбира, настоящего полковника? Парень тренированным пузиком попробовал на прочность несокрушимый локоть Альфредыча, тут же нахохлился: «Я тебя трогал??» и отступил. Локти у Альфредыча оказались крепче. Потом пришла тетушка из соседней воскресной школы и активно стала нападать, требуя квас для «голодающих детей Поволжья» (зачеркнуто), то есть для детей из воскресной школы, которые помирают – квасу хотят. Но куда даже самым болтливым наглым теткам против восточной мудрости, огромного словарного запаса и грамотно подвешенного языка Павла Фаритовича, заслуженного Цербера Республики коми? Убедил, что раз они вообще не паломники, а просто хотят бесплатный квас, то по большому счету им здесь делать нечего, но ради детей можно, только в общем порядке. С ним начнешь сомневаться, нужен ли тебе по жизни этот квас, и забудешь, зачем вообще пришел…

Все эти эпические противостояния остались в стороне от меня - как и в прошлом году, я избежал всех проблем, узнав об их существовании только позднее. Я лежал за кирпичной стеной под березой, сняв кроссовки и носки, и размышлял: если мои молитвы приняты, если Богу будет угодно, то квас принесут сюда. Кто-нибудь. Через полчаса пришел какой-то парень и стал из полиэтиленовой гибкой емкости всем разливать квас.
- Вы всем наливаете? – уточнил я.
- Сколько хватит. Себе немного оставлю.

Подошел и ко мне, спросил у лежащего рядом деда:
- Вы будете?
- Да я бы рад, только не из чего.
- Я с Вами поделюсь, - пообещал я ему.
- Тогда я Вам налью полную кружку, - и парень поделился со мной квасом, а потом ушел на свое место отдыхать.

…Ход пошел, из-за поворота показалась икона, человек пятнадцать-двадцать выстроились в цепь на двойной сплошной, чтобы над ними пронесли икону. Кто-то успел, а остальных жестом руки отогнал дьякон. Пару человек схитрили и после дьякона нырнули все же под икону. А я ушел с дороги, подчинившись – пытаюсь же быть послушным Богу, зачем два раза повторять. Нет - так нет. Потом рядом со мной шла любопытная парочка, присоединившаяся к Ходу только что: очень разговорчивая женщина за пятьдесят, не умолкавшая ни на минуту, и молчаливая девушка, по видимому врач, которую первая сразу же пыталась трудоустроить через меня:
- Вы откуда? Из Сыктывкара?? А вам там врачи молодые не нужны? – и она показала на спутницу, хохотнув от своей шутки. – А вы в какой раз идете? Тринадцатый?? Какой молодец! А вот у нас тут отец Леонид идет, он всегда босиком, даже когда Путин награду вручал в Кремле, он был тоже босиком. А недавно был его творческий вечер, так из наших городских официальных лиц, имеющих отношение к литературе, никто не пришел. Люди из других городов приехали, а наши не пришли никто! Представляете?
- Представляю, - улыбнулся я, мысленно читая молитву Богородице.

И так без перерыва практически до самого храма Веры, Надежды, Любви и матери их Софии. Периодически она сама посмеивалась-хмыкала своим шуткам, а я улыбался блаженно, иногда кивал головой и в ответ на ее очередной вопрос: «Да ведь?» лишь коротко соглашался: «Да!» Ее веселило моё безмятежное поддакивание.

Потом шел один, напевал «Непобедимую победу» вместе с какой-то компанией, опять кричал «Христос воскресе!», а оказавшийся рядом молодой батюшка с мягкой улыбкой поправил:
- Надо «вознесе!»
- И так потом тоже будем! – пообещал я.
- Ну раз Вятская Пасха, то можно и «воскресе», - размышлял вслух батюшка.
- О чем и речь!

Священники на улице возле храмов щедро кропили паломников водой. Мы подставляли руки и лица, улыбались друг другу. Возле Трифонова монастыря я нашел машину отца Николая, а его самого рядом не было - видимо, был на молебне. Так мы с ним и не встретились ни до, но во время, ни после Хода. Я написал пальцем на пыльном заднем стекле: «Здесь был Вася!» Отец Александр Митрофанов, «Газель» которого стояла рядом, хмыкнул и благословил меня. Потом уже отец Николай рассказывал, как развеселило мое «творчество» двух тетушек и монахиню, которых он вез до Сыктывкара. Возле камеры хранения встретились с Павлом, забрали вместе мешки, ребятам отдали номерки, но на выходе один из дежурных снова спросил:
- Номерок отдали?
- Вам не отдашь!.. – отвечал Павел. – Василий, дотронусь до колокольни! Видел там нищего, кстати? С таким лисьим лицом и узкими глазками? Для детей сирот собирает типа. Я его запомнил. В прошлый раз он собирал на восстановление храмов.

Мы набрали напоследок воды из цистерны и пошли в учебный центр. Наши уже переоделись и ожидали прихода директора Алексея. Он был не против, чтобы мы с Павлом переночевали еще одну ночь в классе, чтобы на утро поехать в Слободской. В холодильнике еще с 3 июня для нас лежало сало, которое тут же стал по кусочку уничтожать Володя.
- Ах ты ж хитрый белорус! - напал на него Павел, но Володя ухитрился стащить еще ломтик. Потом и Альфредыч взял себе кусочек. Вова вернулся и под шумок стащил еще чуть-чуть. Точно белорус...

Мы поели сало, запивая горячим чаем. Воды оказалось мало, набирать из крана не хотелось.
- Павел, пойдем в Трифонов за водой?
- Пошли. Мне все равно надо отдать оставшиеся две с половиной тысячи в храм.

Толпа возле купели пела «Непобедимую победу!». Народу было море, я еле пробился к источнику. Отнесли потом воду в учебный центр и направились в «Глобус» за едой через парк. Играли дети, звучала музыка, на сцене одна за другой выступали девушки в русских сарафанах, а пенсионеры и пенсионерки хлопали в такт и танцевали на площадке под веселые песни.
- Василий, надо как-то пройти через них, чтобы не нас перехватили!

…В хлебном отделе не нашли лимонников. Рядом девушка раскладывала выпечку.
- Девушка!
- В чем дело?? – реакция была такая, будто она - министр торговли, которая случайно попала на раздачу в столовую.
- Лимонники есть?
Она ответила что-то невнятное, а в голосе читалось: «Как же вы меня все достали!!»

Салаты Павел советовал не брать :
- Я знаю, как их готовят. Возьми лучше сало – по крайней мере, понятно, из чего оно сделано.

Но я взял копченые ребра, корейскую морковку, вредные газированные напитки в честь окончания хода и мороженое. В рюкзаке у меня еще оставалась пачка так и невскрытого за Ход пюре. Мы шли обратно через парк, Павел прочитал вывеску:
- «Парк имени Татарина». Тьфу ты! Имени Гагарина!
- Кто о чем!....

Навстречу шли те самые упитанные профессиональные нищенки, которые просили милостыню возле храма в Великорецком. Они бодро шагали со стороны Трифонова монастыря после трудового дня, энергично переговариваясь – видимо тоже в «Глобус».

- Мы с тобой сделали неправильно. Надо было ехать к Елене и Дмитрию, - уже потом, ближе к ночи сообразил Павел, когда мы укладывались спать в классе между столами на надутый матрас. На улице включился прожектор, свет бил в лицо, я тронул стол, намереваясь его сдвинуть, чтобы загородиться от прожектора, но конструкция была еле живая. Побоялся сломать, обошел, поставил стулья, загородился и уснул…

..Маме позвонил за полчаса до подъезда к даче, она услышала звонок, и я ее порадовал, что мы уже скоро будем.
- Мама, это Павел Фаритович. Он наполовину коми.
Она недоверчиво смотрела на восточные черты лица Павла.
- У него дед по матери – Габов Николай Николаевич.
- А, да, Габов – коми фамилия!
- Мам, да это тот самый Габов, Герой Советского Союза, в честь которого у нас площадь в городе названа!
- Серьезно??
Павел подтвердил, да еще сказал пару-тройку фраз по-коми, удивив маму.
- И фамилия у меня самая что ни на есть коми – Илья-Сов, «Соленый Илья».
Мама, рассмеявшись, хлопнула его по руке и по-коми ответила, чтобы он ее не дурил…

****
15 июня, суббота. Я причащался в родном Вознесенском храме. Пока стоял в очереди на исповедь, Ярик Иванович , мой старый знакомый, сидел справа на скамеечке, потом перед началом прошел вперед. После того, как я исповедался, он обернулся, подозвал меня знаками поближе к себе:
- Вот здесь твое место! – и поставил перед собой поближе к клиросу.
- Именно здесь? – смеюсь.
- Да, здесь!
Потом тронул за плечо:
- Василий! Я вот заметил, что ты не прикладывался к иконам: исповедался, потом стал сзади. А надо подойти к каждой иконе и приложиться!
- Ты просто не замечаешь иногда, как я это делаю. Ну хорошо, я пошел!
- Иди! – он с улыбкой меня проводил взглядом.

Потом я встал на свое место, Ярик Иванович довольно улыбался. Перед тем, как священник вынес чашу, я обернулся назад:
- Ярик, а ты когда последний раз причащался?
- М...м... Наверное, где-то месяц назад.
- Я вот что заметил: ты приходишь в храм, прикладываешься ко всем иконам, а потом стоишь на службе и не причащаешься.
- Вот сумел поймать! - Ярик Иванович давился от смеха. - Василий, ты что, обиделся на меня?
- Нет! – я тоже еле сдерживал смех.
Потом он секунд двадцать подумал, опять тронул меня за плечо:
- Я вспомнил! Я причащался двенадцать дней назад, 3 июня на свои именины, на Ярослава!
- Ну и молодец! Значит, все хорошо!

После службы я не успел выйти из храма, как какой-то мужичок с побитым лицом и в грязной одежде, испачканной кое-где коричневой краской и с дырками в интересных местах, начал просил у меня деньги на билет в Усть-Нем (село в 250 километрах от Сыктывкара). Подобных деятелей я уже видел – они пропивали деньги и потом снова просили на билет. Но и оставить его так не мог. Почему-то вспомнился тот дедушка, о котором мы не позаботились – который спал в неудобном кресле в Великорецком.
- Денег не дам. А билет куплю. А что ты здесь делаешь, в городе?
- Вот не поверите!..
- Не поверю.
- Сидел двадцать суток за алименты, жена подала. Костюм и деньги забрали в полиции, мужики в камере дали одежду. А билет стоит 750 рублей. Хотя бы до Усть-Кулома, а там уже близко, уже родные места, почти дома.

Я посмотрел в интернете расписание автобусов. Вроде, рейса сегодня не было, но мог попасться частник. Или можно взять до Усть-Кулома, а там 65 километров на попутном лесовозе можно преодолеть.
- Я приеду сюда в 13:30 и отвезу тебя на автобус, билет куплю. Сдать не сможешь, сразу говорю.

Василиса, узнав мою затею, тут же (как всегда) вызвалась поддержать. В магазине купила для него шоколадное молоко и сладкую булочку – что любит сама. Приехали в назначенное время, мужичок был уже прилично пьян, до машины пять метров от бордюра, где он сидел с бездомным Славиком и его коллегой, преодолел с сильными заносами в сторону.
- Ну и зачем ты напился? Как теперь садиться в автобус?
- Я не пил! Мужики пили, а я не пил. Они пьют спирт, а я не пил.
- То есть, если не спирт, то типа и не пил?
- Честно!
- Ладно, садись.
Приехали на автовокзал, товарищ как-то успевал вслед за нами переставлять ноги, не падая.
- Вот зачем ты пил!
- Если бы я пил, я бы был пьяный!
- Так ты и пьяный.
Василиса была в восторге от его железной логики.
- Нееет! Я не пьяный! – покачиваясь, упорно отрицал мужичок.

Я усадил его на скамейку в зале ожидания. Автобуса до Усть-Нема действительно не было, я купил билет Усть-Кулома на 17:30, оплатил картой, уточнив у кассира:
- Другой человек сможет сдать его?
- Нет.
- Отлично.

Я вручил билет мужичку:
- Вот тебе билет, сдать ты его не сможешь. Да не мни ты его! И не потеряй! Я приеду сюда к 17:20 и дам тебе денег до Усть-Нема. И не пей ты уже!
- Да я не пил!
Василиса вручила ему еду:
- Это Вам!
Он растрогался. Я думал, что он сейчас заплачет:
- Какая она у Вас хорошая! Спасииибо!

И мы с Василисой поехали домой.
- Папа, а что, интересно, думают люди, видя такую картину: мужчина с девушкой и какой-то бомж, которому они покупают билеты, еду дают и воспитывают?
- Мне все равно, кто что думает. Мы должны не под людей подстраиваться, а под Бога. «Дружба с миром есть вражда против Бога» Мы должны заниматься своими делами, не обращая внимания на взгляды.

…
- А я думал ты не приедешь! - радостно объявил мне уже почти трезвый мужичок, стоя в ожидании посадки на автобус.
- Ты билет не потерял?
- Нееет! Вот! – и продемонстрировал смятый чек-билет, попытавшись меня обнять. – Спасибо!
- Вот тебе 250 рублей, доберешься до дома.
- А дай свой телефон, я тебе деньги верну, у меня дома есть!
- Не надо. И не пей ты уже!
- Нееет! Спасибо! – и снова попытался меня обнять.

Народ с любопытством наблюдал за этой картиной. Какая-то женщина, стоя рядом с мужем в другом конце очереди, улыбалась, глядя на нас.

Вечер субботы, хорошее время... В Церкви уже Воскресенье. Малая Пасха...

Христос Воскресе!

Аминь!