Дивеево 2003, 2010 годы
Дивеево 2012 год

28.09 - 02.10, 2013 год.

- Ну что, Василий, поедешь в конце сентября в Дивеево? – Отец Николай бодрым голосом настраивал меня на очередной подвиг, – ты за рулем, я рядом! Две или три прихожанки еще поедут.
- Ох, отец Николай, не знаю… Экзамены одной группы, набор другой – все как раз в конце месяца… Надо подумать. Может, в начале октября?
- Ну, думай.
- А если Таня захочет?
- Давай с Таней, очень хорошо!


Ехать, конечно, хотелось. Но как со всей этой житейской суетой разобраться? Выход один – читать акафист преподобному Серафиму. В результате впервые за год к началу занятий учеников набежало больше необходимого количества, группа была набрана за 10 дней до первого урока, и ехать можно было со спокойной совестью. Пару вечеров я потратил на исследование более короткого маршрута, чтобы сэкономить 150 км пути и примерно три часа времени за счет того, что не планируется заезжать в Нижний Новгород. Я предложил отцу Николаю выехать в субботу с промежуточной остановкой в Великорецком, чтобы приехать в Дивеево в воскресенье после обеда, когда уедет основная масса паломников.
Как обычно, перед паломничеством начались различного рода искушения: то дети болеют, то взрослые донимают… Ко всему прочему, непосредственно перед отъездом заболела Танина мама, которая хотела сидеть с детьми в наше отсутствие. Пришлось срочно вызывать мою маму. Для бабушек были крупными буквами написаны расписания звонков в школах, а также начало и окончание занятий на секциях и кружках.

Выезд немного задерживался. Наконец, подъехали на «Волге» Наташа и Петр – наши давние друзья, а потом и отец Николай со своими родственницами Галиной и Надеждой. Батюшка уступил руль своей машины мне, а я его уговорил сесть в «Волгу»:
- И им полезней Ваше присутствие – будете вести с ними душеполезные беседы, - подмигнул я ему. – И нам легче ехать!
Отец Николай рассмеялся и пошел в «Волгу»…

… В Великорецкое мы приехали почти только вечером, быстро смеркалось, моросил дождик, окна паломнической гостиницы были темны.
- Нет, Василий, дверь закрыта, - отец Николай обошел «Ковчег» и вернулся.
- Может, боковая дверь открыта?... Нет, тоже заперта.
- Света нет, тишина. Никто нас не ждет.
Телефон Павла Иннокентьевича, хозяина гостиницы в Великорецком, был выключен. Впрочем, он заранее предупредил, что уезжает на Афон, и оставил телефон своего помощника. Но и он не отвечал.
- Может, этот помощник на службе? Время шесть вечера, надо идти в храм. После службы еще раз наберем.
Моя жена и Галина с Надеждой ожидали нас возле машины, глядя из-под зонтиков на наши безуспешные попытки проникнуть в гостиницу. Наташа и Петр без энтузиазма ждали решения.
В полумраке храма мерцали немногочисленные свечи, монахи неспешно вели службу. Возле стен стояли несколько трудников и женщин-прихожанок. С улицы зашел еще один человек. Он нетвердыми ногами прошелся вдоль прихожан, остановился посреди храма, мутным взором медленно огляделся, вернулся к притвору, вышел на улицу, потом опять зашел.
- Василий, раз так получилось, значит, Богу так угодно, - отец Николай шепотом обратился ко мне.
- Я тоже так думаю.
Накануне поездки я причастился, а поэтому пребывал и мирном расположении духа, беспокойство отсутствовало: во время крестного хода в Великорецком не одна тысяча паломников может разместиться, неужели сейчас для семерых не найдется места?
Мы купили свечи, подали записки, а потом встали в очередь на помазание. Настоятель отец Тихон спросил подошедшего отца Николая:
- Вы священник? – и после утвердительного ответа передал кисточку. - Откуда паломники?
- Из Сыктывкара, – и двух словах наш батюшка обрисовал проблемы с ночлегом.
- Сейчас служба закончится, поужинаете с нами, и мы вас разместим в тепле, - отец Тихон обратился уже ко всем нам, после чего продолжил помазание.
- А сколько вас человек? – к нам подошла одна из женщин, назвавшаяся Людмилой, - я могу взять к себе ночевать.
- Семеро.
- Семь человек?? Ой, семь многовато, столько я не смогу.
- Четыре женщины и трое мужчин.
- Ну, женщин я бы взяла. А мужчин пусть тогда отец Тихон разместит.

Наташа перед поездкой приболела, и Петр решил, не дожидаясь конца службы, ехать в сторону Кирова и заночевать в гостинице на объездной дороге. Встретиться мы договорились утром. С ними хотел увязаться и тот странного вида нетрезвый путешественник, но ему оказалось не по пути. Вместе с нами он вернулся в храм. Служба была по-монастырскому долгой, без сокращений, но спешить нам было некуда. Я, конечно, хотел приехать в Великорецкое чуть раньше, чтобы мы почитали акафист возле источника на Великой и искупались. Но человек предполагает, а Бог располагает. Купание в источнике пришлось отложить до лучших времен.

…При свете маленького карманного фонарика мы прошли к трапезной в сопровождении Людмилы. После благословения все расселись за столы: женщины за один, трудники и я вместе с ними – за другой, священники – за остальные. Отец Тихон всем объявил, что сегодня с ними на ужине присутствуют паломники из Сыктывкара и представил нас.

По монастырской традиции один из священников встал за аналой и начал чтение душеполезных наставлений из творений святых отцов. Раз в три минуты он останавливался, звонил в маленький колокольчик, все дружно откладывали ложки и крестились. Сколь было приятно слуху и сердцу, столь же приятно было взору и желудку: подчевали нас ухой, кашей, домашним творогом, маслом и сметаной. На столах стояли графины со свежим деревенским молочком, морсом и чайники с чаем. В Даниловке мы были три часа тому назад, поэтому есть особо не хотелось, но попробовал всего по чуть-чуть. Мужики, трудившиеся целый день на свежем воздухе, имели к вечеру завидный аппетит и подливали себе такие добавки, что я засомневался, хватит ли у них сил все это съесть. Но что примечательно, первым делом, взяв в руку кастрюлю, они хотели положить добавку сначала мне. Я отбивался, как мог, так как если попытка одного не увенчивалась успехом, то следующий трудник опять настоятельно (молча! – чтобы не мешать чтению) предлагал мне дополнительную порцию.

После ужина отец Тихон напомнил каждому об обязанностях на следующий день, справился о здоровье недомогающих и уточнил, смогут ли они выполнить послушание.
- И еще: сегодня к нам пришел странник. Сейчас мы его покормим, а ночевать он будет здесь на диване.
Странник – тот самый нетрезвый мужичок – сидел возле входа на скамеечке, иногда поднимая падавшую на грудь голову и оглядывая стены трапезной.

Так как Наташа и Петр уехали, Людмила сказала, что молодых (так она назвала нас с Таней, хотя сама, похоже, оказалась почти нашей ровесницей) разместит в отдельной комнате, и отец Тихон забрал отца Николая к себе, хотел забрать и меня, но я объяснил, что жена будет грустить, а это неполезно, да и два монаха спокойно смогут поговорить. Дом Людмилы оказался рядом с домом настоятеля, мы поставили машину и пошли размещаться.
В сенях нас встретили три кошки, а на улице в непроглядной темноте двора лаял невидимый пес Мишка. Две новые уютные гостевые комнатки Людмила подготовила для ночлега. Здесь был и умывальник, и чайник, и обогреватель. Спать легли рано, в половину десятого, поэтому и рано проснулись – не было и шести утра. За стенкой уже о чем-то весело переговаривались Надежда и Галина – они встали по своему обычному крестьянскому расписанию в пять.
Утренние сумерки не давали через окно рассмотреть крышу соседнего сарая: то она была обита оцинкованным железом, то ли ночью выпал снежок. Вышел на улицу: нет, снега не было. Слегка моросил небольшой дождь, над землей висел осенний туман. Возле своей будки слегка тявкнул дремлющий Мишка, оказавшийся черным, как смоль, поэтому его совсем и не было видно в темноте.

Позвонил отцу Николаю, он тоже уже встал. Договорились выйти к машине в 6:30. Пока жена прихорашивалась, я достал акафист Николаю Угоднику: быть в Великорецком и не прочитать акафист? Тем более, что путь сегодня предстоял неблизкий, по оживленным и незнакомым трассам.

Я сел за руль, отец Николай рядом, а женщины – на заднее сиденье. Минут через десять батюшка с удивлением повернулся ко мне:
- Василий! Как ты с ними едешь?? Это же невозможно!!
Оказывается, Галина и Надежда вели между собой оживленную беседу, и своим беспрерывным гомоном наполняли весь салон.
- А я как-то не обращаю внимания. Фон, так сказать. Наподобие птичьего пения, - рассмеялся я.

На перекрестке с объездной вокруг Кирова отец Николай снова пересел в «Волгу», и Петр поехал за мной. Котельнич проехали насквозь, не теряя путь на объезд. По этому маршруту – через город – я не ездил уже очень давно, было даже как-то интересно проехать опять по ямам под железнодорожным мостом. Зато при въезде в город с холма открывался захватывающий дух вид на Вятку.
Таня заметила одну интересную особенность: в здешнем лесу отсутствовали деревья с красными листьями – ольха и рябина. Желтые березки, зеленые ели и сосны.

В Яранске ненадолго встали перед ремонтируемым мостом через небольшую речушку Ярань. Напротив на другом берегу возвышался огромный Троицкий собор.


«Волга» немного отстала, я позвонил отцу Николаю, предупредил, что мы остановимся на ближайшей лукойловской заправке. Проехали АЗС «Движение», остановились возле «Лукойла». Заправка оказалась еще не действующей, работники только готовили ее к запуску в ближайшие дни.
- А ближайшая где впереди? Назад к «Движению» не хочется возвращаться…
- Впереди есть, но… Там немного странная заправка…
- В смысле, бензин плохой?
- Неизвестного происхождения.
- А до Йошкар-Олы сколько?
- Да километров 70. Там заправок, конечно, полно.
По указателю топлива получалось, что в баке должно быть еще литров десять, до красной зоны стрелка не дошла. Значит, километров 150 можно проехать. Подождали «Волгу» и двинулись дальше. До выхода на объездную вокруг Йошкар-Олы бензин я не экономил, мы наблюдали за мелькавшими табличками.
- «Русский Кукмор»! Гы! И чем это он русский? – хихикали мы, проносясь мимо поворотов на проселки.
«А я сяду
в кабриолет
И уеду
куда-нибудь…» - раздавалось из динамиков, мы подпевали, я даже подтанцовывал – насколько возможно – за рулем.

… В кафе на развилке из приличного съестного был только сомнительного вида шашлык, но у нас были свои запасы. Немного подкрепившись, пошли обратно к машинам, попутно узнав у местных, где здесь ближайшая заправка.
- А вон там, позади. Километр примерно, - махнул рукой мужик.
- А если не возвращаться?
- Тогда километров 40 вперед.
- 40… Хм…
Стрелка была только в начале красной зоны. Литров пять есть…
Мы проезжали мимо продавцов яблок и белых грибов, надеясь купить все это на обратном пути. Я старался держать скорость не больше 90, стрелка предательски быстро приближалась к концу красной зоны. Наконец, возле дорожной развязки мы увидели странного вида пустую заправку. Деньги пришлось передавать кассиру, сидевшему за решеткой и двойным остеклением, через узкую амбразуру, в нее же и сообщать о количестве топлива. Вид АЗС был очень неприглядным, качество топлива нас смущало, но все обошлось. Машины завелись, и мы помчались в Чебоксары.

Трасса Москва-Казань была переполненной, спасали новые участки дороги с четырьмя полосами. Когда они заканчивались, приходилось тащиться за нескончаемыми фурами, обгонять было рискованно и бессмысленно. Когда дорога расширялась, я ускорялся и обгонял вереницу фур. На одном из участков автопоезд, который я только попытался опередить, внезапно стал смещаться на мою полосу. Я ушел влево, притормозил, и ушел обратно вправо от встречного грузовика. Оказалось, что дорога снова сузилась, но водитель обгоняемой фуры не пожелал уступить мне дорогу… К слову сказать, до этого уже было два или три вылета нам в лоб с момента выезда из дома…

…На светофоре в Лысково свернули налево. Дорога была почти пуста, кое-где залатана, но даже в этих местах можно было ехать не меньше 90 км/час, а были и идеальные прямые участки с ровным асфальтом и полным отсутствием как попутного, так и встречного транспорта. До Арзамаса, к слову сказать, мы увидели всего три фуры. Я изредка поглядывал в распечатанные листы маршрута, когда подъезжали к очередному населенному пункту или развилке, а жена контролировала движение по навигатору на смартфоне, который иногда врал. Жена начинала слегка волноваться, но я успокоил ее тем, что знаю дорогу почти наизусть. Страшное и ужасное Большое Мурашкино, в котором некоторые автотуристы (судя по их отчетам) долго плутали по разбитым улочкам, стараясь не задавить гусей и кур, осталось позади, объехали слева Вад и Щедровку. Появившийся указатель «Арзамас 19 км» успокоил жену, а прояснившееся впереди небо обрадовало нас возвратом некоего подобия бабьего лета. Дождь прекратился, солнышко дарило еще полтора часа светлого вечера, можно было успеть в Дивеево до наступления темноты. В Арзамасе перед ж/д переездом замигал красным светофор, пришлось остановиться и ждать разрешающего сигнала минут десять. После переезда образовалась пробка из встречных машин, и я проскочил нужный поворот налево, выехав в направлении Ардатова. Мы быстро поняли ошибку, вернулись на Саровскую трассу, и через сорок минут были возле Паломнического центра в Дивеево. Путь от Великорецкого занял ровно двенадцать часов.

Отец Николай протянул в окошко паспорт, я сообщил монахине, что нам нужно семь мест.
- Есть номера. Две тысячи рублей.
- Нет, нам нужно что-то более бюджетное. В прошлый раз мы размещались на улице Пантурова за 300 рублей с человека. Нам бы туда.
Понятно, что монастырю нужны деньги. Но наша небогатая компания не могла потратить на проживание 14 тысяч за два дня. Монахиня взяла трубку, набрала номер. Комнаты на Пантурова были свободны. Наташа и Петр решили от нас отделиться и жить в более приличной гостинице – вполне понятное решение для новоначальных. Монахиня попыталась этому воспротивиться:
- А как я вас размещу? Там только трехместные и четырехместные комнаты.
- Трех женщин в одну комнату, а нас с батюшкой в другую трехместную.
- Тогда вам придется доплатить за место, иначе мы подселим к вам в комнату, если будут желающие.
- Мы согласны, подселяйте! – тут же согласился отец Николай.
Мы оба понимали, что в воскресенье вечером и в начале недели вероятность, что к нам кого-нибудь подселят, очень мала. Дивеево было малолюдным.

Возле нашей машины стояла бабушка:
- Ребята, пойдемте ко мне, у меня дом пустой.
- Да мы уже разместились.
- За сколько?
- 300 с человека.
- Давайте за 250.
- Нет, бабушка. Уж очень строгие здесь монахини.
Наша любимая трапезная рядом с паломническим центром была тоже почти пуста, мы поужинали и отправились в гостиницу, в которой действительно не было никаких паломников, кроме нас. Послушницы позвонили по телефону, узнали по нашей просьбе, во сколько монахини пойдут по Канавке. Оказалось, что у нас почти час свободного времени. Но чтобы наверняка не опоздать, мы вышли немного пораньше, и правильно сделали, так как через несколько минут колонна монахинь с иконой «Нечаянная радость» вышла из Троицкого собора. По традиции нужно было прочитать 150 раз «Богородице Дево, радуйся», после каждого десятка читать «Отче наш» и «Милосердия двери отверзи нам…», после чего помянуть родных - живых и усопших. Понимая, что одной Канавки для этого не хватит, я стал читать молитвы сразу, как присоединился к крестному ходу возле колокольни. Возле начала канавки в темноте возвышался недостроенный Благовещенский собор. Еще дома я смотрел на снимки из космоса и удивлялся: «Как?? Меньше, чем за год, достроили??» Но оказалось, что летом из космоса был сфотографирован лишь белый фундамент, указывавший очертания будущего храма. За несколько месяцев выросла кирпичная громада.

В конце нашего пути выяснилось, что 150 «Богородиц» из нашей компании не успел прочитать никто, кроме меня. Только на пользу ли это мне пошло? Может, стоило прочитать не торопясь 30 (а лучше вообще не считая, чтобы не отвлекаться на счет), чем быстрым темпом 150? Может быть, может быть…

Все зашли в Троицкий собор приложиться к иконе, очередь не спешно двигалась, я был самом конце. Пока стоял, жена на улице уже подружилась со взрослым щенком, который ласкался к ней, терся, желал, чтобы его погладили, но тотчас начал рычать на меня, как только я подошел к Тане.
- Все! Признал за хозяйку! Охраняет! – рассмеялся отец Николай.
- Да… Вот и оставляй жену одну на пять минут…
Щенок еще погавкал на меня пару минут, потом, поняв, что я калач тертый, угомонился и бежал трусцой рядом, провожая нас до гостиницы.

Встали в 7 на акафист… Галина с Надеждой пошли на исповедь. Очередь к мощам быстро прошла.
- Простите, Христа ради! – кто-то тронул меня за рукав. Я оглянулся, стояла немолодая инокиня. – Вы не поможете воды принести?
Не знаю, кто, приехав в Дивеево к преподобному Серафиму, мог бы отказаться от просьбы потрудиться во Славу Божию. Мы с Таней были не против снова потрудится на фасовке сухариков, но на этот раз было приготовлено другое послушание.
- Сейчас я Вас провожу, - инокиня провела меня в закуток, где пожилой дядечка набирал в пластиковые ведра горячую воду. – Вот ему помогите ведра отнести, он Вам покажет куда.
Оказалось, что воду нужно относить (видимо, для уборки) в Казанскую церковь. По дороге встретил Петра с пустыми ведрами – и его выудили из храма на общественно-полезные работы. Я еще пару раз отнес ведра, матушки меня долго благодарили, а потом одна из них спросила:
- А святынька Вам нужна?
- Нужна, конечно! Что за вопрос!
- Ну, мало ли... У некоторых уже есть, отказываются.
Я подошел с ней к небольшому ящичку со множеством небольших отделений, в которых лежали маленькие пакетики, извлекла один из них и вручила мне:
- Это кусочек кирпича от гробницы преподобной Марфы Дивеевской, любимой ученицы батюшки Серафима.
Ну что ж, немного потрудившись, получил маленькую награду от великой святой, отошедшей ко Господу всего-то в 19 лет после непосильных трудов на строительстве церкви Рождества Пресвятой Богородицы и удостоившейся от Бога нетления за свою праведную жизнь.
- А подскажите мне, пожалуйста, где вход в церковь Рождества Пресвятой Богородицы?
- А вот выйдите и налево сразу за углом вход вниз. Там как раз и мощи лежат преподобных Марфы, Елены и Александры.
Так я и нашел все то, что пропустил в прошлый раз. В нижнем храме тихонько мерцали лампады и свечи, недалеко от входа стоял охранник и внимательно следил за мной. А замысел у меня был простой - поклониться мощам знаменитых дивеевских святых…

...Возле Троицкого собора стояли Наташа и Петр.
- Василий, теперь расскажи нам, где Канавка.
Моих объяснений насчет входа на Канавку они не поняли, пришлось проводить их, показать, где купить правило для хождения по Канавке, и потом я уже собирался вернуться в храм, но перед его дверями меня перехватила пожилая инокиня с посохом и в разношенных мужских ботинках.
- Не хотите ли поработать?
- Хочу, - не раздумывая, ответил я.
- Нужно один корешок помочь вытащить. Там уже люди есть, но лишняя пара рук не помешает.
- Ну, попробую…
- А Вы впервые в Дивеево?
- Нет, уже четвертый раз. Приезжаем специально после выходных, когда народу поменьше.
- Да, в выходные тяжело. Зато у нас больше помощников… Сейчас вон за тем домом возьмите в сарае лом и лопату, вот ключи, возле двери лежат три тыквы, их потом надо отнести в трапезную…
Во дворе двухэтажного дома за свежевыкрашенным в синий цвет забором тот же самый пожилой дядька, которому я должен был помогать таскать ведра, теперь еле-еле ковырял лопатой корень, оставшийся от спиленной в палисаднике березки. Дедок уже основательно запыхался, толку от него было мало. Я скинул куртку, достал старые перчатки и принялся за дело. Обкопал пень со всех сторон, но вот корни, уходившие во все стороны, обрубать лопатой было неудобно.
- Нужен топор.
Галина (так звали инокиню) поковыляла за инструментами. Вскоре появился и топор, и ножовка – на всякий случай. Дело пошло веселее.
- Это нам одна паломница пожертвовала, - пояснила Галина. – Сломала лопату и сказала, что купит новую взамен. Я думаю: «Ну да, купишь ты… А с меня сейчас спросят…» Смотрю, принесла целый набор инструментов. Ну, как дела у тебя?
- Да все, выковыряли ваш корешок, - радостно сообщил ей я. – Дед только негоден к работе, сил у него уже нет.
- А сейчас еще пару человек придут на помощь. А второй корешок вынул возле теплицы?
- Где??
- Да вот, смотри… И вон те тоже бы надо, - она указала посохом в дальний угол, где торчали еще семь пеньков от старых яблонь и каких-то еще кустарников.
Я рассмеялся:
- «Надо один корешок помочь вытащить»!
- Не, можешь не копать. Мы ж не заставляем, сколько поработаешь, столько и ладно.
- Да нет, все нормально!
Просто стало смешно от военной хитрости Галины. Спешить мне все было равно некуда, поработаю для монастыря. А инокиня тем временем пошла искать еще одну лопату и новых помощников.
- Покурить бы… - дедок стал искать в карманах зажигалку. – Где же она… Потерял, что ли… Нету…
- Дед, это тебе знак: заканчивай курить, - усмехнулся я.
- Нет, должна быть. О! Нашел, - после двухминутных поисков он выудил из пиджака зажигалку и закурил, пока Галина отошла. Сделав пару затяжек, он пережег мешавшую мне капроновую веревку, натянутую вдоль каркаса теплицы. Веревка предназначалась для подвязки помидоров, поэтому Галина заранее попросила ее не рвать, так как в монастыре любая принадлежность на строгом учете, но один узел мне никак давался, и дедок по-македонски расправился с ним. С такой же бережливостью Галина отнеслась и к нескольким луковицам, которые я обнаружил в земле:
- Василий, не закапывай! Кидай сюда, отнесу в трапезную! У нас все в ход идет, за милую душу паломники съедают.

Через некоторое время Галина привела двух мужиков, которые продолжили вдвоем со свежими силами корчевать огромный корень, который я никак не мог победить, а дед ушел восвояси. Я копал корень, рядом с которым торчал остаток фонарного столба. На глубине примерно полуметра обнаружился старинный четырехгранный кованый гвоздь – сувенир на память.

Через пару минут копать стало неудобно от неожиданно начавших сваливаться штанов. Я попробовал застегнуть ремень – не получилось. Оказывается, сломался пополам язычок пряжки ремня. Это можно было бы списать на случайность, но накануне вечером я с женой стоял возле церковного киоска и рассматривал кожаный ремень с выбитыми на коже 90-м псалмом и молитвой Честному и Животворящему Кресту:
- А ведь у меня такой был. Я его 10 лет назад покупал. Сломался. Может, купить?
- Купи.
- Так на мне, вроде, есть ремень. Зачем мне второй?
А вот зачем, оказывается…

Матушка Галина тем временем просила у всех знакомых, проходивших мимо, благословения:
- Матушка Надежда! Благословите! Вот тут у меня помощники хорошие нашлись, копают…
Через десять минут она уже обращалась к молодому священнику:
- Отец Владимир, благословите! Паломнички работают во славу Божию, надо, чтобы у них сил добавилось!
Батюшка улыбнулся, благословил и пошел дальше.
- Ой, отец Владимир у нас такой хороший! И молитва у него какая сильная! Не гляди, что молодой! Как помолится, так все на лад идет, - потом она начала рассказывать про другого батюшку, с ее родины. – А у нас-то батюшка какой прозорливый! Как увидел дочку мою с ухажером, сразу мне сказал: «Не пара. Другой у нее будет муж». Так и случилось – с тем расстались. А потом едет как-то в автобусе и видит парня. Тот стоит напротив и смотрит на нее. Пришла домой и говорит мне: «Мама! Какие у него глаза!...» Но не познакомились, постеснялся парень. А дочка все о нем думала. Зовут ее в тот же вечер в гости друзья, а ей не хочется. Насилу уговорили, пошла:»Мы сейчас тебя с одним молодым человеком познакомим»- «Да не хочу я ни с кем знакомится!» И знакомят ее с тем самым парнем! А они друг на друга смотрят во все глаза и улыбаются – никто ж не знает, что они друг другу уже до этого понравились. А сейчас уже второй родился, пять лет вместе… А меня муж покойный всему научил, Царствие ему Небесное!. Я и гвоздь могу забить, и сарай сделать, и по огороду… Все могу. Я ж там, у себя пела и рисовала. Здесь тоже хотела на клирос и иконы рисовать, все просилась и просилась, а потом ногу сломала. Господь дал понять, что не надо так сильно хотеть, другая у меня здесь работа. Дали вот послушание – ухаживать за садом-огородом, приходится искать помощников. Помогают все: статс-дамы чуть ли не в мехах, все из себя важные; мужики серьезные в костюмах копают грядки, за уши потом не оттащишь. Сначала нехотя, а потом втягиваются, лопаты в руки – и вперед. Жены их на кухне посуду и полы моют… Все помогают. Ты, Василий, землю на забор-то не кидай, его докрашивать надо будет. С одной стороны смотри, как хорошо покрасили. Хорошо ведь?
- Хорошо.
- Вот! Тоже люди нашлись, специалисты: и по краске меня проконсультировали, все рассказали, да сами же и купили.
- Але, Василий! Ты где!
- Отец Николай, я недалеко от храма, грядки копаю. Сейчас объясню, как меня найти.
Вскоре подошли Галина и Надежда с отцом Николаем.
- Отец Николай, ремень падает, сломалась пряжка. Может, посмотрите в киоске?
В киоске моего размера ремней не оказалось, пришлось регулярно подтягивать джинсы.
- Поставили меня, значит, на такое послушание - следить за садом и огородом, продолжила рассказ Галина. – А все старые деревья срубила, оставила молодые. «Ты что, - говорят – натворила??» Накинулись на меня. А зачем они, старые-то, нужны? Проку никакого, плодов мало, мешают только. Вот корешки все и надо повытаскивать.

Звонили Наташа и Петр, потом – когда служба закончилась – Таня:
- Вася, ты где?
- Копаю.
- Где????
- Копаю…
Два или три корня я все-таки оставил, не докопал, потому что Галина повела всех нас – и Батюшку, и Галину с Надеждой - в трапезную.
- Там полы надо помыть еще. Или Вы не хотите? – с неким вызовом спросила она Таню, ожидавшую нас возле Троицкого храма.
- Почему не хотим? Хотим. Помоем, - жена тоже была не против послушания.
Мне пришлось сходить за тыквами, а когда вернулся, оказалось, что все уже пообедали, отец Николай охранял мою порции – гороховый суп и гречневую кашу с рыбой – а женщины занимались мытьем полов и посуды.
- Вась, ты меня не жди, иди спать, если хочешь, - у жены мытье полов затягивалось.
Спать, действительно, очень хотелось: накануне целый день ехали, легли поздно, встали рано, целый день на воздухе, да еще плотный обед ко всему прочему…

…
- Вась смотри, какие я цветочки нашла, когда возвращалась из трапезной. Там одна монахиня чистила клумбы возле тротуара, все цветы выдернула. Красивые?
- Красивые.
- Я их засушу, потом что-нибудь интересное сделаю.
Послеобеденный сон вернул нам сил, и мы поехали к дальнему источнику купаться. На стоянке было всего несколько машин – будний день как-никак. Возле ворот баловались щенки, спотыкались, кувыркались, тоненько рычали, прыгали и пытались белыми зубками грызть друг другу уши. На наши подзывания один не реагировал, просто лег на живот и смотрел, а второй вроде бы и хотел прискакать, но боялся, и после двух шажков смешно разворачивался и с тявканьем возвращался к брату.


Первая кабинка оказалось закрыта, вторая вскоре освободилась.
- Василий, тут мужчина плохо видящий. Помоги ему, - отец Николай помог пройти в кабинку мужчине примерно моего возраста и комплекции. Я ему показал, где крючки, чтобы вешать одежду.
- Вы можете снять меня на телефон? – он протянул мне свой сотовый.
- Попробую, только я не знаю, как камера включается.
Мужик поднес телефон к своему левому глазу и нажав несколько кнопок, включил камеру:
- Вот… У меня зрение 5%всего, только один глаз видит. Скоро должны очередную операцию делать. Матушка Богородица, помоги, вылечи мне мои глазки! Матушка, помоги! – и он стал спускаться по лесенке в ледяную воду, нащупывая ногами ступени. Я держал в левой руке его телефон и снимал, а сам в этот момент лихорадочно начал прикидывать, как его вытаскивать из воды, если он, не дай Бог, поскользнется и упадет в воду: «Килограмм 100, не меньше… Как его спасать?? Господи, помилуй!» Я с тревогой смотрел, как он, опершись руками о стенки купели, трижды окунается в голубую воду. «Фу-у!!... Слава Богу!..» - мысленно произнес я, когда он начал подниматься по ступеням.
- А я, кстати, единственный слепой Дед Мороз . У меня и сайт есть свой. Хожу, людей поздравляю… Сапоги мне не поможете застегнуть? Что-то не получается молнию застегнуть…
- Ого! А что за сапоги такие забавные?
- Итальянские армейские сапоги 44 года. Удобные очень.
- Леша! С тобой все нормально?? - из-за двери послышался голос его жены
- Все хорошо! Уже выхожу…
Алексей вышел, вместо него зашел старик, разделся, очень осторожно начал спускаться по лесенке, дойдя до ступеньки, скрывавшейся в воде, остановился, зачерпнул ладонями воду, крякая, ополоснул себя и поднялся наверх.
- Вы впервые?
- Впервые… да… Страшно чего-то…
Старик вновь спустился к воде и, ополоснувшись еще раз, стал одеваться. Я тихонько запел «Богородице, Дево, радуйся», спустился по ступеням до самого низа и трижды окунулся, перекрестившись, в обжигающую холодом воду…
А Петр зашел в соседнюю кабинку, искупался в свежекупленной сорочке, которую ему порекомендовали высушить и одевать, если вдруг заболеет когда-нибудь. Отец Николай, посмеиваясь, посетовал на свое неблагоразумие:
- Сначала ломился в первую кабинку, занятую, а потом нашел целых две – отдельную для монахов и еще одну - для священников. А так как я иеромонах, то выбирай – не хочу!
…
Наташа с Петром решили поехать к друзьям в Нижний, мы попрощались с ними и пошли за продуктами в «Магнит». Надежа с Галиной вызвались приготовить праздничный ужин, а мы с Таней отправились подавать забытые записки. Еще с прошлогодней поездки я помнил, что жену очень заинтересовала книга о Дивеево с красочными фотографиями, но тогда у меня уже не оставалось денег. Ее желание я помнил, а она у же и забыла за прошедший год, поэтому мой подарок оказался для нее маленьким сюрпризом.
- Вась, давай еще раз по канавке пройдем, а то вчера как-то быстро все прошло. Хочу спокойно, помедленнее.
Но пройти нам не удалось - позвонил отец Николай:
- Василий! Ну, вы где? Мы же вас ждем, все готово!
- Идем, идем!
Я поднял голову: над нами кружила стая ворон – видимо, со всего Дивеево,..


…
Утром мы с батюшкой первыми спустились в трапезную.
- Василий, вот, съешь просфору, - отец Николай вынул пакетик со святыней.
- Я пил ночью, нельзя…
- А я говорю, можно! Ешь! Это условно. Выше закона послушание! – делано строго, улыбаясь в бороду, воспитывал меня батюшка.
- Понял, ем.
- А выше послушания что?
- Любовь?
- Рассуждение! Скажет тебе батюшка: «Верь не Троицу а в двоицу!» И что? Слушаться? Нет.
….
Перед выездом, как только открылись ворота монастырской ограды, мы всей компанией прошли по Канавке.

Арзамас белел первым снежком, и чем дальше, тем снега было больше.


В Большом Мурашкино мы все-таки слегка заблудились: я свернул не в тот поворот на перекрестке с круговым движением, и нам пришлось сделать небольшой крюк, спросив у местных, как быстрее попасть на трассу.
На московской трассе почему-то оказалось совсем мало торгующих яблоками – скорее всего из-за того, что день был будний. Видя отсутствие конкуренции, бабушки пытались продать мне яблоки по двойной цене: вроде бы и ведерко с яблоками, а на самом деле их там всего шесть штук.
- Смотрите, здесь три килограмма, - убеждали меня торговки. – Совсем недорого!
- Весы есть? Нет? А безмен?
- Сейчас принесем!
- Несите.
Одна из тетушек пошла в гараж, но через десять метров замедлила шаг, постояла и вернулась.
- Ну я так и думал, что взвешивать вы не хотите. Тут полтора килограмма максимум. Ладно, пойдем к тому мужику…
Энергичный мужичок назвал точно такую же сумму за маленькие ведра.
- Слушай, если дашь нормальную цену, мы у тебя возьмем два вера больших.
- Пятьсот! Шестнадцать килограммов за 500 рублей – отличная цена, лучше не найдешь!.
- Ну что ты мне рассказываешь, - я взял в руки ведро. – Здесь семь килограммов. Поедем дальше.
- Возьми бесплатно ведерко! Дарю!
- Да зачем мне маленькое ведро?? Хоть и бесплатно? Ты мне дай нормальную цену за два больших – и я куплю!
Ни с того ни с сего я вспылил, обиделся на мужика, а Таня начала меня успокаивать.
- Так, давайте не будем выходить из себя, - вступил в разговор отец Николай через пару минут, кода мы уже ехали в сторону Чебоксар. – Ничего не произошло, просто не купили яблоки.
Потом рассудили, что правильно не купили, - сады-то рядом с трассой, по которой за минуту проезжает 30 машин. Но яблок мы больше на трассе не нашли, до Йошкар-Олы не было и продавцов грибов…

Чебоксары были засыпаны снегом, на объездной часть дороги перекрыла авария, а в другом конце Чебоксар оказалось сухо, снежный фронт прошел мимо.

Время перевалило далеко за полдень, уже очень хотелось есть. В деревне под названием Караул остановились возле заводской столовой. Двери были заперты – конец рабочего дня. Из стоящего рядом ведомственного автобуса за нами - а больше за отцом Николаем в черной рясе - с любопытством наблюдали работники. А и правда: какие еще в Карауле развлечения? За поворотом оказалось, что мы уже почти приехали в Котельнич. Остановились возле ближайшей кафешки «Зодиак», располагавшейся на втором этаже маленького торгового комплекса. Жизнь в этом, с позволения сказать, ночном клубе начинала кипеть, видимо, ближе к вечеру, а сейчас он только открылся. Скучающие официантки удивленно пораскрывали рты, увидев нашу процессию, возглавляемую батюшкой. Галя и Надя несли корзинку и пакеты со снедью.
- Что у вас из горячего, девушки?
- Н.. н-ничего... пока… Пельмени можно сварить…
- Долго?
- Минут 20... или 30…
- Долго. У нас столько времени нет. А можно только чаю взять? Остальное у нас есть с собой.
- Присаживайтесь, куда хотите.
Мы выбрали стол в углу, разложили беляши, пирожки и прочие запасы на столе и, дождавшись горячего чаю, приступили к трапезе. Одна из девушек по телефону докладывала хозяину об обстановке в кафе:
- Нет никого пока. Чай вот только пьют… ага... да... поняла…

На заправке перед Даниловкой я с некоторым удивлением ощутил дрожь в руках: пока ехал, усталость не чувствовалась. Оказывается, утомился за 12 часов езды. А еще предлагал отменить заезд в Летку к отцу Аркадию… Вдобавок, вскоре повалил снег. При ближнем свете видимость была небольшой, а при дальнем падающие снежинки превращались в белые стрелы, летящие в лобовое стекло. Промежуточный отдых в Летке стал насущной необходимостью.
Отец Аркадий с матушкой Верой уже начали сомневаться, приедем ли мы - прибыли на полтора часа позже, чем обещали. Батюшка затопил баню, а у матушки ужин был давно готов: накануне она отмечала именины и наготовила полный стол яств.
Степень усталости я осознал, когда обнаружилось, что и четвертая рюмка меня не берет. После пятой неожиданно наступил приятный туман в голове, Таня с Надеждой и Галиной уже ушли, матушка принесла подушку и одеяло, и я под веселые разговоры батюшек провалился в сон…

Утром зашли в храм, расположенный на пригорке в двадцати метров от дома отца Аркадия. Приложились к иконам, прогрели машину и по свежевыпавшему снегу тронулись не спеша – чтобы не улететь с трассы – в сторону Сыктывкара. Предосторожность была не лишней, пару раз попадали в кратковременный снегопад с минимальной видимостью, каша на дороге не позволяла расслабиться. Отец Николай предусмотрительно вынул из портфеля акафист святителю Николаю, и мы нараспев прочитали его. Почти дошли до величания, как нас остановили молодые ребята, стоявшие на обочине возле своего «жигуленка» со спущенным колесом. У них с собой не оказалось домкрата, ни ключей, поэтому они подручными инструментами пытались справиться с непосильной задачей. С нашими инструментами они поменяли колесо за пять минут, и мы со спокойной совестью двинулись дальше.
[/url]

Через несколько километров на противоположной обочине издалека заметили машины ГАИ и МЧС возле разбитого джипа, который, видимо, как раз и попал в снежный буран, не снизив скорость. Еще через полчаса внизу склона увидели «Хонду», от нее вверх по обочине шел молодой человек и смотрел на свой телефон в поднятой руке.
- Сети нет, - догадалась жена.
- Сейчас дойдет до вершины – и появится.
- Мы ехали - не было сети.
- Слишком быстро ехали, поэтому и пропустили.
- Надо было помочь. Проехали… - вступил в разговор отец Николай.
- Никогда не поздно, - я притормозил, развернулся и поехал назад к «Хонде».
Молодой человек уже сидел в обнимку со своей девушкой на заднем сиденье остывающей машины.
- Вам помочь эвакуатор вызвать?
- Нет, спасибо. Там наверху сеть есть, я уже вызвал.
- Удачи!

…Через километров десять маячки ГИБДД слева на обочине заставили нас снова снизить скорость. Поравнявшись, мы рассмотрели пропаханную обочину, поломанные деревца и лежащую в кювете черную «девятку». Еще чуть позже эвакуатор оранжевым маячком дал нам знать об очередном ДТП: черный джип повалил деревья, вылетев с дороги в придорожные заросли…

- Вася, грибы!
- Вижу.
Я притормозил возле парочки, разложившей на обочине ведра со свежими белыми грибами. Разрезал, рассмотрел – целые, плотные, собраны недавно.
- Из-под снега что ли вытаскивали??
- Ну, почти! – рассмеялись ребята.
- Сколько за два?
- 700.
- 600! Соглашайтесь.
Парочка переглянулась.
- Маловато…
- 630.
- Хорошо.
- Василий, и мне тоже! - выглянул из машины отец Николай.
- Вот 950 за три.
…
Когда подъезжали к Ибу, где 8 мая заканчивается наш Свято-Стефановский крестный ход, я запел величание святителю Стефану Пермскому, отец Николай поддержал.
Оставалось 50 километров, мы вернулись домой…