2007 год (исправленный и дополненный рассказ)
2008 год
2009 год
2010 год
2011 год
2012 год
2013 год
2014 год
2015 год
2016 год
2017 год
2018 год
2019 год
2021 год
2022 год
2023 год


«Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые,
не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр 13, 2)

- Ну, что, будем батюшку подбирать? – Саша засомневался, тормозить ли ему со 130 километров в час перед неожиданно показавшимся на обочине батюшкой, стоявшим недалеко от поворота на какую-то проселочную дорогу.
- Будем, будем! Это же наш ангел-хранитель! – когда сам за рулем, то и обычных путников стараешься подбирать, а тут не кто-нибудь - священник.

Володя пересел с переднего сиденья назад к нам с Любой, а пожилой батюшка уселся на переднее, положив к себе на колени потрепанный рюкзак, у которого швы в некоторых местах уже расходились и поэтому были заштопаны черной ниткой. Из рюкзака торчала складная удочка. По всему было видно, что батюшка имел серьезный опыт пеших походов.
- Мир вам!
- Спаси Господь! И Вам, батюшка!
- Меня зовут отец Иоанн, в честь Иоанна-воина.
- Куда едете и откуда?
- С Соловков добираюсь в Белогорье - Белая Гора, монастырь такой недалеко от Перми.

Белая Гора - «Уральский Афон»…
Соловки…
Вот такой батюшка нам повстречался.

- А в каком Вы звании, отец Иоанн?
- Иеромонах. На Соловки меня позвали, чтобы опыт по разведению пчел перенять. Ездил, показывал, учил. У меня-то ученик есть в Белогорье. Хороший, пчел не боится. И молодой - 42 года всего. Научу его и уеду на Афон. Хочу умереть там. Был я на Афоне уже, 8 месяцев жил в Иверском монастыре. Хорошо!… Медку продам килограмм 200 и уеду. Во-о-от…
- А Вам-то сколько лет?
- 72.
- И как же Вы так с Соловков добираетесь?
- А нормально добираюсь: Кемь, Каргополь, Котлас… Злые люди мне не попадаются, звери меня не трогают, мимо ходят. Сплю в лесу, палаточка у меня есть, - он похлопал могучей ладонью по вещмешку. – У меня все здесь, что надо: клобук, мантия, облачение… Вы меня довезите до стоянки, где кипяточку можно набрать, и чтобы возле речки. Помоюсь, отдохну… Я в лесу ночую, запах от меня, сами понимаете, не самый лучший. Не все переносят…

- Ничего, батюшка, нормально. Сами сейчас шесть дней будем ночевать, где попало.
- А то у меня история такая была. Добираюсь я к себе в скит, пешком иду. Дождь прошел, грязь, грунтовку размыло. И тут останавливается «Нива», за рулем женщина энергичная такая, среднего возраста. Посмотрела на меня и сказала: «Батюшка, извините, мы Вас не возьмем, вы нам всю машину запачкаете». А ей говорю: «А я вас и не просил, вы ж сами остановились. Езжайте с Богом!» Прихожу, меня уже люди ждут, подходят под благословение. И «Нива» эта, смотрю, тут же. Они стоят возле нее, смутились, не знают, как быть. Не будут они уже теперь такими гордыми, как раньше. Господь их смирил. Во-о-от… А удочку мне добрые люди подарили, когда дом освящал. Хорошая удочка, шесть колен, я бы такую сам не купил. А знаете, какие окуни на Соловках? По полтора килограмма! Там 40 озер, придешь, бывало, а они стоят, слегка плавниками шевелят. Ладонь опустишь, а он к ней прижимается, как кошка. А пытаешься поймать – уплывает. Ему надо сразу пальцы в жабры. Я удочку беру, а сам руками ловлю. Меня спрашивают: «Отец Иоанн, как же ты на удочку таких выловил??». А я им: «Да вот так, выловил…» - батюшка рассмеялся. – А водички у вас нет? Пить очень хочется…
- Как же нет? Есть! Со святого источника в честь Николая Угодника. Берите всю бутылку.

Батюшка взял бутылку, утолил жажду, оставив на дне немного святой воды:
- Потом разбавлю - обычной налью из речки. Капля море освящает. А у вас есть какая-нибудь небольшая емкость?
- Зачем?
- Мне на Соловках святое масло налили – от Зосимы, Германа и Савватия, соловецких угодников. Благоухает удивительно. Что интересно, когда кто-то попытался его продавать, оно сразу перестало благоухать. Поэтому если его дают, то бесплатно. Вам налью, если есть посудка.
- Есть, но в рюкзаке. Остановимся – достанем.

А я-то думал, зачем мне на ум пришла мысль взять маленькую бутылочку, которая для воды маловата в крестном ходу - вот оно что, оказывается…

- Подставляй ладонь, - батюшка обернулся ко мне. – Подставляй, не бойся, не разольется.

Я сидел за водительским сиденьем, поэтому в мою руку наливать было удобней всего. Батюшка вынул из бокового кармана рюкзака бутылку с маслом и щедро наполнил протянутую ладонь.

- Во-о-от! Теперь с друзьями поделись.

Я налил в ладони Володе и Любе, а Сашу, занятого дорогой, просто помазал сам. Люба намазала больные ноги, а через полминуты сказала мне тихо и удивленно:
- Представляешь, печёт!! Там, где ноги болят!

Я тоже намазал ноги («Чтобы в Ходу не болели!»), лоб («Чтобы меньше дурных мыслей!») и живот («И чтобы здесь ничего не болело!»). Салон наполнился непередаваемым ароматом, напоминающим смесь меда и корицы.

- А на Соловки тоже автостопом добирались?
- Нет, зачем автостопом? Деньги у меня были, в Кунгуре сел на поезд и поехал, от Кеми - на пароходе… Во-о-от… А назад стал возвращаться, смотрю по причалу детки бегают: что да как – оказалось, у их мамы украли деньги, к священникам обращалась – не помогают, дадут 100 рублей: «Иди с Богом!» Как пинок под зад… Во-о-от… Я спрашиваю: «Документы есть?» - «Есть» Ну и пошли, билеты им купили. Дома, наверное, уже давно. А я вот 11 дней уже добираюсь, попутные машины ловлю. Как-то гаишники вызвались мне помочь: «Батюшка, давайте мы вас посадим!», а им говорю: «Вот как провинюсь, тогда и посадите!» - отец Иоанн оказался батюшкой с юмором.

Помолчав, он продолжил, глянув мельком на свои руки со следами выведенных татуировок:
- Во-о-от… А в молодости посадили меня в спецколонию… как же она называлась правильно? «По атеистическому воспитанию религиозной молодежи», во-о-от… Было нас там православных несколько сотен человек. Нам говорили: «Идите домой свободно, никто вас не держит. Но после одной простой формальности – надо отречься от Бога». За 4 года не было ни одного, кто бы ушел. Сейчас многие из тех стали епископами, игуменами…Во-о-т… Крестили меня в детстве, а вырос я в интернате. У меня иконка Богородицы была бумажная, отдал в детский дом недавно. Она у меня лежала в паспорте, а потом вдруг замироточила. Весь паспорт промаслился. И такое интересное дело произошло: фотография-то в паспорте черно-белая, я там в облачении с крестом. Паспортистка взяла фотографию и снизу крест отрезала. А я ей говорю: «Что ж ты наделала? Лучше б ты сверху вот эту кочерыжку глупую отрезала!» - и батюшка, улыбнувшись, постучал пальцами по своему лбу. – Так вот, когда паспорт миром пропитался, крест с цепью стал золотым, прямо засиял, а сама фотография так и осталась черно-белой. У меня милиция забирала паспорт на экспертизу, смотрели, изучали, никакого криминала не обнаружили, ничего не поняли. Да вот, сами смотрите…

Батюшка достал паспорт, раскрыл и протянул нам.

- Вот это да!... – только и смог произнести я: на черно-белой фотографии золотом сияли чуть обрезанный в нижней части крест и цепь.
- А вот это мой благодетель, или спонсор, как сейчас называется,- батюшка вынул из-под обложки фотографию. – Молодо выглядит, но уже старый тоже, почти как я. У него свои угодья, и озера там есть, карпы там живут килограммов по 10. Он как-то зовет меня на рыбалку, а я ему говорю: «Там у тебя такая рыба, что это не я ее, а она меня утащит!» Во-от… Дочка у него долго болела, а потом он мне как-то сообщает, мол, замуж она хочет. «Ну, раз замуж хочет, значит, выздоровела!» - и батюшка заулыбался.

- Мы Вас до Даниловки довезем, там и столовая хорошая, и речка рядом. Деревушка маленькая, 20 домов, нешумно.
- Вот и хорошо, только я в столовой обедать не буду. Кофе попью и пойду к реке.
- А может Вас в Великорецкое довезти? Там монастырь мужской, 6 человек монахов. Отец Тихон – игумен - очень хороший батюшка.
- Да? Нет, все-таки, я к реке пойду. Я ж отшельник, лесом пахну, многим не нравится. Погода хорошая, я даже палатку раскрывать, наверное, не буду, просто расстелю на землю ее и лягу. А утром одену облачение и доберусь до Великорецкого к празднику.
- Как же Вы палатку раскрывать не будете? А комары?
- Да нужен я этим комарам… А потом за день так утомишься, что их не замечаешь.

Когда остановились в Даниловке, я достал из рюкзака маленькую бутылочку, в которую батюшка налил святого масла.
- Потом с друзьями поделишься. Купите масло какое-нибудь рафинированное, чтобы запаха не было, и туда капните святое масло. Не в святое наливайте, а святым капайте в обычное – капля море освящает.
- Батюшка, благословите нас!

Батюшка снял скуфию:
- В головном уборе нельзя благословлять, - после чего, сложив персты, старательно изобразил на каждом из нас крест, надавливая пальцами в лоб, живот и плечи. – «Бог да благословит…»
- Батюшка, Вам ведь, наверное, деньги нужны? Не откажетесь, если пожертвуем?

Батюшка на секунду задумался:
- Денег бы, конечно, не помешало немного…

Увидев, сколько мы даем, он засмущался:
- Ой, да это много! Ну, теперь и на автобус хватит, чтобы домой добраться…Спаси вас Господь!

В столовой купили батюшке двойной кофе, он сел в сторонке возле входа на какой-то ящичек и, не торопясь, пил, пока мы обедали. Потом взвалил рюкзак на плечо и потихоньку пошел вдоль дороги вниз к реке…

Святой Иоанн оказывал милосердие не только христианам, но и всем бедствующим, больным и требующим помощи. По молитвам святого Иоанна получают утешение обиженные и скорбящие. В Русской Церкви Иоанн Воин свято чтится как великий помощник в скорбях и обстояниях.

***
2-го июня, собирая вещи и помня о событиях Свято-Стефановского крестного хода, я сложил в рюкзак новые спортивные штаны (должны же кому-то пригодиться), маленькую бутылочку (не знаю зачем), денег чуть больше, чем необходимо (может, кому-то не хватит в Ходу). А когда покупал пленку в хозяйственном магазине, то ни капли не сомневался, что лишний кусок опять отдам друзьям. Поднялся на второй этаж магазина, чтобы купить средство от клещей... и встретил Любу, которая покупала «Дэту».
- О! Вася! Я надеюсь, ты для меня пленку купил?
- Конечно! Вот, смотри. А я тогда «Дэту» покупать не буду. Дашь попользоваться?

Вышли радостные из магазина, сели каждый в свою машину, а через 15 минут снова позвонила Люба:
- Вась, я забрала «Дэту», а заплатить забыла. Сейчас времени нет, может, заедешь в магазин? Я потом денег отдам, - мысленно мы были уже в Великорецком…

А поначалу Люба идти не хотела – из-за ног. Позвонила дней за пять до выезда:
- Василий, я, наверное, не пойду. Ноги болят, еле хожу. Не смогу я пройти.
- Ты куда едешь? В Великорецкий! Где по молитвам Николая Угодника могут пройти любые болезни. Вот Саша из Максаковки: у него полиартрит, и только в Великорецком ноги проходят. Потом не болят совсем месяцев 8, а к весне снова начинается… У другого межпозвоночная грыжа исчезла. Да ты сама все знаешь. И вообще, как мы без Любы пойдем?
- Вот! Вот поэтому я тебе и не звонила! Всем звоню, спрашиваю, идти или нет. И все мне говорят одно и то же: «Путь тяжелый, взвесь свои возможности, наверное, лучше не идти». Я ведь знала, что ты меня уговоришь, поэтому и не звонила. Ладно, пройду хотя бы один день, а потом поеду домой.

Последние дни перед выездом прошли, естественно, в суете и беготне. Вдруг неожиданно начали двигаться какие-то дела, давно требовавшие решения; люди ждали твоего присутствия; на десерт получил жало в плоть – проткнул соскользнувшим шуруповертом палец. «Дабы не превозносился чрезвычайностью откровений», видимо…

***

Машину я отогнал к родителям на дачу. Отец потом довез меня на трассу до заправки, где сыктывкарская братия должна была меня подхватить, и попробовал поднять мой рюкзак:
- Ох, ты! Ну, Васька!!...
- Нормально, пап.

А вот и Альфредыч с Сашей-Полковником на двух машинах. Володя с Любой сидели в машине у Альфредыча:
- Ва-аси-илий! А чего такой радостный?
- На себя посмотрите! В Великорецкий же едем! Опять! Ура! Слава Богу!

Да, несмотря на все трудности, которые возникают в Ходу каждый год, душа поет и рвется туда.

«…мы стеснены отовсюду: отвне - нападения, внутри - страхи. Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас» (2 Кор. 7, 5-6)

Володя Растворов.

***
В Великорецком прочитали традиционно акафист возле источника, набрали святой воды, искупались, а потом подали записки в храме. Попытались было попасть в гостиницу для паломников, чтобы заранее договориться о ночлеге, но она оказалась закрыта на замок, а телефон Павла Иннокентьевича не отвечал. Когда уже выехали на кировскую трассу, он сам перезвонил. Я его предупредил, что мы собираемся примерно в прежнем составе расположиться у него в гостинице, когда придем крестным ходом.
- Павел Иннокентьевич дал добро! – обрадовал я всех.
А Саше Липину в это время звонили сыктывкарцы, уже добравшиеся до Кирова – они не могли попасть в учебный центр ЖКХ.
- Их не пускают, - сообщил нам Саша. – И правильно делают: договаривался непосредственно с директором я, меня и ждет охранник. Незнакомых людей пускать не должен.

Возле входа в учебный центр стояла уже довольно внушительная толпа паломников. Часть из них - человек 20-25 – ушла в другую гостиницу, пока мы стучали в дверь. Открыл охранник, впустил одного Альфредыча, показал ему классы, в которых можно разместиться, а потом зашли все остальные. Мы сдвинули парты, убирали стулья, начали размещаться на полу. Тут кто-то сообщил, что возле дверей стоят еще какие-то паломники. Я пошел открывать. На улице стояло человек 15 женщин:
- Здравствуйте, нам сказали, что здесь можно переночевать.
- А вы что, из Сыктывкара?
- Нет, мы из Самары.
«Та-ак…Похоже, кто-то в Самаре читает мои отчеты о Великорецком…»
- Извините, но у нас классы, которые выделили для ночлега, заняты. Мест нет. Хотя.. Давайте я позову Александра Альфредовича, с ним попробуйте поговорить. Возможно, он что-нибудь придумает.

Вышел Альфредыч, поговорил, сошлись на том, что самарцы лягут в коридоре. Они поначалу действительно сложили вещи в проходе, но потом две женщины подошли к нашему классу и начали возмущаться:
- А почему вы в классе спите, а мы в коридоре? У вас там вон сколько места.
- Женщины, там нет мест. Коврики еще не расстелены, нас там 16 человек, все вплотную друг к другу.
- Да не может быть! Мы же видим, что есть места!
- Еще раз повторяю: когда расстелим коврики, места не останется. Вы впервые идете?
- Нет.
- Тогда я не понимаю, почему вы возмущаетесь и привередничаете в крестном ходу? Вас пустили на свой страх и риск, не обговорив с директором. Тепло, сухо, крыша над головой, туалет есть, чай – чем вы недовольны? – упрямые тетушки меня, мало сказать, удивили – почти вывели из себя. Пришлось уйти и оставить их претензии без внимания. Потом они все-таки расположились в коридоре и больше не донимали нас. Странно: зная, как обычно ночует большинство паломников в Бобино или Монастыском, кто-то остается недоволен ночлегом в теплом помещении, с горячей водой, кухней и туалетом.

Оставив капризных самарянок, мы пошли в магазин за продуктами – намечалась вечерняя трапеза. К стыду своему, мы не знали наизусть тропарь Троице, и нас выручил Слава-benzotriazol, решивший ночевать с нами в этом году, после чего все сели за стол.
- Я помню, мне в первый Ход было очень тяжело, еле ноги двигал, - брат Иван, смеясь, вспомнил забавный случай. - У батюшки одного спрашиваю совета, ожидая ободрения. А он мне и говорит: «А в крестном ходу, люди, бывает, умирают…». Вот, думаю, и утешил…


Сидели за столом и рассказывали свои веселые истории. В ходу приключалось что-нибудь – и совсем не забавно. А проходит время – и одни хорошие воспоминания остаются.

03 июня.

Спортивные штаны и антимоскитную куртку я обработал «Дэтой» и оставил на ночь в плотно завязанном мусорном мешке, чтобы одежда пропиталась репеллентом и защищала от клещей до самого возвращения. Утром все тщательно заклеили пластырем ноги. Александре – дочке Ивана – помогал Альфредыч.


День обещал быть солнечным. Непривычно пуста была площадь перед Серафимовским храмом – в этом году Ход начинался в Трифоновом монастыре. Народ быстро заполнял монастырскую территорию. Ростовская компания была поголовно вооружена небольшими крестиками на коротких древках, отчего напоминала собой рой пчелок. От Алексея я получил в подарок традиционные сухарики из Дивеево, чтобы порадовать детей.


… Уже, вроде, пора привыкнуть к такой массе народа, но и в шестой раз Ход поразил меня своим масштабом. По мосту, колышась пестрыми рюкзаками и ковриками, двигалась мощная людская река. Океан! Сила! Армия!


Девушка-корреспондент на ходу брала интервью у одного из инвалидов-колясочников, оператор снимал на камеру:
- В какой раз идете? Не тяжело ли? С кем Вы?....
Крестоходец на желтом веломобиле сдержанно и вдумчиво отвечал на вопросы. После интервью девушка с оператором начали внимательно оглядывать толпу, выискивая следующего паломника с какой-нибудь интересной внешностью.
…
На привале в Макарье я достал из упаковки еще ни разу не опробованную газовую горелку. Слава Богу, все работало. Зине с Мишей повезло меньше – они купили горелку другого типа, и газовые баллоны без резьбы им не походили. Вывел их из раздумья и расстройства Слава:
- Тут на дороге возле храма стоит палатка, где продают туристические принадлежности. Баллоны с резьбой там тоже есть.

Слава под пленкой.


Миша и Зина.

…
Как только мы с Сашей сошли с асфальта, позади раздалось громкое пение:
- Го-осподи, Иисусе Христе-е, Сыне Бо-ожий, поми-илуй нас, гре-е-ешных!
Компания пела на два голоса Иисусову молитву. Мы машинально под нос тоже тихонечко повторяли (только без последнего слова).
- Не пойте с ними! Нельзя! Батюшки не благословляют! – жестко одернула нас бабушка, шедшая рядом. – Только трясуны-сектанты так поют! А вы не пойте!

Мы замолчали. Потом я увидел, что нагоняющий нас громкоголосый хор – наши «старые знакомые» во главе с бесноватой теткой, которую я называю «Жириновский в юбке». И чтобы оторваться от этой компании, мы с Сашей ускорились. В результате очередного обгона Саша слегка задел рюкзаком или сложенным в трубочку ковриком какую-то женщину.
- Что ты прешь, как танк?? – без вступления накинулась на Сашу паломница.
- А? – Саша не ожидал такого поворота событий.
- Бэ!! – продолжила она неожиданный диалог.
Саша недоуменно посмотрел на меня.
- Ну что, Сань, получил? То-то… Надо быть нам поаккуратнее.

****

Дочка о. Александра Соколова. В Этом году, вроде, не капризничала...

На последнем привале перед Бобино остановились вместе с Сашей и Любой на старом месте, заварили чай, достали сухарики. Но надолго расслабиться не удалось:
- Так, ребяты, у нас пять минут, не больше.
- Вась, какие пять минут? Икона только минут через 20 пойдет, не раньше.
- Саш, ты посмотри на небо.
Со стороны Кирова надвигалась огромная сизая туча, закрывавшая весь горизонт. Я быстро достал из рюкзака непромокаемый костюм и сапоги, сложил продукты, бутылки, горелку и коврик, зыкрыл пленкой рюкзак со всех сторон, и тут же упали первые крупные капли. Народ дружно начал доставать дождевики и полиэтилен.


Саша с Любой успели до выхода сфотографироваться в моей «шапке из каракУля» ((С) Володя Растворов).

Когда икона пошла, ливень уже хлестал во всю. Мы с Сашей и Любой присоединились к первым рядам, но тут же потеряли друг друга в плотной массе крестоходцев. Я шел один, напевая тихонечко тропарь святителю Николаю. Заметно похолодало, вода, несмотря на прорезиненный костюм, все равно попадала внутрь, от этого было немного зябко, но никакого беспокойства не ощущалось. «Где заночуем? Как во время дождя раскладывать палатку? Где все остальные?…» - все эти вопросы отступили. Главное сейчас – читать непрерывно тропарь, раз акафист не получается открыть под дождем, и все образуется.
Дождь прекратился перед Бобино, как только народ стал заходить во двор церквушки для чтения акафиста. Я заранее постелил пленку на песок, заняв место для палатки, и встал на молебен. Почти сразу подошел немного отставший Саша. После службы обнаружилась и остальная наша компания. Все вместе приложились к иконе, а потом отправились на экскурсию в дом, где устроились братья, а заодно почитали с ними вечерние молитвы и набрали воду.


Паломники изображают сцены из жизни крестоходцев :)

Люба ходила немного озабоченная:
- Не нравится мне этот дом. Туалет внутри прямо напротив нас. Лучше бы, как вы, в палатке на свежем воздухе.

Да, место у нас опять было царское – на мягком песочке рядом с иконой. Как и в прошлом году, я опять купил у девчушек сувенирную деревянную ложку с надписью «Великорецкий крестный ход», и мы с Сашей расположились в палатке готовить ужин. Оказалось, что горелка великолепно нагревает наше маленькое жилище - через минуту уже можно было раздеться до футболки.

…В половине второго я проснулся. По палатке стучал дождь. «Та-ак, а вот под дождем собираться и складывать палатку будет не очень-то интересно», - подумал я, но оказалось, что сомневался напрасно. Примерно через полчаса дождь закончился, мы с Сашей заварили чаю, сложили палатку и приготовились к выходу. Многострадальное соломенное сомбреро, оставленное на ночь на палатке, исчезло – видимо, ветер унес.

Утренние молитвы были прочитаны на ходу, а вот акафист помешали читать те самые революционеры. «Жириновская» громко взывала к народу, требуя встать на защиту поруганной России. Но одна паломница все-таки не выдержала:
- Замолчи! Не благословляется! Прекрати, прекрати!
- Зря стараетесь, она невменяемая.

Но паломница глянула на меня как-то неприязненно и продолжила тщетные попытки усмирить неуёмную тётку, за что и получила в ответ поток брани:
- Что?? Ты!! Юбка вонючая!! Замолчи сама! Ты мне рот не затыкай!!

Все закончилось закономерно. Вернее, продолжилось, т.к. выбрано было не то оружие. «Род сей побеждается только постом и молитвой».

****
- Ну что, Вась, споем? – Люба предложила начать петь Иисусову молитву. Самое интересное - на том же самом месте, где и в прошлом году.
- Давай, начинай.

До Загарья оставалось полтора-два километра, и теперь я уже знал, насколько легче их преодолеть с непрекращающейся молитвой. Пели мы тихонечко, без надрыва, прерываясь в те моменты, когда догоняли какую-либо группу, читающую акафист – чтобы не мешать людям. Перед выездом в Киров на форуме Великорецкого Хода я обнаружил обсуждение возможности петь в Ходу Иисусову молитву и акафист Николаю Угоднику. Устав вроде бы запрещает делать это. Но с другой стороны, Господь не то, что не наказал меня за Иисусову молитву ни в этом году, ни в прошлом – наоборот, нес на руках, так что я не чувствовал усталости. Да и кировские батюшки, я потом заметил, пели вместе со своей паствой…

В Загарье разложили с Сашей под солнышком палатку, быстро просушили. Я достал беруши, шумы почти исчезли, братья переговаривались будто где-то вдалеке. Ветер слегка шевелил края палатки, в спальнике было тепло, и я провалился в сладкий сон. Проснулись почти перед самым выходом колонны. Оказалось, что Иван с дочкой Сашей, которой ход давался очень тяжело, решили сойти и поехать в Киров. Как выяснилось, и Люба в Загарье взяла благословение на выход из Хода в любой момент, как только ноги окончательно откажут.

...Володя Левичев стоял невеселый, было видно, что он очень утомлен долгими переходами. Похоже, он тоже готовился уехать домой.
- Володь, простой и верный способ дойти: доставай акафист и читай на каждом переходе.

Он смотрел на меня недоверчиво – впрочем, именно так почти все мало ходившие в крестные ходы воспринимают совет молиться. Там, за пределами Хода, молитва далеко не всегда быстро действует. Хотя и медленно, но верно она меняет ход событий – главное, не бросать и не сомневаться. Вспоминать чудеса, происходящие в Ходу после чтения акафиста, и понуждать себя поступать в обычной жизни точно так же.

****

«Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся»

В Пашичах после молебна мы легли на поле. Я достал «полторашку» с водой, поставил чай. Осталась еще маленькая бутылка, и, как оказалось, воды никто больше не взял. А предстояло идти до Монастырского еще 4 часа. Придется экономить..
- Ивините, кипяточком можно у вас разжиться, - парень метрах в пяти от нас сидел на коврике с кружкой в руках.
- Есть вода? Давай, вскипячу.

Парень, немного посомневавшись, достал маленькую бутылочку с водой. И вот тут бы мне, увидев на его лице сомнение, сказать, мол: «да ладно, не доставай, поделимся своей водичкой». Но я опять пожадничал. Я, маловер, засомневался, хватит ли нам воды.

И я разлил свой стакан с чаем. А потом чай разлил и Саша Липин… Я сразу все понял, но это был еще не конец урока…

Через некоторое время ход тронулся, но почти сразу затормозился перед грязью. После дождей глина размокла, идти нужно было крайне аккуратно. Один из паломников решил пойти прямо по жиже, в результате потерял сапог и теперь стоял на другой стороне лужи в одном сапоге, поджав другую ногу и наблюдая, как двое его друзей пытаются вытянуть из грязи сапог. Удивительно, но вдвоем они довольно долго возились – так крепко сапог увяз в глине.


Три близняшки (или не близняшки?) шли, не унывая, в сопровождении бабушки:


Мы с Сашей в этой толчее потеряли своих, в Кленовое пришли вдвоем и встретились с братьями только на привале перед ж/д. Тут же лежал и Николай (муж Марины – той самой, которая несколько лет назад поехала в Великорецкий без подготовки в чем была, прямо после утренней службы).


У Николая была вода, и я еще раз убедился, что зря беспокоился «о завтрашнем дне». А тут и Люба разлила свой чай:
- Я не поняла… - она растерянно смотрела на меня. – Как это произошло? Кружка стояла, я ее взяла, цепляться не за что, но она у меня выпала из рук.
- Да как же это так?.. - Люба еще три раза повторила свой опыт, но кружка больше ни за что не цеплялась.
- Люба, это из-за меня. Не надо было для того парня воду жалеть.

А окончательно я был посрамлен в своей жадности и сомнениях, когда, складывая вещи, обнаружил под ковриком в траве пол-литровую бутылочку с прилипшими прошлогодними листьями. Несмотря на то, что бутылка лежала в траве целый год, вода была абсолютно прозрачна…

Жил когда-то давным-давно Александрийский патриарх Иоанн Милостивый. Когда он шел по городу, его служитель нес мешок с деньгами и по слову Иоанна давал просящим. Подошел нищий. Иоанн велел дать. Проситель обежал вокруг квартала и снова подошел. Иоанн снова велел дать. Тот забежал и в третий раз. Служитель не выдержал: «Владыка! Этот наглец уже третий раз подходит». Тогда святой человек ответил: «Дай ему вдвойне: уж не Христос ли мой меня искушает?» Такая вот бывает милость к братьям. Не как у меня.

«Если же Владыка даром ежедневно подает нам для вкушения Себя самого, Свои Божественные Тайны, то не должны ли мы неотложно давать туне, даром, тленные блага: деньги, пищу, питие, одежду — тем, которые просят их у нас?» (Святой праведный Иоанн Кронштадтский.)

****
Сразу после привала Саше позвонила жена.
- Все нормально, мамуля.

После рождения Феодосии Саша и Лена превратились в «папулю» и «мамулю».
- Вы там не голодные? - переживала Лена.
- Голодные, конечно. Все припасы у Васи, он нам выдает по кусочку, экономит. Живот к спине уже прилип.
- А чего это он так?? Попроси, чтобы выдавал побольше, - заволновалась Лена
- Да шучу, шучу. Кормит, как на убой, еле ноги передвигаем, - Саша переходил из крайности в крайность. Леночка поняла, что у мужа веселое настроение, а раз так, то все у нас хорошо.

Действительно, так оказалось, что сумки с продуктами были у меня. Кроме того, я, опробовав купленную еще зимой газовую горелку, взял на себя обязанность на привалах кипятить чай для братии – Саше Куляшеву было немного лень, а у Саши-Полковника горелка после многолетнего использования еле работала.

****
После перехода «железки» я увидел интересную картину, посмотрев на поднимавшуюся в гору голову Крестного хода: часть паломников, как обычно, пытались забежать поближе у иконе, но не дальше первой шеренги. В результате голова колонны приняла форму креста. Мы как раз переходили по хлипким мосткам через ручей, образовалась небольшая пробка, я воспользовался моментом, достал фотоаппарат, чтобы сфотографировать необычный вид, встал на цыпочки, и тут чьи-то заботливые руки втащили меня на небольшой холмик:
- Отсюда фотографируй, брат, здесь удобнее…


***
Договорились, что встречаемся на углу поля перед входом в село. Я на этот раз прибежал первым, сел на рюкзак и стал ожидать всех остальных. Саша Липин с Володей Растворовым пошли на разведку в дом к тому же самому татарину, у которого ночевали в прошлом году. На душе было спокойно, никаких сомнений не было в том, что Саша вернется с хорошими вестями, что никто не потеряется, и вообще в этом году весь Ход пройдет удачно.

Вскоре наша небольшая компания полностью собралась, вернулся и Саша Липин:
- Дом натоплен, Володя остался там убираться, так как немного грязновато. Но зато очень жарко, комната у нас возле печки. В остальных комнатах гораздо холоднее. Хозяин приготовил ведро со смородиновым чаем и ведро с обычным кипятком. Комнатка небольшая, квадратов 10-12. Нам всемером будет относительно комфортно. Если потеснимся, то влезет человек еще человека 3-4.

Бесплатная каша к тому времени наверху закончилась, но тут же рядом обнаружился отец Михаил, который всех звал подкрепиться горячим супом, кашей и чаем. Для Володи набрали в котелок еды и уже собирались идти к дому, но повстречали еще троих женщин из Сыктывкара, одна из которых шла со взрослым сыном. Направили их к бабушкам-поварихам отца Михаила и предложили пойти ночевать вместе с нами, чему они очень обрадовались:
- А мы как раз думали, где бы разместиться, у сына температура, на холоде ночевать не хочется.

В комнате было тепло, Володя подмел, прибрался. Единственное неудобство заключалось в том, что стены комнаты были в побелке, поэтому прислонять к ним вещи было нежелательно. Да и во сне ворочаться следовало с осторожностью.
…
- Ну, ты, брат Василий, похрапеть! – пожурил меня утром Володя, складывая вещи. – Я ночью проснулся, подумал, что попал в тракторный парк! Тебе-то хорошо - беруши вставил и спишь! А я думал, не засну!
- Да это не он! – веселилась Люба. – Это кто-то с другой стороны. Наверное, Саша!
- Может я, а может, и Саша…

К колонне присоединились с небольшим опозданием. День обещал быть погожим, тучи рассеялись, от земли поднимался легкий туман.



- Привет, северный брат! – оказывается, слева от меня шел Леша из Ростова.
- Привет, южный брат! – и мы обнялись.
Женщина, шедшая рядом, с улыбкой спросила:
- А почему «северный брат» и «южный брат»?
- Он из Ростова, поэтому «южный», а я из Сыктывкара, поэтому «северный».

Поделились впечатлениями от ночевки. У ростовских, как всегда, было все в порядке - кто бы сомневался. Они опять арендовали в Москве дом на колесах, который сопровождал их команду на протяжении всего крестного хода.

…Впереди шла группа паломников во главе с о. Владимиром Орловым и напевала 13-й кондак из акафиста Николаю Угоднику. Низким раскатистым голосом батюшка вел, а остальные помогали. Дорога поднималась в гору, поэтому паломники вскоре начали замолкать, но батюшка тут же им напомнил, что хор впереди Хода поет, не умолкая ни на минуту: в гору, под гору, в дождь, в мороз, в жару. И они снова начали:
О, пресвятый и пречудный отче Нико-О-лае-е-е,
Утешение всех скорбя-А-а-щи-и-их,
Нынешнее наше при-ими приноше-Э-ние-е-е
….

- Вот, - сказал я Любе и Славе, – вот совсем не зря мы вышли с опозданием. Теперь я попытаюсь запомнить, как они поют. Все думал, кто бы мне показал…

И я шел и пытался петь, как впереди идущая группа. А раз отец Владимир благословляет своих духовных чад петь в Ходу молитвы, то, наверное, петь можно все-таки не только хору, идущему впереди колонны, растянувшейся не на один километр.

На привале вскипятили чай, вскрыли упаковку с шоколадкой и, лежа на ковриках, любовались серебрящимися в лучах утреннего солнца куполами Гороховского храма, которые возвышались вдалеке над лесом.




А после привала мы все вместе запели тот самый 13-й кондак. Так шлось гораздо веселее и быстрее, но петь в гору не хватило сил.
В Горохово с Сашей раскинули палаточку – теперь она защищала не от дождя, а от солнца и насекомых. Солнце разыгралось не на шутку, вещи разложили на кустах, чтобы просушить. В палатке, несмотря на вентиляционные окошки, было душно, поэтому заснуть так и не удалось. И не зря. Вскоре поднялся ветер, из-за храма надвигалась темная дождевая туча. Пришлось быстро убирать в палатку обувь, накрывать пленкой свой рюкзак и вещи братьев, ушедших к купели.

После дождя опять вышло солнышко, Люба попросила у меня молитвослов.
- Сейчас, погоди, пороюсь в рюкзаке… Хм... Пакета с молитвословом нет. А там и зарядка для телефона…
- Так это твой пакет женщины забрали со стола, когда уходили из Монастырского?
- Видимо, мой. Народ, внимание: кто встретит наших сыктывкарок, попросите у них мой пакетик.

А чтобы быстрее нашлись вещи, надо читать акафист…

Мы с Сашей отправились к купели, и только зашли за ограду храма, как навстречу вышли… наши сыктывкарки. Все, как обычно, образовалось как бы само собой.
- На ловца и зверь бежит! Вовремя мы пошли на источник.

***
“ И слово наше и проповедь не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы” (1 Кор. 2: 4).

Если в прошлом году купель отпугнула меня мутной водой, то сейчас в лучах солнца вода сверкала оттенками изумруда. После купания, поднимаясь по тропинке, встретил восторженного Володю Левичева:
- Василий, здравствуй! Ты представляешь, как акафист действует? Читаю – всё, ноги перестают болеть совершенно! Мозоли есть, но я их не чувствую!! Это что-то удивительное! Чудеса!

Володя несет крест.

«Вся кости моя рекут: Господи, Господи, кто подобен Тебе? Избавляяй нища из руки креплъших его, и нища и убога от расхищающих его» (Пс. 34, 10)

****
...Во время перехода пели с Сашей 13-й кондак без перерыва – я все боялся забыть мотив, так как в голове перемешалось несколько мелодий разных тропарей. И после следующего привала мелодия все-таки убежала… А на стоянке опять наша небольшая компания воссоединилась. Я поставил чай и тут же получил предложение от братьев поменять мой чай на их сладости в виде козинаков четырех сортов. Я поил всех чаем, а меня кормили орешками. Благодать!...

На последнем привале перед Великорецким сели ближе к выходу, любовались виднеющимися уже совсем рядом куполами монастыря и обсуждали возможность поехать в Почаевский крестный ход, который проходит с 19 по 25 августа из Каменец-Подольского в Почаев.
- Это, считайте, дня 3 на машине туда, там неделя, назад 3 дня, итого 2 недели нужно выделить для поездки, - Саша Барбир загибал пальцы. – Не знаю, не знаю…
- Вась, ты как?
- Не, я с работы могу убегать максимум на неделю. Не получится.
Перспектива окунуться снова в благодать многодневного крестного хода привлекала, но далеко не у всех была возможность оставить дела на длительный срок.
- Василий, слушай, ты позвони отцу Николаю, выясни, он занял места в гостинице?
- Звонил. Он еще днем туда приехал, все нормально, для нас 20 мест на чердаке приготовлено.

Декабрь 2011 года.
- …Брат наш Николай постригает власы главы своея во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа…
Мы с отцом Стахием переглянулись: «Николай!». 18 декабря вечером после награждения священников нашей епархии состоялся постриг отца Виталия. Все – а особенно сын отца Виталия отец Стахий, получивший только что звание протоиерея - с нетерпением ожидали, какое же имя назовет наш епископ. Так как дело происходило на день памяти Святителя Николая, ни у кого не было особых сомнений относительно того, какое имя выберет владыка, но кое-кто вспоминал байку о том, что одному долго раздумывавшему над постригом кандидату Владыка шутя пригрозил:
- Смотри, будешь долго думать, назову Хусдазадом! А быстро решишься, дам хорошее имя.
…

В этом году никуда не надо было спешить, никого не надо было искать, все шло гладко и без приключений. Отец Николай приехал в Великорецкое с Мариной и двумя своими крестниками Сашей пятнадцати лет и Андреем семнадцати лет. Ребята шли в первый раз, для них половина крестного хода - неплохое испытание. А как выяснилось позже – довольно серьезная проверка на прочность.

Дом паломника еще больше преобразился, чердак утеплили, обшили изнутри гипсокартоном, провели нормальный свет и установили розетки, поэтому в этом году проблем с зарядкой телефона не было. А вот сыктывкарцев оказалось слишком много, на чердак было всех не уместить, поэтому некоторые ушли на ночлег в те же самые дома, где и ночевали в прошлые годы. Во дворе стояли котлы с горячим рыбным супом для паломников – на этот раз для всех.

За столом сидели Дмитрий Алексеевич с Татьяной – той самой, что подвозила меня в Свято-Стефановском ходу. То, как Господь привел ее к Себе, заслуживает небольшого отступления от основного повествования.

У Татьяны муж умер в мае 2006-го года, было тяжело, все валилось из рук, а тут к ним в налоговую в отдел пришел Дмитрий Алексеевич сдавать очередной отчет, сказал, что уезжает на неделю в Киров в крестный ход.
- Куда-куда?
- В Киров, в Великорецкий крестный ход – я же вам всем рассказывал уже.
- Может и рассказывал, да только раньше меня это не интересовала – всяк по-своему с ума сходит. Слушай… А что туда нужно брать? А я и молиться не умею, как на меня люди посмотрят?
- Да кто там на тебя смотреть будет? У всех свои проблемы. Берешь книжку с акафистом и читаешь. Или слушаешь, как рядом читают. Короче, на месте разберемся. Поедем с моим другом Валерой, у него, кстати, тоже жена от рака умерла недавно, в феврале…

Так благодаря Крестному Ходу Таня и Валера познакомились и через два года поженились. А потом выяснилось, что у Валеры тоже рак. В этом году шла Таня за двоих, да и последние два Хода пропустила, поэтому и нелегко ей пришлось, дошла только до Великорецкого. Зато Валера дома эти три дня летал, как на крыльях, словно болезнь совсем отступила. Их дача находится на пути из Великорецкого в Сыктывкар, там свою Таню уже ждал Валера. Отец Александр привез ее уже ближе к полночи. Всю ночь Татьяна и Валера не могли наговориться, до утра взахлеб обсуждая Великорецкий, в который Валере уже не суждено было пойти.

Валеру отпевали 26 августа, в Успенский пост. Отец Игнатий во время отпева плакал, не сдерживая слез – Валера был его правой рукой на протяжении многих лет. Никого другого нельзя было разбудить посреди ночи и попросить о помощи. И монастырский скит был обустроен во многом благодаря стараниям Валеры. И небольшой сельский храм, который он возвел собственными руками и в котором его отпевали. Почти закончил. Торопился, боялся не успеть…

Посему сказано: "встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос".
Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые,
дорожа временем, потому что дни лукавы.

***
Утренняя исповедь проходила в трапезной на втором этаже. О. Николай положил крест и евангелие возле окна, а мы по-очереди спускались с чердака. Я выглянул в окно: Альфредыч с Володей сидят на скамеечке возле столов в одних футболках и сосредоточенно пишут на листочках – готовятся к исповеди. «На солнышке в футболках – значит, не холодно будет». После исповеди надел на тельняшку антимоскитную куртку и стал на улице дожидаться Сашу Куляшева, чтобы пойти вместе на раннюю литургию. Ждал 5 минут, 10… Пришлось подняться на чердак.
- Саш, ну ты чего так долго?
- О, да я потом с Сашей и Володей на позднюю пойду.
- Здрааа-асьте! Ну а чего не предупредил? Я ж тебя жду!
Поймал себя на нарастающем раздражении: «Не одно, так другое после исповеди приключится. То ржешь, то раздражаешься…» И я пошел на Великую один.


Возле реки было прохладно. Я перешел из тени на солнечное место, но утреннее солнце не согревало, и я начал потихоньку замерзать.
- С праздником, северный брат! – ангел в образе Леши Корниенко надел на меня теплую куртку.
- А сам-то не замерзнешь?
- Не, мне не холодно, у меня свитер теплый.
- Ну, спаси тебя Господь, добрый человек!
- Это тебе за то, что ты меня горячим чаем поил.
- Это когда??
- После Бобино утром на первой стоянке. Очень вовремя было.

Да, было, вспомнил: я всех поил чаем, и тут Лёшечка пришел, лег рядышком с нами – я и ему горячий чай с шоколадкой организовал.
- Вот тебе, брат, еще подарок, держи! - и Алексей вынул из-за пазухи книгу «Записки странника» с подписью автора Николая Лудникова, нашего земляка из Ухты.

Через некоторое время Леша ушел, забрав куртку, и мне снова стало зябко. Если в прошлые годы толчея перед причастием меня тяготила, то сейчас я ее ждал с нетерпением, чтобы согреться в плотной массе причастников. Правда, на этот раз я стоял последним в очереди справа за клиросом, и народу там было не очень много, поэтому моя мечта о тепле среди паломников не сбылась. С другой стороны, спал я в тепле две ночи подряд. А какой же Великорецкий без того, чтобы хоть чуть-чуть померзнуть? Слушал клирос, записывая на фотоаппарат их песнопения, чтобы потом научиться правильно петь тропари Николаю Чудотворцу.
- Брат, ты не из Сыктывкара? – спросил меня спортивного вида мужчина, стоявший рядом.
- Из Сыктывкара. Василий.
- Стас, - и мы пожали руки.
Разговорились, коротко поделились впечатлениями о нынешнем Ходе.
- А я впервые иду. Ты знаешь, только здесь узнал, что такое НАСТОЯЩЕЕ Православие. Очень многое понял из того, что раньше было не вполне ясно. Или не обращал внимания. Я думаю, чтобы стать православным, каждый должен сходить в этот крестный ход. Я и в Свято-Стефановский ходил: вроде и тяжело два дня по асфальту, но это все равно не то…

Служба подходила к концу, в алтаре я увидел и наших сыктывкарских батюшек, которые потом после службы пошли принимать исповедь, заменив других священников, которые пошли служить позднюю литургию вместе архиепископом Марком. Когда началось Причастие, женщины, стоявшие впереди нас, без лишних слов расступились, пропуская всех мужчин вперед. К тому времени я уже почти перестал мерзнуть, толкаться не хотелось, дабы не портить самому себе настроение перед причастием, поэтому я тоже попытался всех пропускать, но чьи-то заботливые руки прервали мой «приступ благородства» и направили к чаше.
- Василий! Брат Василий!
Вот те на! Саша Куляшов!
- Не понял, ты как здесь оказался?
- А я решил не ждать никого и пойти за тобой на раннюю. Но тебя не нашел.
- А я за клиросом был. Ну, пошли, перекусим, чайку попьем.
По краям дороги стояли палатки с выпечкой, кое у кого дымились мангалы. Мы выбрали свободный столик, сели рядом с двумя бабулечками.
- Сынок, чай по ДЕСЯТЬ рублей стакан!!
- И не говорите! Как в ресторане, - полушутя-полусерьезно поддержал я бабушек, отхлебнув чай из пластикового стаканчика. Возмущаться не хотелось, настроение было праздничным после исповеди и причастия.

«Елижды аще падеши, востани и спасешися». (Последование Таинства Елеоосвящения)

***
…Саша задержался возле лотка с сувенирами, выбрал птичку-свистульку, которая при добавлении в нее воды начинала заливаться настоящим соловьем.
- Вот Феодосия-то будет рада!

Звонкая свистулька оказалось довольно заразной игрушкой– в том смысле, что хотелось насвистывать бесконечно, решил и я купить для своего Тимоши точно такую же. Под колокольней возле лотка толпилась небольшая очередь - оказалось, продавали книжки «Записки странника». В шатре рядом продавали иконы, и проводилась небольшая выставка фотографий Великорецкого хода разных лет. Мое внимание привлекла одна забавная фотография, на которой был запечатлен паломник в черной футболке с категоричной надписью «МУЖИК ВСЕГДА ПРАВ».

Все остальные из нашей компании пошли на позднюю литургию вместе с о. Николаем, а я лег отсыпаться. День предстоял необычный – надо было ехать с отцом Николаем в Киров, оставить там его машину и вернуться обратно.
- Василий, мне нужен опытный человек, чтобы сопроводил меня до Кирова – вот ты меня и проводишь!
– Провожу, чего не проводить…

Отец Николай получил права только в прошлом году, поэтому мое присутствие было совсем не лишним. Несколько раз до Кирова я пытался пресекать неофитские замашки, свойственные многим начинающим водителям, почувствовавшим себя более-менее уверенно на трассе.
- Отец Николай, не надо, не надо… Мерседес хорошо идет, 95-100, зачем обгонять…, - тем более, что я заметил встречную машину. – Ну, раз так, то сразу после опережения возвращайтесь на полосу. Возвращайтесь!!
- Ух, ты! – батюшка крутанул руль, и мимо нас слева пронеслась встречная машина, которую он заранее не увидел.
- Ну и зачем? Теперь этот «мерс» поедет за нами до самого Кирова.
Слушать меня, понятное дело - удовольствие сомнительное, поэтому выслушав еще пару замечаний, отец Николай заявил:
- Все, Василий! Я с тобой больше никогда никуда не поеду!

Не то, чтобы какая-то тревога пришла, но я слегка – совсем чуть-чуть – опасался, что окунувшись в городскую суету, могу потерять то непередаваемое ощущение спокойствия и благодати, которое возникло на 4-й день Хода, особенно после причастия. Поэтому мысленно напевал тропари Николаю Угоднику, да в придачу прочитал «Символ веры», чтобы ничего не потерять. А в том, что все пройдет благополучно, я уже не сомневался - «Господь мне Помощник, и не убоюся, что сотворит мне человек» (Пс. 117, 6). Самый большой подарок от Господа Бога – душевный покой…

Перед мостом на въезде в Киров, там, где мы обычно ложимся на привал, свернули налево к Макарью, проделав в обратную сторону путь, по которому начинается крестный Ход 3 июня. Проехали по старому мосту, свернули к стадиону и подъехали к учебному центру, где и оставили машину.
- Ну что, Василий, надо где-то перекусить, кафе какое-то найти. А давай пойдем в Трифонов – не откажут же нам, как думаешь? Правда, я удостоверения своего не взял, вот растяпа…

Монастырь – это хорошо, это значит, что есть шанс ничего не растерять из того, что удалось обрести в Ходу. Пожилой охранник провел нас ко входу в корпус, где находится трапезная. На «ресепшене» дежурил молодой высокий инок. Отец Николай представился, объяснил, кто мы, инок пошел советоваться в соседнюю комнату, быстро вернулся и повел нас вниз в трапезную. Без преувеличения можно сказать, что накормили нас просто по-царски: после ароматного свежего рассольника подали шницель с гречей, потом предложили напитки на выбор, а заедали мы это все удовольствие гренками из свежего батона, запеченного в яйце. И чем там обедают наши в Великорецком? Потом пришли четверо деток, которых тоже усадили за стол. Напоследок хотел сфотографировать улыбчивых тетушек-поварих, но они замахали руками, рассмеялись и спрятались за котлами.

А нам надо было дожидаться отца Александра, который уже приехал в Великорецкое за покидающими Ход сыктывкарцами, и мы пошли к купели. Возле входа сидели две женщины, рядом на солнышке играла дочка одной из них.
- Батюшка, Вы зайдите, пожалуйста, скажите ребятам, чтобы уже заканчивали, а то они уже 15 минут там балуются.
Действительно, внутри двое юношей, несмотря на то, что в купели вода на пару градусов выше 0, раз за разом погружались в ключевую воду. Пришлось им напомнить, что пора и честь знать. Окунулся я и сразу понял пацанов: вода приятно охлаждала, не обжигала, а покалывала кожу, даже хотелось немного задержаться.

…Женщины вышли, присели рядом на лавочку. Узнав, что мы из Великорецкого, оживились:
- Ой, а я вот думала, как мне туда сходить. Хоть бы на праздник туда съездить.
- Автобусы ходят регулярно. А можете с нами поехать, а вернуться на рейсовом.
- Правда?? Вот спасибо! А долго ждать?
- Да нет, наверное, недолго. Отец Александр должен уже скоро подъехать.

И женщины остались ждать вместе с нами нашу «Газельку». А отец Александр задерживался – вышло из строя газовое оборудование за 24 км до Кирова. Мы с отцом Николаем зашли в Успенский, обошли почти все иконы, напоследок приложившись к мощам Преподобного Трифона. Потом пошли обратно на скамеечку к источнику. На ступеньках сидели две девчушки и рисовали монастырские постройки. Увидев наведенный на них объектив фотоаппарата, немедленно закрыли лицо листом бумаги.
- Вот так и опубликую, с закрытым лицом! – в шутку пообещал им я.


Потом пришли еще двое начинающих художников, сели на соседнюю с нами скамеечку и стали рисовать источник. Чтобы не сидеть без дела, я взял молитвослов и начал потихоньку напевать себе под нос акафист Святителю Николаю, пытаясь воспроизвести прошлогодний напев. Получалось не очень.

Пришла супружеская пара. Мужчина был в костюме с галстуком, а женщина – в нарядном платье. По-очереди зашли в купель. «Хм, какие разные люди сюда приходят. В костюмах…». Через некоторое время стало понятно, откуда эта чета: с радостными возгласами к источнику спустились жених и невеста без фаты в сопровождении гостей и стали фотографироваться…

…День клонился к вечеру, наши новые знакомые загрустили:
- Мы, наверное, уже не будем ждать. Поздно уже, никуда не успеем, - женщина взяла дочку за руку и отправилась домой.
- С Богом! - отец Николай благословил женщин и девочку. - Вы уж нас извините, что мы вас с толку сбили, нашего отца Александра только до ремонта дотащили. Василий, пойдем-ка почитаем акафист святителю Николаю!

Мы вышли из ворот Трифонова, встали лицом к солнышку и стали читать.
- Ну, все, теперь остается только терпеливо ждать. Отец Александр сказал, что почти закончил ремонт и скоро приедет к нам, - поговорив по телефону, обнадежил меня отец Николай.

- Батюшка, помогите, сколько сможете, - просипела растрепанная женщина в засаленных джинсах, больше похожая на мужика и голосом, и внешностью. – Осталась без денег, а надо из Кирова уехать.
- У меня нет ничего, - развел руками отец Николай. - Василий, ты как?
- Дать-то, конечно, можно, только я сомневаюсь, что она куда-то поедет.
- Сразу поеду на вокзал и куплю билет в Арбаж! Сразу! Не могу домой уехать, денег нет, а так бы сразу! – переключилась на меня женщина. Чуть поодаль стояла в ожидании ее подруга с синяком под глазом.
- Хорошо, денег я тебе дам. Но ты смотри, кому обещание даешь - священнику.
- Знаю, знаю! – торопливо забрав заветную купюру, женщина направилась к своей подруге, и они начали что-то оживленно обсуждать, но уходить в сторону вокзала не торопились.

К входу в монастырь подъехал черный «Лэндкрузер» с номерами нашего региона. «Ого, сыктывкарцы здесь!» - обрадовался я и уже хотел было подойти к ним, но увидев напряженно-недружелюбный взгляд водителя, подавил свое желание: «Похоже, он моей радости не разделит. Это не Великорецкий. Не поймет – в Кирове много сыктывкарцев, никто на шею друг другу не кидается». Да и выглядел я со стороны не намного лучше той нищенки. Это в Ходу можно так запросто подойти, как Стас ко мне утром: «Брат, ты не из Сыктывкара?» - и оба рады встрече. И даже если не земляк, все равно рады.

Вскоре подъехал о. Александр, предварительно несколько раз позвонив, чтобы уточнить, как проехать к монастырю.
- Отец Александр, слушай Василия. Он тебе скажет, как лучше выехать из Кирова.
- Может все-таки по навигатору? – засомневался о. Александр
- Здесь все просто, о. Александр, - успокоил я батюшку. - Поедем по той же дороге, по которой крестный ход выходит из города. Сейчас поворачивайте направо на улицу Большевиков.
«Через 50 метров поверните налево», - произнесла механическим голосом женщина из навигатора.
- Не надо налево, о. Александр. Едем направо.
Повернули, при подъезде к следующему перекрестку услышали очередное: «Через 30 метров поверните налево».
- Прямо, прямо, о. Александр.
«Через 50 метров поверните налево»,- не сдавалась упрямая женщина.
- Сейчас направо после колокольни, потом сразу налево.
Отец Виталий начал веселится:
- Она не знает еще, с кем связалась! Смотри, Василий, она так это не оставит!
- Мужик всегда прав! – вспомнил я фотографию из Великорецкого.
«Через 50 метров поверните налево» - встряла в разговор женщина.
- Направо, отец Александр. Потом через мост и перед Макарьем повернем.
«Вы сбились с маршрута»,- напоследок сказала женщина и замолчала на несколько минут.
- Смотри, Василий, она наверняка что-то задумала! – подшучивали надо мной батюшки.
- Отец Александр, сейчас будет поворот налево, метров через 300-350.
«Через 420 метров поверните налево» - навигатор снова ожил.
- Смотри-ка, Василий, хоть в мелочах, но она все равно с тобой спорит!

Надо сказать, что начиная с Трифонова монастыря о. Александр почти беспрерывно отвечал на звонки. Звонили его прихожане из Великорецкого, которых он должен был везти в Сыктывкар, согласовывали место встречи и время выезда, искали друг друга через него.
- Отец Александр, они Вам рулить не дают.
- Это еще что: когда я поломался, телефон разрывался на части, ни секунды покоя не давали. Сейчас-то уже реже звонят. Василий, а ты чего сегодня молчаливый? Обычно ты разговорчивей.
- Да я уже с отцом Николаем по пути в Киров поговорил. Теперь он со мной ездить отказывается.
- Аа-а! Вот оно что! Ты, наверное, болтал без умолку, и отец Николай тебя вразумил. Хорошо, что не высадил! – рассмеялся отец Александр.
- Ага, примерно так и было…

Батюшки общались между собой, а я мурлыкал себе под нос 13-й кондак, но оказалось, что несколько мелодий у меня смешалось в голове и я никак не мог воспроизвести нужную. Попытался прослушать через фотоаппарат запись утренней литургии, но мешал шум мотора. Так доехали до Великорецкого, где отец Александр пошел собирать своих прихожан. Наша Люба, к слову сказать, уже возвращаться передумала: дошла до Великорецкого с Божьей помощью - дойдет и до Кирова.

А я повстречал старую знакомую Марию – ту самую, которой два года назад ретивые паломницы не давали кастрюлю, чтобы яйца сварить.
- Василий, а я смотрю на Вас и не решаюсь подойти: Вы или не Вы!
- Ну, мы , православные, должны друг друга сторониться! – я ей подмигнул. Обнялись.
- Вы наверху? И мы тоже!
На лесенке, ведущей на чердак, стояла ее дочь и сияла, глядя на нас.

Вечером сообразили небольшой ужин и легли спать перед ночной службой. Будильник я поставил на 12 ночи, чтобы спокойно собраться и пойти занять место в храме недалеко от клироса. Проснулся немного раньше, пошел пить чай, а потом занялся рюкзаком.
- Василий, который час? – Саша проснулся и забеспокоился, не проспал ли выход.
- Скоро 12. Не торопись.
- А ты куда?
- А я в храм пойду. Чего без толку валяться…

…Люди в храме еще спали на полу – пришел я действительно рановато.


Занял место недалеко от правых дверей, через которые выносят икону. До клироса было рукой подать. У образа святителя Николая не было никакой очереди. Подошел, приложился, помолился и вернулся на место. Народ потихоньку просыпался, вставал, подтягивались паломники с улицы. Пришел и Саша Куляшев, увидел меня, встал рядом. Близилось начало молебна. Все достали зеленые книжечки с акафистом, хор занял свое место, и священники начали службу. Все пели, и я подпевал, как умел. Час пролетел, словно 5 минут. Акафист закончился, все стали выходить вслед за иконой из храма. Одна из женщин, стоявшая передо мной, обернулась и задала вопрос, от которого я опешил:
- Извините, а это не Вы вчера возле трапезной пели? Так нас утешили!
- Возле трапезной? Я? Не помню. Нет, наверное, не я… - ответил я несколько растерянно. И что значит: «Не помню», «Наверное, не я..» - ведь точно не я. Но вопрос был чрезвычайно неожиданным. Вот мужчина за мной стоял – он-то да, пел. А я что, тоже пел, а не «в уши дул», как выражается Володя Растворов? Удивительно…

На первом привале поделился радостью с Сашей, но он быстро спустил меня с небес на землю:
- Ты? Пел? Да не, они ошиблись. Знаешь, как ты поешь? Вот как дети в детском саду поют – вот так ты и поешь. Это надо, чтобы у человека от рождения был слух и голос, а так бесполезно.
- Что значит «бесполезно»? А труд? А молитва? И вообще, чудеса в Православии никто не отменял. Я до прошлого года вообще не пел, а сейчас хоть чуть-чуть получается. И я верю, что можно голос развить.
- Не, Льва Лещенко из нас не получится. Так, потихоньку можно подпевать, а хорошего голоса раз нет, то и не будет.
- Читал, что написано? «Камни возопиют»! А уж человек!..
Назревала нешуточная дискуссия, но после пары моих контраргументов Саша неожиданно сдался и примирительно заявил:
- Ладно, ладно! Я согласен. Учись, Василий. Потом откроешь свою школу хорового пения.
- Издевайся, издевайся… А учиться петь буду.


А в это время Саша Липин уже взял благословение у о. Иова нести икону.

Я намеревался, как обычно, нести в Медянском бору, но оказалось, что, во-первых, изменился маршрут, а во-вторых, брать благословение нужно было раньше – отец Иов уже выбрал три тройки для несения иконы. На следующем привале вернулся к тополю, где мы раскинули коврики, Сашу и Мишу оповестил о том, что нам предстоит нести икону по совершенно новому маршруту.

- «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…», - мы вдруг стали свидетелями, как Саша Липин с Сашей-Полковником и Володей Растворовым после несения иконы неожиданно окунулись в детство, и им пришло в голову старым проверенным способом выбрать дежурного по кухне. Считалочка завершилась на Володе. – Вова! Тебе идти за водой на следующем привале!
- Нет, ты неправильно посчитал! – начал сопротивляться со смехом Володя. – Пусть Викторыч посчитает.
- Хорошо, давай посчитаю я! – согласился радостный Саша Барбир. – «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…».
Раздался дружный смех - считалочка опять окончилась почему-то на Володе.
- Нет! Давайте я сам! «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана…»… Да как так??
Все завершилось с прежним результатом.
- Володя, ну ты даешь! Даже когда сам считаешь, на тебя выпадает!

Взрослые 50-летние (а кое-то уже и старше) дядьки веселились, как дети малые. Не то, чтобы Володя не хотел идти за водой. Каждый из них для другого сбегал бы не то, что за водой – выполнил бы любую просьбу. Просто все складывалось хорошо - икону пронесли, отхватили море благодати - и «старички» расслабились.
…
- Сколько вас? Трое? На следующем привале подойдите, - коротко сказал отец Иов после молебна перед Медянским бором.

На молебне куличок присмотрел себе посадочную площадку.

Все пошли спокойно отдыхать, а я обнаружил, что отец Николай опять отстал. Я обошел два раза всю стоянку, но начал накрапывать дождь, все достали пленки и стали похожи друг на друга. Пришлось вернуться к своим, уповая на то, что на этот раз у батюшки ноги не разбиты, да вдобавок, он ведет двоих новичков-детей, поэтому ему ангелы помогают.

Наши старые места привала, которые Саша Липин расчищал от веток в прошлом году, были заняты. Пришлось ему снова браться за привычную работу. Костер не разводили, обошлись двумя горелками. В этот наша раз компания была небольшой, а еды приготовили как в прошлом году, в результате суп с тушенкой пришлось забрать после привала с собой. Мишу проинструктировал, чтобы он не сильно отставал от головы колонны, чтобы в Зоновых не упустить шанс нести икону. Примерно через полчаса обнаружился бодро шагающий с посохом отец Николай в сопровождении своих крестников. Увидев меня, он обрадовано вскинул брови:
- О, вот и Василий!
- Как Вы? Как ребята?
- Да, Слава Богу! Идем!
- А мы вперед пойдем, нам икону нести на следующем переходе.
- Ну, давайте, с Богом!

Колонна свернула направо, вскоре мы вышли на живописные луга, покрывавшие череду холмов. Настроение подпортило очередное чудо-юдо нынешнего крестного хода - женщина-«колокольчик» со своим напарником. Она шла с посохом, к которому был привязан колокольчик - видимо, чтобы напарник ее не терял. Раз в две-три минуты они прерывали молчание следующим действом: она скороговоркой произносила: «Христос воскресе!», а он ей громко отвечал: «Воистину воскресе!», «Христос воскресе» - «Воистину воскресе!», «Христос воскресе» - «Воистину воскресе Христос!!!». Последний свой ответ мужчина произносил совсем громко и с такой интонацией, будто пытался ей крикнуть: «Да заткнись ты уже!» Вроде и слова все правильные, но вот эта невнятная скороговорка, лукавая полуулыбка женщины и странные интонации их переклички меня смутили, и я попытался оторваться от этого дуэта. Впрочем, без особого успеха.

«Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением.» (1 Пет, 3, 15)

Дорога, без сомнения, была намного лучше, чем через Медянский лес, и хотя оказалась длиннее на 3 километра, но до Медян в итоге мы дошли быстрее, чем обычно. Была всего пара узких грязных мест, причем, вокруг одной из луж густо рос борщевик, поэтому обойти ее было практически невозможно. Но один парень решил пройти прямо по зарослям, за ним пошли двое нетерпеливых мальчишек. До цветения борщевика было, конечно, еще далеко, но я бы не рискнул ходить среди этих ядовитых гигантских лопухов – видел у людей незаживающие ожоги наподобие химических.

- Куда, куда вы пошли?? Вернитесь! – паломники пытались вернуть мальчишек, но они не слушались и шли через заросли.

В Зоновых стоял черный стальной крест, на прикрепленной к нему табличке были выгравированы имена живших когда-то в этой деревне людей, которая давно опустела. Кроме поклонного креста не осталось почти никаких признаков того, что здесь когда-то жили люди. Возле креста была отслужена заупокойная лития, после чего все расположились на отдых.



Один из батюшек – отец Борис - начал помазывать паломников святым маслом.
- Батюшка, а меня помазать можно?
Священник посмотрел на меня немного удивленно:
- Я только своих мажу.
- Извините, не знал.
- Ну ладно, подходи… - и батюшка кисточкой крестообразно помазал мне лоб.


Отец Борис.


Продолжение рассказа...