2003 / 2010 годы

Билеты, купленные на начало октября от Кирова до Арзамаса, были сданы - надо было дождаться результатов операции и окончательной выписки Тани. Единственное подходящее время, когда я могу вырываться с работы на недельку-полторы – это начало каждого месяца. Поэтому решили ехать в начале ноября, как раз в период школьных каникул. Пока Таня была в больнице, я часть времени преподавал и решал административные вопросы в автошколе, а остальную часть времени работал «таксистом» – а как же иначе может быть в семье, где трое детей? Одного в садик, второго в школу, потом первого забери, второго в бассейн, первого на хоккей, третью ночью встреть с аэробики и т. п. Свари обед, вечером приготовь ужин. Бабушка одна на даче, а вторая часто болеет. Когда не болеет, тогда подстраховывает. Так что каникулы - самое удобное время для поездки: моя мама переехала из деревни в город, закончив с отцом дачный сезон; вторая бабушка чувствовала себя более-менее прилично, а у детей на время каникул отменили секции и кружки.

С 1 ноября того самого поезда до Арзамаса больше не было, поэтому купил билеты с Кирова до Нижнего Новгорода на 5 ноября и обратно на 7 ноября. Получилось почему-то в 2 раза дешевле тех, что покупал в октябре. Вот и еще один плюс. Вещи уместились в маленький чемоданчик, даже еще место осталось.
- Вась, а фонарик зачем берешь?
- На всякий случай.
- Ой, нет! Я не хочу, что у нас в поездке были какие-то случаи, когда нужен фонарик.
- Доверься мне, жена!

И жена мне доверилась: она не знала, на каком автобусе мы едем до Кирова, когда поезд до Нижнего, как добираемся до Дивеева, где размещаемся, как возвращаемся и пр. А я положился на волю Божию, читая перед поездкой акафисты Преподобному Серафиму и Николаю Угоднику. И так как это был мой первый отпуск с 2005 года, за исключением ежегодных вылазок в Великорецкий Крестный ход, то Господь решил не подвергать меня большим искушениям при поездке туда, а обратно и вовсе прошло все гладко.

Возле автовокзала в 10 утра погрузились в «Мерседес-Спринтер» и поехали в Киров. Точнее, полетели – водитель держал по ощущениям скорость в районе 120 даже когда повалил густой снег. Тетушки на соседних сидениях при каждом обгоне напряженно всматривались вперед, а одна тетушка даже привстала во время очередного маневра. Машина хорошо держала дорогу, и поэтому водитель позволял себе некоторое лихачество, но на опасных участках обгоны все-таки не производил. Наш полет проходил в сопровождении советских хитов 70-х и 80-х годов, начиная с Юрия Антонова и заканчивая «Комбинацией» и Серовым. А вот таксист, который нас вез обратно от автопавильона до дома, сказал, что его родственникам не так повезло: их водитель «Спринтера» несся в Киров, как сумасшедший, и после очередного маневра, когда едва не произошло лобовое столкновение, они остановили маршрутку в 40 км от города, потребовали вернуть деньги за поездку и вызвали из Сыктывкара такси до Кирова.

- Жена, смотри, вот поворот на Великорецкое, 25 км… А вот Монастрыское. До него километра полтора. Здесь мы примерно километр идем по трассе, а потом сворачиваем в поля на Горохово.

Хотел показать ей Гирсово и речку Пагинку, но она уже опять спала у меня на плече. Еще перед поездкой были куплены в магазине, где все по 35 рублей, два надувных воротника для путешественников, которые существенно облегчили отдых в автобусе. Правда, с этим начинающим Шумахером за рулем сон не шел – хотелось почитать тропарь Святителю Николаю.

В Кирове на ж/д вокзале вещи сдали в камеру хранения и отправились к Серафимовскому храму – я решил показать жене те места, откуда начинается Великорецкий крестный ход. Приложились к иконам, всё рассмотрели (меня особенно впечатлила необычайно красивая Богородица на иконе «Знамение») и пошли в Трифонов монастырь в Никольский храм, где хранится икона Николая Угодника, с которой мы ходим в Великорецкое. До вечерней службы было еще полчаса, церковь была пуста, только одна женщина молилась как раз возле той самой иконы. Я как увидел образ, у меня аж сердце ёкнуло и рот сам растянулся в улыбке - свое, родное…

Купил книжечку с акафистом Святителю Николаю взамен старой, полностью растрепанной с отделяющимися листочками, и мы отправились в Успенский собор к мощам святителя Трифона, а потом на источник. Полотенце забыл в чемодане, а ходить с мокрой головой по зимнему Кирову не хотелось, поэтому купаться передумал. Жена подробно рассмотрела все постройки монастыря, прочитала все таблички, повосторгалась стариной и мощью, и мы отправились в Спасо-Преображенский женский монастырь к мощам священноисповедника Виктора (Островидова) – епископа Глазовского. В храме было тихо и светло, по расстеленным коврам неслышно передвигались монахини. В деревянном кресле-троне, как и 3,5 года назад, напротив раки с мощами сидела маленькая сухонькая старушка-монахиня и читала неусыпаемую псалтирь...

… На вокзал мы пришли уже ближе к полуночи, забрали чемоданчик и поднялись в зал ожидания. Поезд на Нижний отправлялся в 0:52. Вместе с нами находилась группа девчушек лет 13-15, видимо спортсменок, в сопровождении двух девушек-руководительниц. Оказалось, что у них билеты в наш вагон. При подходе поезда девчонки оживились, защебетали, зачирикали, захихикали – все как положено в этом возрасте. Но потом быстро угомонились и легли спать. Лишь только я начал засыпать, как захныкал малыш. Через некоторое время он успокоился под убаюкивания бабушки, в то время как совсем молоденькая мамочка спала на соседней полке. Звук на телефоне я выключить забыл, за что и поплатился: в 3:05 раздался звонок, и недовольный мужской голос спросил, зачем я ему звонил.
- Я никому не звонил, - ответил я тоже недовольно, нажал кнопку отбоя и отключил звонок. Посмотрел в исходящие – нет, я точно ему не звонил даже случайно.

Потом проснулся через час от жары, потом от беспокойства, что проедем мимо Нижнего…

…Возле вокзала сели вместе с супружеской парой, ехавшей в соседнем купе, в саровскую маршрутку, которая через 10 минут отправилась на автовокзал. С 8:00 до 8:30 водитель ждал пассажиров, сели еще два человека, и полупустой «Спринтер» (а как же - еще и на те же самые места сели) помчался в Дивеево. По ощущениям, этот Шумахер №2 летел еще быстрее, чем наш, сыктывкарский. Дай русскому человеку немецкую машину, и он начнет обгонять низколетящие самолеты. Слава Богу, что и этот водитель обгонял все-таки только на безопасных участках. Дорогу от автовокзала до Дивеева одолели за 2 ч 15 минут – кто ездил, тот оценит.
В Дивеево водитель не ориентировался, поэтому просто высадил возле почты. Решили спросить про улицу Гагарина, на которой находится наша гостиница «Светоч», у слегка нетвердо стоявшего на ногах мужчины.

- Я .. *%*?! …не знаю.. *:»;@ …где… Вот.. :;^$@#$# …он… ()*:5% .. знает… :%3.14, - шатаясь и перемежая каждое слово нецензурной бранью, он повернулся к рядом стоящей машине и указал на водителя.

Оказалось, что нужную улицу мы проехали, пришлось возвращаться. Заодно купили местных яблочек у бабушки, посмотрели, где есть кафе и – на всякий случай – где можно разместиться, если наша гостиница не устроит. На одной избушке возле монастыря висело табло - бегущая строка: «Размещение паломников. Есть свободные места». 5 ноября в 11 утра - конечно, есть места, все разъезжаются по домам под конец выходных. Именно с таким умыслом я и намеревался приехать в Дивеево 5 ноября - чтобы было поменьше народа.
В одной из гостиниц, возле входа которую в подвале располагалось кафе, ради интереса спросили стоимость проживания:
- 2500 рублей двухместный полулюкс, - с легким привкусом елея ответила дама на ресепшене.
- А дешевле?
- 800 рублей за место в трех-четырехместном боксе. Туалет и душ не в номере, - елея в голосе дамы стало поменьше.
- Угу. Мы зарезервировали в «Светоче», просто интересуемся на всякий случай. Может, вернемся к вам.
Елей из глаз дамы совсем исчез, она просто смотрела как бы сквозь нас. Глупо ждать от всех подряд радушия даже в святом месте. Просто бизнес, ничего личного…

Улица Юбилейная, Бекмешова и, наконец, Гагарина…
- Ну, если сейчас окажется, что это дом номер 1, - Таня почувствовала неладное.
- Так и есть, номер 1. А у нас 52, то есть в конце улицы. Жена, ты же хотела гулять? Вот, гуляем…


- Да. Хотела. Гуляем. А воздух-то какой! Запах не городской… Свежий… И наличники, смотри… У всех резные наличники. Не то, что у нас… Собака, ты чья? Ути-путечки-и-и-и! Ой, ой!!

Щенок обрадовался и стал прыгать, запачкав Тане рукава. Пришлось его отогнать. Он отбежал к мужику, ковырявшемуся возле тачки с кирпичами, стал приставать к нему, но мужик запустил в щенка камнем. Щенок зарычал и убежал к своему дому. Потом подбежала еще одна добродушная дивеевская собачка, помахивая приветливо хвостиком, потом еще одна…

Гостиница оказалась совершенно новой, недавно построенной. Внизу находилась кухня, на которой можно было при желании приготовить обед, а рядом – небольшой зал со столиками. Из 18 номеров всего 3 были заняты. Нас ненавязчиво пытались поселить в более дорогой номер с кондиционером, но зачем в ноябре доплачивать 500 рублей за кондиционер? Мы посмотрели все три предложенных номера и остановились на 2-местном за 1500 р, ничем не отличавшемся от двух других. Окна выходили к речке Лубинке - на сторону, противоположную от монастыря.
- Номер будет готов через полчаса.
- А мы и не спешим. Нам бы пообедать где-нибудь. А то устали и проголодались, пока к вам шли.
- А вы откуда сами будете?
- Из Сыктывкара.
- На машине?
- Нет. Пешком.
- Как пешком??
- Так. 1200 км пешком.
Женщина сначала улыбалась, а потом ее глаза от удивления округлились - она почти поверила мне.
- Да шучу, я шучу! – и я примирительно улыбнулся. Женщина в ответ засияла.
- А вот видите там серый дом с плоской крышей? Это кафе. Пройдете по мостику через речку и пообедаете.

Возле мостика паслись козы, поедая последнюю зелень в этом году. Дорога раскисла после дождя, на мои ботинки прилипли комья земли и сена. Заходить в таком виде в кафе я постеснялся и стал счищать с подошвы грязь. В это время к крыльцу подъехала машина, из которой вышли два субъекта: один высокий, широкоплечий, с короткой стрижкой, в черной кожаной куртке. Второй постарше, седой, полноватый.
- Ну, что? Перекусим? – спросил старший.
- Ну а чо? Нада что-ндь похавать. Не, не то, что похавать.. Ну так, немного, - поддержал водила.
Они зашли и почти сразу вышли, сев обратно в машину. В пустом кафе скучали за столиком три работницы и, похоже, играли в карты.
- Вы работаете?
Молоденькая девушка, помедлив пару секунд, томно повернула голову и неторопливо, с характерным нижегородским акцентом растягивая слова, проворковала:
- Нет… У нас сегодня санитарный день... Уборка после выходных.
- Чудненько…
Мы вышли из кафе.
- Уважаемый! Уважаемый! – дверь стоящей рядом иномарки открылась, и пожилой полный мужчина вышел ко мне навстречу. – Телефон не нужен?
- Нет, спасибо, не нужен.
- Новый, в упаковке.
- Спасибо…

… Я узнал это место. Вот здесь, в 100 метрах от кафе мы и ночевали, в Мухолтовском гостевом доме. Только сейчас домов здесь было гораздо больше. Число паломников увеличивалось с каждым годом, поэтому пустырь застраивался гостиницами.
- Жена, вот отсюда я фотографировал монастырь. Помнишь эту фотку?
- Нет, не помню.
- Да, именно с этого места. Тогда тоже было грязно, и перед входом в общежитие я сковыривал грязь с протектора ботинок. А спали мы на двухъярусных кроватях с серым бельем в розовый цветочек…

Мы двинулись в сторону монастыря по дороге. Через 200 метров подошли к старенькой деревянной Казанской церкви, рядом с которой стояла низенькая, метров восьми в высоту, покосившаяся на манер Пизанской башни колоколенка. Во дворе хозяйничали две монахини. Храмовые постройки были окрашены в синий цвет. Все, как и девять лет назад. Интересно было оказаться в том же самом месте. А вот самый старый Дивеевский источник, освященный во имя Казанской иконы Божьей матери, изменился: тогда он был невзрачный, а сейчас стояли крепенькие избушки с маковкой, украшенной крестом, окруженные такими же основательными бревенчатыми постройками. Вот здесь, в Пантелеймоновом источнике, я два года назад купался и удивлялся, как необычно выглядит его дно.

А сейчас очень хотелось пообедать. На одной избушке красовалась вывеска «Кафе». На крыльце стояла бабушка-послушница и разговаривала с другой инокиней.
- Вы работаете?
Бабушка, не прекращая разговора, задом поднимаясь по лесенке и не глядя в нашу сторону, жестами пригласила внутрь. Мы оказались в церковной лавке. Бабушка, завершившая разговор, прошла внутрь и приветливо развернулась к нам.
- А мы ищем кафе…
- Кафе за углом, - буркнула вмиг помрачневшая бабушка.

Пошли за угол - вход в кафе оказался за другой дверью.
- Здравствуйте, а у вас только пирожки? Ничего серьезней нет?
- Что есть то и есть! Супа нет! - отрезала бабуля и отвернулась.
- Ну, так и скажите.
- А я так и говорю: супа нет!
- Вась, не спорь, пожалуйста, а? – жена тихонечко тащила меня наружу за рукав.
- Да я и не спорю. Просто хочу, чтобы мне отвечали спокойно. Я ж не в претензии: нет - так нет, пойдем дальше.
- Да тоже, наверное, люди уставшие. Столько паломников за выходные, и все что-то просят.
По улице Труда пошли в сторону монастыря искать кафе. Прошли мимо маленького сельского детского садика, возле которого на флагштоках были вывешены белый, синий и красный флаги.


- Патриотизм прививают, все, как положено, - заметила жена.
Вскоре обнаружилось серьезное двухэтажное заведение из мореного калиброванного бруса под названием «Веранда». На парковке из брусчатки стояли два черных внедорожника.
- Жена, чует мое сердце, что надо идти дальше.
- Я хочу поесть нормальной еды.
- В монастыре хорошая еда. Я в Дивеево суп за 200 рублей есть не буду. Нет смысла. Не за этим приехал.
- Пойдем хоть меню посмотрим.
- Пойдем.
«Рассольник – 170 рублей. Щи – 180 рублей….» Жена без лишних слов захлопнула меню, и мы пошли дальше.
- Тань, вот здесь возле «Паломнического центра» есть трапезная. В прошлый раз там было много народу, поэтому мы и не обедали.
Народу оказалось человек 10. Рассольник за 25 рублей, салат из свеклы с орешками и чесночком, картошечка с подливкой,... Жареная рыбка была даже излишеством – назавтра я собирался причаститься. И забыл бы наверняка об этом, если бы зашли в какое-нибудь кафе. Точно заказал бы котлету…
До гостиницы отмеряли добрый километр.
- Жена, мы же паломники. Паломникам положено пешком ходить, так?
- Так, муж, так, - жена покорно согласилась.
Выспались и пошли на вечернюю службу. На село опустился туман, еле заметные очертания соборов едва проглядывали сквозь туман. Только на 50-метровой высоте ярко светили желтые и зеленые овалы часов колокольни.

Зашли в Преображенский собор, записки на молебны принимала монахиня. После позапрошлогоднего случая, когда меня отчитали, и после сегодняшних утренних неприязненных встреч с жителями Дивеево я опасался, что опять нарвусь на мелкие неприятности.
- Матушка, а вот в таком виде можно записку подать? – я показал ей лист А4 с напечатанным на принтере списком из 160 имен, 4 колонки по 40 штук. – И вот еще маленький листок. Всё на акафист перед мощами Преподобного.
- Можно, можно, - слегка улыбнулась добрая монахиня. – Только посчитайте, сколько здесь всего. Стоить будет 100 рублей за 25 имен.
Приложились к иконе «Всецарица», потом жена увидела икону Пантелеймона-Целителя. Подошли поближе – нет, не Пантелеймон. Святой Иоанн-воин! Вот так встреча! К твоей иконе, святый отче Иоанне, приложиться надо обязательно, помню я дорогу перед Великорецким ходом 2 июня – батюшку-монаха Иоанна разве забудешь?
.. Лицо батюшки показалось странно знакомым. И высокого крепкого парня рядом с ним тоже не впервые вижу.
- Вась, это же Сергей Коновалов, друг Юры! – Таня узнала лучшего друга мужа ее сестры.
- А это отец Владимир! Вспомнил. Сто лет не виделись.
Батюшка тоже меня узнал, обрадовался:
- Василий, а я Вас сразу не узнал! А Вы даже на фотографии есть, которая у меня дома хранится! Вы же ко мне приезжали!
- Да, было дело.
- А нас вот спонсор привез. На источник Серафимов съездили, детишек Сергей тоже искупал. Визжали-и!…
Так вот неожиданно встретились с сыктывкарцами в Дивеево. А немудрено - наши часто в Дивеево ездят: то Люба съездила, то Липин Саша, на прошлой неделе – отец Дмитрий с матушкой. Кто-то уже переехал туда на совсем …
…Справа возле калитки центрального ограждения внутри собора на маленькой тележке-подставке сидела девушка. Или девочка. Сразу не поймешь, так как вместо ног у нее были маленькие культяшечки, одетые в кеды. Руки были тоже непропорционально маленькие. И голос, как у Вовки из Тридевятого Царства – тоненький, мультипликационный. Она тихонечко подпевала клиросу, крестилась и кланялась непокрытой белобрысой головой.
После службы было объявлено, что завтра в Троицком соборе общая исповедь в 5:30, с 7:00 - чтение акафиста перед мощами Преподобного Серафима, в 7:45 – общая исповедь в Преображенском, в 8:00 – начало литургии. Вышла бабулечка с колокольчиком, извещавшим о том, что храм нужно покинуть. Я спросил у монахини в иконной лавке, когда сестры пойдут по канавке.
- Сейчас они идут на трапезу, а после нее - минут через 30-40 – от Троицкого Собора пойдут крестным ходом с иконой «Умиление».
Белобрысая девушка вместе с нами спускалась по ступеням собора, мужчина постоянно ее сопровождавший, хотел ей помочь и взять на руки, но она отказалась:
- Нет, нет! Я сама-а! Погода хоро-о-шая! – как-то нараспев пропищала она, аккуратно переставляя совсем коротенькие ножечки по мокрой лестнице. – Да-а, вот такая я у вас, Богом данная!
Чтобы не опоздать к началу, мы с Таней быстрым шагом направились в трапезную. Вернулись к Троицкому собору, возле которого стояли в ожидании люди.
- Вась, давай, чтобы просто так не стоять, пойдем вокруг храма.
Обошли один раз - возле храма никакого оживления. Второй раз. Возле алтарной части сбоку стояли две монахини и разговаривали по телефонам. Третий.
- Давай посмотрим, чьи это здесь могилы возле алтаря.
«Константин, благодетель»
- Ну вот, жена, фонарик нам и пригодился. Как бы мы рассмотрели сейчас имена?
«Мария (Ушакова), первая игумения…» - первая игумения Серафимо-Дивеевского монастыря.
А здесь кто? «Игумения Александра (Траковская)»...
После седьмого круга открылись центральные ворота собора, и череда монахинь парами пошла к арке колокольни к Казанской церкви. Впереди фонарь, за ним икона, а затем - черный строй из 40-50 инокинь. Ну и нас человек 30. Возле Казанской церкви вышли за ограду, прошли до синего домика блаженной Параскевы, прошли мимо трапезного храма и зашли на канавку, где к нам присоединились еще примерно 10 опоздавших паломников. Мы стояли как раз напротив алтаря Троицкого собора, закрывавшего собой колокольню, поэтому зеленое пятно часов сияло где-то позади купола храма. Контур купола выделялся в темноте и тумане нежным зеленоватым свечением.
Напротив каждого храма монахини останавливались, крестились и кланялись. Возле креста я показал Тане место, где в 2003 году о. Виталий (который теперь отец Николай) с о. Стахием помогали монахиням рыть канавку, а мы с о. Дмитрием (тогда просто Димой) таскали ведра с землей. Потом набрали себе святой землицы, сколько хотели...
Прошли по канавке и вернулись к Троицкому собору. Приложившись к иконе «Умиление», мы с женой пошли по ночному Дивееву к гостинице – было уже почти половина десятого. Хозяйка сказала, что мы последние, и затворила дверь на ключ.
Я прочитал каноны и Последование и попытался уснуть. Не тут-то было: пол в гостинице был с подогревом, и видимо, из-за этого ламинат начал слегка потрескивать. А может, и не из-за этого. Но постоянно раздавались какие-то легкие щелчки. Потом полил дождь за окном, поднялся ветер, и в соседнем пустующем номере стала от сквозняка хлопать незакрытая дверь. Терпел, терпел, потом пошел и закрыл злополучную дверь. На этом цепочка мелких провокаций перед Причастием прекратилась.

Вспомнил, что не записал накануне на акафист имена Аленушки и Максима с их замечательными чадами Федей и Ксюшей, вспомнил еще некоторых друзей с ЛиРу, начал писать на столе записочку вместе женщинами. Одна из них взглянула на мой листочек критически:
- Нельзя так писать, слишком мелко. Не примут. Представьте, как там батюшкам в темноте читать?
А у нее записки действительно были написаны крупным почерком, едва 10 имен умещалось – какие там двадцать пять…
- Матушка, - обратился я к монахине, принимавшей записки (кстати, это была другая, не вчерашняя), - так слишком мелко? Переписать?
- Нет, нет, нормально, давайте сюда. - И эта инокиня светилась добротой и участием.
Все, совесть успокоилась, я встал на молитвы перед исповедью. Сначала людей было человек пятнадцать, потом народу чуть прибавилось. Вышли еще трое батюшек исповедовать причастников. Кто-то перешел в другую очередь, а я решил не метаться. Позади меня возле аналоя встал батюшка исполинской ширины, и не то, что квадратный – почти кубический. Когда он с насупленными бровями проходил мимо меня, я сразу вспомнил отца Иоанна, бывшего настоятеля нашего храма. У него был примерно такой же суровый взгляд, от которого бабушки-свечницы вжимались в стены. Менять очередь совсем перехотелось.
- Кто постился три дня, был на вечерней службе и читал каноны с Последованием – подходите сюда! – а вот говорил он быстро в отличие от отца Иоанна.
Мама со взрослой дочкой, стоявшие позади меня, перешли к квадратному батюшке.
- Сколько раз в год причащаетесь? Три дня постились? Среды и пятницы соблюдаете? … - список из семи-восьми стандартных вопросов был не началом исповеди, а лишь вступлением к ней. Объяснять, что духовник благословил меня поститься один день из-за того, что часто хожу на Причастие, не хотелось. А если и объяснять, то вот этому, доброму и мягкому, к которому я стою. Хоть он и задавал те же самые вопросы каждому исповеднику. Одной из пожилых монахинь он раза три терпеливо с какой-то немного извиняющейся улыбкой объяснял, что исповедовать ее может, а вот допустить на Причастие – не в его власти, это может только матушка игумения. Которая, кстати, сидела прямо перед алтарем за правой колонной так, чтобы ее никто не видел.
…Я опустился на колени:
- Раб Божий Василий.
- Большие посты, среды и пятницы соблюдаете? – коротко спросил меня ласковый батюшка. Не знаю, что он увидел на моем лице, но спрашивать больше ни о чем не стал, а только слушал…
… Я не поверил своим глазам: жена на другой стороне храма порхала вокруг подсвечника, как пчела возле цветка, убирала огарки, переставляла с одного места на другое свечи.
- Тебя что благословили?? – тихо спросил я.
- Да! – шепотом ответила жена. – У них здесь, видимо, все строго, без сантиментов. Подошла монахиня: «Будешь следить за подсвечником. У тебя должно гореть как можно больше свечей». Я и слежу.
Жена быстро взяла две свечи с первого яруса, убрала огарок со второго яруса, поставила одну свечку на место огарка, а вторую – на старое место. Чтобы добраться до свечи на третьем ярусе, нужно было убрать уже пять свечей – три с нижнего и две со среднего. Приказ «Чтобы горело больше свечей!» Таня поняла максимально полно: если свечи долго не ставили (а народу после выходных было в храме все-таки не очень много), то она доставала начатые свечки из ящика на полу и ставила по возможности на третий ярус. Я смотрел на ее сосредоточенный вид и чрезвычайно энергичные порхания и на всякий случай обернулся назад: я один любуюсь или еще кто-то в недоумении? ТАКОЕ в этом храме вряд ли кто-нибудь когда-нибудь видел. Я не сомневался в своей жене – если она за что-то берется, то делает это с максимальной погруженностью и серьезностью. ВсЁ это действо – а это несомненно производило впечатление именно действа - так ее захватило, что она не заметила, как пролетела служба:
- Я слышала только какие-то отрывки. Будто прошло 15 минут.
Собственно, это болезнь подавляющего большинства свечниц: присутствуя на службе, они на самом деле умом далеки от происходящего. Ум сосредоточен на передвигании свечей, а молитва идет вскользь, походя. Видимо, требуются большие усилия, чтобы стало наоборот.
Когда мы с Таней вместе после окончания службы салфетками оттирали подсвечник от масла, я рассказал, как ее старания выглядели со стороны. Жена начала давиться от смеха:
- Смотри, у нас и сейчас подсвечник ходуном ходит! И я сожгла все начатые свечи из ящика. Штук сто двадцать, видимо...

Приведя все в порядок, мы пошли, наконец, к мощам батюшки Серафима. Народу почти не было, перед нами прикладывались к мощам всего пара человек. О том, что сказать батюшке, я думал еще перед поездкой: конечно, надо было благодарить за то, что вытащил, обогрел, исцелил, дал то, на что и рассчитывать я не смел – много больше, чем ожидал. Стыдно было просить о большем. Только о том, чтобы делать подаренное дело хорошо, на совесть, дабы не стыдно было перед учениками и Богом. Ну и за деток, само собой, просили…

…Перед входом Троицкий собор стояли четыре послушницы, у их ног сидела вчерашняя девочка-инвалид. Они о чем-то оживленно разговаривали (а эта девочка, я заметил, всегда говорила очень эмоционально, радостно), а потом сестры попрощались:
- Ну, все, нам пора!
- До свида-анья-а! С Бо-о-го-ом! – забавно проговорила-пропела девочка.

Иконки Серафима, которую Таня заприметила накануне в церковной лавке, в храме не оказалось. Пошли в тот самый киоск перед храмом, накупили еще и сухариков для друзей, маленькую иконку в золоченом окладе для папы, шоколадку «Дивеево» (натуральная, сплошное какао!) для себя, маслице для кума, мешочек для просфор. Потом отправились в Казанский храм, чтобы поклониться мощам дивеевских блаженных Пелагии, Параскевы и Марии, прославленных в лике святых. У монастыря по пророчеству Преподобного всегда были собственные блаженные, с которыми игумении всегда согласовывали наиболее важные вопросы. Кто знает, может эта необычная девушка с мультяшным голосом и есть новая блаженненькая, необходимая монастырю? А может, просто необычная телом и голосом. В Великорецком была у меня подобная встреча - насколько удивительно бывает встретить внутри изуродованного тела здоровую душу и трезвый ум…

…В трапезной нам налили изумительную лапшу с белыми грибами – никогда такой не ел. А плов с кальмарами был – пальчики оближешь. Заморив червячка, пошли разузнать, как же нам завтра добираться до Нижнего - поезд на Киров отправлялся в 9:35. На автовокзале нам сказали, что автобус ходит только три раза в неделю в 13:20. У таксиста на всякий случай уточнили цену до Нижнего:
- 3500.. 3000.. договоримся…

А нижегородские таксисты просили 4000 до Дивеева. Собственно я-то не очень и беспокоился, т.к. хозяйка гостиницы пообещала заказать маршрутку. А в паломническом центре на стене обнаружилось объявление с номерами телефонов диспетчерских служб маршруток Сарова, которые в случае необходимости заезжают в Дивеево. Последний номер в списке рекомендовался как наиболее надежный. Набрал номер, трубку подняла девушка-диспетчер:
- Але, слушаю Вас!
- Мы хотим завтра рано утром уехать из Дивеева. У нас поезд в 9:35.
- Пишу: 2 человека в 5:10 возле почты.
- А откуда Вы знаете, что именно 2 человека?
- Так Вы же сами сказали?
- Не, я не говорил. Но Вы угадали! А если в 6:00 поедем, то успеем на поезд?
- В 6 опоздаете, в Нижнем утром будут пробки.
Все быстро решилось. А я и не сомневался. Потом пошли на канавку:
- Вась, я ночью ничего не разглядела в темноте. Только давай договоримся: будем читать 150 «Богородиц..» про себя и не скажем друг другу ни слова до конца канавки.
- Ни слова? Легко!
Мне-то легко, а жена, только вступив на канавку, тут же захотела, как сама потом призналась, окликнуть меня и показать красивеньких ангелочков, развешенных на елочке. Я прочитал 150 раз «Богородице Дево, радуйся», а потом перестал считать. Часовенка на выходе, где в прошлый раз после прохождения канавки нам выдали сухарики, была закрыта на замок. Часовенка, кстати говоря, построена на месте мельнички, где сестры пекли хлеб, когда еще только начиналась община, и раздавали по горсточке муки паломникам. Сейчас здесь только иногда раздают сухарики. Рядом внутри канавки кипело строительство – началось возведение нового Благовещенского собора на одной линии с Троицким собором и колокольней.

Проект Благовещенского собора. Таким он будет через 2 года.

У двух пожилых инокинь, торговавших рядом церковной утварью, купили для дочки золотой ключик с силуэтами куполов храмов и надписью «Дивеево».
- Скажите, пожалуйста, а ведь раньше сухарики бесплатно раздавали, а теперь не раздают?
- Как не раздают? И сейчас раздают. Но Вы же знаете, сколько там дают - немного совсем. Сухарики покупают – это же жертва на строительство монастыря.
- Ну да, ну да. Мы уже купили 7 пачек.
Мне вспомнилось, что в 2003 сухарики раздавали в притворе Преображенского собора. Тогда они были крупнее, и не только из ржаного хлеба, но и из белого. И вкуснее, что уж греха таить…
Мы повернулись в сторону Троицкого собора, пребывая в некотором раздумии, что же дальше делать. Тут к нам подошла пожилая женщина в коричневом поношенном пальто, на носу у нее был приклеен пластырь. Я уже приготовился услышать просьбу о милостыне, рука сама потянулась к карману, но оказалось, что собираются дать мне.
- Здравствуйте! Не хотите поработать? Надо сухарики фасовать. Всего час. Там тепло, сухо и поесть сухариков можно.
Мы с женой переглянулись.
- Хотим!
- Ну, пойдемте.
Прошли метров 100, вышли за оградку, обошли двухэтажное здание и оказались в низеньком деревянном сарае-домике, где уже трудились человек 10-12 добровольцев – почти все женщины, только один мужчина, по виду молодой дьякон: благообразное лицо, усы, бородка. Рядом сидела, видимо, его матушка. Мы разделись, помыли руки и сели напротив этой пары. Удобней оказалось сесть верхом на скамейку лицом друг к другу. Взяли коробку с нерасфасованными сухарями, пустые пакетики лежали рядом на столе. Наша тетушка оказалась старшей на этом мероприятии.
- Тут у нас есть опытные люди, они вам сейчас все покажут, - сказала с улыбкой тетушка, имея в виду этого самого дьякона. Но дьякон без тени улыбки, не поднимая глаз, тихо и четко заявил:
- Я. Ничего. Показывать. Не буду.
- Ну, нет - так нет. Смотрите: вот вам две кружки, черпаете полную кружку сухарей, насыпаете доверху в пакетик, пальчиками вот так с двух сторон приминаете несколько раз, чтобы в пакетике не было пустых мест, и защелкиваете замок: раз, раз, раз! Не тянете его, а сдавливаете пальцами, иначе он будет ненадежным. Этот пакетик будет образцом, кладу его рядом с коробкой. И вы пока рядом с коробкой свои кладите, я потом проверю, как у вас получается.
Старались мы не меньше, чем возле подсвечника. Через 5 минут тетушка проверила нашу работу:
- Ага, хорошо делаете, получается. Все, кидайте в эту коробку. Складывать не надо, иначе мне неудобно будет брать.
Дело спорилось, в коробке оставались почти одни крошки.
- Крошки не соскребайте. Сыпьте сюда, в коробку. Потом дадите пакетик, мы вам насыплем, сколько унесете.
Мы взяли следующую коробку. Другие пары работников заканчивали свои коробки и расходились, получив в награду пакеты с крошками серафимовских сухариков.
- А можно жену сфотографировать?
- А почему только жену? Сейчас мы попросим кого-нибудь, и вас обоих снимут!
Одна женщина тут же с готовностью встала и сфотографировала моим телефоном – примечательно, что мы в поездке не сделали ни одного снимка на фотоаппарат. До закрытия столовой оставалось полчаса, все уже разошлись, мы быстро закончили вторую коробку, и тетушка насыпала нам килограмма три сухарей вперемешку с крошками:
- Вот! Друзьям своим раздадите, кто понимает. Возьмут обычные сухарики, этими крошками посыплют крестообразно, прочитав три раза «Богородицу», три раза «Отче наш» и потом тропарь батюшке Серафиму. И все, буду сухарики от батюшки.
- А раньше сухарики здесь пекли? Печка вон стоит…
- Раньше здесь резали вручную. А пекли, да, в каменных печах. Сейчас-то, конечно, электрические. И режут не вручную. Спаси Господи за помощь! Приходите еще!
- Вам спасибо! До свидания! – и мы побежали в столовую. Плов с кальмарами кончился, а лапша еще нет. Таня заказала себе аж две тарелки – уж насколько она старается не переедать. Но это была просто царь-лапша!

…Проснулись, когда уже смеркалось. Я начал читать акафист «Казанской» иконе – надо же было искупаться хотя бы в одном источнике, тем более что он находился в пяти минутах ходьбы от гостиницы. Жене поручил налить святую водичку в бутылку, а сам пошел в купель:
- Ты хоть скажи, в какую избушку идешь?
- А что?
- Ну, чтобы знать, куда бежать спасать.

Жена у меня шутница. При одной мысли о купании в ледяной воде ее бросает в дрожь. И на улице было всего +6 и небольшой дождь. Пока стояли на вечерней службе в Преображенском, начался настоящий ливень. Купив в лавке путеводители по Дивееву - а настоящие русские люди именно так и делают: сначала включают прибор, а потом читают инструкцию – побежали в нашу любимую трапезную. После зашли ради интереса в гостиницу, располагавшуюся над трапезной. Паломники могли спуститься пообедать, не выходя из здания – очень удобно. На ресепшене сидела молодая девушка.
- Здравствуйте, мы по поводу размещения.
- Свободные номера есть. Двухместный стоит 2500. Все удобства в номере. Сейчас оставляете паспорта, а утром идете в паломнический центр и оплачиваете. Размещаем группы от 10 человек.
За время нашей беседы девушка ни разу не подняла глаза. И правильно – чего смотреть в мою бесстыжую рожу, если готовишься к постригу?
Напоследок перед выездом прочитал акафист и канон Преподобному перед купленной иконкой. Сложили вещи в чемодан, собрали сумки и попытались уснуть. Сон долго не шел, потом, наконец, я заснул. Мне приснилось, что будильник не сработал, уже 7 утра, и мы опоздали. Я пытался проснуться и обнаружил, что время полпятого – еще можно успеть. Потом по-настоящему проснувшись, увидел цифры на часах: 01:05. Ф-ф-ух... что за бред…

…До почты дошагали быстрым шагом за 20 минут. На часах было 04:50. Никаких таксистов, которые могли бы подстраховать, естественно не было. Жена слегка волновалась: темно, машин нет, собаки вокруг бегают…
- Жена, все будет хорошо. Сейчас еще слишком рано, через 20 минут приедет маршрутка.
Потом я обнаружил, что телефон ни с того, ни с сего потерял сеть. Возможно, диспетчер мне звонила, чтобы уточнить, едем мы или нет. Перезагрузил телефон. Нет, неотвеченных вызовов нет.
05:07. Послышался звук мотора, из-за поворота показались фары, и к нам подъехал … ну, конечно, «Мерседес-Спринтер»! И места те же самые. Маршрутка была полупуста. После Арзамаса во время краткой остановки зашли еще две девушки, первоначально севшие не в ту маршрутку, за что наш водитель их слегка поругал. У него с собой был список пассажиров, по которому он сверялся – контора оказалась серьезной. И водитель, не в пример двум предыдущим, ехал намного спокойнее.
- Во сколько, говорите, у вас поезд?
- В 9:35. Успеем?
- Пробки будут… должны успеть.
- Успеем! – вроде как не он меня, а я его обнадежил.
В Нижнем были пробки, но до поезда было еще часа два. Таня включила навигатор на телефоне, и мы изучили дорогу до ж/д вокзала. Успеваем, даже если будем ехать так же тихо. Но потом пробки закончились, и на вокзале мы были за час до отправления.

… В поезде отоспались – беспокоится не надо, т.к Киров был конечно остановкой - и начали изучать купленную книжку-путеводитель. Да-а… Надо было купить ее в первый день. В храмах Рождества Христова и Рождества Пресвятой Богородицы не побывали, хотя стоило лишь выйти из Казанской церкви и войти в соседнюю дверь – а там две церкви одна под другой. А внутри мощи основателей монастыря, которым сам Серафимушка приказывал молиться, так как они перед Престолом Божьим стоят. И могилки перед алтарем Троицкого надо было все обойти – там ТАКИЕ ЛЮДИ лежат! И в синенький домик блаженной Паши Саровской зайти. И рассмотреть поближе лиственницу царевича Алексея. И в следующий раз – а есть мечта приехать с детьми и бабушками, да на своей машине, если таковая вдруг будет подарена – попасть на параклис перед утренней воскресной литургией в Троицком…

Возле вокзала мужчина громко объявлял:
- На Сыктывкар кому, отправляемся на Сыктывкар!
- Сколько?
- 1500 с человека. Легковая машина.
- Ясно. Мы завтра собираемся. На автобусе.
На легковой, пожалуй, будет еще страшнее, чем на «Спринтере». Да и есть еще планы на сутки задержаться в Кирове, погулять, заглянуть в кафе, магазинчики и располагавшийся недалеко от площади Музей им. братьев Васнецовых – жена хотела непременно туда попасть.

Вещи бросили в гостиницу – я заранее нашел маленькую приличную гостиницу «Релакс» недалеко от ж/д - и автовокзала и зарезервировал номер - и пошли пешком искать «Икею». «Яндекс» выдал адрес на Воровского: ТЦ «Росинка». Охранник на входе в недоумении пожал плечами:
- Нет, «Икеи» у нас нету.
Я позвонил в гостиницу администратору:
- Елена Александровна, это Ваши новые постояльцы из 6-го номера. Мы ищем «Икею». В «Росинке» ее нет. А где она может быть?
В трубку было слышно, как Елена Александровна советуется со второй работницей. Обе женщины очень обрадовались, когда узнали, что мы собираемся прогуляться пешком по вечернему Кирову. И сейчас они были рады нам помочь:
- На Ленина, 95А, говорят, есть!

Пришли на Ленина. Оказалось, что мы в 5 минутах от Серафимовского храма. Здесь 2-го июня мы ходили покупать продукты в «Глобус». На Ленина, 95А оказался обычный мебельный магазин, к «Икее» отношения не имеющий. Да и работал он до 19, а уже был восьмой час вечера. В общем, «Икеи» в Кирове не оказалось.
- Пойдем, жена в «Шинок», попробуем украинскую кухню.
- Сначала давай найдем музей, расписание посмотрим, заодно аппетит нагуляем.
Шли, читали вывески на старых двухэтажных домах. Дошли до Московской.
- А вот здесь мы идем крестным ходом, когда возвращаемся. Народ стоит на тротуарах, смотрит… Та-ак, вывеска: «Здесь в 1918 – 1919 годах располагался ГУБКОМ РКП(б)». Вот они где, гады, заседали… «Здесь с 1941 по 1946 год располагался эвакогоспиталь…» Вот, это я понимаю!
- Наши люди? Уважаешь? – прищурилась с улыбкой жена.
- Уважаю! Солдатиков ведь лечили.

… Музей на Карла Маркса начинал работу в 11:00. Удобное время - успели съездить в гипермаркет «Метро» (против ожидания, он не впечатлил нас дешевизной и ассортиментом), купить подарок папе на день рождения и разные новогодние штучки для дома и друзей. Потом поехали в «Макдональдс» за вредной едой детям. Еще утром спросил у администратора в гостинице:
- Сколько у вас в Кирове «Макдональдсов»? – имея в виду, нет ли чего-нибудь поближе.
- У нас только один, к сожалению – извиняющимся тоном ответила Елена Александровна.
Как будто у нас 30 – у нас вообще ни одного. Слава Богу…

В музее мы были не первыми – перед нами первоклашки сдавали вещи в раздевалку. Возле кассы висело объявление: «Для многодетных семей вход бесплатный»
- Таня, доставай удостоверение.
Но кассирша охладила наш пыл:
- Бесплатно, когда с детьми. А без детей на общих условиях. Но до 12:00 в рабочие дни билет у нас стоит всего 50 рублей, а не 120.
- Нам два. Спасибо Вам, добрая женщина!
- А почему Вы меня так называете? – возмутилась кассир. Видимо, подумала, что я над ней подшучиваю. Но у меня было просто хорошее настроение. Да и 50 + 50 - это меньше чем 120 + 120.
- А что, Вы разве не добрая? Я же по глазам вижу, что добрая, - улыбнулся я ей.
Кассир на меня не глядела, но я заметил, что она перестала сердиться и едва заметная улыбка заиграла у нее на губах.

- Вы в музей или в кафе? - спросила женщина в раздевалке. – Если в кафе, то можете не раздеваться, а если в музей, то берите бахилы. К нам многие молодые люди приходят просто кофе попить.
- Мы сначала в кафе, а потом уж в музей.
Кафешка в другом конце холла оказалась действительно очень уютной и неплохо оформленной - и, видимо, совсем за небольшие деньги. Из CD-магнитолы, стилизованной под старый проигрыватель пластинок, негромко играли блюзовые иностранные композиции 60-х – 70-х годов, стены были оклеены соответствующими плакатами. Были и актуальные афиши о намечающихся музыкальных мероприятиях. За барной стойкой стоял приятный молодой человек.
- Нам два кофе со сливками.
Забирая чашечки, я заметил сбоку на стене черную доску, на которой было написано: «Подвешенный кофе» и список сортов кофе с вертикальными черточками напротив, часть из которых была перечеркнута.
- А что это такое?
- Это бесплатный кофе.
- И почему Вы нам его не предложили?
- А зачем сразу предлагать? – улыбнулся бармен. – Эта традиция возникла в Европе: можно вместо чаевых оплатить какой-нибудь кофе для другого человека, который придет после Вас. Заглянет в кафе бедный студент, у которого нет денег, посмотрит на эту доску и выпьет бесплатно горячий кофе. Вот видите: «Эспрессо» уже нет, чая нет, осталось три простых черных кофе.
- Понятно. Не будем обкрадывать бедных студентов. А «подвешенный» сахар у вас есть? А то нам не хватило.
Бармен рассмеялся:
- Сахара сколько угодно!
…
На втором этаже экскурсовод рассказывала детям про экспонаты музея. Нет, «рассказывала» - это неподходящее слово. Она разыгрывала перед первоклашками целое театрализованное представление: всплескивала руками, широко раскрывала глаза, наклонялась к ним, приседала. Все это сопровождалось крайне эмоциональными комментариями - безусловно, экскурсовод хотела передать детям все то, что чувствовала сама, служа высокому искусству.
- Сейчас, дети, мы находимся в зале церковного искусства. А вы знаете, почему оно называется «церковным»? Правильно, деточка! Потому что его создавали хрии-сти-а-не! А кто такие христиане? А это те люди, которые верят в нашего Спасителя – Иисуса Христа!

Решив им не мешать, мы прошли в следующий зал, где располагались картины Васнецовых и других русских художников ХIX – начала XX веков. Потом вернулись в зал церковного искусства, где были выставлены старинные иконы и церковная утварь. Обнаружили два разных списка Николы Великорецкого. Смотришь на эти иконы, как на родные, и такое чувство, что тебе в свое время дали прикоснуться к тайне, о которой другие не подозревают: «Ребята, вот он, Николушка! Наш, тот самый!...» Только цвета другие и центральный образ не в золоте….

Группа детишек вернулась в наш зал. Во главе процессии летела экскурсовод.
- Дети! – обернулась она к малышам. – Мы с вами будем учиться передвигаться по музею правильно: быстро, стремительно! Но в то же время тихо, не создавая шума, не мешая другим посетителям!

Современное искусство нас не поразило. Скорее, даже разочаровало. Читаешь: «Иванов Иван Иванович, член союза художников России», а у меня жена рисует в три раза лучше. «Холин Дмитрий Аркадьевич» - ага, вот это интересно: все картинки яркие, пасхальные по духу, похожие на большие открытки. Так и есть: «Рождественский монастырь во Владимире», «Боголюбово. Цветение», «Масленица…», «Владимир. Праздничный.День города»,…
…
- Вась, давай съездим в «Мюнхен», быстренько съедим чего-нибудь, - Таня накануне заприметила ресторанчик на Октябрьском проспекте. Кстати, город Киров оказался сплошь «красным»: улица Большевиков, Ленина, Урицкого, Воровского, Карла Маркса, Чапаева, Комсомольская, … По радио как раз передали новость, что собрано 4000 подписей против переименования этих улиц и возврата исторических названий. Эх, не знаете вы, что такое «ГУБКОМ РКП(б) разбушевался», не знаете…

- Так, смотри: сейчас 13:05, до «Мюнхена» минут 10, там минут 15 ждать заказ, еще как минимум 15 – обедать, 15 минут идти до гостиницы, 10 минут до автовокзала. Отправление в 14:15, а еще вещи не собраны…
- Ну, если вещи не собраны¸ то не успеете, - включился в разговор таксист.
- Ладно, тогда давайте сразу в гостиницу, - согласилась жена.
- У нас там вчерашние вареники после «Шинка» остались, быстренько перекусишь. Ок?
- Ок.
«Шинок» оказался очень приятным заведением, все было стилизовано под малороссийский кабачок: дубовые (якобы) столы, соответствующие крепкие стулья, официантки в украинской одежде, в углах среднего зала - две маленькие хатки со светящимися изнутри окошками… Попробовал я и шинок, который заказала жена, и свинину в горчичном соусе с овощами и картофельными шариками. В общем, с варениками я погорячился, и нам их упаковали на вынос. А хотел еще и борщ заказать…

На этот раз был нормальный большой автобус «Hyundai», водитель вел его аккуратно по снежной кашице. В Даниловке стоянка была всего 20 минут, пришлось почти бегом отправиться в ту столовую, где редко бывают очереди, чтобы успеть пообедать. Успели, вернулись за минуту до предполагаемого отправления.
- Девушки, девушки нет. В черной куртке, - волновалась жена за соседку. Но девушка прибежала с опозданием на пару минут, водитель, конечно, всех посчитал и, удостоверившись, что никто не забыт, сел за руль. Музыку он не включал, ехал спокойно, можно было поспать, чем и занялась жена, а я просто дремал, уже по привычке читая Иисусову, тропарь Николушке и Серафиму…

…Маму отвез домой. Целую неделю провозилась с внуками, надо и отдохнуть. Папа читал газету и не ожидал моего появления.
- О! Ты здесь уже?? Я думал, вы утром…
- Вот тебе, дед, иконка. Таня выбирала для тебя.
Отец поцеловал иконку преподобного Серафима и поставил рядом на тумбочку. Ковер с изображением батюшки, подаренный мне другом-крестником, давно висит на стене в отцовской комнате, а иконки не было.

Деду 12 ноября исполняется 89 лет, в Дивеево уже, наверное, не сможет поехать, посмотреть, поклониться. Раньше был против моих поездок и в Великорецкий, и в Дивеево, а сейчас чуть ли не половину православных книг забрал у нас из дома, каждый день читает акафист Николе Угоднику. Сидя, правда, читает, но кто ж его осудит? Ноги уже еле держат. «Лучше сидеть и думать о Боге, чем стоять и думать о ногах».

Не в силе ведь Бог, а в правде…