2007 год (исправленный и дополненный рассказ)
2008 год
2009 год
2010 год
2011 год
2012 год
2013 год
2014 год
2015 год
2016 год
2017 год
2018 год
2019 год
2021 год
2022 год
2023 год

«Многие очистятся, убелятся
и переплавлены будут в искушении…»
(Книга пророка Даниила)



«…На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою…» (Пс 90, 12)

…Дедушка полулежал на поросшем мхом пне, привалившись к сосне. Туристический коврик и небольшой рюкзак, вымокший насквозь, валялись рядом. Из ночного неба на старика падали потоки воды и струились по морщинам. Со стороны казалось, что он уже не дышит. Но нет: когда крупные капли попадали в глаза, то он жмурился и моргал. Сил идти дальше уже не было, бутылочку с водой была уже пуста, в полуоткрытый рот попадали капли дождя. Дед сквозь прикрытые веки смотрел в сверкающие молниями ночное небо. Может, молился о здравии своей жены. А может, она умерла, и он молился об упокоении. Или о своих детях. Или благодарил за прожитую долгую жизнь, от которой немудрено устать на девятом десятке, и думал, что хорошо так умереть, у Бога на ладошке. Или надеялся, что ребята из «Пересвета» идут замыкающими, и, если он не сможет встать сам, то подберут. Ход давно уже был в Монастырском, стариковские ноги устали под конец почти сорокакилометрового перехода, а тут еще этот страшный ливень, мгновенно превративший утоптанную лесную дорогу в грязь, толстым тяжелым слоем налипавшую к кирзовым сапогам.



... Батюшка двигался медленно, тяжело. Был пропущен прошлый ход, кроме того, в этот раз отец Виталий пошел без исповеди, отчего уже к середине второго дня пути ступни превратились в одну большую рану. "Да, хорошо, что Люба с Таней сегодня подлечили в Загарье, а так бы уже сошел с хода и доехал в автобусе до Монастырского. Аукается мне Великий Пост, не постился, как следует…" На автобусе батюшке ехать не хотелось - прошлый ход он пропустил, и нынешний надо было пройти хотя бы до Великорецкого. Да и какая молитва в автобусе? А вот с рюкзаком-крестом на плечах... Повезло еще, что владыка неожиданно освятил престол в Слудке за неделю до Хода, а планировал только 5-го июня, тогда батюшка не пошел бы никуда. Маленькое чудо. Значит нужно сейчас идти и просить: «Господи, помоги!... Храм не достроен, что ж так медленно дело двигается… Местные почти не помогают, ладно хоть на праздничные службы ходят… В Троицу опять на кладбище будут лежать вповалку между могилами… Нет, чтобы накануне сходить, неслухи... Александра и Елену с чадом, Господи, спаси, сохрани и помилуй! ... С ночевкой, интересно, Альфредыч придумал что-нибудь? Придумал, точно придумал. Альфредыч всегда что-нибудь придумает... Святителю отче Николае, моли Бога о нас... Девчонки, смотри-ка, идут, не хнычут, молодцы!.. Прокопыч и Коля, эти-то дойдут, бойцы опытные... Коленька, 11 лет – и уже опытный боец, надо же!.. В шестой раз идет? Или в седьмой?.. Встретили бы нас в Монастырском... Должны встретить..."

Из-за сумерек и плотной стены дождя батюшка увидел старика, только почти поравнявшись с ним.
- Дедушка, Вы живы??
- А-а...? Да, Слава Богу... Отдохну маленько... и пойду... вы идите, идите... я полежу чуток...
- Никаких "полежу"! Девочки, Прокопыч! Помогите поднять его! Настя, Женя, возьмите его под руки! Прокопыч, иди вперед, в Монастырское, разыщи медиков...

Девчонки взяли под руки старика, и он им начал рассказывать про свою жизнь, про то, как трудно было в войну. Да... Ход – это не война, никто не стреляет, кормят, поят… И всего-то шесть дней, а не четыре года, потерпеть несложно…

****
Выезд в Киров, 2 июня.
«С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение» (Иак 1, 2-3)

Каждый день я заглядывал в интернет, осмысливая прогноз погоды: «Та-ак.. Все дни без дождей, ясно, +25.. +27... Вот это будет ход!… без врачей не обойдется на такой жаре…» Только накануне выезда прогноз резко поменялся, теперь уже ожидались сильные дожди и похолодание – как же без него? Зато стало ясно, что одними рубашками и футболками не обойтись и надо брать обычный комплект одежды, с теплыми вещами.

2 июня, на Вознесение, был престольный праздник. Саша Куляшёв организовывал праздничную трапезу возле церкви. Последние дни проходили в суете и приготовлениях: нужно было привезти продукты, найти где-то столы и стулья, чтобы все желающие могли после праздничной службы посидеть вместе с Владыкой. Слава Богу, за день до этого события я был избавлен от необходимости привозить парты-столы из учебного класса и отвозить их обратно в день выезда, так как и без этой проблемы выехали мы с отцом Виталием из города только с третьего раза. За 15 минут до выезда, как обычно, зазвенел телефон:
- Василий Петрович, мы ждем Вас. Вы скоро будете на работе?
- Да. 9 июня.
- … ??? …А сейчас никак?
- Никак.

Я сел в «Ниву» и поехал к храму за отцом Виталием.
- Василий, я все вещи оставил дома, поехали, заберем. Я быстро.
- Поедем, заберем…
…
- Але, Вась, вы еще в городе? Стиральная машинка потекла, - жена не дала нам выехать из города с первого раза.
- Сейчас приеду, все равно туристический коврик забыл…
…
- Василий, надо бы вернуться опять домой, а? Не могу я в этих тапочках… Давят… - отец Виталий смотрел на свои ноги, шевеля пальцами внутри кожаных тапочек.
- Эх-х... Вернуться – так вернуться, - и я развернулся.
- Але, Василий, вы где? Мы уже выехали из храма, - остальная «великорецкая» компания уже была на пути к Кирову.
- Коля, мы тут решили небольшие проблемы и тоже выезжаем.
Так, объехав два раза город, мы, наконец, выехали на Кировскую трассу.
- Я кошелек дома забыл, - отец Виталий виновато посмотрел на меня.
- Не-е, всё! Назад больше не поедем! Деньги есть, ребята, если что, сложатся.
- Не дадите батюшке с голоду умереть?
- Не дадим!
Помолчав немного, отец Виталий продолжил:
- Да, интересно получилось: в последнее время ни копейки в кармане, думал, как же ехать без денег в Великорецкий. И тут мне неожиданно пожертвовали. А я кошелек забыл. Господь услышал мой вопрос и теперь дает ответ, как отправляться туда, не имея ни гроша…

…В кировский учебный центр ЖКХ вечером 2 июня наша компания попала с небольшой заминкой. Несколько минут нам никто не открывал, потом раздался щелчок замка, и выглянул озабоченный мужчина:
- Работал в другой комнате, не слышал…
- Здравствуйте! Мы из Сыктывкара, с директором у нас договоренность о ночлеге.
- А-а, да... – дежурный невесело смотрел на нас, прикидывая в уме, сколько же проблем принесут ему 30 человек гостей, - ладно, пойдемте, покажу, где ночевать будете…
- Да мы знаем, не впервые.
- Нет, в этом году руководство сказало, чтобы вы заняли другую комнату.
Он показал класс, в котором разрешено было раздвинуть парты и разместиться, открыл комнату психологической разгрузки, и вся компания отправилась трапезничать по случаю Вознесения.
- Алё, Вася! Алё-о! – жена пыталась меня расслышать.
- ДА!
- Что у вас там за крики?
- Это не крики, это мне поют «Многая лета» - как раз моя очередь дошла, а я вот в коридор вышел с телефоном. Народ может не понять, почему я игнорирую их песнопения!
- Нормально доехали?
- Да, все хорошо. Посидим немного и пойдем отдыхать.
Доехали как обычно: традиционная промежуточная остановка на обед в Даниловке, заезд в Великорецкое на источник, чтобы почитать акафист Николаю Угоднику, набрать святой воды, окунуться в купели и заказать молебны в храме… И после 7 вечера все уже были на улице Борщевиков Большевиков. Чья-то душа жаждала отмщения за поруганную Россию, поэтому православные неуловимые мстители решили «смиренно» отломать табличку и просто написать желаемое название улицы прямо на стене дома:


…Прочитав утренние молитвы, все пошли пить чай, после чего сдвинули парты, придав классу прежний вид. Дежурный сиял, жал всем руки и желал удачи – крестоходцы оказались не такими страшными, как могло показаться с первого раза накануне вечером. Перед выходом из учебного центра мы разделили пополам с Любой мою двойную пленку – Люба забыла свою дома. Запасные штаны отдал Саше – его джинсы при внимательном рассмотрении оказались крайне ненадежными. Ничего в двух экземплярах не осталось: «…Не имейте по две одежды...» Хотя нет, обуви было две пары – сапоги и кроссовки, которые надо к следующему ходу заменить. Только после пятого Хода я понял, что они тесные, и надо брать на размер-два больше, чтобы не натирали.


Встали в тенечек напротив центрального входа в Серафимовский храм, во двор входили все новые и новые группы паломников. «Где-то среди них должен быть Гоша…» - я пошел искать его вдоль периметра, но безуспешно. Вернулся на место …и увидел его сияющее лицо!

Игорь, близкими людьми называемый Гоша, поборов сомнения, страхи и соблазны, проконсультировавшись досконально в Интернете со знающими людьми по поводу экипировки, еды и прочих премудростей крестного хода, выехал из Москвы на поезде тоже не без приключений. Попутчицы ему попались веселые с избытком - праздновали в купе какое-то значимое для них событие до 3-х ночи, или точнее сказать, утра. И Гоша, естественно, вынужден был слушать все эти «беседы под коньяк», так как под радостно-возбужденные разговоры уснуть не получалось, пока подружки не угомонились. На сон ему оставалось чуть больше двух часов: «Давай, раб Божий Игорь, начинай смиряться плотью, чтобы пламенеть духом!» - по сути, Великорецкий крестный ход для него начался еще в поезде…

…Коля, не торопясь, поднялся с парапета, свернул коврик, и со словами: «Возьму постелю свою и пойду», хитро подмигнув, с загадочным видом ушел куда-то за угол. Вернулся со стаканом лапши и булочкой:
- Там за углом раздают «Роллтон» и булочки, если кому надо…
Народ толпился вокруг коробок, лапшу уже всю расхватали, остались одни булочки. ««Роллтона» у меня 6 пачек, хлеб тоже есть. Зачем мне все это? До Загарья еды хватит с запасом, а там можно купить все, что угодно… А зачем тогда пошел к коробкам, глаза завидущие, руки загребущие?» - и я вернулся к своему рюкзаку.

Переход до Макарья я прошел один, где-то после моста разошелся с компанией и не стал никого искать – все равно все соберутся на старом месте возле часовни.


В боку покалывало после вчерашнего праздничного ужина. Сразу вспомнились болячки самого первого хода, когда от боли сгибало пополам. Была надежда, что до такого все-таки не дойдет…

После Макарья стало уж очень жарко, солнце палило, кепку сдвинул козырьком набок, чтобы не сжечь лицо.


Боль в боку после привала прошла, идти стало легче. Только вот теплая вода не утоляла жажду, в ближайшей деревушке пришлось остановиться возле ведер с холодной колодезной водой, выставленных на улицу заботливыми жителями, набрал полбутылки. Потом на привале порадовал Колю, растянувшегося на травке:
- Да не, Вась, у тебя вода теплая…
- Не-ет, не угадал!
- Холодная?? Откуда? Набрал? Вот спасибо, брат!
- Шоколад будешь? Нет? Что-то я тоже пока не хочу, у меня все три плитки шоколада расплавились на жаре. Подождем до утра, может, снова затвердеет, если ночь будет прохладной. Шоколад утром очень даже пригодится…
Наш крест с флажком виднелся метрах в ста от нас, но мы остались на своем месте. Из-за того, что не пошли к своим, я не встретился с Алексеем из Ростова. Он пришел к кресту с флагом, а меня не обнаружил. Привез, как всегда, подарок для моих детей – сухарики из Дивеево.

На следующем привале переходить через трассу не разрешили. Стоял мужчина и, выполняя послушание, объявлял:
- Переходить дорогу не благословляется! Оставайтесь на этой стороне!
Мы побрели направо, прошли метров пятьдесят, легли на травку в кустах возле какой-то тропки. Оказалось, что тропка ведет к роднику, где можно набрать холодной воды. Некоторые паломники снимали обувь, закатывали штанины и заходили в ручей, чтобы охладить уставшие ноги.
…В Бобино я сел на рюкзак около церковной ограды, взял в руки крест и стал ждать всю компанию, а Люба убежала в поисках ночлега.

Рядом стоял лоток, с которого маленькие девчушки продавали сувениры, мучаясь со сдачей – у них образовался дефицит «десяток». Слушал я их сетования, слушал, потом достал свой пакетик с записками и деньгами:
- Эх, так и быть! Давайте мне вот эту деревянную ложку с надписью «Великорецкий», - и вручил маленьким продавщицам сто рублей десятирублевками.
- Девчонки! Ура! Живем! Нам десятки дали! Целых десять штук! – заверещала одна.
Вот дети!..
Вернулась Люба, ничем не порадовала – с ночлегом в доме не получилось. Саша помахал рукой из-за забора:
- Василий, иди сюда! Здесь есть место для палатки.
Ночью ожидалось 17 градусов – самая благодать спать на свежем воздухе. Некоторые просто кинули на землю коврики, завернулись в спальник и накрыли себя сверху пленкой. Отец Виталий достал свою 3-местную палатку, а у Гоши оказалась 4-местная, которой он поменялся с четырьмя девчонками-певчими, забрав у них 2-местную. Теперь места хватило всем.
Каша в полевой кухне закончилась, следующую партию ждать надо было примерно час. Мы с Сашей решили пойти в стоящую рядом школу, где раздавали кипяток. В очень медленно продвигавшейся очереди стояло человек семьдесят. А за холодной водой стояло всего человек пятнадцать, да и двигалась эта очередь значительно быстрее. Пока мы наполняли котелок холодной водой, выяснилось, что кипяток закончился. Стояли бы зря…
Саша достал примус, отец Виталий – спирт, в двух котелках вскипятили воду.
- А кто хочет сгущенку? И еще вот сало есть! – девчонки-певчие, судя по всему, подготовились не к крестному ходу, а к походу. Я попробовал кусочек сала, но больше не стал - утренней боли в боку хватило вполне. Вспомнилось, как в Свято-Стефановском крестном ходе 7 мая Саша-полковник угощал всех «полицейской смесью» - сало, белый лук колечками и черный хлебушек – так после нее организм слегка взбунтовался. И поделом: нечего в ходу чревоугодничать. Обошелся бы «Олимпийской смесью» - орехи, изюм, сухофрукты – все было бы нормально. Страсти…
После ужина встали на вечернюю молитву.

От палатки до иконы Николая Угодника было всего метров десять. К образу, перед которым был установлен лоток для свечей, выстроилась небольшая очередь паломников, кто-то достал книжки с акафистом. Приложившись к иконе, люди заходили в храм, подавали записки.

- Василий, ты где будешь спать? – Саша забирался в палатку, где уже устроился батюшка
- Вы с отцом Виталием сами давайте, а я попробую рядышком с Игорем.
- Ну, смотри, смотри…
Гоша щедро набрызгал в палатке «Дэтой». Я только успел засунуть голову в палатку, как плотный запах антикомарина буквально вытолкнул меня обратно:
- Ну, Гоша, ты дал! Как спать-то будем?
- Да нормально, по-моему. Зато комаров нет!
Я подождал на улице минут десять, пока палатка немного проветрится, потом кое-как разместился рядом с могучим Гошей, лёг возле входа, прикрытого антимоскитной сеткой. Заснуть не успел, потому что первым заснул Гоша … и захрапел. Ворочался я, ворочался… Еще и спальник со сломавшейся молнией никак не мог приспособить к себе: лицу-то приятно от вечерней прохлады, а живот мерзнет. Через некоторое время вылез из Гошиной палатки и пошел к отцу Виталию.
- Что, в гостях хорошо, а дома лучше? – усмехнулся, не открывая глаз, Саша.
- Лучше, лучше…
- Возвращение блудного сына… – пошутил уже почти заснувший батюшка.
Я втиснулся между ними и тут же уснул. Потом утром на привале Саша рассказывал под смех окружающих, как хорошо спать спиной к спине с другом – тепло и уютно… А затвердевший за ночь шоколад был пущен по кругу, ребята просто понемногу откусывали от шоколадно-ореховых комков, запивая горячим чаем.
… Коля утром не обнаружил одного сапога – видимо, где-то выронил вечером, когда искал место для палатки. Посмотрел на единственный оставшийся сапог: «Ну и к чему мне он теперь один?» и собрался уже закинуть его куда подальше, но потом вспомнил совет одного батюшки о том, что когда кто-нибудь или что-нибудь потеряется, нужно читать «Символ веры», и все образуется. Так и сделал: начал читать «Верую…» и потихоньку пошел, куда ноги повели. Через полминуты обнаружил свой сапог, надетый на церковную ограду…
Второй переход после Бобино растянул колонну по грязной лесной дороге.

Сыктывкарские ждали всех своих на поле, задремали и проспали выход иконы. Когда проснулись, хвост колонны виднелся уже в полутора километрах. Надо было догонять. Все достали книжки с Акафистом, начали по-очереди читать. Перед Загарьем Люба с Валей запели Иисусову молитву, а я тихонечко подхватил. Через минуту уже пели на два голоса. Удивительное ощущение – петь одному при всех и не фальшивить. Очень непривычно… Слуха у меня не было от рождения, в школе поставили положительную оценку за пение просто так, чтобы не портить итоговые результаты. Но вода камень точит: однажды на пасхальной службе я заметил, что пел вместе со всеми правильно. Но петь во всеуслышание одному сейчас, в крестном ходу, было поначалу боязно и стеснительно... Ощущения примерно такие же, как в прошлом году, когда ходил по Великорецкому в «советских» трениках…
Шли так минут 30-40, сначала под гору, потом в затяжной – километра полтора – подъем. Ясно, солнце печет, жара под 30 в тени... Я весь взмок, шея и руки до локтей сгорели... После тяжелого и длинного подъема в Загарье люди обычно приходят, еле волоча ноги, а сейчас мы с Любой просто прилетели, к тому же неожиданно попав под благословение владыки Марка, только вышедшего из машины. Он был в простом подряснике, но Александр Альфредович его сразу узнал и подошел под благословение. Владыка даже как-то слегка удивился, благословил, тут же подошли я, Люба, и Таня… Не зря пели, совсем не зря.
Отец Виталий пришел в Загарье еще через полчаса после нас, еле двигаясь. Его ступни представляли собой одну сплошную водянистую мозоль. Люба с Таней немедленно достали мази, масла, зеленку, вату и начали колдовать. От еды батюшка отказался – на последний переход ушло столько сил, что хотелось только пить.

В Загарье приличная туча прошла краем, уронив лишь несколько капель и прогромыхав где-то вдалеке. Вышли опять минут через 20 после иконы, пошли не торопясь, сопровождая батюшку, поглядывавшего на небо:
- После такой жары должен быть обязательно сильный дождь...
Впереди шел отец Александр с маленькой дочкой. Девчушка, видимо, вымоталась за два дня пути, да еще поднялась вместе со всеми в 2:30 утра, поэтому капризничала, не хотела идти за руку с папой (или, скорее, совсем не хотела идти). На наши шуточные угрозы забрать ее с собой маленькое солнышко не реагировало.
Надвигалась вторая туча, сопровождаемая порывами прохладного ветра. Все достали пленки, накидки, но и эта лишь слегка задела одиночными каплями. Зато после дождика девчушка успокоилась, а совсем ее настроение улучшилось, когда она увидела направленный на нее объектив – девочки в кадре всегда должны выглядеть на пять с плюсом.


Когда дорога пошла через поле, увидели еще два надвигающихся темных грозовых фронта.
- Какой-то из них будет наш…- я свернул пленку, но складывать в рюкзак не стал.
Но и эти тучи обошли крестный ход по бокам. Пока Господь паломников жалел…
В Пашичах отец Виталий наконец-то захотел есть.
- Больной кушает – хороший признак! Шоколад, яблоки, «Роллтон», заваренный еще в Загарье… Что будете?
- ВСЁ! Василий, ты настоящий друг!
- Русские на войне своих не бросают! – подмигнул я отцу Виталию. Тот только хмыкнул, так как был занят холодной лапшой.
- Отец Виталий, может, в автобус сядете? Вон стоят, до Монастырского довезут...
- Нет! - твердо ответил батюшка после полусекундной паузы, чувствуя в себе силы пройти еще 17 километров до Монастырского.
- Вы давайте вперед, а мы с батюшкой и Коленькой потихоньку, по-стариковски, - подал мысль Александр Прокопьевич
- Да, Василий, вы давайте с Сашей идите вперед, а мы пойдем не спеша, с Евгенией и с Настей, - поддержал отец Виталий.
- Ну, пока вместе, а там посмотрим.
Колонна дано ушла, мы потихоньку собрались и тоже двинулись. Наташа и Лена - вторая пара певчих - хихикали, переговаривались, веселились...
- Вы певчие или где? – задал я им наводящий вопрос.
- Певчие.
- Ну, раз певчие, значит, пойте. А иначе не дойдете до Великорецкого. Давайте, пойте Иисусову молитву...
Девчонки смотрели недоверчиво-насмешливо: «Что ты, дядя, нам тут рассказываешь? Такой веселый поход!..» Наверное, в этот момент я им напоминал Доцента из «Джентльменов удачи», повредившегося умом: «Если мы не хотим снова за решетку, если хотим до шлема добраться, с сегодняшнего дня все склоки прекратить, не играть, не пить, не воровать! - без меня… Жаргон и клички отставить, обращаться только по именам, даже когда мы одни!»
Девчонки запели, мы с Сашей поддержали, как сумели, Гоша шел молча, подпевая лишь мысленно – молитвы нараспев ему пока не удавались. Так прошли недлинный переход до полузаброшенной деревни Кленовое, оторвавшись от отца Виталия и его сопровождающих. Ход уже ушел, лишь возле углового дома бабушка с рюкзаком на спине благодарила хозяев дома за воду.
Мы завернули за угол и стали дожидаться батюшку с сопровождающими. Смотрели на дом, который отличался от всех остальных тем, что был двухэтажным. Кроме того, первый этаж был кирпичным. Чувствовалось, что в доме когда-то жили зажиточные люди. Как потом выяснилось, хозяина этого дома в свое время не только не раскулачили, а даже провели ему телефон. Все это было сделано в обмен на то, что он будет своевременно предупреждать власти о тех, кто идет крестным ходом. Чем он и занимался, пока не умер страшной смертью. Как и его сыновья. С тех пор дом остался нежилым.
Прошло 10 минут, 15, 20... Я начал беспокоиться: «И где же они? Неужели так медленно идут? Позвоню-ка отцу Виталию... Хм... Еще и телефон вне зоны действия...» Встал, вернулся на поворот, стал всматриваться. Через минуту в двадцати метрах приподнялась девушка из высокой травы и помахала рукой.
- Василий!
- О! Настя! Отец Виталий! Вы здесь давно??
- Да минут 10 уже... А телефон сел у меня… Всё... Можешь не звонить…
- Ну, тогда мы вас ждем. Мы здесь, рядышком, за углом, где обычно останавливаемся.
Вышли все вместе, девчонки запели Иисусову, мы подхватили. Ноги сами побежали, и наша компания опять оторвалась от батюшки, Прокопыча с сыном, Насти и Евгении. Длинный переход, в конце которого в прошлом году уже пошатывало от усталости, в этот раз, как и переход до Загарья, был преодолен с легкостью. Только вот непромокаемый костюм я надел слишком поздно: дождь все-таки начался, порывы ветра распахивали пленку, которой я пытался закрыться от косых капель, и в результате брюки оказались мокрыми. От ветра было холодно и неприятно, запасных штанов не было. Придется сушить опять все на себе, укрывшись спальником. Лишь бы найти ночлег…
А девчонки, напуганные рассказами Саши о злобных клещах, буквально кишащих (по его словам) на предстоящем привале перед железной дорогой, застегнулись на все пуговицы, побрызгали щедро, тремя слоями, друг на друга репеллентом... и зря. После молитвы ноги сами несли нас вперед, а колонна только встала с привала, поэтому наша маленькая компания, не отдыхая, присоединилась к хвосту хода и пришла в Монастырское в конце основной колонны. Микроавтобуса отца Михаила, возле которого обычно бесплатно раздавались каша, суп и чай, не было видно. Справа от дороги раскинулся палаточный городок паломников из Слободского, огороженный по периметру забором. Внутри пылал огромный костер, вокруг которого грелись-сушились люди. Для посторонних вход туда был закрыт. На горке, как всегда, стояли палатки с выпечкой и соками, но их загораживала длинная, человек 150, очередь к бесплатной каше.

Дом, в котором ночевали несколько лет подряд, был продан хозяйкой (это Александр Альфредович Липин выяснил заранее, до крестного хода), и там уже расположилась другие люди. Поэтому сыктывкарская компания рассеялась в поисках ночлега, телефоны почему-то не отвечали. К нам подошла Люба:
- Саша Липин нашел ночлег на той же улице у какого-то татарина, но там очень маленькая комната. Все не уместимся. И денег татарин просит что-то многовато - по 250. Коля, вроде, здесь должен быть в палатке недалеко от часовни… Надо бы тоже что-то с ночлегом придумать… - и пошла дальше искать прибежище на ночь.
Рюкзаки все, кроме меня (так было теплее спине), сложили под деревом возле часовни, накрыли пленкой. Дождик усиливался, надо было добыть еды и найти ночлег поскорее, хотя я поймал себя на мысли, что такого беспокойства, как 3 года назад, нет. Тогда тоже попали под ливень после Загарья, а в Монастырском сразу не нашли места для ночевки.
- Ну что, девчонки, как молились, так и будете ночевать, - обратился Александр к подружкам-хохотушкам певчим. Девчонки поначалу шли очень весело – слишком весело для крестного хода, отчего потом Лена еле передвигала натертые ноги, а Наташа за два дня уже не раз успела обратиться к врачам. Как они дойдут до Великорецкого?…
- Так, смотрите, не появится ли кто-нибудь из наших, а я пойду к лоткам, куплю пирожков, - я накрылся пленкой и отправился в сторону очереди...
Под навесом справа был устроен мини-магазин, а слева энергично раздавали кашу три тетушки. «Что тут у нас есть? пирожки… с капустой, с картошкой, лимонники,… чебуреки… ну чего спереди так медленно выбирают-то?.. Ого!...» - это «Ого!» было мысленно произнесено, когда небо ярко осветилось молнией, а с навеса на рюкзак, прикрытый пленкой, неожиданно обрушился поток воды. «Как из шланга поливает!.. надо было пленку полностью раскрыть… так, а что, народ из-за ливня разбежался?» - я поглядел через левое плечо: очередь за кашей отсутствовала, остались лишь две паломницы впереди, которым тетушки в белых фартуках накладывали гречку в пластиковые тарелки…
- Вы за кашей стоите? – спросила стоящая позади бабушка.
- Хм… ну да, за кашей, – я не стал отказываться: раз нет никого, так можно и каши горячей взять с хлебушком. Сложил друг на друга четыре тарелки с рассыпчатой гречкой, развернулся через правое плечо… и увидел все те же 150 человек, стоящие в очереди за кашей. «Оп-па… а как это получилось??...» - влезать без очереди у меня умысла не было, но именно так и вышло.
Девчонки поели кашу и отправились искать ночлег.
- Новички. Не понимают, что здесь ночлег найти практически невозможно… – скептически заключил Саша.
Не тут-то было. Через 10 минут они прибежали радостно-возбужденные:
- Быстрей, быстрей! Берите рюкзаки! Мы нашли теплый сарай!
«Теплый сарай? Печка что ли в сарае?? Чудо какое-то…» - до меня не доходил смысл сказанного.
- Ну, девчонки, вы даете! Значит, Господь услышал ваши молитвы! – восхитился Саша.
- А хозяйка сначала не хотела пускать. Но мы сделали очень жалобные лица: «Посмотрите, какие мы мокрые, как нам холодно. Ну, пожа-а-алуйста!», и она сдалась.
Дровяник оказался просто сухим и не продуваемым ветром, поэтому Наташе и Лене после ливня и показалось, что сарай теплый. Стена напротив входа была заложена дровами, пол был земляным, в углу стояли пустые коробки, которые хозяйка разрешила использовать гостям по их усмотрению. Картон был постелен на пол, усыпанный щепками. Получилась прекрасная изоляция от холода…
****

«Не сетуйте, братия, друг на друга, чтобы не быть осужденными: вот, Судия стоит у дверей.» (Иак 5, 9)
Дождь почти закончился. Мы с Сашей, переодевшимся во все сухое, отправились искать Липина, чтобы узнать обстановку. Неожиданно ливень возобновился, и Саша, ошибочно посчитавший, что дождя больше не будет, и поэтому не взявший накидки, вымок насквозь. Сухой одежды у него больше не было.
Липина с компанией нашел быстро в доме на окраине села, им была выделена небольшая комнатка, в которой оставалось места еще примерно на 5 человек - как раз для отца Виталия, певчих и Прокопыча с сыном. Мы вернулись к дровянику, Саша остался помогать готовить место для ночлега, а я отправился на поиски батюшки. Людей на поляне возле часовни уже не было - кашу всю раздали, пирожки кончились. Лишь только возле здания сельской администрации стояли машины пожарных, полиции и «Скорой помощи». Спускаясь с пригорка, я заметил знакомую фигуру Прокопыча. Тот шел с сыном, не глядя на меня:
- Прокопыч! А где отец Виталий?
- Совести у вас нет! – неожиданно вскинулся Прокопыч, проходя мимо.
- Где отец Виталий, ты можешь сказать по-человечески?
- Совести у вас нет! Бросили батюшку!! – проигнорировал вопрос Прокопыч, не замедляя шага.
- Да ты, в конце концов, скажешь, где отец Виталий?? – я начал раздражаться.
- Там, в начале! Совести у вас нет! – обернувшись, напоследок припечатал меня старик.
Я остановил его сына:
- Коля, папе я сейчас не смогу объяснить, а ты запомни: ночевать будете на той же улице, где и в прошлом году, только дом самый последний, понял? Там Липин с мужиками, для вас приготовлены места. Папе скажи обязательно!
Мальчик кивнул головой и пошел догонять отца.
«В каком начале?.. В начале поля? Или в начале поселка?.. Вот где теперь искать отца Виталия?.. Не мог объяснить по-человечески… И кто из нас, получается, бросил батюшку?..» - с такими мыслями я вышел на поле. На углу возле изгороди, где обычно встречается вся компания, никого не было. «Пойду к лесу… Фигуры какие-то… Отец Виталий?? .. Нет, женщина какая-то в накидке…В темноте не разобрать…»
- Батюшку не видели? Большой такой, две девушки с ним должны быть...
- Нет, не видели.
Развернулся, пошел обратно в село, на каждом углу оглашая улицы криком: "ОТЕЦ ВИТАЛИЙ!!!" Никто не отзывался. Дошел до Саши Липина, постучал в окно:
- Альфредыч! Альфредыч! Прокопыч с Колей не пришли?
- Нет, не было никого.
- Да что ж такое! Я их встретил, к тебе отправил. Вернее, Коле сказал, чтобы сюда шли… И эти теперь потерялись.
На крики вышел хозяин дома:
- Кого ищете?
- Да нашел уже… Вернее, свои-то здесь, а батюшку потеряли. Отстал в лесу, не можем найти.
- Батюшку? Да за батюшку не беспокойтесь! Батюшка сейчас точно в каком-нибудь теплом месте, я вам точно говорю!
«Дай Бог, чтобы так…» - и я отправился на второй круг: дошел опять до леса, покричал для порядка и с тяжелыми мыслями отправился к дровянику устраиваться на ночлег.
А батюшка в это время решил искать ночлег самостоятельно: «Где наши-то? Почему никто не встречает? Побежали в тепло, а батюшку забыли? «Русские на войне своих не бросают!» - трепло ты, Василий! И Прокопыч так и пропал куда-то… что за люди?...»
Дедушку было решено пристроить в первый попавшийся дом. Хозяева увидели батюшку, потом посмотрели на старика и сразу завели его в дом – одно место нашлось. А батюшке и Насте с Женей предложили разместиться в бане. Баня оказалась всего лишь срубом, стоящим на камнях, которые играли роль фундамента. Крыша была, а пол отсутствовал - спать, оказывается, предстояло на глине в луже. Пошли стучаться в следующий дом. Хозяин открыл дверь, объявил, что мест нет. Следом за ним выглянула его жена, разглядела под болоньевой накидкой отца Виталия подрясник.
- Ой! Да это же батюшка! Проходите, проходите!
Хозяева освободили высокому гостю свою комнату, а девушек поместили на кухне. Хозяин принес с чердака зимние пальто и шубы, чтобы укрыться. Прав был татарин - батюшка, слава Богу, заночевал в теплом месте...
****
В 2:20 зазвенел будильник. Саша, дрожа всем телом и стуча зубами, кутался в спальник:
- Василий, что-то я не могу встать, мерзну...
Так, с Сашей все понятно. Впереди грязь, пробки - замерзнем, если будем стоять, а не идти.
Девчонки приподняли головы, с трудом разлепляя глаза.
- Всем спать еще час! – объявил я и укрылся спальником.
Наташа с Леной послушно повалились обратно и тут же заснули. А Гоша мирно храпел, так и не расслышав звук будильника. Только у меня сон уже не шел. Я думал, куда же делся отец Виталий и как его теперь искать. А искать надо как обычно - молиться, читать акафист Николаю Угоднику...
… Вышли уже после 4-х утра, присоединились к редким группкам таких же сонь. «Пересветовцы» перед выходом на трассу предлагали всем желающим воспользоваться последней возможностью уехать в Киров. Неподалеку на остановке стояли покинувшие Ход паломники с рюкзаками, вторая ночь их сломила. Эх, ребята, вам бы дотерпеть всего часов 5, до Горохова, а там будет солнце - как всегда!
- Ну что, поем акафист!
От ходьбы стало теплее, мы достали книжки с акафистом, запели нестройными голосами - то ли от холода, то ли отставание от основной части Хода играло с нами злую шутку. Даже величание в конце акафиста пропели вразнобой.
- Нет, никуда не годится. Как вы в Кирове собираетесь петь? Ладно, я - у меня слуха нет, но вы-то певчие! Короче, спели мы на три с минусом, стыд нам и позор. Будем считать это репетицией. На следующем переходе будем снова петь.
Девчонки вяло отшучивались, Гоша молчал, сосредоточенно выбирая путь среди грязи. Ход на первом привале уже не застали, он вышел минут за 15 до нас. Зато встретили Влада с Димой из МаксакОвки (есть в Сыктывкаре такой пригород). Разговорились, порадовались друг за друга:
- Влад, как спалось?
- Отлично! Спали в бане, правда, холодной, но зато сухо!
«Хм!... Интересно, чем же наш теплый сарай был лучше их холодной бани?» - подумалось мне.
Отдохнув несколько минут и съев по кусочку шоколада с чаем, мы свернули пленку, взвалили рюкзаки и пошли догонять ход, запев Иисусову. Спуск, подъем...
- Василий! Василий! – затолкал меня в бок Саша, указывая вперед рукой. – Смотри!
Впереди неторопливо шел, опираясь на посох, отец Виталий.
- Отец Виталий! Отец Вита-а-алий!!
Батюшка несколько отстраненно смотрел на меня: «И он еще лезет обниматься?»
- Отец Виталий! А я по Монастырскому вчера круги наматывал, аж печень заболела, искал, думал, где Вы!...
- Искал?
- Ну конечно! Кричал везде не по одному разу.
- Он кричал, кричал, я слышал, - подтвердил неожиданно оказавшийся рядом Коля.
И батюшка уже более благосклонно выслушал историю о вчерашних приключениях нашей компании.

Колина же история поиска ночлега в Монастырском достойна отдельной главы в рассказе.
Коля «Слободской»
Как уже было упомянуто, в Монастырском был устроен отдельный палаточный городок для паломников города Слободского. Внутри лагеря были разбиты палатки, разожжен огромный костер, раздавались суп и каша, стояли биотуалет и умывальник – в общем, администрацией Слободского было сделано все для отдыха своих крестоходцев. Кто-то может осудить Колю за его находчивость, проявленную при взятии этого палаточного городка, а мы просто скажем, что он был прост, как ребенок, и в то же время мудр, как змея. Коля с невозмутимым видом подошел к бравым охранникам, стоявшим у входа в городок, те его остановили и спросили строго:
- Брат, ты куда?
- Братья, вы что? Я со Слободского! – ни мгновения не колеблясь, ответил Николай.
- А на какой улице живешь? – продолжался допрос с пристрастием
- На Советской! – так же уверенно отвечал Коля, справедливо полагая, что в Слободском должна быть такая улица.
- А-а, на Советской… Ну, проходи.
Коля прошел, поставил палатку, помыл руки, получил порцию супа и каши и улегся отдыхать за несколько минут до начала ливня. Вятич Саша родом из Слободского – тот самый, что давал интервью в прошлом году после крестного хода – укорял потом Николая то ли в шутку, то ли всерьез, сказав сакраментальную фразу: «Ты съел МОЮ кашу!», хотя сам в Слободском давно уже не живет.
«Меня, конечно, немного подмочило в палатке…» - сказал скромно утром Коля. Что такое «подмочило», мы поняли только в Великорецком, когда рассмотрели внимательно его палаточку: ее торцевые стенки были сделаны из обычной антимоскитной сетки, поэтому по сути это была не палатка, а простой навес, продуваемый всеми ветрами. «Подмочило» - это надо полагать, что Коля спал в Монастырском наполовину в воде. А в Великорецком, когда похолодало до 6 градусов, он одел на себя все, что нашел в рюкзаке, только туалетную бумагу на ноги не намотал, иначе бы она мгновенно отсырела от почти не прекращавшегося дождя. Но до Великорецкого еще надо было дойти, а пока Коля лежал в палатке и слышал крики:
- Отец Виталий! Отец Виталий!
«Нашего отца Виталия, похоже, ищут? Точно, это ж Василий…»
Так своевременное присутствие Николая (не иначе, молитвами его небесного покровителя) помирило нас с батюшкой. На привале мы лежали рядышком на травке, делились подробностями ночевки в Монастырском. Альфредыч с ребятами обнаружился чуть поодаль, но всем было лень перетаскивать рюкзаки. И все же можно сказать, что компания благополучно воссоединилась.
***
«Се что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе» (Пс 132, 1)
А потом было солнце – то самое солнце, которое каждый год в Горохово сушит после дождей крестоходцев. Жаркое, палящее. Вся сыктывкарская компания легла на траву, каши нам не досталось, так как после предыдущего привала теперь уже все вместе шли в хвосте колонны. Я расстелил поверх травы пленку (в этом году почти все время так делал, чтобы не поймать клеща), подсушил на солнце мокрый коврик.
- Ну что, брат Василий, а нет ли у тебя яблочка случайно? – задал уместный вопрос Коля, который, как и все остальные, толком не ел с половины третьего утра. Горохово – такое место, где обычно съедается все, что завалялось в пакетах. Подчищаются все запасы, до Великорецкого остается всего 3 перехода, а там уже магазины, палатки... Ну а если нет ничего из еды, то остается всего-то часов 6-7 пути, можно перетерпеть.
- Яблочка нет, брат Коля…
- Жаль… Если бы у меня было яблочко, я бы с тобой поделился… - Коля подложил под голову рюкзак и лег спать. И все остальные тоже легли поспать-подремать.

- Что не доели, то доспим, - Саша вспомнил армейскую присказку со времен Афгана. - Не умрем, лишь бы воды набрать удалось…
Я тоже лег на рюкзак, но что-то твердое прямо под головой мешало устроиться удобнее. Начал ощупывать: «Круглое… Неужели??...» Развязал тесемку, засунул руку в рюкзак.. и вытащил пакет с четырьмя яблоками: «Оп-па!...»
- Коль, а Коль?
Коля приоткрыл левый глаз, так как правой щекой лежал на рюкзаке.
- Держи, брат Николай! Твоими молитвами в рюкзаке образовались яблоки!
Потом из рюкзака были извлечены бананы, конфеты, помидоры, огурцы, шоколад – вот почему рюкзак был таким тяжелым: я купил продукты в Загарье, засунул в рюкзак и забыл про них. Подложил бы рюкзак под голову другим боком – тащил бы все это до Великорецкого.
- Бананы ловим аккуратно, ибо они имеют свойства бумеранга и возвращаются хозяину! Девчонки, смотрю, напелись, еще яблоко хотят! Держите! И конфет в придачу….
Нет, голод не тетка, всё поймали. Компания так же дружно, как и легла, оторвалась ото сна и принялась уничтожать находки. Следом я открыл еще пакет, в котором были остатки хлеба, печений, «Роллтон», орехи… и обнаружил еще один банан.
- Так, а ЭТО кто будет? – задал я вопрос, не вытаскивая руки из пакета.
- Я буду! – тут же отозвался Володя.
Банан полетел верхом в его сторону, но был ловко перехвачен Сашей Липиным:
- Пополам! – постановил Альфредыч, разломил на две части и поделился с Володей. С Сашей сильно не поспоришь…
Доел печенье, кусочки начавшего черстветь хлеба. Запили остатками воды - всем по глоточку.
…
- Василий, брат Василий! – будил меня Иван, поставив передо мной дымящийся котелок с гречневой кашей. Как обычно несоленой, но это не страшно, если в сумке есть изюм.
- Живем!
- Я там еще очередь за водой занял, подходит уже.
Собрали пустые бутылки у всех и втроем с Гошей отправились за водой. Напились вдоволь, пока набирали, чтобы бутылки не опустошать – до Великорецкого воды не будет.
- Ну что, теперь на купель?
Мы с Сашей отправились к купели. Народу много, а воды мало и мутная… « Чо-та... как-то…. Не то… может, не купаться?.. не буду купаться...» - решил я. И тут же другая мысль: «Тебе предлагали. Ты сам отказался. Потом без претензий.» И правда, чего это я?... Источник тот же, что и 5, и 10, и 30 лет назад, и так же люди исцеляются. Ну истончился по нашему неверию, ну помутнел по нашим грехам… И Господь на сером ослике и босиком приходил, а не на белом коне. Иду купаться-погружаться!

На фото брат Дмитрий.

…Мы уже оделись, как подошли остальные мужики и стали делать все по правилам: встали лицом на восток, достали акафист Богородице в честь Казанской иконы и начали читать. Мы встали рядом – лучше позже помолиться, чем никогда. В конце акафиста было величание, которое спели как-то нескладно, недружно.
- Так, я не понял, ты что сейчас сделал? – Саша Липин повернулся к Володе и шлепнул его легонько брошюркой с акафистом по лбу. – Ты же все время нормально пел величание! Что ты сейчас сотворил? – и сокрушенно покачал головой. - Ладно, пошли…
- Понял? – обернулся я к Коле. - С Альфредычем надо быть осторожнее, когда молишься совместно: помолился и прикрылся руками, чтобы по лбу не досталось.
…Одиночные – раз в минуту - удары колокола предупреждали о скором окончании привала. Вскоре колокольный звон возвестил о выходе иконы. Первый километр после Горохово представлял собой раскисшую после дождя грунтовку, поэтому наша компания, не торопясь, собирала рюкзаки и задержались минут на 40, чтобы не стоять в пробках. Я, Коля, Гоша и Саша вышли первыми. Когда дорога стала приличнее, достали акафист и начали читать. Ход догнали к последнему привалу перед Великорецким, остановились недалеко от иконы. Гоша немного оторвался в пути, но сейчас нашел нас, бросил рядом рюкзак и коврик:
- Девчонки там, впереди… Потеряли всех, поэтому шли два перехода без привала, ноги разбили, выдохлись… Идти не могут…
- Опять хихикали, что ли… Надо их на выходе забрать, чтобы хоть в Великорецком не потерялись. Коля и Гоша, идите вперед, поставьте хозяев гостиницы в известность, что мы идем, все в силе, 20-25 человек. А мы с Гошей возьмем певуний, - я сложил коврик, взвалил рюкзак и мы двинулись в заключительный марш-бросок до Великорецкого.
Певуний на выходе не было. Видимо, пошли с Сашей.
…Гостиницу в этом году успели уже огородить металлическим забором, на входе стоял дежурный и пускал только тех, кто предварительно забронировал места.
- Из Сыктывкара? Проходите на 3-й этаж, обувь снимайте внизу.
Внутри тоже были изменения: был сделан ремонт, рядом со входом стояли шкафчики с ячейками для обуви на 120 человек (но в итоге в гостинице разместилось немного больше народа). Нам опять был отдан чердак. На первом и втором этаже было жарко натоплено, отчего сразу клонило в сон, зато под крышей было свежо и прохладно. Когда к ночи резко похолодало на улице, складывалось впечатление, что, поднимаясь по лесенке на чердак, попадаешь в холодильник, но все равно там было комфортнее, чем внизу.
Саша пришел в гостиницу, а девчонки отсутствовали:
- Не было их на выходе, не заметил…, - пожал он плечами.
- Хорошенькое дело… На реку пошли? Надо разыскать, а то заблудятся, - я вышел из гостиницы, отправился вместе потоком людей на Великую. Из своих никого там не обнаружил. «И где их теперь искать?... Ладно, без суеты… Николай Угодник все управит…».
… В гостиницу подтягивалась потихоньку вся сыктывкарская компания. Пришел и Альфредыч:
- Отец Виталий с певчими сильно отстал, у всех разбиты ноги, идут очень медленно. Будут минут через 30. Батюшка пригрозил, что если на этот раз его не встретят, то он отправится ночевать куда-нибудь в другое место. Я постоял немного, иди теперь, Василий, ты встречай.
- Понял. Встретим.

Огромная темная туча проходила как раз где-то над последним привалом. Неужели опять в ливень попадут? Нет, пожалел Господь. Батюшка шел в сопровождении Насти и Жени, тяжело опираясь на посох. Каждый шаг давался с трудом.
- Отец Виталий! Давайте рюкзак!
Батюшка двинул было рукой, собираясь снять рюкзак, но тут же, передумав, мотнул головой:
- Нет! Лучше девчонкам помоги, совсем еле идут…
Упорный…
Позади, метрах в трехстах еле переставляли ноги Лена и Наташа. Смеяться у них сил уже не было. До Великорецкого они дошли благодаря тому, что Наташа серьезно занималась спортом, а Лену отец с малых лет брал с собой в лес. Увидев меня, они театрально (на это силы еще остались) всплеснули руками:
- Ба! Знакомые всё лица!
По всему было видно, что гостиница станет для них конечным пунктом Крестного Хода.
Отец Виталий, трезво оценив свои силы, решил ехать домой на следующий день, чтобы в ходу никому не быть обузой. Из Сыктывкара как раз должны были прислать «Газель» для тех, кто прерывал ход.
Наутро батюшка исповедал всех сыктывкарцев, а также тех, кто ночевал на чердаке и пожелал исповедаться. Под аналой были приспособлены два бака для воды, поставленные друг на друга. Сам батюшка сидел на стуле возле «аналоя». Один за другим подходили паломники, становились на колени и склоняли голову под епитрахиль батюшки…
…Всю ночь, с редкими перерывами, шел дождь. Я даже начал сомневаться в ежегодном чуде и гадал, как же будет на этот раз отслужена литургия под открытым небом. На берегу Великой всюду были раскрыты зонтики, под которыми, нагибаясь, мы с Сашей пробрались вперед на свободное место поближе к алтарю. С непокрытой головой под дождем было неуютно, поэтому мы встали под огромный зонт какого-то старичка, который миролюбиво кивнул нам, улыбнувшись: «Стойте, стойте...» Внушительных размеров молодой дьякон читал густым басом Евангелие от Иоанна, отчетливо выделяя каждое слово и каждую букву. Усиленный через колонки мощный бас эхом разносился по лесу вдоль Великой и вторил дьякону. У меня по коже бежали мурашки.
В момент выноса чаш для Причастия дождь прекратился.

***
Отец Виталий во время утренней исповеди застудил спину, сидя на сквозняке возле лестницы, ведущей с чердака на второй этаж, и остался в гостинице.
- Отец Виталий! Какая была служба, какой дьякон! - и я рассказал ему о том, как дьякон читал Евангелие и давал возгласы.
- Да, от дьякона много зависит - может, 50% того, как пройдет служба. Бывает, хороший дьякон, а священник из него толковый не получается. Лучше б в дьяконах оставался… - поделился мыслями батюшка, закутавшись в спальник и не открывая глаз.
- «Священницы Твои в правду облекутся!» - попытался я скопировать бас дьякона, и подсел к отцу Виталию. – Или в спальные мешки облекутся?
- Шалун ты, Васька! – улыбнулся в бороду, все так же, не открывая глаз, отец Виталий, кутаясь в спальник
И я вскоре дошалился.
***
«…вы поститесь для ссор и распрей и для того,
чтобы дерзкою рукою бить других..» (Ис 58, 4)
В пятый раз я иду в Великорецкий, и в пятый раз я делаю одну и ту же ошибку. И брат Иван ведь предупреждал, что нельзя благодать переводить в смех, иначе все плохо кончится. Вся компания собралась после обеда, лежим, отдыхаем. Вспомнили об одном примечательном персонаже, который в этом году примкнул (не скажу, что участвовал) к крестному ходу – о лжесхимнике Иоакиме. То, что он не настоящий монах, понятно было по двум простым вещам: благословлял он подходивших к нему женщин (мужчин почти не было среди его почитателей) ласковым Иудиным поцелуем в лоб, а не крестным знамением, а то, что он тайный монах то ли с Афона, то ли с Грузии, объявлял сам.
- Ему надо было повесить табличку на грудь: «ТАЙНЫЙ МОНАХ», - пошло у меня веселье.
Кто-то поддержал, начался смех и шутки, вспомнили других сомнительных личностей, сопровождавших Ход. Соседи сделали нам замечание. Помогло, но ненадолго. И вскоре Господь провел надо мной простую и точную операцию. Выйдя из гостиницы в магазин, я споткнулся и упал в грязную лужу. Хорошо, что на мне был непромокаемый костюм, но от этого было не легче. Стоявший рядом пьяный мужик, колышимый ветром, хохотнул:
- Ну, ты, братуха, прям как свинья в навозе, ей Богу!
- Эт точно…Братуха…
Развеселое настроение испарилось. Сразу же расхотелось не только смеяться, но даже просто с кем-то разговаривать. Вернувшись в гостиницу, часа два я просто молчал. Чай попросить – даже для этого не было желания открыть рот. К слову сказать, для закрепления урока, который я все-таки плохо выучил, после крестного хода мне второй раз точно так же (с точностью до деталей) дали понять, чего делать категорически нельзя.

«Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу?»

***
Автобус за отцом Виталием приехал в 4 вечера.
- Василий, Лена еле идет, Наташа болеет, но обе категорически отказываются уезжать. Благословляю тебя довести их до Кирова.
- Понял...
И вторую половину Хода не получится теперь пройти в голове колонны, чтобы присутствовать на молебнах и подавать записки, которые я почти не израсходовал. Выход подсказал Александр Альфредович – все отдали записки приехавшему из Сыктывкара на той же самой «Газели» отцу Дмитрию, который собирался идти в начале Хода возле иконы.

***
Проводив батюшку, братия направились к купели. Погода была вполне подходящая: +6, ветерок и небольшой дождь. Гоша, как оказалось, искупался еще днем (вот вам новичок!) прямо в Великой сразу же после водосвятного молебна, отслуженного Владыкой Марком. В этом году срубили ивняк вдоль реки и соорудили места для переодевания. А мы пошли в ту маленькую купель, которая обычно открыта только для священников, но в этом году ее выделили для мужчин, а общую большую – для женщин. Погода, видимо, слегка распугала желающих окунуться, в очереди перед нами стояло человек пять-шесть, в купель заходили по двое или трое. Внутри было мало места, поэтому верхнюю одежду снимали на улице, «наслаждаясь» бодрящим ветром и моросящим дождиком. Погружаясь, запели «Богородицу» - видимо, поэтому мне было не холодно ни до, ни после, ни во время купания, но на этот раз, помня о граде 2009 года, я об этом никому не рассказал. «Тепло – и тепло. Наслаждайся и молчи. А то опять дашь ответ за каждое свое слово»
****
«Аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущие, … егда даст возлюбленным своим сон» (Пс 126)
Потом мы пошли смотреть, как устроились Николай и Иван в палаточном городке, разбитом справа от алтаря. Обнаружили их палатку, внимательно рассматривали и изумлялись, как они в ней ночевали в такой холод. Возле реки отец Тихон и небольшая – человек 25-30 – группа паломников читала акафист Святителю Николаю. Тут же обнаружились и Коля с Ваней, которые после акафиста рассказали, как накануне ставили палатку.
Николай пришел на место первым, увидел, что все занято и нет возможности установить даже его полутораместную палатку-навес: «Брат Иван сейчас придет больной весь. Надо что-то придумать. А вот и он идет…» И тут неожиданно поднялся сильный ветер, одну из палаток вырвало с места и унесло в лес. Ее хозяин схватил вещи, побежал следом, подбирая разбросанные в лесу погнутые детали. Больше он не вернулся. Коле с Ваней даровано было место в центре палаточного городка.
***
…Вернувшись в гостиницу, я решил поспать, лег на коврик. Что это? Снизу, со второго этажа слышалось необычное пение. Хор пел акафист Николаю Угоднику, но напев был незнакомым, очень красивым и мелодичным. И девчонки куда-то убежали так не вовремя! А так бы послушали, запомнили напев. Спать расхотелось. «Ра-А-адуйся Нико-О-олае, великий чудотво-О-орче!...» - я лежал ухом на коврике, слушал акафист, доносившийся снизу через пол, и мысленно подпевал. Вскоре внизу закончили петь, опять можно было попробовать заснуть, но тут незнакомая компания запела акафист по второму кругу.
Спев два раза акафист, хор решил отдохнуть. Через некоторое время появились и девчонки.
- Ну, и где вы были? Самое интересно пропустили! Там ТА-А-АК пели акафист внизу на втором этаже!
- А мы там как раз и были, подпевали. Женщина даже сказала: «Ой! А девочки-то вон как хорошо поют, аж уши закладывает!» - смеялись Наташа и Лена
- Эх, а меня даже не позвали… Ну, потом научите. Если напев не забудете…


Окончание рассказа здесь...