Цитата сообщения Antropos Датский психолог: "Интеграция мусульман в западных обществах невозможна"

 Публичное обсуждение проблем интеграции мусульман в Дании началось в 2006 году, когда газета «Jyllands-Posten» опубликовала 12 карикатур на пророка Мухаммеда. Ровно два года спустя разразился новый бунт, связанный с перепечаткой карикатур на Мухаммеда всеми крупными газетами Дании.

В настоящее время 70% заключённых в подростковой тюрьме Копенгагена — это молодые люди мусульманского происхождения. Является ли это недавней вспышкой жестокости, и общая тенденция к насилию среди мусульман случайна, или же здесь есть прямая связь?

В феврале 2009 года Николай Сеннельс, датский психолог, опубликовал книгу под названием «Среди мусульман-преступников. Опыт психолога из Копенгагена». В своей книге Николай Сеннельс поделился психологической перспективой мусульманской культуры, раскрыл её отношение к гневу, обращение с эмоциями, её религию. Его исследование основано на сотнях часов терапии 150 молодых мусульман в копенгагенской подростковой тюрьме.

EuropeNews взяли интервью у автора: о его книге и об оказанном ею влиянии на интеграцию мусульман в Европе.

– Николай Сеннельс, как возникла идея написать книгу о мусульманах-преступниках в Дании?

– Эта идея пришла ко мне в феврале 2008 года во время конференции об интеграции в Копенгагене, куда меня пригласили в качестве первого и единственного психолога, работающего в копенгагенской подростковой тюрьме. Мой доклад на конференции касался того факта, что культура иностранца играет решающую роль в отношении интеграции, преступности и религиозного экстремизма. Я подчеркнул, что люди из мусульманской культуры обнаруживают сложность, если не невозможность, обустройства успешной жизни в Дании.

Это утверждение встретило огромное сопротивление со стороны датских политиков и даже моего босса из подростковой тюрьмы, в которой я работал. Я был немало удивлён, ведь тогда я думал, что моя точка зрения очевидна: некоторые культуры сочетаются с западными обществами лучше, чем другие. Сейчас вся Европа прилагает усилия для интеграции мусульман, но похоже, это просто невозможно. В соответствии с данными датской полиции и датского Бюро Статистики, более 70% всех преступлений в столице Дании совершены мусульманами. Наш национальный банк недавно опубликовал отчёт, гласящий, что иностранец-мусульманин в среднем стоит более 2 миллионов датских крон (300 тыс. евро) федеральной социальной помощи, что обусловлено низкой причастностью мусульман к рабочей силе. В довершение всего, мы добавили множество дополнительных социальных благ, которые могут получить безработные люди в нашей стране: расходы на переводчиков, специальные классы в школах — 64% школьников, чьи родители являются мусульманами, не могут ни читать, ни грамотно писать на датском языке после 10 лет в датской школе, — социальная работа, дополнительная полиция и т.д.

Моё утверждение попало под юридический запрет. Своего рода профессиональное наказание, которое установило, что я могу быть уволен, если когда-либо его повторю. Оглядываясь на датские власти, очевидно, позволено утверждать, что серьёзные проблемы с мусульманами обусловлены бедностью, средствами массовой информации, полицией, датчанами, политиками и т.д. Но две вещи, определённо, неприемлемы: 1) обсуждение смысла культуры и 2) собственной ответственности наших иностранцев за их интеграцию в наши общества. К сожалению, многим очень влиятельным политикам недостаёт ясного понимания психологического аспекта культуры и того влияния, которое она оказывает на интеграцию.

– Какой была реакция в Дании?

– Книга была встречена с огромным вниманием ещё до того, как была официально опубликована в феврале 2009 года. Она появилась на первой полосе крупнейшей национальной газеты в Дании, и в связи с заявленной темой я принимал участие в дебатах с политиками и другими экспертами на радио и ТВ. Первый тираж книги был распродан уже через три недели.

С тех пор произошли большие перемены в датской интеграционной политике, на которые, похоже, повлияла книга и оказанное ей внимание. На мой взгляд, такое обширное внимание к ней указывает на то, что моё утверждение верно: есть просто огромная потребность в более глубоком понимании того, как исламская культура сказывается на шансах мусульман успешно интегрироваться в западные общества.

Очень известный политик Назер Кадер, мусульманин и автор бестселлера «Честь и Позор», написал обзор к моей книге и отметил, что она должна быть «обязательной к прочтению студентами, социальными работниками и учителями». «Jyllands-Posten», отважная газета, которая первой опубликовала карикатуры на Мухаммеда, назвала книгу «оригинальным произведением первооткрывателя».

– Давайте посмотрим поближе на саму книгу. Вы говорите о четырёх мифах интеграции. Первый из них касается разницы между культурами иммигрантов.

– Я обнаружил во время моей работы в подростковой тюрьме, что люди мусульманского происхождения имеют иные потребности в социальной работе, нежели датчане, или люди из немусульманских культур. Это потребность в большем внимании, и психологам необходимо больше исследований в этой сфере в целях создания более эффективной социальной политики.

Я полностью согласен с моими критиками по части того, что социальные проблемы могут привести к асоциальному поведению и среди западных людей, и среди мусульман. Тем не менее, существует крайняя диспропорция асоциального и антидемократического поведения среди мусульман. Датское Бюро Статистики опубликовало отчёт, заявляющий о том, что мусульманские страны занимают первые восемь мест в списке 10 стран, уроженцы которых стали преступниками. Дания в этом списке — девятая.

– Это означает, что мы должны обращаться с мусульманскими и немусульманскими иммигрантами по-разному?

– Рассмотрев проблему с психологической, а так же гуманистической точки зрения, становится ясно, что люди из других культур имеют различные потребности, если они создают проблемы. Мой личный опыт таков, что мусульмане не понимают западного способа разрешения конфликтов посредством диалога. Они выращены в среде культуры с очень отчётливой внешней властью, определяющей их поведение. Западная традиция, использующая компромисс и внутреннее размышление как основные средства решения внешних и внутренних конфликтов, рассматривается в мусульманской культуре как слабая. Ещё шире — они просто не понимают этого более мягкого и более гуманного способа решения социальных проблем. В контексте социальной работы и политики это означает, что им нужно больше ограничений и наличие сильной внешней позиции, чтобы регулировать своё поведение.

– Это приводит нас непосредственно ко второму мифу: часто говорится, что
преступность среди иммигрантов обусловлена социальными проблемами, а не культурным фоном. В Вашей книге Вы не согласны с этим и указываете на религию мусульман как на источник криминальности.

– Что же, я бы перефразировал это так «мусульманская культура» вместо «религия», поскольку существует множество мусульман, которые не знают, что написано в Коране, и которые не посещают мечетей. Но они испытывают сильное влияние на культурном уровне. И здесь мы видим, что особенно гнев наиболее приемлем в мусульманской культуре. Один пример: в западной культуре, а также в других немусульманских культурах, таких, как в Азии, Вы рассматриваете агрессию и внезапные вспышки гнева как нечто, о чём Вы позже сожалеете, что-то, чего Вы стыдитесь. И полностью наоборот — в мусульманской культуре. Если кто-то задевает Вашу честь — которую я как психолог назвал бы «самоуверенностью» — от Вас просто ожидают, что Вы проявите агрессию и, зачастую, вербальную или физическую месть. Таким образом, агрессия понижает ваш статус в Вашей культуре, но повышает статус в культуре мусульманской.

Существует другая, более глубокая причина для широко распространённого асоциального поведения в мусульманских сообществах и их отвращения к интеграции, а именно: очень сильная идентификация мусульман с принадлежностью к мусульманской культуре.

Моё первое знакомство с мусульманской культурой было встречей с культурой чрезвычайно сильной и очень гордой. Это определённо то, что может обеспечить выживание древней культуры во времена перемен, ислам и мусульманская культура — отличный тому пример. Сильная и гордая культура, к сожалению, также создаёт своих членов, практически неспособных адаптироваться к другим ценностям. В Германии только 12% из 3,5 млн. мусульман видят себя больше немцами, чем мусульманами, во Франции и Дании — это всего лишь 14%. Исследования в Дании также показывают, что 50% из 1-ого и 2-ого поколения иммигрантов настроены против свободы слова, и 11% хотели бы заменить датскую конституцию законом шариата. Конечно, эти цифры устрашающи, но особенно беспокоит факт, что нет разницы во мнениях по указанным вопросам среди мусульман, которые родились и выросли в мусульманских странах, и мнении тех детей, которые родились и выросли в датском обществе. Когда речь идёт об идентификации среди мусульман, национальность вообще не берётся в расчёт в сравнении с культурой и религией. В результате в мусульманских гетто по всему Копенгагену и других главных городах Европы растёт мощная оппозиция по отношению к западной культуре и ценностям.

– Как Вы уже обозначили, у многих мусульман имеется сильная связь со своей религиозной идентичностью. Следующий миф, развенчанный в Вашей книге, касается доли экстремистов и фундаменталистов среди мусульман. Часто предполагают, что эта доля относительно мала. Каков Ваш опыт?

– Люди надеются, что большинство мусульман современны и принимают западные ценности. Мой опыт другой, и это было доказано статистикой в Европе, которую я только что привёл. В феврале 2008 года у нас были мятежи со смертельными последствиями, устроенные молодыми мусульманами в Дании.

Эти мятежи были частично реакцией на то, что датская полиция серьёзно сосредоточилась на резко растущих показателях преступности в мусульманских районах. Другой причиной послужила перепечатка карикатур на Мухаммеда во всех датских газетах. Эта перепечатка была актом солидарности с карикатуристом Куртом Вестергардом, жизнь которого была и остаётся под сильной угрозой.

В этих мятежах мы увидели мусульман, не практикующих ислам в своей повседневной жизни, восставших за свою культуру и религию очень агрессивным образом. Копенгаген дымился целую неделю, пока полыхали сотни пожаров. Полицию и пожарных, пытавшихся остудить ситуацию, также атаковали. Многие из мятежников оказались в тюрьме, в которой я работал, поэтому у меня была возможность поговорить с ними. Почти все они были мусульманами, и все они заявили, что их действия — разжигание костров, атаки полицейских и т.д. — были правосудием по отношению к датскому обществу, которое принуждением к интеграции и перепечаткой карикатур на Мухаммеда доказало свою расистскую природу и враждебность к исламу и мусульманской культуре. Небольшое количество датчан среди бунтарей совершенно отличались. В их объяснении своих действий преобладали поиск приключений и кураж.

– Четвёртый миф гласит, что бедность становится причиной плохой социальной ситуации. В Вашей книге Вы говорите, что на самом деле всё наоборот.

– Вы может сформулировать этот важный вопрос таким образом: сталкиваются ли люди с социальными проблемами потому, что они бедные, или они становятся бедными потому, что они создают социальные проблемы? Мой опыт таков, что очень слабая сосредоточенность на поддержке своих детей в школе и на собственном образовании, а также недостаток мотивации в построении профессиональной карьеры — это ключевой фактор для бедности, которую переживают мусульмане как в Дании, так и в мусульманских странах. В довершение этого каждый четвёртый молодой мусульманин зарегистрирован как преступник. Слабые навыки чтения, сильная антипатия по отношению к властям и отметка о криминальном прошлом делает для Вас поиск высокооплачиваемой работы сложной задачей. Асоциальное поведение делает Вас бедным. А не наоборот.

К сожалению, многие политики видят бедность как главную причину проблем интеграции. Я думаю, это ужасный и плоский взгляд бедных людей и людей в целом. Идея о том, что человеческое поведение определяется количеством денег, которое появляется на их банковском счёте ежемесячно — это невероятно ограниченный взгляд. Я сам как психолог, дипломированный на гуманитарном факультете Университета Копенгагена, сказал бы, что у людей есть гораздо больше факторов и более сильных, чем деньги, влияющих на их поведение и образ мысли.

– Каков вывод вашего исследования? Возможна ли интеграция людей мусульманского происхождения в западные общества?

– Я бы сказал, что на оптимистах, полагающих, что интеграция возможна, лежит очень большая ответственность. Есть большой риск того, что они продают нам надежду, мечту, которая не находит опоры в реальности. Это означает, что они будут теми, кто ответственен за то, что Европа отворачивается от проблемы и не обращает на неё внимания, пока ещё не слишком поздно.

Просто не существует исследований в Европе, которые подтверждали бы этот оптимистический взгляд. И наоборот, все исследования, которые у нас есть по интеграции мусульман в западные общества, показывают, что мы идём в неверном направлении. Я не знаю, как такие оптимисты пришли к своим выводам. Может быть, это напрасная и ребячливая надежда, что всё обернётся хорошо, прямо как в сказках. Или, возможно, это псевдо-дарвинистская идея, будто всё будет развиваться в позитивном направлении. Одно можно сказать наверняка: их суждения не основаны на фактах.

Конечно, есть исключения, но интеграция основной части мусульман до необходимого уровня невозможна. Талантливые и увлечённые люди работают над этой проблемой по всей Европе, и они потратили миллиарды евро на этот проект, но проблема всё растёт.

Психологическое объяснение на самом деле просто. Мусульманская и западная культуры фундаментально очень разные. Это означает, что мусульманам нужно претерпеть серьёзные изменения в своей идентичности и ценностях для того, чтобы стать способными принять ценности западных обществ. Изменение базовых структур в одной личности — это сложный психологический и эмоциональный процесс. Очевидно, совсем немногие мусульмане ощущают мотивацию, чтобы пройти его. Я знаю лишь несколько таких, кто прошёл такой процесс, но я также знаю, что для них это была долгая и утомительная борьба на внутреннем уровне, и что на внешнем уровне они нередко платили высокую личную цену, поскольку их мусульманские друзья и семьи презирали и/или отрекались от них за отказ от их культуры.

– Но что же нам делать с мусульманами, которые уже живут в Европе?

– Я вижу две возможности. Во-первых, нам нужно немедленно прекратить иммиграцию людей из мусульманских стран в Европу до тех пор, пока мы не найдём подтверждение тому, что интеграция мусульман возможна.

Во-вторых, нам нужно помочь тем мусульманам, которые не хотят или не способны интегрироваться в наши западные общества, построить новую и наполненную смыслом жизнь в обществе, которое понимают они, и которое понимает их. Это означает оказать им помощь в том, чтобы начать новую жизнь в мусульманской стране. На самом деле у нас есть экономические средства для осуществления этого. Как я указывал раньше, Национальный Банк Дании подсчитал, что каждый иммигрант из мусульманских стран стоит нам в среднем 300 000 евро. С такими деньгами мы могли бы помочь этим людям жить счастливо в мусульманской стране без обязанности интегрироваться в общество, которое они не понимают и поэтому не могут принять. Иметь достаточно денег, чтобы поддержать семью, и жить в стране, культура которой даёт человеку чувство, что он дома — должно быть большим шагом вперёд в улучшении качества их жизни. И нам нужно помочь им добиться этого. Это принесёт пользу не только отдельному мусульманину, но и европейским обществам. Мусульмане, эмигрирующие из Европы в мусульманские страны, будут выступать в качестве послов из более свободных и демократических обществ: посредством их опыта жизни в демократических странах с реальными правами человека и их знания социальных систем в Европе, они привезут с собой множество очень важных идей и ценностей. Таким образом, они смогут делать то, о чём они так сильно мечтают — помогать своим мусульманским братьям и сёстрам у себя на родине, изменяя условия бедности, от которых они в своё время уезжали.

Николай Сеннельс, 33 года, психолог, работавший несколько лет на копенгагенские власти. С 2005 по 2008 годы он работал в подростковой тюрьме Сондербро в Копенгагене.


Источник на английском : www.europenews.dk/en/node/21789

via alibaba3000