Шёл небольшой дождик. Келли сидел в сером пальто на серой лавочке невдалеке от набережной и кормил голубей. Вернее, голуби кормили себя сами - в луже у ног Келли медленно мокла целая булка отличного французского хлеба, и птицы с драками и возмущённым воркованием отщипывали от неё ароматные, ещё тёплые куски. Келли же сидел в глубокой задумчивости и не обращал внимания ни на дождь, начинавший уже пробираться под плотную ткань пальто, ни на птичьи перепалки. Он сосредоточенно думал.
Сегодня было третье счастливое утро после того, как он уволился по собственному желанию, и третий день замечательного ничегонеделания. Это было тем, чего он страстно желал всю свою сознательную жизнь - просто ничего не делать. Сидеть и мокнуть под октябрьским дождичком около маленькой речки в Богом забытом квартале. Недавно ему в голову пришла мысль о том, что у него в жизни есть решительно всё, кроме этой самой жизни, чёрт бы её побрал. Понадобилось всего несколько мгновений, чтобы совершить в голове небольшую перестановку приоритетов - и вот он здесь, в месте своей мечты, никем не узнаваемый и совершенно свободный.
Эта эйфорическая хандра длилась уже два дня и могла бы благополучно продолжаться дальше, но сегодня утром по пути сюда Келли неожиданно встретил собаку, гоняющуюся за своим хвостом. Вы скажете, ну и что? И Келли сначала подумал: "Ну и что", и пошёл себе дальше. Но постепенно шаги его замедлялись, мысль оформлялась, и сознание улетало всё дальше от реального мира. Чем всё закончилось, мы с вами уже знаем. Редкие в такую погоду прохожие недоумённо оглядывались на чудака, не только не делавшего решительно никаких попыток укрыться от дождя, но, кажется, вообще не замечавшего стука капель по собственным плечам. Впрочем, прохожие Келли не интересовали. Разум его был занят собаками. В самом деле, не может быть, чтобы они гонялись за хвостом просто так. Это человек может совершать какие-то действия непонятно зачем, от безделья. Поверить же в то, что такое умное существо, как собака, может заниматься чем-то бессмысленным, Келли отказывался наотрез. "В этом, должно быть, есть какой-то особенный смысл, которого нам никогда не понять", - подумал он.
Небо сразу немного просветлело.
"Прошу прощения, не подскажете, как мне пройти на Антюр-авеню?" - услышал Келли приятный голос, принадлежавший кругленькому усатому старичку в маленьких очках. "Пройдёте до набережной, там шагов пятьдесят через мост и направо", - на автомате ответил Келли, тут же забыв о старичке. Мысли его крутились вокруг крутившейся, в свою очередь, вокруг себя собаки, и из-за этой ненужной круговерти Келли никак не мог сосредоточиться на поведении пса, что существенно мешало потоку сознания и осознанию истины. В пылу этой мучительной борьбы с собственными визуальными ассоциациями он пропустил мимо ушей благодарность прохожего, лишь рассеянно кивнув ему головой.
Келли уже почти удалось заставить воображаемую собаку остановиться и рассказать ему, наконец, зачем она преследует собственный хвост, но тут его мысли были прерваны удивлённым вскриком давешнего старичка. Почти сразу за этим раздался громкий всплеск. Старичок оказался слепым и, восприняв слова Келли о "пятидесяти шагах" буквально, повернул направо на середине моста и свалился в реку. Келли вздохнул, привстал со скамейки и, потянувшись, побрёл спасать усача.
В тот день он спас ещё несколько жизней. О нём написали в вечерней газете, а ещё он купил щенка - рыжего, как и он сам. Вобщем, ничего необычного не произошло.
Подходил к концу третий день его бессрочного отпуска.