Вот и прошел очередной год. Ты просыпаешься с утра и понимаешь, что у тебя сегодня не просто праздник детства, сегодня ты стал на год старше и по идеи мудрее.
Встаешь, идешь в ванную и пока чистишь зубы смотришь на себя в зеркало, смотришь на свое лицо и не понимаешь в каком месте ты стал на год старше??? Мудрее??? Вроде такой же как и год назад, правда стрижка чуть короче, чем раньше, но лицо такое же как и вчера и позавчера, неделю, месяц, год назад.
Собираешься на работу, вот уже год как ты закончил институт и тебе не приходиться больше к первой паре (к 8:30) ездить в институт. Теперь ты солидный человек, раньше только в свободное время работал в этой фирме, поэтому в штат тебя не брали, зато теперь ты полноправный сотрудник.
Пока собираешься, в голову лезут разные мысли, воспоминания о том как ровно год назад скакал по квартире в попытке найти свои лекции (день рождение это конечно хорошо, но препод злой и ему на это плевать), утреннее поздравление родителей, как после пар отправился со своими друзьями из группы праздновать в бар недалеко от института, ты загулялся тогда, хотя и обещал родителям прийти пораньше, посидеть с ними. Основное празднование планировалось на выходные.
Твои воспоминания прерывает телефонным звонок (интересно от кого первое поздравление? Наверное, родители.). Да так оно и есть звонили родители. Ты смотришь на время и понимаете что еще чуть-чуть и ты опоздаешь на работу (день рождение это конечно хорошо, но вчера начальник был не в настроении и обещал наказать за еще одно опоздание, ему плевать на твой праздник), благодаришь маму и папу, стараясь быстрее от них отвязаться (тебе немного стыдно, они ведь тебя очень любят).
Ты садишься в автобус, и снова погружаешься в воспоминания (все равно ехать до конечной), теперь ты живешь отдельно от родителей, снял квартиру, мама очень переживала, но ты это объяснили тем что оттуда удобней добираться до работы, это правда, но не вся, на самом деле хотелось взрослой жизни без предков, и мама это поняла, хотя до сих пор переживает. И вот воспоминания снова возвращают тебя к дню рождению год назад, было весело, хотя ты и задержались с институтскими, но домой на маленькое празднование успел, оказывается приехали родственники из соседнего города (вот их ты точно не ждал), но приехали не по причине того что безумно соскучились или прям очень уж им хотелось поздравить тебя с праздником, нет, просто они проездом были в городе и решили заглянуть, а тут такое дело, вот и решили дождаться тебя чтобы поздравить (а то как то не удобно). Как обычно начались дежурные фразы, поздравления и тут ваш дядька (брат мамы) сказал что ты изменился, повзрослел, возмужал, тогда ты так не понял в чем, где, когда???
А потом были выходные (решили отмечать на даче и уехали туда еще в пятницу) и вот там ты уже с ребятами оторвался по полной, гудели две ночи, в воскресенье было плохо всем, но это того стоило.
И снова воспоминания прерваны, тебя тормошит водитель, думал ты уснул, а ему надо в парк ехать.
Ты выходишь из автобуса и понимаешь, что забыл дома все салаты, выпивку (надо же на работе проставиться), забегаешь в первый попавшийся супермаркет, покупаешь всего по чуть-чуть и бежишь на работу, уже опаздываешь. Запыхавшись, вбегаешь в свой отдел и… Ура!!! Тебе повезло, начальника еще нет, значит наказания за опоздание возможно получится избежать. Коллеги не забыли о твоем дне рождения и поздравляют, теперь все ждут обеденного перерыва, чтобы посидеть и отметить.
На телефон начинают приходить смс с поздравлениями, звонят друзья, знакомые, родственники с пожеланиями всего наилучшего, а ты ждете всего лишь один звонок (родители уже позвонили), ждешь когда позвонит она. Девушка с необычным именем Алиса, «Алиса в стране чудес», Алиса - Гостья из будущего - с мелофоном, это все про нее. Она необыкновенная, ты влюбился в нее еще с первой вашей встречи, вот уже как почти год вы встречаетесь, ты просил ее переехать жить к тебе, но она отказалась, сказала что с родителями ей жить удобней, да и не потянет она сейчас такую жизнь (все еще студентка), а жить за чужой счет не собирается, такая принципиальная и такая любимая.
Вот уже и обед начался. Ты накрыл небольшой стол, посидел с коллегами, даже начальник к вам присоединился.
На сегодня никакого больше празднования не намечается (среда же, завтра на работу), пригласил всех на субботу, да и то не всех, а только немногих. Под конец рабочего дня раздается долгожданный звонок, звонила она, Алиса сказала что будет ждать тебя около дома. Странно, у нее ведь есть ключи от квартиры, зачем же стоять на улице и ждать?
Ты засобирался домой, захотелось быстрее уже уйти с работы и увидеть ее.
Ты прибегаешь на остановку, но прямо перед твоим носом водитель закрывает дверь. Ты начинаешь злиться, но суть дела то не меняется от этого, остается только ждать следующего.
А пока ты снова погружаешься в воспоминания.
Как же было здорово год назад, вроде это было только год назад, а такое ощущение что уже вечность.
От воспоминаний тебя оторвал подошедший транспорт, ты сел в автобус и поехал в направление дома.
И снова ты погрузился в воспоминания, но не надолго, из них вырвал громкий и озорной голос мальчика. На вид ему лет 10, он зашел в автобус вместе с дедушкой, мальчик был веселый и что-то рассказывал дедушке, дедушка же шел с грустными глазами (хотя может это не грусть, а печаль, кажется почти у всех пожилых людей печаль в глазах), держа рюкзак внука, видно забирал из секции внука. Они сели не так далеко от тебя и ты, если бы захотел мог бы услышать их разговор, но тебе было не до этого, ты рассматривал их...
Мальчик внешне и поведением был похож на тебя в его возрасте (наверное, все мальчишки в этом возрасте похожи поведением), а его дедушка напоминал своего дедушку, по материнской линии, жаль только он плохо его помнил, тот рано умер, но было много его фотографий, говорили он был очень хорошим человеком (давно ты не был на его могиле, надо бы обязательно съездить). Но эта пара недолго ехала с тобой, через 3 остановки они вышли, ты смотрел им вслед, пока автобус отъезжал от остановки, и тут понял, что ты действительно стал старше, повзрослел, когда то ты был таким же, как этот 10 летний мальчик, и точно так же в свой день рождение смотрел на себя в зеркало и не видел разницы между тем, что сейчас и тем что было год назад, за исключением каких то мелких деталей, а как оказалось именно из-за этих мелких деталей тебе и говорят что ты повзрослел и возмужал, и ты понял что когда-нибудь станешь таким же как этот дедушка, станешь стариком, от времени никуда не деться. Ты так долго не хотел признавать что ты повзрослел, тебе нравилась беззаботная жизнь, но ведь и она когда-нибудь заканчивается...
Тебе стало грустно.
На подъезде к дому, оставалось всего каких-то 2 остановки, правда они были достаточно длинными, ты решил позвонить всем своим друзьям и позвать к себе, все равно что сегодня среда и завтра на работу. Ты хочешь поймать эту ускользающую птицу счастья, тебе хочется праздника. Ты достаешь телефон, но выполнять задуманное не спешишь. На подъезде к своей остановке ты убираешь телефон, ты испугался их отказа (ведь они тоже занятые люди).
А вот ваша остановка. Ты выходишь из автобуса и видишь Алису, улыбка не вольно появляется на лице, она идет тебе на встречу и тоже улыбается.
-Привет. Поздравляю тебя с днем рождения. А теперь пойдем, я приготовила тебе маленький подарок. - говорит она достаточно быстро.
Ты пытаешься ее поцеловать, но она уже дергает тебя за руку и тащит в сторону дома. Дорога до квартиры прошла в молчании, наверное потому что она, такая маленькая, но такая родная, тащила тебя за руку, и было смешно от этого (в тебе 185, а в ней 168). Последний рывок и вы поднимаетесь на нужный этаж, ты достаешь ключи, но она останавливает тебя.
-Ты мне доверяешь? - спросила она.
-Конечно.
-Тогда присядь чуть-чуть, я хочу завязать тебе глаза.
-Зачем? - ее просьба была абсурдна для тебя, "что еще за детские игры" промелькнуло у тебя в голове.
-Я же сказала у меня маленький сюрприз, не хочу, чтобы ты сразу как зашел в квартиру все увидел.
-Нет уж! Никаких завязываний глаз! - в тебе взыграло чувство вредности.
-Ты меня любишь?
-Ну конечно.
-Тогда присядь!
Тебе ничего не остается кроме как присесть и дать завязать глаза платком.
Дальше ты слышишь как она открывает дверь квартиры и аккуратно заводит тебя туда, проводит дальше, в комнату, и развязывает глаза, и тут ты видишь, что в комнате народ, ваши друзья, из института, из района где живут твои родители и где ты вырос, сами родители.
-С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! - прокричали все гости хором.
-С днем рождения любимый, - с нежностью сказала она.
-Как ты догадалась до этого??? - ты очень удивлен но очень рад, ведь именно это и хотел сделать пока ехал домой.
-Ты уже взрослый и хотел как все взрослые отмечать день рождение скучно, я думаю, что стоит вспомнить как это было год назад, когда мы познакомились, и хорошенько повеселиться, - сказала она очень уж детским голосом.
-Ты угадала! Спасибо тебе огромное!
Погуляли вы действительно очень хорошо, спать легли уже около 5 утра, а ведь в 7 надо вставать на работу, но оно того стоило.
Утром ты позвонил на работу и сказал что заболел, начальник сказал что все понимает, но чтобы завтра был как новенький, ты пообещал, что так оно и будет, выключил телефоны и снова заснул, в обнимку с девушкой, которую ты любишь.
Ты был счастлив.

Огнемет рявкнул и выплюнул капсулу. Проводив взглядом уходящий за лес дымный след, Стрелок подхватил оружие и отбежал в сторону. Он знал, что подлый враг не заставит себя долго ждать. И точно. На то место, где он только что стоял, с визгом плюхнулась огненная струю. Ответный удар, как всегда, был нанесен из такого же оружия и очень точно. Беги Стрелок чуть помедленнее, он бы уже корчился в агонии, пытаясь стряхнуть с себя зажигательную смесь. Как это позавчера было с Артистом… Стрелок поспешил отогнать страшные воспоминания.
Он уже добежал до передней траншеи. Полковник одобрительно взглянул на него:
-Молодец, Стрелок. Хорошо ты им вдарил! Подлый враг будет побежден!
До вечера Стрелок нанес еще два удара. И еще дважды подлый враг лупил по тому месту, где он только что стоял. Вечером Полковник приказал начать общий обстрел. Стрелок считал затею глупой, но возражать не решился, отложил любимый огнемет и стал настраивать излучатель.

Лес стонал. Потоки огня пронизывали его насквозь. Удар – и тут же ответный. Поджаренные и парализованные птицы стаями валились на обожженную землю. Лазерные лучи, как шпаги, скрещивались над лесом.
Через полчаса бой прекратился. Все собрались у штабного блиндажа.
Потерь не было, только Сержанта легко ранили лазерным лучом в плечо.
Однако он держался крепко, даже не выпустил из рук свой неизменный импульсный бластер. И тут они увидели человека. Тот медленно вышел из леса, неся на руках что-то или кого-то.
-Подлый враг, - прошептал Полковник, расстегивая кобуру.
-Может, перебежчик? – спросил Капрал, уже держа незнакомца в прицеле парализатора.
-Не похож он на врага. Такой же, как и мы, - убежденно сказал Стрелок и внезапно подумал: а на кого он похож, подлый враг? Почему-то раньше никогда он не думал об этом.
Незнакомец медленно спустился в траншею, словно не замечая нацеленный на него стволов. Осторожно положил свою ношу: это был светловолосый мальчик лет тринадцати. Спросил:
-Среди вас есть врач? Я не знаю, чем его зацепило.
Доктор отложил автомат и внимательно осмотрел мальчишку. Улыбнулся и сказал:
-Ничего страшного. Парализующий луч. Часа через два придет в себя.
-Подлый враг! – выругался Полковник, глядя на неподвижное тело мальчика.
Стрелок вдруг вспомнил, что у Полковника в Городе осталась жена и четверо детей.
-Враг тут ни при чем, - сказал мужчина. – Его задело с вашей стороны.
Все разом взглянули на Капрала. Тот растерянно вертел в руках конус парализатора.
-Ничего. Все же обошлось. – Незнакомец обвел всех спокойными глазами. – Меня зовут Странник. Я пришел издалека и, если вы не возражаете, завтра уйду.
-Это ваш сын? – спросил Доктор.
Странник кивнул:
-Да.

Было уже утро, но никто еще не спал. Вначале слушали истории Странника. А затем пели. Потрепанную гитару брали в руки то один, то другой. Наконец Певец срывающимся от волнения голосом запел любимую песню:
Спите спокойно, любимые,
Где-то у дальней реки…
И все подхватили:
Черным ветром гонимые,
Насмерть стоят полки.
Странник внимательно слушал. Ему, похоже, тоже понравилось. Потом встал:
-Спасибо за все. Нам пора идти. Собирайся Тим.
С ними попрощались за руки, а потом смотрели, как они уходят вдаль, по направлению к Городу, подступы к которому вот уже многие годы прикрывал отряд.
Стрелок вдруг вскочил и побежал за Странником. Догнал и быстро спросил:
-Вы пришли из-за леса? Скажите, а каков он, подлый враг? Я здесь уже три года, но они ни не разу не показались в открытую, трусы!
Странник молчал и смотрел на него. Зато мальчик сказал:
-Там река.
-Знаем! Ну а враги, где они находятся? – спросил Стрелок.
Мальчик смотрел на него, и во взгляде было что-то непонятное.
-Там старые склады, вдоль всего берега. И они накрыты защитным полем. Я кинул в один склад камушком, его отбросило обратно, прямо мне в руку…

Сергей Лукьяненко «Временная суета»

Настроение сейчас - Лирическое

13:13 Эстафета

Человек существует до тех пор, пока его кто-нибудь еще помнит.

-Ты хочешь ребенка?
-Да…
Молчание затягивает минуты и слышно, как играет музыка этажом выше. В сумерках видны лишь темные очертания ее тела. «Как она красива…» - мысли порхают, как бабочки, вокруг одного и того же огонька.
-Если родиться мальчик, как ты его назовешь?
-У меня родится девочка.
Ее пальцы заскользили по его телу.
Невольно, он снова стал возбуждаться…

-Мам, а мам! А почему у машины четыре колеса?
-Потому что на трех колесах это будет уже велосипед!
Какая же она смешная! Утром еще капризничала и выплевывала яблочное пюре, а как вышла на улицу – тут же обо всем забыла.
-Мам, а мам! А где папа?
Что-то кольнуло и в глазах сразу стало щипать.
-Он уехал в командировку. Но вернется не скоро, потому что… потому что…
Я отвернулась и молча пошла дальше, ведя «единственное» создание в мире.

-Эй! Отдай! Это МОЕ!!!
Отчаянно пытаясь вырвать пенал, я упала и больно ударилась ногой.
-Попробуй – догони!
Азартный хохоток раскатился среди тысячи ему подобных. Школа жила своей, отдельной жизнью…

-Мам, познакомься – это Сергей!
Щеки немного румянятся, но улыбка разъезжается до ушей. Левая нога легонько и почти незаметно постукивает по полу.
-Очень приятно!
С интересом наблюдаю за его невозмутимым лицом.
-Проходите. Будете чай с вареньем?
-Мааам!!! – негодующий взгляд. – Мы на минуточку! Я обещала показать ему свой плакат.
Скрываются в ее комнате. Я поворачиваюсь, сама не замечая, как тоже расплываюсь в улыбке…

-Да упокоит господь ее душу. Аминь!...
Слезы льются так, что становиться ничего не видно. Если бы не Сергей, я бы упала бы на колени.
Утыкаюсь к нему в пиджак и отчаянно вцепляюсь в него как в спасательный круг…

Через пару лет у них родилась девочка…

Шёл человек со своей семьёй по пустыне. Уже измученные жаждой, увидели они впереди колодец и побежали к нему. Но внутренний голос сказал человеку, что вода в этом колодце отравлена. Путник же не обратил внимания на это, и начал поить водой свою жену и детей. Пока он доставал из колодца последний черпак с водой, чтобы напиться самому, он увидел, что все его родные корчатся в предсмертных судорогах. Тогда он взмолился:
— Господи, спаси мою семью, спаси моих детей и жену! Жажда оказалась сильней, и я проигнорировал твоё предупреждение.
— Я верну тебе твоих близких, — ответил Господь, — если ты ответишь на один мой вопрос. Что является самым непостижимым в человеке?

Долго думал путник, боялся ответить неверно, и, наконец, сказал:
— Самым непостижимым в человеке является то, что он на протяжении всей своей жизни видит вокруг себя смерть других людей, но сам живёт так, как будто никогда не умрёт.

И Бог вернул жизнь его семье.

В колонках играет - Лепс "Замерзает солнце"

Молодой человек, пытаясь найти ответы на свои вопросы, искал людей, которые могли бы на них ответить. Со многими встречался, никто не мог ответить. Как-то он повстречался с учённым мусульманином и задал ему эти вопросы:
1. Есть ли Бог? Если есть, покажи мне его очертания.
2. Что такое судьба?
3. Почему если Дьявол сотворён из огня, он будет помещён в ад, где всё в огне, ему ведь не больно будет. Неужто Аллах это не продумал?

Вдруг, ученный нанёс ему сильную пощечину. Молодой человек, в непонимании, спросил:
— Зачем ты рассердился на меня?

Учённый ответил:
— Я не рассердился, это был ответ на твои вопросы!
— Как это понимать?
— Что ты почувствовал, после того как я тебя ударил?
— Конечно, я почувствовал боль!
— Значит, ты веришь, что боль существует?
— Да!
— Покажи тогда мне её очертания.
— Я не могу!
— Это ответ на твой первый вопрос. Скажи теперь, вчера ты видел во сне, что я тебе нанесу пощёчину?
— Нет
— Ты когда-нибудь думал, что ты можешь получить от меня пощёчину сегодня?
— Нет.
— Это судьба. Чем покрыта моя рука, что дала тебе пощёчину?
— Кожей.
— А твоё лицо?
— Кожей.
— Так тебе было больно?
— Да, очень!
— Это ответ на твой третий вопрос.

В колонках играет - Lumen "2000 лет"

…Он достал диск «КИНО», потом достал белый порошок и 1000 рублевую купюру.
-Лучше отвернись. Извини что все это при тебе.
После того как прошло первое шоковое состояние:
-Я уже отвернулась…
Я и без его слов поняла что мне лучше этого не видеть.
-Прости что все это на твоих глазах. Я мог бы это сделать и дома, но тогда тебе пришлось бы дольше меня ждать. На пока прочитай что я написал и придумай для этого название.
-Для чего тебе потребовался мой мозг сейчас? Только для того чтобы я придумала тебе название к тексту?
-Да, - и полное непонимание в глазах, а потом просто пустота.
Я начала читать текст, пока он вдыхал в себя белый порошок (пусть это всего лишь «скорость», но это все равно выглядит ужасающе).
Первое, что я увидела, на обычном тетрадном листе клетку, это название «Отражение».
-Ты что Лукьяненко перечитал?
-Да… Вернее нет, просто название подходит.
Хороший текст, пропитан наркотиками, сигаретным дымом и алкоголем, но все равно хороший.
-Я бы назвала его по другому.
-Как?
-«Звезда»…
-Точно! Как же я сам не догадался… Как хорошо что я тебя сегодня выцепил.
Я отвернулась и услышала за своей спиной как он вдыхает в себя эту дрянь. Когда все это закончилось, я повернулась и первое что я увидела это его глаза, с каждой нашей встречей его глаза становились с каждым разом более грустными, в нем умирал человек.
Взяв гитару в руки, он начал играть и петь… Он спел мне тот текст который я читала. Прослушав все это, кое что откорректировав, мы еще немного поболтали, он отдал мне книги и проводил домой…

В колонках играет - Вольная стая "Смотри в мои глаза"

"Мы все плывем на Коробле Дураков, и умных у нас бросают за борт!"




Е. Соломенко "Ваш номер - тринадцатый"

В колонках играет - The Leirs - Аббонент отключен
Настроение сейчас - Задумчивое

Жизнь? А что есть жизнь? Так, надоевший преферанс. И игроки смертельно устали друг от друга, и веки слипаются, и во рту прогоркло от выкуренных без счета сигарет. Но зачем-то надо доиграть партию, до конца спалить эту ночь. И руки механически тасуют колоду, и воспаленные глаза с отвращением вглядываются в сданные тебе карты, и отрешенно звучат постылые слова: «мизер», «бомба», «вист» … И смутное ощущение ненужности всего происходящего, и позднее сожаление, что ночь уже прошла, и другой не будет, а выигравших, как всегда, нет…




Е. Соломенко "Ваш номер - тринадцатый"

Изнемогающий странник брел по берегу моря.Оглядываясь назад, он видел на песке одинокую дорожку своих следов.Теряя сознание, странник вдруг увидел ещё одну верениццу следов.Он поднял взгляд увидел рядом Бога."Не отчаивайся!Я никогда не оставлю тебя.Каждое мгновение твоего бытия, даже самого тяжелого, я буду рядом!"
Промелькнула жизнь.Седой и измученный странник так же брел по берегу Океана Жизни.Оглянувшись в последний раз на свои годы, он увидел, что иногда две дорожки следов прерываются, и одиноко тянется только один след:одиночество в самые трудные моменты жизни!Тогда странник закричал на Бога :"Господи!Ты лжец!Ты оставил меня!Взгляни на самые опасные дни моей жизни - там только мои следы!"
"Милый мой,- тихо ответил Бог.-Ты ошибаешься.То не твои следы, а мои.Потому что в самые трудные дни твоей жизни я нес тебя на руках."

Большой пес, увидев щенка, гоняющегося за хвостом, спросил:
- Что ты так гоняешься за хвостом?
- Я изучил философию, - ответил щенок, - я решил проблемы мироздания, которые не решила ни одна собака до меня; я узнал, что лучшее для собаки - это счастье, и что мое счастье - в хвосте; поэтому я гоняюсь за ним, а когда поймаю, он будет мой.
- Сынок, - сказал пес, - я тоже интересовался мировыми проблемами и составил свое мнение об этом. Я тоже понял, что счастье прекрасно для собаки и что счастье мое - в хвосте, но я заметил, что куда бы я ни пошел, что бы я не делал, он следует за мной: мне не нужно за ним гоняться.

Пока идут часы

Старый Дом пустыми окнами смотрел на залив. Солнце уже исчезло за горизонтом и вдоль его линии, у самой воды, прощально расплескало своё желто-красное золото.
Сумерки опустились на старый сад, поглотили Дом, который тёмным силуэтом возвышался в его глубине. На небе, одна за другой, зажигались звёзды, готовясь к торжественному выходу Луны, чья легкая, полупрозрачная тень уже появилась в окрашенных уходящим солнцем вечерних облаках.

Старый Дом был пуст. Ни аромата вечернего чая, ни звуков музыки, ни детских голосов, ни вздохов и шепота из таинственных спален – ничего, чтобы говорило о том, что в этом бескрайнем космосе человеческих отношений существует ещё одна галактика. Дом был пуст. Пуст… но не мёртв. Он жил, и его жизнь отмеряли старинные часы – единственное, что ещё напоминало ему о тех днях, когда он не был одинок…


Старинные часы еще идут,
Старинные часы, свидетели и судьи.
Когда ты в дом входил,
Они слагали гимн,
Звоня тебе
Во все колокола…

Кто может сказать, как рождается любовь и куда она уходит. Почему два человека, ещё недавно боявшиеся даже дышать в присутствии друг друга, не знавшие и не представлявшие, как это – жить друг без друга, со временем не могут решить проблему – как жить друг с другом…
Когда умирает человек, его родные останавливают все часы в доме. Почему не останавливают часы, когда умирает любовь?

Когда ты не сумел меня понять,
Я думала, замрут все звуки во Вселенной,
Но шли мои часы,
Торжественно, печально,
Я слышала их
Поминальный звон…

Ночь укутала землю тишиной, и лишь Старый Дом кряхтел и печально вздыхал. Он плохо спал и давно уже не видел цветные сны. Теперь по ночам он вместе с Часами перелистывал, словно альбом с фотографиями, свои воспоминания о тех, кто когда-то здесь жил и любил…

Когда ты уходил, такой чужой,
Амуры на часах сломали лук и стрелы.
Часы остановить
Тогда я не сумела,
Как не смогла
Остановить тебя.

Не так ли: душа человека, потерявшего любовь, подобна этому опустевшему Старому Дому. И лишь часы, ни на минуту не остановившие свой ход, словно надежда, что не даёт умереть душе.

…Ещё идут старинные часы…

А значит, Дом жив, значит, жива Душа, значит – ждут!

Жизнь невозможно повернуть назад,
И время ни на миг не остановишь.
Пусть неоглядна ночь
И одинок мой дом,
Еще идут старинные часы…

Взяла у Болдинская_Осень_Я

На обрыве сидели птицы и смотрели вниз.
- Ну как, ты готов лететь? - спросил орел сидящего рядом ястреба.
- Подожди, полететь мы всегда успеем. Давай лучше полюбуемся еще раз на красоту неба.
- Да, небо - это всегда красиво, - согласился орел и замолчал, любуясь природной красотой.
Сзади подлетел грифон.
- Ты с нами? - спросил его ястреб.
- Да, - ответил грифон. - Правда я совершенно не знаю этих окрестностей. Но крылья у меня есть, а значит - полетаем.
- Точно. - заметил орел.
Они продолжали смотреть в небо. Наконец орел сказал:
- Ладно, так мы до конца жизни сидеть будем. Полетели.
И, расправив крылья, птичья стая взмыла в небо. Однако боковым глазом грифон заметил, что одно тело полетело не вверх, а вниз.
- Что это было? - спросил грифон.
- Не обращай внимания. Это пингвин. Он в очередной раз считает, что может научиться летать.

Настроение сейчас - Никакое

Этот же замок был чуть богаче, чем следует. Но не это было главным.
Когда Князь вошел в залу на втором этаже, граф Роменвергский стоял в центре зала, с взведенным арбалетом в одной руке и клинком в другой.
Спина к спине стояла его невеста. В ночной рубашке, с распущенными волосами – и с кинжалом в руке. Она держала кинжал неумело, но твердо. Она не причитала. Граф тоже молчал.
И все равно это было смешно – в круге из полудюжины гвардейцев, каждый из которых в одиночки мог разделаться с тремя такими графами и дюжиной их невест.
Вот только собак в кругу не было. Они замерли у входа в залу, тихо рыча и топорща шерсть. И когда Князь шагнул вперед, они не последовали за ним.
-Всем выйти, - сказал Князь.
Гвардейцы медлили.
-Он опасен, милорд. У него арбалет.
-Всем выйти, - повторил Князь.
Вслед за гвардейцами вышли и собаки. Сели у входа, охраняя. Князь закрыл двери.
Граф опустил арбалет и клинок.
-Милорд, я прошу вас только об одном. Клянитесь честью дворянина, что моя невеста не пострадает.
-Я обещаю вам это, граф. Но буду просить об ответной милости.
Граф нахмурился. Потом кивнул.
-Конечно, милорд… - быстро сказал он. – Все, что угодно.
Князь не ответил.
Он отстегнул плащ, сбросил с лица маску. Стянул перчатку с левой руки. Снял перстень…
Потом он говорил, говорил долго.
О том, как трудно удержаться на лезвии клинка. О любви. О том, что теперь граф должен будет делать… и еще о том, что все когда-то кончается, и однажды граф сможет отправиться на юг, чтобы снова увидеть свою невесту.
А еще через четверть часа мужчина и женщина вышли из замка. И человек в черном камзоле, проведший их через заслон стражников, отсалютовал им, когда они вышли на южную дорогу.

Когда Князь Любви вышел из замка, он ступал очень не уверенно, как-то неловко… Словно все вокруг было ему не привычно и странно.
-Ваша карета, милорд, - с поклоном встретил его у крыльца человек в черном камзоле.
-Как вас звать, сударь?
-Шмальке, милорд. А вот и ваши собаки. Это Нежность, это Ласка.
Собаки покосились на Князя – и вдруг рванули за угол дома. Так быстро, что и не понять, куда они пропали. То ли свернули за угол, то ли растворились в голубоватых утренних тенях…

Человек в сером плаще не шелохнулся, когда Ласка и Нежность соткались из теней и бросились на него.
Он лишь улыбнулся, потом поднял руку.
Ласка радостно осклабилась и ткнулась носом в холодные пальцы. Лизнула стальные перстни, усыпанные черными камнями. Нежность, чуть не сбив его с ног, уткнулась в бедро и терлась, словно ластящаяся голодная кошка – не отрывая жадного взгляда от камней на перстнях.
-Ну идите, идите, - пробормотал человек. – Не сейчас, милые, не сейчас. Не время. Этого Князя любовь спасла – да здравствует новый Князь! Идите, песики. Год, два – это не так уж и много. Скоро мы опять встретимся. Посмотрим, удержит ли любовь и этого Князя на лезвии клинка…
Собаки, понуро косясь на усыпанные черными камнями перстни, отступили и растворились в длинных рассветных тенях.
А человек посмотрел на юг. Туда, куда однажды он отправится, чтобы снова увидеть свою дочь… Обязательно отправится. Но не сейчас. У него еще были силы, чтобы держаться на лезвии клинка – любовь еще хранила его.
Он ушел из города тихо.

Вот и закончился рассказ.
Люди напишите как вам? И самое главное как вы его поняли?
Мне это очень важно!

Настроение сейчас - На все пофигу...

Шут заговорил лишь через пару часов. Карета неслась прочь от Мосгарда, к следующей провинции.
-Значит, пощады не будет никому? Ни баронам, ни их женам, ни даже детям, которые еще не успели нагрешить? Совсем никому? Милорд.
-Если пощадить одного ребенка сейчас, через десять лет придется убить десять тысяч бунтовщиков, решивших вернуть власть уцелевшему бастарду, возомнившему себя истинным правителем… Это так сложно понять? Шут. Лучше расскажи что-нибудь веселое.
Шут сжал губы. Зло ухмыльнулся.
-Как пожелаете, милорд, - сказал шут. – Не так уж давно, и вовсе не на краю земли, было царство. Когда-то там правил добрый царь, и подданные всех его земель боролись со злом. Добрые молодцы не жалели своей крови, их отцы и матери не жалели своего пота, красавицы не жалели своих прелестей, неустанно рожая царю новых подданных – они делали все, лишь бы царю хватило сил бороться с армадами зла, обрушившимися на страну. Даже правители провинций отдавали все, что у них было – и свою власть, и свою жизнь, и даже своих любимых и детей. Мудрый царь верно разумел, что век правителя должен быть краток. Если правитель слишком мягок, со временем он станет еще мягче, и армия недополучит налогов. Если правитель слишком суров, со временем он окончательно разорит своих людей, и скоро армия совсем перестанет получать провиант и людей. Первое плохо, второе еще хуже. И все в империи исправно уплачивали свою долю за борьбу со злом… А как же сам царь? Какова его плата? Он заплатил тем, что, сам не ведая того, превратился в верного слугу зла. Ни один ставленник тьмы не смог бы так мучить его народ, как мучил народ сам царь, изо всех сил стараясь не допустить зло на свои земли.
Шут замолчал, пристально глядя на Князя.
Князь улыбнулся.
-Вам не понравилась моя история, Князь? – спросил шут, поджав губы.
-Лучше чем вчера… Но все равно слишком глупо, слишком просто, слишком грубо… Только на площадях и рассказывать. Простолюдинам.
Шут засопел, но ничего не сказал.
-Давай и я тебе расскажу кое-что, - сказал Князь. – Совсем недавно и совсем уж недалеко была страна, в которой жил-был шут. Он думал, что он один умеет отличить добро от зла. Он думал, что лишь он один смел настолько, чтобы дерзнуть заговорить со слугой тьмы, который маскируется под ставленника добра. Может быть, он был и неплохой шут – но всего лишь шут. Он так и не понял самого важного. Того, что добру всегда приходится идти по лезвию клинка… Да, борясь со злом, можно и самому стать чудовищем. Но и безропотно уступить злу нельзя. Иначе чудовище съест тебя, переварит, и ты сам станешь этим чудовищем, его плотью и кровью… И всегда приходится идти по лезвию клинка. И оступиться нельзя. По одну сторону лезвия – море спутавших цель со средствами, тех, кто уже стал верными слугами зла и даже не заметил этого. По другую – океан ленивых пособников тьмы, стенающих о слезинки младенца, когда надо строить плотины, чтобы по миру не разлились реки крови… Но не все это понимают, что настоящее добро – это не то, что рядится в белые одежды, а то, которое проходится по лезвию клинка. И наш шут был одним из таких. Он так и закончил жизнь, делая не добро – а лишь то, что выглядело как добро. Даже когда это было зло, вырядившееся в чистые одежды… Понравилась ли тебе моя история, шут?
-Это лишь слова, Князь, - сказал шут. – Но рано или поздно тебе придется ответить за все, что ты делаешь. Или эти дьявольские суки, подобранные, коли не врут имперские глашатаи, щенками на северной границе и воспитанные на благо добра и любви, сами сожрут тебя. Во благо империи и могущества Иоанна Стальная Рука!
-Ох, шут, - усмехнулся Князь. – Тебе ли верить имперским глашатаям?
Он снял перчатку с левой руки. На безымянном пальце был стальной перстень с черным камнем. Черным, как кусочек ночной тьмы. Ни отражений в глубине камня, ни отблесков на поверхности. Черный провал куда-то…
-Собаки любят лишь этот перстень, не меня. И пока этот перстень на мне, они меня не сожрут. И защитят от любого, кто посмеет напасть. Будь это человек или сам дьявол.
-Если все, что ты говорится в Свитках о северном зле, правда, то ты не можешь служить добру, - упрямо повторил шут. – На тебе столько крови… Князь Любви! На тебе столько крови, что зло давно должно было поселиться в твоем сердце! И этот перстень, и эти псы – все это доказательство тому.
-Ты почти прав… шут.
-Почти?
Князь Любви улыбнулся.
-Почти?! – крикнул шут.
Он дернулся вперед, к Князю – и тут же на его плечи легли тяжелые когтистые лапы, а над ухом задышала пасть собаки, соткавшейся из тени за его спиной.
-Почти, - сказал Князь. – Потому что есть одна вещь, которая может уберечь от зла сердце воина добра, даже когда он вынужден убивать. И даже когда те, кого ему приходится убивать, невиновны…
-Что же это? – усмехнулся шут. – Только не говорите мне, что это любовь, Князь!
-Я не буду этого говорить, - сказал Князь. – Ты сам это сказал.
-Не смей говорить о любви, ты!!! – крикнул шут. – Кого ты можешь любить, чудовище?!
Собачьи когти впились шуту в плечи, язык лизнул его ухо. Не лаская – пробуя на вкус.
-Не кричи шут. Так ты становишься ярмарочным клоуном…


Когда Князь Любви миновал крепостные ворота Роменверга, из-за крыш показалось солнце. На прибитых к каждому дому щитах с изречениями великого и мудрейшего Иоанна Стальная Рука засветились золотые слова, благословляя горожан на новый день…
И на этот раз из кареты первым вылетел шут. Подождал, пока выпрыгнули собаки, пока вылез Князь – но не пошел за ним.
-Прощай , Князь.
-Ты больше не хочешь идти со мной?
-Я уже увидел все, что хотел. Милорд.
-Ты не увидел главного. Шут.
-Я уже увидел все, что хотел, - повторил шут, склонив голову, будто боролся с порывом ветра. – Даже если ты и служишь добру, ты слишком близко подпустил к себе зло. Если оно еще не захватило твое сердце, это случится очень скоро… Одного не пойму. Зачем, убивая, каждый раз поминать любовь? Это гнусно. Милорд.
-Потому что любовь спасает. Это правда.
-Ну да, конечно, - криво усмехнулся шут. – Правда. Как и все, что изрекает великий и мудрейший Иоанн Стальная Рука! Так иди же и исполняй его волю! А с меня хватит. Хватит всего этого…
Он развернулся и пошел прочь. Маленький, смешной, испуганный. Дрожа всем телом, сутулясь, чувствуя спиной, как арбалетный болт выбирает кусочек поярче на его трико… Дрожа, и все-таки упрямо шагая прочь, последним усилием заставляя себя неспешно переставлять ноги. Так надо. Главное, не побежать. Только бы не побежать. Уж лучше болт в спину…
Вот только никакого арбалетного болта не было.
Князь вздохнул. Пожал плечами и вошел в замок, вслед за Лаской и Нежностью.

Настроение сейчас - Аппатичное

Барон, его костлявая жена и три худых и сутулых дочери сидели за обеденным столом, окруженные гвардейцами в черном.
Тощий, как смерть, барон, с длинной и тонкой козлиной бородкой, гордо посмотрел на Князя, потом на грубо сколоченный стол перед собой. В глиняных мисках, больше подошедших бы простолюдину, был серый хлеб, молоко, несколько яиц…
А в центре стола – тощая, будто подохшая от голода, а не от топора мясника, индейка. Все. Больше ничего, если не считать простых тарелок и вилок – даже не серебряных, простых железных.
-Разделите нашу простую трапезу, Князь, - не поднимая глаз от стола, сказал барон. – Стол небогат, но вы знаете, что мы отдаем все нашей империи. Зло на северной границе должно быть остановлено любой ценой. Мы любим империю, мы живем ради нашего императора, мы молимся за нашу армию, и потому во всем ограничиваем себя. Разделите же нашу простую трапезу, Князь.
-Ты предал идеалы любви, доброты, блага империи и могущества Иоанна Стальная Рука, - сказал Князь. – Зло поселилось в твоем сердце. Ты будешь предан смерти. Ты, твоя жена и все дети твои.
Барон побледнел. Его глаза остановились на тощей индейке, остекленели. Словно барон отказался поверить услышанному. Потом медленно перевел взгляд на Князя.
-Я служил императору, не жалея сил… Любви, доброте и империи… - едва слышно выдохнул он. – Я…
-Ты служил не императору и любви, ты служил своей глупости и скупости, - брезгливо поморщился Князь и пошел прочь.
За его спиной Ласка и Нежность вершили суд.
В коридоре он остановился. Подождал, пока стихнет шум в зале. Сзади прозвучали шаги и тихий голос вкрадчиво осведомился:
-Какие будут указания, милорд?
-Назначьте временного управляющего, пошлите гонца и разберитесь с запасами еду, Шмальке. И отправляемся дальше.
-Но люди устали, милорд…
-Вы что-то сказали, Шмальке?
-Люди устали, милорд…
Из залы, облизываясь и утирая лапами носы , вышли собаки. Беззвучно сели за спиной Князя справа и слева, словно и не собаки, а его собственные тени от двух факелов.
Князь пошел вниз к карете.
Выйдя на улицу, остановился. Что-то было не так. Он обернулся – да, не так. Собак снова не было.
Он чувствовал их за спиной, пока спускался на первый этаж. Чувствовал, пока спускался по ступеням крыльца – и вдруг они пропали. Как вчера ночью… Собаки никогда не уходили без его разрешения. До вчерашнего дня.
Нет, уходили. Тогда, в Лергенхейме, когда сын мэра решил устроить покушение… Но тогда Князь знал об этом, в бумагах императорского Департамента Любви было все о готовящемся покушении.
Здесь же никакого заговора не было. Не могло быть.
Но и просто так убежать собаки не могли. Они всегда рядом, они всегда верны ему, они готовы драться за него с кем угодно…
Значит, где-то рядом, где-то совсем рядом, есть что-то, о чем не знает ни он, ни Департамент Любви…
-Ты добр, Князь Любви, - вышел из тени шут. Его лицо пошло пятнами, а уголок губ дрожал. – Ты забрал жизни жены барона и трех девушек, ни в чем не повинных молодых девушек. Доволен ли ты? Хорошо ли тебе после этого?
-Умерь свой поганый язык… шут.
Из-за кареты бесшумно выбежали собаки. Князь опустил левую руку, потянувшуюся было к правой, чтобы накрыть ее – или то, что было на пальцах правой руки под перчаткой… Присмотрелся к собакам. Ласка и Нежность были не в себе. Они снова чего-то искали, и опять не нашли.

Настроение сейчас - Аппатичное

-И что же ты делаешь?
Шут вздрогнул, папка с бумагами выскользнула из его рук и шлепнулась на пол. Он вскинул испуганный взгляд на Князя. В рассветном сумраке подбородок Князя был бледным, как у закоченевшего трупа.
-Ищешь вдохновения в чужих бумагах, бездарь?
-проникаюсь патриотизмом. Милорд.
Шут напрягся, с вызовом глядя на Князя.
Князь усмехнулся.
-Шуты в Дойченхейме больше, чем шуты?
-Милорд считает, что это плохо? Милорд считает, что императору это не понравится?
-Милорд считает, что это замечательно. Милорд считает, что императору и его гвардии нужны преданные помощники без черных камзолов. На всех бархата и серебряной нити не напасешься, - рассмеялся Князь.
Шут поджал губы.
-Значит, вообразил себя героем? – спросил Князь. – Борцом со злом? Решил узнать, за что черные гвардейцы изводят благородную кровь? Ну-ну… - Князь зевнул и уставился в окошко.
Лес уже кончился, проносились кое-как распаханные поля, покосившиеся ветхие домики. До Мосгарда было совсем близко.
Шут посмотрел на папку в своих руках. Князь явно не спешил ее забирать… Князю все равно. А значит, бояться уже поздно.
-Ну хорошо, - буркнул шут. – Допустим, граф Дойченхеймский слишком много тратил не себя, недоплачивал налоги… Но это! – шут ткнул в окошко. – Разве это лучше для империи? Барон выжимает все до последнего гроша, но что от этого толку, если он уже разорил своих людей так, что и выжимать-то нечего?
Князь зевнул и закрыл глаза, предоставив шуту яростно сверкать глазами.

Когда Князь Любви миновал крепостные ворота Мосгарда, стоял полдень. В свете дня город был ужасен. Покосившиеся домишки, обшарпанные дома, щербатая мостовая, на которой даже тяжелую карету Князя затрясло, как утлое корытце в шторм. Даже прибитые к каждому дома щиты с изречениями великого и мудрейшего Иоанна Стальная Рука покрыл налет грязи, а от позолоченных букв остались лишь пустые канавки…
На этот раз первым из кареты выскочил шут – как ошпаренная крыса из-под плиты. Закрутился, глядя на пустеющую площадь, на лейтенанта черных гвардейцев, пинками разгоняющего застывши , как солевые столбы, стражников…
Стиснул зубы и поплелся за Князем Любви и его дьявольскими суками Лаской и Нежностью.

В колонках играет - Максим "Нежность"
Настроение сейчас - Улыбаюсь)))

Через час все было кончено.
Вытирая губы салфеткой, Князь вышел из ратуши. И сразу же почувствовал, что что-то не так.
Оглянулся – и вздрогнул. Собак не было. Ни вечно следовавшей справа Нежности, ни всегда бесшумно скользившей слева Ласки. Зато в воздухе было что-то такое…
Князь закрыл глаза, пытаясь понять, что же это.
-Мальчишку-то за что? – раздалось от кареты.
Князь резко крутанулся на каблуках. Давненько никто не осмеливался так разговаривать с ним!
На подножке кареты сидел давешний шут.
-Надеюсь, трапеза доставила вам удовольствие? – спроси шут. – Граф очень старался, готовя стол. Он ждал вас к утру.
Из-за кареты вылетели обе собаки и сели возле Князя. Как обычно – и все же чуть иначе. Словно были чем-то недовольны. Не нашли чего-то?
Князь шагнул вперед – и понял, что было не так. Шут не был безудержно смел. Он был безмерно пьян. Потому и сидел на подножке – ноги его уже не держали.
-Брысь!
-Вы весьма любезны, Князь, - хихикнул шут. – А я хотел просить вас о милости.
-О милости? Меня?
-О да, вас! Это же вы Князь Любви, это же вы хозяин Ласки и Нежности, - хихикнул шут, покосившись на собак.
-Прекрати мусолить слова своим гнусным языком, смерд, если не хочешь обменять его на намыленную веревку. Брысь!
-И все же я просил бы вас о милости! – сказал шут, с трудом понимаясь с подножки.
-Что тебе нужно?
-Не будет ли Князь столь любезен, чтобы разрешить мне развлекать его во время пути?
-Тебе не на что уехать из города? Шмальке, дайте этому смерду…
-Нет, я хотел бы просить вас о милости разрешить развлекать вас во время пути, - упрямо повторил шут. – В меру моих скромных сил помогая вам исполнять ваш скорбный долг ради добра, любви, блага империи и могущества светлейшего Иоанна Стальная Рука.
-Ты либо очень смел, либо очень глуп, - сказал Князь.
-Это разрешение? Милорд.
Князь улыбнулся. Медленно, тем же ядовитым цветком.
Но на этот раз шут не отступил.
-Ну что же… Открой дверь! Помощничек…

Сунувшись в карету вслед за Князем, шут замер на подножке.
Собак, запрыгнувших в карету перед Князем, не было. Ни Ласки, не Нежности. Двух огромных как медведи собак. И спрятаться внутри кареты им было негде.
-Ну что же ты? – усмехнулся Князь. –Патриотический порыв выдохся вместе с хмельными парами?
-Вы зря пытаетесь обидеть честного труженика клеветы и безвкусицы, Князь, - буркнул шут и плюхнулся на сидение напротив.
Щелкнул кнут, в ночной тишине разнеслось длинное «Йи-и-ху-у-у-у!» - и под колесами застучали камни мостовой. Хорошей мостовой, надо признать. Вот только слишком много денег на нее было потрачено… Денег, которые нужны были на северной границе. Там, где из последних сил дралась имперская армия.
Город за окном кареты словно вымер. Ни одного светлого окна – лишь редкие факелы на перекрестках. В этой странной испуганной полутьме Дойченхейм как-то очень быстро остался позади.
-Запали фонарь, - приказал Князь.
Шут повозился с узорчатой крышкой, чиркнул кремнями, раздул фитиль.
-Ну что же ты молишь? – спросил Князь. – Кто-то собирался развлекать меня.
-Развлечь? Это запросто, - сказал шут. – Давным-давно, на одном далеком крае земли…
-У земли нет края, шут.
-Это фигура речи, Князь, - буркну шут. – Но если вам будет угодно, я могу рассказать свою историю два раза. И даже пояснить потом мораль сей истории.
-Ну-ну, - усмехнулся Князь. –Только имей в виду, шут. Если твоя история окажется плоха, мне может стать угодно отдать тебя на прокорм моим собакам.
Шут вздрогнул. Сглотнул. И все же упрямо продолжил:
-Итак, на одном далеком крае земли, которого, как известно, нет, было королевство, в котором правил Ричард Латунная Длань. Он не был мудрым королем, но был чертовски, - шут хихикнул, стрельнув глазами в сторону Князю, - просто-таки дьявольски хитрым. Он говорил о любви, но любил только свою власть. Он говорил о свете, но любил только цвет золота. Он много чего говорил, но куда важнее то, что он делал. А делал он лишь то, что повелевал ему его страх – страх потерял власть и лишиться своей никчемной жизни. Боясь даже своих собственных вассалов, король везде видел заговоры. И чтобы вассалы не объединились против него, собрал вокруг себя отряд убийц, не ведающих жалости. И каждый раз, когда страх сжима трусливое сердечко Ричарда Латунная Длань, его убийцы мчались по королевству. Правителя каждого города проверяли: не пустило ли в его сердце корни зло, затаившееся где-то далеко за границами королевства. Очень далеко за границами королевства, но все равно дьявольски, - шут снова стрельнул глазами, - опасное. И, что странно, каждый правитель оказывался поражен этим злом, и каждого приходилось убивать… Но еще таинственнее то, что зло ни разу не покусилось на сердце Ричарда Латунная Длань. А может быть, этого злу было и не нужно? Ведь никто не станет перекрашивать черную кошку в черный цвет…
Князь вздохнул.
-Вам не понравилась моя история? Милорд.
-Тебя извиняет только то, что ты пьян, - сказал Князь, прищурившись. – Испуган и пьян. Но если ты и завтра попытаешься рассказать мне такую же глупую и плохую историю, мне придется избавить этот мир от бездарного проходимца, выдающего себя за шута. А теперь затуши фонарь, я хочу спать.

В колонках играет - 7 раса "Черная весна"
Настроение сейчас - Приятное

Это не мой рассказ, его написал Иван Тропов.
Прочитала я его более двух лет назад. Переодически беру его перечитать, мне он оч нравится. Не поленюсь я его весь перепечатаю, там около 13 страниц кажется, правда заранее прошу прощения буду писать частями, кусками, отрывками, все сразу это для меня слишком тяжело.
Со своей стороны посвещаю свои труды (перепечатывание это адский труд)всем своим друзьям и самое главное тем кто любит!


ПСЫ ЛЮБВИ

Он пришел в город тихо.
Он ходил по улицам, слушал сплетни. Он стоял на площади, кутаясь в серый плащ, и смотрел на замок графа, щурясь от осеннего ветра. Дышал на мерзнущие пальцы. Длинные пальцы с синеватыми от холода ногтями - и тремя стальными перстнями, усыпанными черными камнями...

Когда Князь Любви миновал крепостные ворота Дойченхейма, закат уже догорел. Прибитые к каждому дому белые щиты с изречениями великого и мудрейшего Иоанна Стальная Рука превратились в молочные пятна - чьи-то огромные глаза, разбросанные по всему городу...
Не сбавляя скорости, с гиканьем и щелканьем бичей - и по лошади, и по спинам зазевавшихся горожан, - три кареты с имперскими гербами промчались по мощеным улицам и остановились только у ратуши.
Из крайних карет посыпались люди в черных камзолах, расшитых серебром. Стража у дверей ратуши попятилась - забыв о своем оружии, в страхе оседая по стенам. Желая слиться с каменной кладкой, раствориться в тенях и исчезнуть - куда угодно, лишь бы прочь отсюда, от этих людей, как можно дальше...
Средняя карета замерла перед входом, как закованный в броню кулак великана. Вся обитая гофрированными стальными листами, способными остановить самый тяжелый арбалетный болт. В крошечном окошке вместо занавески стальной тюль.
С облучка кареты слетел слуга и распахнул дверцу.
-Мы прибыли, милорд!
Слуга склонился так низко, что почти уткнулся в свои ботфорты. Может быть, в раболепстве. А может быть, в страхе. Не желая даже краем глаза увидеть, что же там внутри кареты милорда.
Первыми из кареты выпрыгнули собаки. Две огромные собаки с отливающими сталью зубами и черной, как сажа от спаленной шкуры дракона, шерстью. С красными глазами грифона, вернувшегося с добычей в гнездо - но заставшего там лишь обрызганный кровью пух своих птенцов...
Гвардейцы в черных камзолах ворвались внутрь ратуши. Их лейтинант, в посеребренном шлеме, задержался.
-Поднять городской гарнизон! Окружить здание! - взревел он. пинками отлепляя стражников от стен. - Двери, окна, потайные лазы! Всех арбалетчиков в круг, запалить факелы! Чтобы ни один человек не ушел, ни один почтовый голубь не упорхнул! Быстрее, скоты! Шевелись, коли не хотите звенеть на дыбе!
Когда из кареты показался человек, у крыльца ратуши остались лишь две собаки, рычащие на все вокруг.

Темный плащ, шляпа с широкими полями, черные перчатки, полумаска. Лишь отблеск в глубине разрезов маски, да губы - вот и все, что Князь Любви позволил видеть миру.
Он миновал залу на первом этаже, стал подниматься по лестнице. Дом будто вымер. Прислуга, обитатели и приживалы забились в щели, как крысы. А приживал здесь, видно, было много. Пол покрывали ковры, гобелены на стенах искрились золотом. И аромат с кухни расползался такой, что сводило челюсти.
Дюжина гвардейцев и обе собаки унеслись вперед. Князь шел совсем один. И вдруг почувствовал, что впереди кто-то есть...
Он остановился. Неужели его верные псы ошиблись - и пропустили опасность? Левая рука медленно потянулась к правой, накрывая тыльную сторону - или что-то, что было на пальцах под перчаткой.
Из тени выступил человек. Человечек. Коротышка в пестром трико с кожаными оборками и в треххвостом шутовском колпаке.
-Позвольте приветствовать вас, Князь Любви, - глумливо сказал шут и с еще большей издевкой расшаркался. - Не правда ли, любовь убивает?
Князь наклонил голову к плечу, разглядывая шута. Его губы дрогнули - и холодная улыбка медленно расплылась на них, будто распустился ядовитый цветок.
Лицо шута, бледное даже в теплом свете факелов, побледнело еще больше.
-Это просьба? - наконец сказал Князь.
Шут поспешно отступил в сторону.

Граф и вся его семья уже были в главной зале второго этажа, окруженные гвардейцами в черных камзолах. Сам граф - толстый, лысый, обильно потеющий и заполнивший всю комнату запахом страха. Жена в чепце и ночной рубашке. Мальчишка лет восьми...
Князь поморщился. А может, это неровное пламя факелов бросило тень на его подбородок.
-Ты предал идеалы любви, доброты, блага империи и могущества Иоанна Стальная Рука, - отчеканил Князь стандартную формулу. - Зло поселилось в твоем сердце. Ты будешь предан смерти.
-Что вы... - забормотал граф. - Я... Я верен императору! - выкрикнул он и рухнул на четвереньки. - Пощади! Пощади, Князь! Я все отдам! Пощади, Князь!
Граф проворно пополз к Князю - но одна из собак рванула наперерез. Бесшумно, быстро, слившись с колыханием теней на полу. Граф лишь успел скосить на нее глаза - а потом челюсти сомкнулись на его шее.
-Ты, твоя жена и все дети твои, - мерно договорил Князь.
Вторая собака будто ждала этого. Она прыгнула и подмяла под мальчишку.
-За что? - успела выкрикнуть жена. - За что?!
Князь развернулся и пошел обратно.
В коридоре он остановился. Подождал, пока стихнет шум в зале. Сзади прозвучали шаги и тихий голос вкрадчиво осведомился:
-Какие будут указания, милорд?
-Назначьте временного управляющего, пошлите гонца и разберитесь с запасами еды, Шмальке. И отправляемся дальше.
-Но люди устали, милорд...
-Вы что-то сказали, Шмальке?
-Слушаюсь, милорд, - склонил голову человек в черном камзоле.
Из залы, облизываясь и утирая лапами носы, вышли собаки. Беззвучно сели за спиной Князя справа и слева, словно и не собаки, а его собственные тени от двух факелов.