Иорданский пилот Муаз аль-Касесбе (Muaz Kasesbe) был зверски убит боевиками ИГИЛ («Исламское государство Ирака и Леванта»). Его посадили в клетку и сожгли заживо. Для нас как свидетелей всевозможных жестоких убийств в Ираке и его окрестностях, начиная с 2003 года, это один из самых отвратительных примеров мести и насилия.

В качестве ответной меры руководство Аммана казнило Саджиду ар-Ришави (Sacide Er-Rişavi), освобождения которой требовали боевики ИГИЛ, и еще одного связанного с ИГИЛ гражданина Ирака.

Конечно, мы не оспариваем факт того, что люди, осужденные за террористические преступления, должны быть наказаны. Но то, что смертный приговор привели в исполнение как возмездие за зверства ИГИЛ, заслуживает размышлений, как минимум, не меньше, чем убийства, которые совершают сами террористы.

Обратите внимание на стороны, которые наказывают друг друга: одна из них — организация, другая — государство! В этом и заключается аномалия... Боль и гнев Иордании понятны, но то, что государства начинают действовать по зову мести, а не по воле закона, приоткрывает двери для еще одной опасной угрозы в нашем регионе.

Это пугающий пример того, как государство берет курс на превращение в организацию, а организация — в государство. Иными словами, грань между государством и организацией размывается.

Полагаю, что именно вопрос стирания четких границ между организацией и государством, а также легализации насилия как формы возмездия и санкций будет в ближайшие десять лет волновать нас в нашем регионе в наибольшей степени.

ИГИЛ — это образование, набравшее необычайную силу в Ираке и Сирии, которое, увеличивая активность в Нигерии и Ливии, создает фронт в этих странах и пытается распространиться в Афганистан и Пакистан. Террористы предпринимают попытки обеспечить доминирование ИГИЛ во всем регионе.

ИГИЛ оказалась в центре внимания не только как сила, но и как определенная концепция, как волна насилия. Это структура, которая подписывается под самыми ужасными примерами жестокости в тех местах, в которых ей удается установить свое господство. А распространение этой концепции, которое происходит при ликвидации таких политических движений, как «Братья-мусульмане», проливает свет на то, с чем нам предстоит столкнуться в ближайшем будущем.

Тем временем Иордания — это государство. Да, гарнизонное, управляемое монархией государство, в котором все решения принимает Великобритания, но все-таки государство...

На самом деле, оба рассматриваемых примера говорят нам об очень страшных вещах. Насколько мы можем это понять и увидеть приближающуюся опасность? Осознаем ли мы, к чему может привести это беспорядочное смешение государств и организаций, превращение организаций в государства, их активизация во всем регионе, а также утрата государствами здравого смысла и демонстрация ими рефлексов, присущих организациям? Я затрудняюсь ответить на эти вопросы.

Но будет лучше, если мы как можно скорее заметим эту опасность. По мере роста числа убийств, совершаемых ИГИЛ, Иордания может стать все более агрессивной, одно за другим принимая решения о смертной каре. Более того, она может попробовать другие методы атаки. Но все эти попытки будут отдалять Иорданию от статуса государства и превращать ее в организацию, в некий фронт.

Таким образом насилие провоцирует государства в регионе и подталкивает их к совершению ошибок. Оно отдаляет их от правовой, легитимной позиции и бросает в пучину хаоса. Именно поэтому после оккупации Ирака стало невозможным воссоздать там государство. Если после переворота в Египте начнется вооруженная борьба, то и там работа государственного аппарата будет в значительной мере подорвана. То же самое можно сказать о Сирии и Ливане. А Израиль и так с момента своего создания действует как организация, а не как государство.

Посмотрите: словно некто, питаясь тем, что может дать эта волна насилия, подготавливает регион к чему-то. А именно — к разъеданию стран, кромсанию их на куски при активной роли организаций, к хаосу, который продлится годы.

Примечательно, что эта волна насилия поднимается не только в нашем регионе, но и на Западе. Если на Востоке волна растет с подачи ИГИЛ, то с Запада доносится поступь фашизма, и с каждым новым днем возникают новые расистские организации. В последнее время неоконы-расисты в США пленили Европу. В этих условиях можно говорить об определенных параллелях между возрастающим расизмом на Западе и буйством организаций на Ближнем Востоке.

В каждом из этих регионов сторонники насилия выходят вперед, набирают популярность, при этом общества вынуждены принимать решения на почве гнева. Полагаю, эта опасная тенденция присутствует в общем курсе развития современного мира, и это с каждым днем становится все более очевидным.

Между Иорданией, которая приняла решение о казни, когда ее разъярили действия ИГИЛ, и США, которые, выйдя из себя после терактов 11 сентября, предали часть мира огню и лишили жизни сотни тысяч человек, есть определенное сходство. В то время США не противостояла какая-либо явная сила. Была «Аль-Каида» — организация неизвестной величины, с множеством неизвестных.

Руководство США сводило счеты с организацией. Это была даже схватка не с конкретной структурой, а с определенной концепцией. Сегодня Иордания — в такой же ситуации. Ее противник — организация, у которой тоже есть много неизвестных сторон. Тем не менее благодаря данной организации на первый план выходит некая концепция, которой и вынуждена противостоять Иордания.

В этой начатой США войне на самом деле нет явного оппонента. Например, в период холодной войны организации имели совершенно четкое предназначение. Велась этническая и идеологическая борьба. Но на этот раз мы видим структуры, восстающие против глобальной системы. И хотя у них есть определенные этнические или идеологические основания, область воздействия данных организаций гораздо шире, они берутся за умы.

Отказываясь от традиционных позиций, государства впервые вступают в борьбу с народными массами и организациями. Странно, как быстро происходит глобализация этой войны. Уроженец Парижа может всплыть в Афганистане, выходец из Китая — появиться в Сирии или Дарфуре и принять участие в идущей там войне. Или, к примеру, японца казнят в Сирии или Ираке. Это потрясает весь мир, а лица, ранее работавшие в разведывательных организациях, убивают нынешних сотрудников этих организаций.

С другой стороны, эта война показывает, что предположения о войнах городов не являются такими уж беспочвенными. Сегодня человек начинает думать над таким сценарием катастрофы, в котором государственные механизмы утрачивают свою силу, массы начинают определять себя на основе городской, региональной, а не национальной идентичности и берут инициативу в городах в свои руки.

В нашем регионе действуют не только такие структуры, как ИГИЛ или «Аль-Каида», но и претворяются в жизнь проекты «джамаата-государства», то есть превращения джамаатов ( объединение группы мусульман, обычно с целью совместного изучения ислама — прим. ред. ) в государства. Думаю, не нужно говорить о том, что именно в этих рамках следует рассматривать понятие «параллельная структура» ( система внедрения кадров «Джамаата Гюлена» в органы государственной власти Турции с целью оказания влияния на управленческий процесс на всех уровнях государственного механизма — прим.пер. ).

Именно сейчас наступает тот момент, когда необходимо конструировать новое восприятие и понимание государства. Преодолеть эту волну насилия можно лишь выработав единое с массами понимание, которое не имеет ничего общего с государством авторитарным, замкнутым, изолированным от общества и опирающегося на силу.

В этой статье я пытался привлечь внимание к трем главным вопросам: глобализации насилия на основе организаций, превращению государства в организацию во время его борьбы с организацией, а также распространению насилия на исламской территории через действия таких структур, как ИГИЛ, и на Западе посредством расизма...

Полезно поразмышлять над всем этим.

Источник