Я вылез из машины, чтобы открыть ворота фермы, и с изумлением уставился на странное сооружение, примыкавшее к каменной стенке у дороги. Куски брезента, натянутые, по-видимому, на металлические дуги, образовывали, подобие юрты. Но зачем тут юрта?
 Пока я смотрел, мешки, занавешивавшие вход, раз­делились, и наружу выбрался высокий седобородый мужчина. Он выпрямился, огляделся, почистил ветхий сюртук и водрузил на голову головной убор, на­поминавший высокие котелки, столь модные в викто­рианскую эпоху. Словно не замечая моего присутст­вия, он несколько секунд глубоко дышал, созерцая ве­ресковый склон, уходивший далеко вниз к ручью. За­тем обернулся и торжественно приподнял котелок.
 - Желаю вам доброго утра, - произнес он голосом, который сделал бы честь и архиепископу.
 Доброго утра, - ответил я, скрывая изумление. -День обещает быть чудесным.
 - О да! - Его благородные черты озарились улыбкой, а затем он нагнулся и раздвинул мешки. - Иди, иди, Эмили!
 К вящему моему удивлению, из юрты грациозными шажками вышла кошечка, и, когда она с наслаждени­ем потянулась, старик пристегнул поводок к ошейнику у нее на шее, а потом обернулся ко мне и снова приподнял шляпу:
 - Желаю вам всего доброго!
 После чего неторопливо зашагал рядом с кошечкой по дороге к деревне, чья колокольня вставала за деревьями милях в двух от места нашей встречи.
 Я открывал ворота довольно долго, провожая недо­уменным взглядом удаляющиеся фигуры. Возникло ощущение, что я брежу. Здешние места были мне ма­ло знакомы, так как наш верный клиент Эдди Карлесс переехал на ферму почти в двадцати милях от Дарро-уби, но сделал нам большой комплимент, попросив, чтобы мы остались его ветеринарами. И мы, конечно, согласились, хотя такие далекие поездки нас не слишком прельщали - особенно глубокой ночью.
 От ворот ферму отделяли два луга. Въезжая во двор, я увидел Эдди - он спускался по ступенькам амбара.
 - Эдди! - сразу же начал я. - У меня была очень странная встреча...
 Он засмеялся.
 - Понимаю! Вы видели Юджина.
 - Юджина?
 - Ну да. Это Юджин Айрсон. Он живет там.
 - Что-о?
 - Ага. Это его дом. Он сам его построил два года назад и поселился в нем. Вы же знаете, это ферма мо­его отца, и он мне про него много рассказывал. Явил­ся неведомо откуда, соорудил себе этот шалаш и с тех пор так и живет в нем со своей кошкой.
 - Да как же ему разрешили построить себе жилье на обочине?
 - Не знаю, но только никто вроде бы не гнал его оттуда. И знаете, что еще? Юджин образованный че­ловек. Говорят, он много попутешествовал на своем веку, жил во всяких диких странах, навидался всяких приключений, а потом все-таки вернулся в Северный Йоркшир.
 - Но почему он живет в этом нелепом сооружении?
 - Никто не знает. Но вроде бы он в своем шалаше счастлив и всем доволен. Мой отец очень его приве­чал, и старичок иногда захаживал на ферму пообе­дать и помыться. Да и теперь заходит. Но он человек гордый. Ни у кого не одалживается. И в положенные дни спускается в деревню за припасами и пенсией.
 - И всегда с кошкой?
 - Ага! - Эдди засмеялся. - Обязательно с кошкой. Мы отправились в коровник начать туберкулинизацию, но все время, пока я выстригал шерсть, измерял и делал инъекции, из памяти не шла эта странная парочка.