Эпиграф номер один:
Здравствуй, Дедушка Шамиль,
Борода из ваты!
Ты принес с собой тротил,
Ваххабит горбатый?

Них*я я не принес,
Денег не хватило.
Так а хули ты припер,
Сука без тротила?!!

Эпиграф номер два:
За окном падал снег и пассажирские самолеты.

- А вот и я! - громко завопил гнусавым голосом добрый старичок в красивой зеленой шубке и нарядной белой чалме на голове, лишь войдя внутрь детского сада номер шесть города Гнусного.
- Дедушка Осама пришел! Дедушка Осама пришел! - громко радовались ребятишки, хохоча и хватая старика за длинную, хотя и жидковатую, но такую красивую седую бороду. - Дедушка Осама, ты приехал к нам на волшебных верблюдах, правда?
- А вот и наша Снегурочка! - сказал дедушка Осама, показывая на странное существо в камуфляже, высоких армейских ботинках и парандже.
- Дедушка, а что за подарки ты нам принес? - спросил мальчик Нарзан.
- А ты под елочкой поищи, - ласково посоветовал дедушка Осама. Мальчик Нарзан понесся к елочке и принялся усердно ковыряться в обильно насыпанной вокруг нее мишуре.

Дрись, дрись, дрись,
Елочка - взорвись!

- хмуро сказала Снегурочка прокуренным басом и без предупреждения швырнула под елку противотанковую гранату. Раздался взрыв, и по комнате разметало кусочки того, что было когда-то мальчиком Нарзаном.
- Итак, дорогие мои, этот мальчик наказан за что? Правильно, за жадность и неосмотрительность!
- Кому еще подарок? - хмуро поинтересовалась Снегурочка, поигрывая связкой гранат Ф-1.
- Настоящие подарки, ребята, у меня в вещмешке. Но получит их лишь тот, кто прочитает мне стишок из Самой Лучшей в Мире Книжки! Знаете, как она называется?
- Гарри Поттер?
Раздалась гулкая автоматная очередь, и девочку Бульчатай отбросило к стенке. Ее головка к этому моменту представляла собой кровавое месиво, в котором запутались обрывки волос и клочки бантика.
- Неправильный ответ! - нервно закричала Снегурка, возвращая автомат на плечо. - Кто-нибудь еще хочет умереть? То есть, нет, кто-нибудь еще хочет угадать?
- Да нет, спасибо, мы уж лучше как-нибудь без подарков обойдемся... - ответили дети.
- Ну и совершенно напрасно, - обиделся дедушка Осама. - Ведь тот, кто расскажет мне стишок, получит в подарок новенький пояс шахида, с его волшебной помощью он сможет совершить какой-нибудь громкий теракт и попадет в рай. А тот, кто стишка из Правильной Книги не знает, того моя дорогая внученька Снегурочка пристрелит на месте, и он вместо рая попадет в морг! Как последний шмак и поц необрезанный.
- Пояс шахида, пояс шахида! - восторженно перешептывались детишки. Им всем, конечно же, хотелось получить такой замечательный подарок!
- Дети, - тихо, но отчетливо прошипела воспитательница. - А ну, живо вспоминайте, чему вас учили на занятиях в местном Матрасе, а то нас сейчас всех перестреляют к чертовой матери! На крайняк, спойте хотя бы песенку \"Осама, Осама мама!\", которую мы все хором разучивали! Говорят, старикашка от нее просто тащится!
Дети взялись за руки и принялись водить хоровод вокруг дедушки Осамы и его необычной Снегурочки, распевая веселую песенку про Осаму-маму, у которой, как известно, было шесть прекрасных дочек-гурий, которые встречали всех героев-шахидов у дверей рая.
- Это неправильный стишок! - снова завопила Снегурочка и дала очередь по хороводу для острастки.
- Много ты, сука, в музыке понимаешь, - процедил дедушка Осама и выстрелил в Снегурочку из подствольного гранатомета, замаскированного под резной посох. - Это моя любимая песня, ты поняла, уёбище мордотряпочное?
- Я больше не буду! - пообещала Снегурочка из-под паранджи и, в подтверждение своих слов, умерла.

- Ну же, дорогие мои, угадайте, какой сюрприз я для вас приготовил?
- Будем играть в заложников! Будем играть в заложников! - радостно галдели ребятишки.
- Тьфу на вас! Экие вы глупые. Не сезон нынче играть в заложников - это мы обычно практикуем по осени, в период религиозного обострения! А у нас на носу что?
Все принялись тщательно тереть увесистые носы, пытаясь найти и счистить с них прилипшие козявки.
- Да нет, я не о козявках, кретины сопливые! Я в фигуральном смысле: что у нас скоро будет?
- Что, дедушка Осама?
- Новый Год, идиоты! А угадайте, что мы сделаем на Новый Год?
- Спляшем и споем?
- Снегурочка, внученька моя дорогая, поставь-ка этих полудурков к стеночке! Им ведь всем лет по двадцать, а они до сих пор в детском саду в песочнице окапываются. Они безнадежны.
- Не могу, потому что я умерла, - злорадно прохрипела Снегурочка, лежа на полу и истекая кровью. - В следующий раз будешь думать, мудило бородатое, прежде чем лупить из гранатомета в свою любимую внученьку! Полюбуйся, у меня теперь все кишки выпущены и обе руки оторваны - чем я буду вразумлять этих маленьких имбецилов? Жопой, что ли? Кстати, о жопе! Я ведь, между прочим, так и умерла девственницей, потому что никто и никогда меня не любил. Если бы ты знал, гандон в чалме, как мне хуево!
- Дети! - воскликнул растроганный этой прочувствованной речью старик. - Если среди вас найдется смельчак, готовый доставить моей любимой внученьке Снегурочке последнюю радость, я обещаю, что Снегурочка исполнит его последнее... тьфу ты, я имел в виду - любое его желание!
Детишки вытолкали вперед косоглазого и хромого, но уже со щетиной на лице, мальчика по имени Алкан Запоев.
- Ну же, Алканчик, доставь радость моей внучке! - приветливо обратился к нему старик, взваливая мертвое снегуркино тело себе на колени и стягивая с нее камуфляжные брюки, открывая взору изумленных детей грязный, волосатый и очевидно измазанный в говне зад. Помещение наполнилось столь сильным смрадом, что все были вынуждены зажать носы, а кого-то даже стошнило.
- Эк ее перед смертью опростало, - покачал головой дедушка Осама. - Тут, пожалуй, без средств предохранения не обойтись! - и протянул мальчику Алкану резиновое изделие номер один - противогаз.
- Да не на хуй одевать его нужно, а на морду! - заорал дед на мальчика, открутившего фильтр и пытающегося натянуть гибкий шланг на член.
Алкан оставил шланг на члене, а резиновую маску натянул на голову, после чего приступил к порнодейству.
- Ай! Ой! Бля! Чем это он меня?
- Да ничем особенным. Членом, на который натянут гофрированный шланг от противогаза, - успокоил внучку старик. - Привыкай, в морге с тобой санитары еще и не такое вытворять будут!
- А-а-а-а! Больно! - вопила Снегурочка, выпучив глаза и разбросав кишки по всему полу.
- Любовь и страдания часто ходят рука об руку, особенно на войне, - нравоучительно заметил дедушка Осама.
Двадцатилетний мальчик Алкан, обхаживая сзади Снегурочку, одновременно ощупывал что-то на ее теле спереди.
- И скажи этому извращенцу, чтобы он прекратил хватать меня за яйца! - завопила Снегурочка.
- Молчи, глупая женщина, - процедил сквозь зубы мальчик Алкан. - за что хочу, за то и щупаю. Не нравится - подай жалобу в какую-нибудь феминистскую организацию. Они тебя поймут, у них там у половины тоже под юбками хуй с яйцами, - произнеся это, он задергался, застонал и обмяк, увалившись на окровавленное безрукое тело Снегурки.

- Если под словом \"любовь\" подразумевается именно это, то я абсолютно ничего не потеряла, когда умерла девственницей! - поделилась своими мыслями мертвая Снегурочка.
- А как насчет желания? - напомнил Алкан. - Я бы хотел, чтобы у меня были такие же огромные мохнатые яйца, как у Снегурочки. А то мои какие-то мелкие и дряблые, и цвет у них синюшный.
- Ну, так и быть, - разрешил добрый старичок, доставая из кармана халата длинный кривой нож с изящной костяной рукояткой. Одним махом он отхватил яйца Снегурочке, которая взвыла благим матом, после чего упала с колен старика на пол и забилась в посмертной агонии. - Вот, держи! Только вначале...
Еще одним заученным движением дедушка Осама отрезал старые и ненужные теперь яйца мальчику Алкану.
- Ведь тебе же не нужно целых четыре яйца, правда? А теперь тебе лишь осталось новые, дареные яйца приделать вместо старых, синюшных - это уж ты сам думай как. У меня хирургическая лицензия только на ампутацию, а трансплантологией я не занимаюсь.
Алкан, издавая тихий протяжный писк, стоял посреди помещения, в одной руке его были яйца Снегурочки, а в другой - его собственные. Тупо глядя в одну точку пониже пупка, он с какой-то механической монотонностью по очереди прикладывал яйца к тому месту в его паху, из которого фонтаном хлестала густая венозная кровь. Через некоторое время он покачнулся, захрипел и повалился на пол, все еще продолжая сжимать две пары почерневших яиц в судорожно сведенных руках.

- Продолжаем веселиться! - жизнерадостно объявил дедушка Осама. - Вы мне, детки, так и не ответили: чем мы займемся на этот Новый Год?
- Уроним пассажирский самолет на резиденцию Санта Клауса!
- Подложим по бомбе под все елочки на детских утренниках!
- Устроим ядерный апокалипсис!
Детишки, чья психика была перевозбуждена зрелищем только что произошедшего некрофилического соития, наперебой предлагали что-нибудь необычное и захватывающее. Добрый старичок Осама только хитро усмехался в бороду и щурил глазки.
- Довольно, довольно, родные мои! Все это, конечно же, очень хорошо, но в этот раз я и дедушка Басай - да-да, тот самый, про которого есть стишок \"Дед Басай и Горцы\" - мы придумали нечто из ряда вон выходящее: мы украли у неверных Новый Год!
Точнее, мы украли из Москвы их проклятую Остапкинскую Телешаболовку! Даже не спрашивайте меня, как мы доперли сюда эту пятисотметровую махину - но теперь вся Россия осталась на Новый Год без \"Голубых С Огоньком\", а также - только представьте себе - в момент, когда мы захватили Остапкинскую Телешаболовку, в ней как раз сидел Российский Император, и готовился чего-то там вещать народу.

Все вышли во двор, чтобы посмотреть на это чудо. И действительно, посреди двора высилась пятисотметровая громадина Телешаболовки, по бокам к ней было приделано очень много еловых ветвей, на каждой из которых кто-то подергивался, подвешенный за шкирку. Детишки с радостью узнали в этих ярких, нарядных игрушках завсегдатаев программы \"Голубые с Огоньком\", популярных артистов, шоуменов и прочих известных педерастов. Сверху для красоты каждый из них был полит напалмом и посыпан яркими блестками и алюминиевой пудрой. В качестве гирлянд необычную елку обвивали бикфордовы шнуры с затейливо перемигивающимися лампочками.
Под этой странной праздничной конструкцией была свалена в огромную кучу китайская пиротехника, на которой, со связанными руками и ногами, а также связанные друг с дружкой, сидели международные обозреватели и политтехнологи с правозащитниками, и даже дорогие гости из Совета Европы.
На самую верхушку Телешаболовки был насажен сам Император, собственной персоной, в сером пиджаке, он был почти не заметен на фоне хмурого неба. Самодержец смотрел вниз своим привычно грустным и мудрым взглядом. В руках его были традиционные символы царской власти: искусственный хер в одной и клизма - в другой. На голове его, сползая на правое ухо, примостился чепец с бубенчиками.
- Я хотел украсть еще и Спамскую Башню с Курантами, чтобы точно знать, когда наступит полночь, но так и не смог оторвать ее от Грымлевской Стены! Очень капитальная конструкция, - пожаловался дедушка Осама.
Часы показывали без пяти полночь.
- Сейчас самое время Императору обратиться к народу, - сказал дедушка Осама. - Эй! - крикнул он сидящему на верхушке. - Перед тем, как я подожгу всю эту поебень, у тебя есть пять минут. Остапкинская Телешаболовка транслирует тебя на всю страну, скажи же что-нибудь глубокое и запоминающееся!
А закончить речь я попросил бы ритуальными фразами: во-первых, про то, что терроризм не имеет национальности и вероисповедания - мы от этой фразы прямо кипятком писаем, и каждый раз, когда кто-то ее произносит - просто со смеху лопаемся, а во-вторых... Да, не будешь ли ты так любезен сказать: \"Ради всего святого, Монтрезор!\". И позвонить бубенчиками. Тогда, возможно, я тебя и пожалею.
\"Ради всего святого, Монтрезор!\" - тихо, будто эхо, донеслось с верхушки.
- Вот теперь полный порядок, - удовлетворенно пробормотал старикашка и чиркнул спичкой.