«Я любил тебя, задетую полумраком»

“Мы до боли заждались друг друга. У нас было слишком много прошлого и совершенно никакого будущего” Э.М.Ремарк (Из писем к Марлен Дитрих)

Она невероятна капризна, своенравна и чересчур самоуверенна. Марлен Дитрих - талантливая актриса, певица с бархатным голосом, разбивавшим сердца и ласкавшим слух даже самого искушенного меломана, и просто икона стиля. Она свела с ума не одного мужчину, среди них были: Хэмингуэй, Габен, Рузвельт и даже Гитлер, который ежедневно смотрел фильмы с ее участием и умолял вернуться из Америки в Германию, обещая ей триумфальный въезд в Берлин через Бранденбургские ворота. Женщина, которая так и осталась загадкой для всего мира.

Он любимый миллионами писатель, мастер слова, упустивший Нобелевскую премию из-за своего пацифизма и просто неотразимый мужчина. У него был талант – выстраивать целые миры. Он называл ее  «ангелом», «волшебным небесным созданием», «мечтой». Он говорил о ней: «Если бы у нее не было ничего другого, кроме голоса, им одним она могла бы разбивать сердца».

Они любили многих за свою жизнь, они были женаты, но не друг на друге. Оба прекрасно знали: любовь, основанная на здравом смысле обречена. Они написали друг другу сотни писем, но большинство писем Марлен сожгла ревнивая жена Ремарка Полетт Годар, уже после его смерти, а его письма сохранились у Дитрих до конца ее жизни.
Он встретил ее в 1937 году и с первого взгляда понял, что у них завяжется яркий, но короткий и очень мучительный роман.

Первая их встреча состоялась в баре берлинского отеля «Эден», где за барной стойкой в платье, открывающем умопомрачительные ноги, сидела Марлен с томиком Рильке. Ремарк подошел к ней и обратил внимние на книгу. Она предложила ему выбрать любое стихотворение, а когда он назвал первое из тех, что пришли в голову, она прочитала его наизусть. Ремарк выпил много кальвадоса, поэтому их разговор закончился признанием: «Должен предупредить вас: я — импотент». Реакция Дитрих была непредсказуема – она была в восторге. «О, как прекрасно! Итак, мы сможем просто разговаривать, спать, любить друг друга, и все будет так мило и уютно!».

По воспоминаниям дочери Марлен вторая их встреча выглядела примерно так: Во время Венецианского кинофестиваля Дитрих обедала со своим мужем, Рудольфом Зибером и любовником, фон Штернбергом, в ресторане «Отеля де Бэн», когда к их столику подошел незнакомец, обратившийся к Штернбергу. Дитрих терпеть не могла, когда к ней подходили незнакомцы, но высокий мужчина с тонкими чертами лица и пронзительным взглядом заинтересовал ее.
Фон Штернберг представил их друг другу, Ремарк, не упустив возможности, поцеловал руку красавицы. Официант принес стул для него. «Вы позволите, мадам?», - спросил Ремарк, и Дитрих была уже очарована безупречными манерами нового знакомого. «Мне кажется, что вы слишком молоды, чтобы быть автором самой лучшей книги современности», - заметила Марлен. Эрих, скромно потупив взгляд, сказал, что написал бы ее лишь для того, чтобы еще раз услышать от нее этот комплимент.

Марлен достала сигарету, Ремарк, не растерявшись, тут же щелкнул золотой зажигалкой и дал ей прикурить. Она обхватила его загорелые руки и сделала глубокую затяжку. Вскоре писатель и актриса уже кружились в танце по паркету, забыв обо всем и всех вокруг.
Марлен была в платье от Жана Луи телесного цвета, на него были нашиты стразы и жемчуг. Это создавало эффект голого тела, окутанного блестящей звездной пылью.
Фон Штернберг, будучи не только сторонним наблюдателем, но и непревзойденным режиссером, «Ренуаром кинематографа», тут же заметил, что он является свидетелем начала великого романа двадцатого века.

Марлен и Эрих не могли наговориться друг с другом до самого рассвета. Звезда была утомлена бесчисленными страстными романами в жизни и на экране, она уже давно искала платонических чувств. Ремарк был готов предложить ей положение куда лучшее, чем положение любовницы – он предложил ей титул Музы, и ей пришлось это по душе.
Их роман развивался между Венецией с ее бесконечными песнями гондольеров, закатами, пышущими всеми цветами радуги, где их укрытием стал «Отель де Бэн», и Парижем, где романтика вдыхается вместе с воздухом.

Комната Дитрих в элитном парижском отеле «Ланкастер» была всегда наполнена белой сиренью, от которой она была без ума. Ремарк скупал ее по всей Франции.
Важно заметить, что как раз в это время Марлен угодила в немилость к Голливуду, и в романе с Ремарком искала утешения. Они были нужны друг другу: он помогал ей спастись от депрессии из-за отсутствия предложений сниматься, она его – от щемящего сердце чувства одиночества в эмиграции.
Лето Дитрих всегда проводила на модном в те времена курорте  Антиб, на юге Франции со своей семьей: мужем Рудольфом Зибером, тринадцатилетней дочерью Марией и ее гувернанткой Тамара Матул или просто Тами. Но летом 1937 к привычному составу присоединился Ремарк. Рудольф был верным советником Дитрих и до конца дней остался ее другом, он был в курсе всех романов жены, но не препятствовал ни одному из них. Впрочем, пока его жена проводила время с Ремарком, он тоже не скучал. У него был роман с Тами, который поощряла Дитрих, всего с одной оговоркой: гувернантке запрещалось иметь от Руди детей.

Марлен и Эриха повсюду фотографировали папарацци, весь мир уже знал об их романе. Ремарк ни на секунду не выпускал из рук своего желтого блокнота и коробки с острыми заточенными карандашами, вдохновение следовало за ним по пятам, именно на Антибе он начал «Триумфальную Арку».

Задолго до написания «Триумфальной арки», он знал наверняка: он напишет роман, и его главной героиней будет Марлен. Он назвал ее Жоан Маду и раскрыл тайну их отношений всему миру. Описание слабостей персонажей неминуемо вело к саморазоблачению. Страницы романа трепещут в руках у читателя от заключенной в них жизни.

"У него было такое ощущение, будто чья-то сильная рука сдавила ему сердце. Он знал, что её упоение страстью – это упоение самой собой, хмельной дурман, яркая вспышка, дань минуте, не больше," – вложит позже Ремарк в уста Равика.
Интересно, что будучи в размолвке с Дитрих, Ремарк подписывал все свои письма к ней, не «На веки твой Эрих М. Ремарк», а именно «Равик».
Ремарк писал Дитрих записки «Что мне известно о твоих коленях, о твоих приподнятых плечах? И что о твоих запястьях и твоей коже, отливающей в матовую белизну? Какая прорва времени потребуется мне, чтобы узнать все это! Мне понадобится столько времени, что волосы мои поседеют, а в глазах моих потемнеет – иного промежутка я и не знаю», но Дитрих принимала его ухаживания со снисходительной улыбкой, рассказывая о том, каким приемам в постели ее научил Хэмингуэй, а время от времени, актриса попросту выставляла Эриха из своей спальни, заявляя, что она «больше никогда не хочет его видеть». И тогда Ремарк придумал маленького мальчика Альфреда, от имени которого писал «тете Ленни» трогательные записки.
После возвращения в Париж, становится совершенно ясным, что войны не избежать, поэтому Дитрих отправляется в Париж, чтобы получить американской гражданство, а заодно, чтобы скрасить время ожидания заводит интрижку с актером Орсоном Уэллсом.
Ремарк в Париже тоже не скучал. У него была неповторимая художественная коллекция, в которой были представлены работы Ван Гога, Эль Греко, Сезанна и других. Надо отметить, что импрессионисты были его слабостью. Кроме живописи в его коллекции были ковры, книги и антиквариат. Еще у него была машина, которая будто сошла со страниц его «Трех товарищей». Он сутками напролет возился с ней и называл ее «серой пумой», Марлен была «золотой пумой».
Летом 1939 на Антибе состоялось знакомство «золотой» и «серой пумы». Но Ремарк стал не единственным увлечением Дитрих этим летом. Кроме него Марлен увлеклась некой канадской миллиардершей Джо Карстерс (среди возлюбленных женского пола Дитрих были такие девушки как русская балерина Вера Зорина и «воробушек» Эдит Пиаф), на яхте которой она коротала вечера, пока Ремарк напивался до беспамятства а работой над «Триумфальной аркой». В жизни он не решался высказывать свое недовольство Марлен, зато позволил Равику судить Жоан.
Дитрих пригласили в Голливуд и прежде, чем дать согасие, она собрала мужа и всех своих любовников: Джо, Ремарка, фон Штернберга и Джозефа Кеннеди-младшего, чтобы с ними посоветоваться. Вскоре началась война и в Америку перебралась вся семья Марлен.

Разлука была для Ремарка невыносима, н писал: «Сейчас ночь, и я всё жду Твоего звонка из Нью-Йорка. Собаки спят возле моих ног. Граммофон тихо играет - пластинки, которые я отыскал: "Easy to love", "I got you under my skin, awake from the dream"... Нежная моя! Мой ангел с западного окна, светлый сон! Я никогда больше не буду ругаться, что ты хочешь покинуть меня, старого ревматика... », а Дитрих отвечала « 
Золотой мой! Я никогда больше не буду ругать твои шёлковые покрывала, в которых ноги скользят и утопают. Мой странник, мой маленький путешественник, мой труженик, вечно зарабатывающий деньги! Всегда ли ты тепло одет? Заботится ли что-то о тебе? Пожалуйста, не забывай свои перчатки, а то твои хрупкие пальцы совсем замёрзнут. А когда ты снова приедешь, мы пойдём с тобой в кондитерскую, и ты получишь твой любимый какао со взбитыми сливками и большой кусок яблочного пирога. Знаешь - этого, с сеточкой из теста... И шоколадной головкой мавра...».

В 1939 году Ремарк поселился в Беверли Хилз. В доме напротив резиденции Дитрих. Днем он писал, а вечером, чуть заслышав шум машины Дитрих, рвал написанное. Он не выносил мысли, что она любит других и ждал вечера, когда она, вернувшись со съемок, позволит себя обнять. Ремарк страдал, но продолжал боготворить Марлен. Он презирал себя за то, что у него не хватало мужества отречься от женщины, которая давно его отвергла. Он ненавидел Хэмингуэя, Синатру и Дугласа, которые везде бегали за Марлен.
Его Равик все же смог порвать с Жоан, бросив ей в лицо «Ты подлая стерва! Убирайся ко всем чертям со своей дешевой загадочностью», а сам Ремарк с Дитрих - нет.

За свою жизнь Ремарк любил многих женщин, среди которых была Грета Гарбо, Хэди Ламарр, Наташа Браун, Ютта Замбоне, но, будучи неуверенным в себе и очень застенчивым, чаще всего он предпочитал проституток. Он влюбился в ту Марлен, образ которой создал на экране  фон Штернберг, а настоящая Марлен любила убираться и готовить. Такую женщину Ремарк мог только презирать. Но Марлен сломала все его стереотипы.
Ремарк больше всего на свете хотел на ней жениться, а она рассказывала об очередном аборте от одного из своих любовников, Джеймса Стюарта. Этого Ремарк уже не смог вынести. Он был раздавлен и вынужден отказаться от мечты постоянно быть рядом с Дитрих. Он был изнеможден до того, что не мог писать.

Он не мог самостоятельно справиться со своими чувствами к Марлен и был вынужден обратиться к психиаторам, которые поставили ему диагноз «сильная зависимость от любви других людей». В отчаянии он ставит Дитрих условие: или он женится на ней, либо на богатой бывшей жене Чаплина, Годлар. Дитрих была увлечена Габеном, поэтому ответила отказом. Ремарк сдержал слово.
Он переехал в Швейцарию, а Годлар осталась в Америке. Общались они посредством писем. Годар спасала его от «марленомании» Ремарк стал пить кальвадос куда чаще, чем в молодости. Он говорил своим знакомым, что у него не получается трезвым общаться с людьми.
В 1967 году Ремарк получает орден ФРГ, у него за плечами уже два сердечных приступа и жить ему остается всего лишь три года.
Дитрих переживет его на 22 года, тринадцать из которых проведет в своей парижской квартирой со знаменитыми «стенами памяти». Одна из которых будет увешана ее собственными фотографиями, а другая – фотографиями ее любовников. Она станет много пить, перестанет общаться с прессой и по распространенной версии однажды вечером примет слишком много снотворного.

Однажды, разглядывая фото Ремарка она признается: «Боже, как я любила этого человека!».

Дембо Александра