занавесить окна и молчать
исследуя себя, бояться найти опровержения существующих теорий
настраиваясь на поражения, ожидать лучшего
вжиматься в собственный скелет, как в ракушку
слушать, как черствеет на столе кусок ржаного хлеба
так можно было бы конвертировать вечность в очередь тёплых ночей, перевязанных ползучими сквозняками как подарочной лентой
так можно было бы
но надо куда-то спешить
надо как-то вертеться, так говорят, так учат
нужно быть активным, смеющимся и возбужденно подпрыгивающим, так говорят, так учат
потому что такова реальность взрослых людей, так учат, так говорят
потому что во всём и во всех есть треклятый кусок драгоценного камня или чего-то там ещё воодушевляющего
потому что есть долг смог цель космос план путь что-то большое нет-нет нет ещё больше ещё грандиознее ты не представляешь не можешь вообразить своей крошечной кубической головой крошащейся от каждого созданного воображием спектакля внутри от каждой собственной мысли есть что-то главное ослепительное прочное есть что-то неоспоримое и неопровержимое что-то что превосходит и определяет и придаёт смысл так говорят так учат и говорят говорят говорят учат и снова говорят
и потому, что так говорят, надо что-то делать
ты должен, потому что так говорят, это же так понятно
просто потому, что кто-то размыкает губы и опускает нижнюю челюсть, открывая в своём черепе полость с торчащими в два ряда эмалевыми штырями и мерзко шевелящимся ошмётком мышцы между ними, и уверенно издаёт набор крикливых звуков, просто поэтому ты должен вскочить и бежать
принимать участие
производить и вынашивать
наследовать и порождать
создавать последствия
преумножать хаос
но только если у тебя есть понимание главного и правильный прикус, конечно
потому что нельзя сделать мир лучше, если у тебя неправильный прикус
в таком случае сначала ты доолжен исправить прикус, а уже потом — мир
и тогда на каждой клумбе зацветут цветы
и в каждом ночном клубе зазвучит шопен
и не будет больше войн, потому что активным людям с пониманием главного и правильным прикусом нечего будет делить
и всё разбитое склеится само собой
и всё щербатое сгладится
потому что в исправленном мире не может быть щербатого и разбитого
так говорят
так учат
.
я вычитаю из каждого утра себя и долго смотрю на остаток
иногда выясняется, что остаток получился больше, чем я и утро вместе взятые
и тогда я знаю, что делать
что говорить
чему учиться
и тогда я занавешиваю окна и молчу
исследуя себя, боюсь обнаружить что-то известное и знакомое
вжимаюсь в плоскости и ожидаю лучшего
слушаю виски в стакане
слушаю всплески желудочного сока
слушаю плесень в ушных раковинах
а когда мир будет починен и причесан
когда мир наконец-то будет исправлен
торжественно и громко
может даже с фейрверками
исправлен наверняка и окончательно
я об этом всё равно узнаю
всё равно сообщат
но я буду спокоен
я буду незаметен
и совесть моя будет чиста, потому что я буду знать,
что не имею к этому
никакого отношения

/* 8 апреля, 10 мая 2014
http://vk.com/koloson */

на самом дне рождается голос,
но в это время вступает хор
(с) А. Романов

мы сидим на пустых коробках в чужом лесу
донесут нам сегодня солнце, не донесут?
онемели руки держать сомнения на весу
как сырую простынь

горло стынет
проволокой стянув
роговицы в узел, щурится робин брут
сквозь два пальца видит:
крошится на ветру
позвоночный замок

проводник сконфужен
чем уже тропы — тем дольше дни
привыкая к крепости, пухнут бочки
язык
ремни
как бежал — не помню
куда — не знаю
кругом огни
разливных пожаров

поперёк квадратов
расправив жабры, бежит река
сквозь сухие поры
скрипят заборы
лежачий ка
говорит, что видит в себе чудовище
чудака
в золотой попоне

мы сидим и смотрим: теряет контуры
карандаш
кто бы ни был бог, мы его поделим
на наш / не наш
пошатнулось дерево
под ногами включили марш
мы не можем это

к-кантралиравать
контрапункт заглушает дзот
не читал, но косвенно
осуждаю — уже не торт
ни язык, ни автор,
ни иллюстратор,
ни ты,
ни тот,
кто рисует ценник

из цементной пыли восстанут годы
цементных плит
поседевший нео уводит избранных
в неолит
мы сидим и слушаем, как над ухом жужжит москит
и заводим песню

про москита,
ухо,
изгибы жёлтой
струи в снегу
кто вчера согрелся, того сегодня
подстерегут
за ближайшей ёлкой
старик с двустволкой
и воннегут.
мы не знаем, кто мы,

но сидим и слушаем, как внутри вырастает рык
мы молчим, покуда нас не потянут
за злой язык
над большим костром из чужих домов и опасных книг
досыхают флаги

разговор не клеится без погоды и новостей
проводник читает термитьи блоги на бересте
и гнилых поленьях.
чем дальше тянутся тени, тем
бесполезней руки

и глупее выкрики.
встать
рывком оборвать сверчков
мы не можем — всякую
тишину подменяет рёв
мы сидим и думаем: все дороги
приводят в ров
подождём до завтра

площадь ломается под спиной
равнобезбедренного царя
время идёт поперёк меня
время идёт поперёк меня

кремень о кремень
зуб о зуб
зубром вгрызается в толщу дня
(в) миф, как отрезок пустоты,
Мог, как огрызок мифа. я
падаю сквозь промежутки, сквозь
крепкие лопасти словаря
в (вырезанный на стволе ножом,
существовавший склонений для)
мир, сотворённый из слова *зря*
мир, растворённый в стакане я
да, говоря о себе, молчи
нет, в исключениях - самый сок
падаешь - падай
вскочил - скачи
ртом, почерневшим от караок
выкрикни имя
причину
пол
сводку последствий чужой войны
плоскостью смазан дымящий ствол
в точку сводящий
любой длины
руку, протянутую во тьму
в мутном потоке дрожит блесна
минус на минус даёт квадрат
чёрную рамку вокруг окна
память о память
гортань в гортань
рвёшься с пюпитра снимать топор
и вознести свою злость, как дань
богу периметров.

*

спрятав всё то, что было,
во всё, что есть
так раскурочил суть, что не можешь сесть
так напрягал мозги, что порвал седло
хоть в половине горниц уже светло
есть, чем забить дупло и заткнуть глаза
чтобы не дуло. было бы, что сказать
уши найдутся
слово
растёт в цене
если его свинцом пригвоздить к стене
вместе с носителем.

никому не пожелаешь
жить под сердцем океана
каменеющим подростком
злым обломком ледокола
улыбаться встречным сгусткам
потускневшего покоя
из рассеянного света выбирать куски потолще
всё вручную
всё проходит
проводами круг за кругом
ток за током затихает
забивается под камень
под лежачего героя
из невыдуманных страхов
не течёт слеза
не лезет
чемодан
на верхней полке
расстилаются пустыни
супермаркеты и горы
и всегда найдётся место
для волхвов и великанов
и окно обледенело отрезает выход к морю
словно там уже не вспомнить
ни себя
ни сердцедера
и бежать по тротуару
и бояться оглянуться
ждать, когда тебя догонит
пресвятая асимптота
огоньками на болотах
остывают парашюты
проседают под ногами
неуверенные рельсы
за открытыми глазами -
век сурка
предместье пледа
словно кто-то наполняет всё ничем
рассыпав руки
опускаются на землю
серафимы в телогрейках
за зимой приходит вторник
а за ним и вовсе совесть
корабли с глазами цвета
корабельной лихорадки
проскрипев насквозь заливы
возвращаются в бутылки
в пересохшие каналы
проливая тень на тени
в застеклённых вёдрах тают
опрокинутые лица
притворяешься, что помнишь
повторяешься и вертишь
в голове всё тот же обруч
из ржавеющих "мы стали"
замыкаешься на корпус
одиноко жмёшься в угол
больно вздрагивать от света
и звонков
в бесцветной сказке
без коня и без распутий
постаревшим камнем в поле
никого не пожалеешь
и никем
не обернёшься

(нет ничего глупее, чем начинать говорить со слов "в такие дни")
в такие дни стоишь под душем, и тут мир наваливается на тебя всей свой нескладной тушей, давит, прижимает к земле, и ты ломаешься, скукоживаешься, мутнеешь
задерживаешь дыхание, подтянувшись, перебираешься через бортик ванны, выползаешь на холодный пол коридора, мелкий, сморщенный, пустой
в тебе не хватает чего-то очень важного
одного
второго
третьего
возможно, даже четвёртого
возможно, в тебе и вовсе ничего нет
ты недостаточно позитивен, недостаточно активен, недостаточно политичен и патриотичен, серьёзен, высокодуховен, добр
ты недостаточно хороший друг, знакомый, родственник, сосед по купе, прохожий
ты недостаточно *не ты* - вот в чём твоя вина и причина всех тех проблем, которые ты оперативно доставляешь окружающим
но они, конечно, могут тебе помочь
ещё не поздно
ты можешь всё изменить прямо сейчас
раскрой свой потенциал
начни с поиска слова "потенциал" в википедии
распахни чакры определи свой соционический тип сходи на бизнес-семинар проглоти гомеопатическую пилюлю выпей структурированной воды нацепи на шею циркониевый браслет пройди психологический тест пожуй отборных трав с южного склона сибирского холма закажи персональный гороскоп посети тренинг личностного роста
попади под многотонный трейлер монотонного скудоумия
упади и лежи
скрипи и смотри
как мир остаётся прежним
как колюще-режущие кометы протыкают дома насквозь
как сужающиеся сосуды переулков хрустят пустыми черепами
как ты остаёшься где-то внизу
переворачиваешься на живот
впитываешь свитером грязную лужу
дышишь сквозь пальцы
зажимаешь набитый очевидными словами рот
давишься предлогами
говоришь внутрь
потому что снаружи некому слушать
потому что снаружи от слов не рушатся форты
не крошатся тротуары
только дрожат чьи-то морщинистые руки и провисают под тяжестью букв провода
вода гудит в наполовину несуществующих стаканах
асфальт исчезает под брюхом ползущего
вот они идут
вот они раздуваются дирижаблями
вот они дают урок
ты права
лечить каждого встречного лезут умирающие со скуки
моющие руки после каждого рукопожатия
боящиеся признать, что человек определяется набором его личных переломов и щербин
в стерильных комнатах рождаются стерильные мудрецы
в герметичных сосудах созревают кастрированные истины
у них никогда не ломается ритм
у них никогда теряется нить
у них никогда не срываются голоса
ты права
здравствуй, соль-плавитель
я давно не говорил тебе об этом
я люблю тебя за то, что там, где всем нужен залитый солнцем луг,
лубочный подсолнух под голубым небом,
отснятые зеркалкой лёгкие платьица во ржи,
тебя заинтересует тот луг, что воняет
потому что таков живой мир
потому что таково животное тепло существ, его населяющих
потому что таковы потные ладони времени
из крепких слов складываются хлипкие убежища
из женщин и детей прорастают дремучие титаны
на обесточенных станках вытачиваются детали будущего леса и будущей реки
которая, как и полагается рекам, выпадает из впадин и впадает в выпадины
поди разберись, кто вышел сухим из глины
но когда ты смотришь на меня, мои руки расползаются в улыбке и я вижу, как
каждая трухлявая щепка, дрейфующая в океане хаоса,
превосходит любой крейсер
превосходит сам океан и сам хаос
превосходит определение слова *превосходить*
сбитые с толку, торговцы смыслом теряют всякий смысл
осадные орудия заряжаются мыльными пузырями
крепости сдаются в аренду
рано утром, когда кривые ставни ещё не расплавятся под взглядами прохожих, ты найдёшь под подушкой голос, который скажет:
я люблю тебя так,
что под снегом звенит трава

лучше бы ты молчал
изучал углы
взглядом полировал
потолок
полы
спрашивал о погоде родных и всех
кто перешёл дорогу
с веслом в косе
выплясав все тревоги
слова
кусты
выглядел бы в друзьях
как они просты
как одиноки
скованные чутьём
ходят в сортир под "wherever
i may roam"
ёмкость чужих сердец измеряют тьмой,
съеденной светом
сгоревших писем
ломая строй
комом вползают в горло
и ждут глотка
будто все трое в лодке - собаки -
та,
что допивает реку
придёт в твой дом
завтра
когда окно
зарастёт постом
завтра
когда ничто
не поглотит ноль
сартр зазвучит, как раненый до-бемоль
в праздник в честь дня открытых
концлагерей
псарни уснут под снегом
скорее грей
ноги любимой женщины
в рукавах
страх потерять любовь превосходит страх запереться в страхах
темнеет дно
лучше б ты падал, но
безо всяких но
душные песни тухнут
внутри себя
раковина у уха
гудит
свербя
ком вырастает в комнату
в дом
в тюрьму
всё, что ты видел в ком-то,
равно тому,
что остаётся в памяти
беглеца
пятна да пот
ни голоса
ни лица
(царствие безнебесное
обретя
нищие слухом ползают
на путях
поезд за поездом
грохот
каркас искрит)
больши никто не вспомнится
отомри
.

вот ты идёшь
один
с головой внутри
вот ты лежишь
глазком
на стальной двери
вот говорят, что можно
включать рассвет
ты не указан в титрах
тебя здесь нет

память — ночное кладбище в голове
в каждом углу помещается по вдове
каждой плитой придавлено по хвосту
заговоривший приравнивается к христу
закабаневший сторож стреляет в тень
призраки вытекают из склепьих стен
тем, кем ты стал, подавится тот, кем был
проще достать бумажник, чем от могил
ждать тишины
любви
очагов добра
хочешь нащупать дно — приступай с утра
литр за литром
чёртов пивной колумб
пой, изрыгая боль
из горящих труб
выраженный словами, твой ад — не ад
падай на пьедесталы
и жди наград
жижей чужих историй наполнив рот
краденым солнцем выжженный пищевод
пережимает токи
витки тепла
шёл високосный век. из висков текла
липкая безупречность
и чем быстрей
глаз захлебнулся светом,
тем тоньше дверь
между тюрьмой и раем
за мелом рам
в мраморных семьях — трещиной по губам —
банды кривых улыбок
бегут встречать
ржавых гостей с причалами на плечах
носом уткнутся в доски
врастая в ил
тот, кем ты стал, побрезговал тем, кем был
твёрдо встаёт на дно,
обретая вес
славный, как алистер кроули в стране чудес
место нагрето
время идти вперёд
если есть трупы —
память
не подведёт

беспричинное сердце растёт, образуя горб.

просветлел, как бельмо на глазу
возмужал, как тромб,
закупоривший выход масс из трубы метро
бесполезнее кляпа, хоть кляп
не читал дидро
наизусть
на прокуренной кухне
в чужих носках
все смеются над страхом, как будто не помнят страх
под кроваткой
большие руки чернеют сны
не кричать
не кричать
не выдать
не объяснить
не снимая доспехов
всё, что ты знаешь, есть
только где-то снаружи
там, где нельзя прочесть
ничего
расплылись чернила
размок картон
мир внезапнее пьяной шлюхи в стихах барто
не вздыхает бычок —
затуши
об мою ладонь
мы вернёмся туда, где любовь источает вонь
одинокой старухой сев
на плече креста
здесь ты просто один — не мечтай, не один из ста
миллионный гость
поздравляем
вот ваш билет
на трамвай до ада, в котором, конечно, нет
ни зимы
ни тоски
ни бродского
сплошь июль
потным брюхом блестит на солнце
плодит чикуль
всё готово
снимай кальсоны
и шампура
помнишь, пела сова в телевизоре
"жизнь — игра"
вот и будь любезен, протезный дух
не зови душой
слышь, чё греешь рюмку —
догреешься до штрафной
всё застыло
люди с дагеротипов
плюют в глаза
я узнал так мало, что лучше бы не узнал
ничего
все глядят в упор
червоточит рот
закричи "вы трупы" — они услышат
"мой тост за спорт"
говори, что думаешь —
будешь изгнан
в своё нутро
размывая контуры, тьма смущается
под ребром
с каждым словом глубже
звенит лопата о всякий шрам
все глядят насквозь, ожидая встретить
себя
а там

беспричинное сердце растёт, образуя горб
мы, конечно, сломаемся
было бы обо что б

проще выбросить весь мешок со словами,
чем выбирать несгнившие.
я молчу, а значит
таскаю камень
на плечах
кругами
ниже уровня дна
есть два в одном: ты и я
и выше -
ничего, что стоит принять в расчёт
или выпить залпом
или выполнить, как приказ от кого-то сниже
рад служить бы,
рад
и прислуживать
лишь бы падать
лишь бы видеть рубеж, до которого берег выжжен
разбегаясь, кричит во весь рост
свора многоэтажек
заглушая посудный звон
скрип зубов и коек
каждый звук, что тебя предаст,
проглотил полцарства
полконя
полковника
письма
всю связку комнат
из которых ты
по ошибке вышел
и потерялся
на большом пути, оборванном
гастрономом
за вторым углом
обнаружив третий, пиши: "пропало
чувство аритмии
нашедшим просьба
молчать и помнить:
никому не нужен ваш новый мир"

впрочем, как и старый.

проще выорать всё нутро
в перевод на глыбий
чем способных слушать искать в толпе языков и глоток
я смотрю в окно
там стоят дожди
и блуждают рыбы
забирай мешок
уходи из фокуса
рамок
скобок

проще было бы ничего не сказать об этом

чем страшнее жизнь,
тем смешнее запросы в гугл
.
день принимает форму октаэдра: куда ни пойдёшь, упираешься в угол
круглые дети жгут на помойке
чучела прямоугольных детей
вспомни, как я, напялив скафандр,
сидел в искусственном спутнике планеты Дубли
извлекал из ноздри дракона остатки
ссохшихся новостей
и думал о чём угодно, кроме того, о чём давно пора бы
подумать
.
взять тебя и увезти на край
светотени
было самым простым вопросом,
подходящим ко всем ответам (которыми нас завалили)
со спины, и кричащим в ухо
голышки незаметных слов
и здесь, в сплетении вялых ртов
и низкорослых штилей,
всякая женщина выглядит Сарой с афиши Мухи
до тех пор, пока её не заклеят афишами местного цирка
.
мой друг, зачатый в пробирке,
говорит, что любая жидкость
принимает форму боли,
занимая весь предоставленный ей словарный запас
.
с каждым вывихом ближе к цели
только тросики для прочистки
унитазов и запах власти
а у нас не хватает пуха
заплатить за себя на кассе
в магазине пустых убежищ
где мы с детства сидим на полках
между водкой, псалмом и спортом

 

сиротливый кусок почерневшего неба в моём окне

не молчит, ничего не пророчит, не значит, не

превосходит, поскольку 

расхожие мнения ждут

от него слишком много.

.

продавленный, как батут,

я висел под утренним

криком, внутренней

грязью вверх, 

исчисляя возраст

прыжками с

и шагами вне,

насчитал три города потерявших в себе меня.

попытался спеть, но осилил взять

только ноту бля.

это редкий шанс откосить

у времени

полноги

разувай глаза

и увидишь всё,

кроме глаз и зги

сапоги увязли в ступнях идущего

всякий раз,

покидая дом,

не забудь терпение

и запас

новостей для всякого, кто не знает, куда вести 

разговор

собаку

подругу, пьющую до шести

и после.

над словом совесть смеялись все,

кто имеет рот.

оказалось, в выбранной полосе

нечистот

поместится 

весь твой мир и твоё нутро

у Земли есть пуп

у пупа есть ты

у тебя есть трон. -

вот теперь всё сходится

ряд за рядом

кусок к куску

разливай и властвуй,

покуда скрипом сведённых скул

не заглушишь голос, который сверлит тебя насквозь.

.

за окном стена.

на стене картина.

в картине гвоздь.

 

не срастаются переломы
скрипят полы
я заплыл вопросами, словно жиром
буйками
свежим
синяком во всё
побережье глаза
свинец застыл
принимая форму дыры в промежности
здесь всё реже
замолкает голос
внутри
под грудами грязных тел
под вонючей ватой, впитавшей соки забытых писем
я вписал в себя всё, чем когда-то
недоболел
недовыгорел
недо
недо
и в этом списке
не хватает места для одиночества
всё путём
бесконечной индукции
распухает
кроша проёмы
кто считал себя антитезой шаблона
стал
эталоном.

привыкай
здесь вовеки всё будет так, как захочет смерть
не смотреть
не смотреть
не стирать
не кривить
не прятать
неприкрытые руки
тянутся
через медь
проводов к голове
я сбегаю, не сдвинувшись ни на пядь. я
говорю на никем не выбранной частоте
оставляю людей в неразобранных чемоданах
все прочтения мира сводятся к суете
под диваном

я включал и автоответчик,
и автовопросчик:
алло?
алё
вас приветствует ноль
к сожалению, в данный момент
у меня нет дома.
оставляйте после сигнала своё нытьё
тараканов
зачатки холода
переломы
гистограммы
программу-минимум ("сдать назад")
операция икс плюс игрек
в разгаре
лета
на любой высоте начинается снегопад
кроме этой.

(из-за света ни зги не видно -
назгул бы взвыл.
вызывающе обнажённые тротуары
отмеряют сто шесть шагов до прилива сил
два до бара)

новый избранный
изобарно ползёт по дну,
загребая песок
незакрывшимся ртом,
диктует:
всё гниёт
всё меняется
всё умещается в двух
непрочитанных книгах
в вырезанных цензурой
эпизодах из жизни цензора.
дёрни нить
не откроется дверь и
не вырвется зуб
и нет нам
ни весны
ни прощений
ни времени переплыть
вдоль облезлую ванну с ржавой водой
под вонючей пеной

мы успели сюда
мы успели в свои зарисовки.
алло?
алё
я не знаю, зачем я и
кто я
комки из горла
заполняют раззвёзданный купол
ну всё, пойдём
ты совсем промокла

 

гусеница ползёт в миллиардный раз.

разве всё это (память, постель, протон)

может быть чем-то целым, растущим от

общего корня? 

стянутые бинтом,

руки восходят к плоскости под углом

в сорок чистейших градусов.

невесом

мир, сшитый из прозрачнейших аксиом

о человеке

прямомолчащем. сочащийся тишиной,

он переходит в положенном месте бой

светлого с тёмным, выходит из паба в ноль

и не существует.

странно, казалось, что всё упиралось

в речь. можешь развлечь себя криком,

потом поджечь, 

путь освещая тем, кто мечтал залечь

и не выделяться.

 

спрятаться.

не бояться.

бежать

бежать

мимо всего, что знает слепая знать

мимо всего, что скупит скупая плоть

я

слепок с обрубка

в рубрике "не сбылось"

восемь страниц печатного ничего

все промолчали

всё упиралось во 

что-то тупое

что-то

из чугуна

всходят запястья

взглядывают глаза, 

полные праха,

руки заходят за

и затихают.

 

.

я уезжаю,

а значит

никто не мёртв.

значит, заткнулся вражий сомненьемёт.

лёд превратится в повесть,

развязки в лёд,

сломанный голос включает автопилот и

катится в солнце.

 

теперь на вконтактике есть вот такая страница:

http://vk.com/koloson

она попытается стать частичным дублёром данного дневника. 

для начала там будет понемногу выкладываться что-то старое, по мере появления нового - будет дублироваться это самое новое. дальше - по обстоятельствам (как знать, может и придётся перебраться туда окончательно).

так что милости просим, чувствуйте себя как здесь.)

(это временный пост, позже он будет удалён)

 

это признак старости, признак двери и признак лжи.

кто себя не прожил, тот, очевидно, себя изжил.

 

кто себя не видел в трельяжном храме, в гнилом ручье

превратился в гэ, хоть всю жизнь мечтал походить на Че

улыбнись мне чем-нибудь, кроме дёсен и коньяка

тот, кто выбился из-под вёсел, тот сам - река

напрягая память, в слепом тумане размытых лиц

я плыву наощупь, ищу, где фокус

в чём фокус, Пиц?

 

расцарапав щёки, на дне посёлка лежит солдат

научи его отличить парковку от царских врат

растворять останки чужого страха в своей вине

помечать мишенью заборы выживших в тишине

ошалевшим ливнем прибиты к глине черновики

с лиц избитых истин не сходят шишки и синяки

парниковым племенем время давится и плюёт

через чьи-то плечи,

в колодец,

в наичистейший рот

чем короче день, тем свободней совесть от лишних мук

скорость света - ересь в системе движущихся

на звук.

 

переулки вскрикнули и расплавились в темноте

потерявший голос считает: песни уже не те

мир окончен, если 

всё то, что вертится, -

не болит

первый всадник, спешившись, расчехляет теодолит.

 

что-то спит во мне,

что-то спит и видит меня насквозь

как на месте каждой сердцедыры вырастает кость

 

как бегут круги по рябой поверхности языка

ожиданье - груды, откуда лучше не извлекать

ни секунды тайны

в тугом тумане знакомых слов

я ползу по кругу, ищу где центр

я в центре, Клов?

 

 

когда не можешь понять, попробуй сопереживать

когда не получается сопереживать, просто принимай к сведению

когда не принимаешь к сведению, пережёвывай сердцем

когда подавишься, покрепче прижми пол к потолку и попробуй начать сначала

 

по лесу бежало эхо со связанными руками 

над лесом летело небо, набитое самолётов

самцами,

кусками смеха, застрявшими между перьев

большой перелётной птицы с катетером вместо клюва,

и прочими позывными, обычными в наше время

 

будь ты хоть трижды прав, открывай блокнот

и запиши:

одиночество пахнет салом

 

колченогое утро, споткнувшись об
чемоданогоры, ворвётся в ромб
иноверца, прозванного окном
замахнётся тенью над мокрым лбом

пошатнувшись, выбегу вон из сна
на спине проспекты, в губе блесна
улыбнусь от стрелки до журавлей
подтянусь на ветке
сломаю дрель

что-то звякнет в камне
натянет трос
на пустом экране - всё, что сбылось
у кого-то, кроме.
вгрызаясь в лёд,
бедокол "Джекдэньелз" идёт вперёд,

расчищает путь для моих друзей,
для меня, для тех, кто трезвее змей
и мудрее рыбы со дна ухи.

открывая ноты, король глухих
наполняет криком любой сосуд.

кто-то чешет всех под одну косу
на наскальных фото - немой укор
тычет пальцем в небо
пустой спецкор

фантазёр в квадрате
квадрат в огне
я спешу не знать, что пророчат мне
гороскоп
скопление продавцов
деревянный стон с золотым лицом

слишком много правд, залепивших рот
слишком много скотча наоборот
через год всё будет совсем другим
я узнал людей,
но не кто я им

ты говоришь: не бывает чудес
и чудес не бывает
прогресс налицо

автомат с газировкой станет твоим мужем и духовным наставником
однажды застанет тебя в объятиях непрожаренного бифштекса
подаст заявление на разводной ключ

крючья
клочья
щепки
- я включаю, - вскрикивает голос Бама и выключает
слышишь?
в моей черепной коробке рождаются песни Шрёдингера
возможно

можешь поклоняться мифологическим персонажам
можешь поклоняться заварным пирожным
ты не веришь в эволюцию
эволюция не верит в тебя
всё честно

усыпанные блёстками черепа натужно кряхтят в темноте
очерчивают свой ареал меловым кругом
теряются в ориентирах
распространяют зловоние и мрак
требуют гарантий
требуют определённости
требуют норм

скажи им, чего в тебе нет, и они скажут тебе, что ты ни на что не годен

гвоздодёр как инструмент познания
горизонт как доказательство того, что Земля плоская
подозревай себя в навязчивости
подозревай себя в обезличивании
подозревай себя в подозрительности
и каждый узелок, завязанный на память, превратится в гордиев

ты говоришь, что разучился удивляться,
и разваливаешься на подгнившие куски разочарований
сценарий предсказуем

что всё это значит
кому всё это нужно
откуда и зачем
почему и доколе
о чём говорят все те, кого никогда не было
какая разница

обними любого городского сумасшедшего
он знает больше, чем ты

из букета лжей выбирая злую,
не едят с ножей, не плывут за буй и
не плюют в колодцы многоэтажек
вызывай врачей
пусть рентген покажет
перелом второго ребра комода
мы войдём в роддом, выходя из моды
разведём костры на спине китовьей
океан проспит под взлетевшей бровью
опоздай на час
разбуди соседей
тот, кто нас предаст - рождеством изъеден
кружевным бельём опечатан хаос
капитан, приём,
мы теряем старость
высоту, друзей, бытовую годность
никогда не пей то, что не огонь. всё,
что не знает дна, не имеет права
уличать, лечить, поучать отравой
с беленой во рту
мы выходим к судьям
нас никто не ждал
и никто не будет

надеюсь верую вовеки не придет
ко мне позорное благоразумие
(с) В.В. Маяковский

горизонт коллапсирует в точку
в просроченную ночь
в скрюченный позвоночник
в размазанный по поверхности сферы соус из полуживых солдат
в личный рай и общественный ад
вот наш презрительный дом
вот наш подозрительный дым
вот наш прозрачный сад

.

zoom out.
я вырезаю твой голос на каждом ребре своём
произрастая из всякого табурета,
дни заполняют полости киселём
из копипаст и плодов холостого ветра
хворост горит в нарисованной голове
хор истуканов действует по уставу
мир, заключённый в удочке и плотве,
мир,
запечённый в тесте,
блеснувший в травах,
вносим в пустые сени из-под дождя
выжмем, наполним воздухом и цветами
вспомни, как выли мачты
уснувших яхт, -
так же гудит во мне
беспокойный камень
скомканные попытки летят в ведро
тонкие ветки боли срезая мартом,
я открываю улицу, словно ром,
и расправляю над изголовьем карту

:
детство бежит в перевёрнутые ручьи
через ещё не измеренные лужи
вылетим за калитку - и мы ничьи
дикие птицы в горах из древесной стружки
всё возвращается вспышками
мелкими судорогами
бледными отрезками
кожухи сняты
шланги скручены
облупленная краска на дверях погребки
по двору разбросаны щепки
куски ивовых прутьев
алюминиевой проволоки
старого самана
память жжётся
жжётся
сжимает в ссохшихся кулачках обрывки мешковины
я знаю ты меня не слышишь
но пожалуйста
пожалуйста
прошу
ради всего слепого, сгони бельмо
пальцами в угол глаза, двора, комода
в скобках остались все, кто так и не смог
выдохнуть воду
:

zoom out.
плата за всё, что мог бы,
гниёт в груди
не выходи из сна
головы
пикета
мир перепел меня на чужой мотив, но
я не об этом

отвратительный город молчит в висок

начиная кодой

 любой бросок

архетип выходит

из душных тел

тот, кто был послушен,

тот надоел

и себе,

и богу

слепых искусств

наследил, безногий,

под каждый куст

я с тупым предметом

наперевес

выхожу над летом

расправить лес

надломился воздух

и все бегут

затянуть на пульсе немого

жгут

задержать дыханье

расслабить рот

быть чужим страданьем наоборот

на коротком шаге

дыши, пока

не замкнуло магию

языка

на промокший корпус

одним прыжком

выходи из области сверхвесом-

ости

кости

колкости

кротость льда

обрастая полостью,

лей до дна

из колодцев роторы

и нули

в том, что было вспорото, вязнет киль

и молчат наручники

на ручьях

я изучен лучше, чем потный пах

падишаха

шахматный

город спит

страх - пустой двухпалубник

страх убит

 

среднестатистический человек до 600 раз в день совершает акты поклонения себе.
каждую минуту на планете кто-то признаётся в любви, кто-то пердит в море, а кто-то делает и то, и другое одновременно.
каждая вторая человеческая рука является левой.

знакомься: это мир занимательной статистики и он уже никогда не отпустит тебя

спуск к воде обрывается водой
спуск курка обрывается тишиной
подъём и рост над самим собой обрывается самим собой

это сбой в системе управления производством сбоев

сборная мира по харакири выходит в полуфинал
какая интрига, какой накал страстей
трибуны скандируют сонеты Шекспира
судьи следуют принципу "не суди, да не судим будешь"
да будешь нескулим
да будешь нелюдим

да сдуется имя твое
да взвоет воля твоя
да скукожится царствие твое в хлипкой скорлупе из вторсырья

стравливая своё будущее с чужим прошлым, какого результата ты ожидал?
кто сжимал в костлявой руке твои ноги, не позволяя тебе шагнуть?
чем удерживали тебя прокуренные кухни
без подзаборного зелья,
без зайца в заляпанном жиром цилиндре,
без колючей проволоки и прожекторов по периметру?

вы привыкли считать, что вы живы до тех пор, пока не умрёте.
на самом деле каждый из нас мёртв до тех пор, пока не оживёт.
если оживёт.

вот почему получился натюрморт, когда с тебя пытались нарисовать портрет
вот зачем во всех сметах плату за свет заменили на сборы за невывоз мусора
вот почему почва истощена настолько, что не питает даже сорняки
вот почему ты думал, что совершаешь рывок и выглядишь еретиком,
а потом обнаружил себя подносящим дрова для очередного костра инквизиции
вот твои ожоги и жёлтые синяки под глазами
вот твои ссохшиеся подкожные ростки
вот твой личный сорт стрихнина

и это

весь холод, что можешь ты дать
продрогшему миру?

когда серафимы способны молчать -
убивай серафимов
сапфировый сон о восьми головах
восходит над домом
рычат подоконники, плачет плутарх,
(в)вернувшийся в кому
кому канитель, карабины, кресты,
горящие сплетни?
простывший кондуктор упрямо сипит
в ушные коренья
б/у-шные тексты идут по рукам,
вгрызаются в гланды
узнает ли кто-то тебя по кускам
чужих адамантов?
адамы сцепились друг с другом ребром
и яблочным соком
когда ты выходишь на хлипкий балкон,
вскрывается кокон
и окна растут, поглощая дома,
сминая деревья

и это - всё то, что несли времена,
где ты был добрее?

мой мир начинается с буквы С
я знаю, зачем появился лес
откуда в ручьи приползает тень
во что по предплечья врастают те,
кто крошит ступени под ноги дней
пейзаж улыбается из огней
из клочьев бетона и дохлых рыб
приплывших на поиски конуры
по контурным картам карандашом
я шёл, собирая маршруты в шов
заштопанным глазом глотает свет
счастливая гильза, которой нет
в разжатом девчоночьем кулачке
на атомной станции, в бардачке
разбитого молниями авто
желанья исполнены, и никто
не знает, что делать с живой водой
откуда возник на передовой
слепой продавец электронных книг
нетронутый временем изнутри
в натянутых карканьем парусах
застряли картавые голоса
осипшие пушки, погасший лёд
припухший от набожности пилот
везёт в рюкзаке запасной штурвал
я бегал над облаком, я искал
проталины, правильный поворот,-
любую деталь, о которой врёт
теория, библия, шкаф, музей
раскованный узник в кругу друзей
знакомые лица, казённый ром
пейзаж, нарисованный чайным ртом
всё честно сгорит в частоколе лет
мы - нет
.
попросишь у смерти стакан воды
уверовав в шахматные ходы,
покрасишь все клетки в зелёный цвет
бесцельный, как пуля, летит портрет
чудовища с персиком
пляшет тень
на занятой старостью высоте
на детских площадках, в глазах отца
я сделан из пластика и скворца
я видел, кто выпил сердца людей,
кто вырезал вымпел из словарей
и вот мы стоим, перевесив лес
и мир начинается здесь
 

все умные мысли скончались, не приходя в тебя

заговор на повиновение
заговор на отрицание
заговор на возвращение кастрюли в семью

"струны моей души" - театрально декламирует он,
и внутри у него гремят огрызки гвоздей
.
поезда вьют гнёзда в голове моей
.
праздник всегда с трубой
праздник всегда под тобой
праздник поотрубал головы и был таков
.
кровного родства с кем-либо в тебе меньше,
чем кровяной безродности

пряности пахнут нефтью и голодом
бегут через подземные переходы
водные процедуры начинаются с подводных камней
с намёков на водку
корка льна стягивает побелевшие лица
проводница смотрит чужие сны
купе разваливается
здравствуй, холодность
.
пропусти себя
через призму мерзостей
через мясорубку радостей
расти-расти в себе пропасти
и большие
и сальненькие
я малиновый пустозвон на заре

повыгоднее приобрести
повыгоднее приобрести
мы не можем себе это позволить
а сколько уступите
они купили себе это на наши налоги
в том году было дешевле
если не берёт, значит мало предлагали
сэкономить сэкономить сэкономить
через год я должен получать вдвое больше
ну с их-то зарплатами
недодали сдачи
жить по средствам
слишком дорого
слишком

ум сошёл с этого мира три станции назад
забыл в вагоне метро пакет с мусором
паника
спасатели
сталелитейный цех встал
сотрудницу борделя застали за макраме
карманные расходы
коронованные бюджеты
скрежет монеты по дну копилки
всадник апокалипсиса срёт золотыми слитками
плитками прогорклого шоколада
человек человеку шакал и шкала потенциального самоутверждения
куда же вы смотрите
в жизнь, как в самопережёвывание
куда же вы

не ври про атеизм и светский гуманизм
мятая купюра твой бог
пластиковая карта твоя скрижаль
прячь зарплату поближе к сердцу
принципиально не бери в долг
храни доброе имя идола

обледенелые горбы пропитаны соевым соусом
гнётся прохожий под тяжестью первого дня
из подъездов раздаются пустые стаканы
по мятым утренним автобанам растекается молоко любимой женщины

словно никто не рождался ради жизни
словно никто не любил безо всяких ради

раздербаненные посохами дороги расползаются на ночлег
слон с укором смотрит на тебя с обложки почемучки
молчит
ответы вымерли, как все, кто видел динозавров
новая эра
новый мойдодыр
новый лежниковый период
брей физиономию планеты ржавыми одноразовыми станками поездов
принимай на веру любой засов
любые дыры сочти за меру
добро пожаловать в царствие опровержений
я сомневаюсь во всём
но ничего не могу предложить взамен
кто-то использует крен для того, чтобы скатиться
кто-то использует крен для того, чтобы скатить другого
кто-то использует крен для того, чтобы накатить

я смотрю вокруг и не понимаю, о чём всё это
зачем всё это
всерьёз ли они всё это
комета летит вразрез со сметой
кошельки смеются над планетой
полости заполнены пластилином
популяция серости
квинтэссенция старости
пальцы слиплись

скатертью дорога, человек прямоплатящий
я очень рад, что тебя нет

В этот вечер решительно всё, о чём я хочу сказать, окажется неправдой,
это значит, всё, что я скажу, рассчитано ввести меня в заблуждение
относительно моих подлинных намерений. Ибо сегодняшний вечер, даже ночь, -
из самых тёмных на моей памяти, память у меня короткая. <...> Я не хотел
писать, но в конце концов пришлось за это взяться. Я пишу для того, чтобы знать,
куда я зашёл, куда он зашёл. Сначала я не писал, просто говорил. Потом забывал,
о чём говорил. Минимум памяти необходим, если хочешь жить по-настоящему.
(c) С. Беккет

кашель царапает стены
внутренности труб
помятые партитуры иконами развешены по углам
нимб наскальной лампы осыпается
спать осталось недолго - скоро
утроба
барабанная сыпь
угревая дробь
в коробке душно и смешно, толкаются грозовые облатки
копятся
вскипятить чай
разогреть ужин
кушай-кушай, кому мы тут нужны
пережёванные

- видишь вон ту пережжённую блондинку?
- не вижу. кажется, это я.

распад личности не грозит никому, кроме обезличенности
она боится, что займут её место
её время
её стопятидесятисерийный маньяк на шести дисках лежит в углу
глухо толкает ногами в живот свою мать
внутри
все ведут себя иначе

- ты не хочешь понять их?
- я боюсь понимать себя.

расслабься и получай пуд совести
не спрашивай, за что
спрашивай, кто такой календарь
и почему он молчит, когда из него вырезают числа
ползут по насту седые лицеисты
клочками кромешной тьмы расчищают дорогу к свету
нет пророков после обеда
да и до тоже нет

- убейвсебетрафаретубейвсебетрафарет
- открой конверт и найди в нём половину конверта

чему равен путь от кровати до буфета, если известно,
что, преодолев его, ты на полтора дня вообще теряешь способность преодолевать какие-либо расстояния

растворимый колфилд просрочен
слипшимися комочками валяется на дне глазного яблока

- когда мы в клубе, чики читают аристотеля
- когда вы в клубе, чики подпиливают потолочные балки

взбалтывай после употребления
привыкай сравнивать
стравливать себя с болотными звуками
стравливать себя с пожелтевшим пластырем
стравливать себя с копипастой
стравливать себя с кросплатформенностью
сгнаивать себя эффективно
это могло бы быть названием для учебного пособия
если бы тебе надо было пособлять

настало время тех, кто справляется сам
время наставших наспех

- недалёк тот день, когда ты будешь всерьёз говорить с предметами.
- но если предметы не могут говорить, то почему я слышу тебя?

у тебя был механизм утра
у тебя была схема и на схеме был выход
и ты был помечен как спам

противостояние приобретает форму куба

фабрики рабочим
горбики нерабочим
бластеры штурмовикам
революция, кричал ежи
сторожа выбегают на площадь и принимаются сторожить друг друга
над гербарием загорается электрическая радуга

- круг замкнулся.
- если до этого он был разомкнут, то разве он мог быть кругом?

спрыгивай на ходу с мыса
с домыслов
с конуса
с выпрямленного коромысла
с обгрызенных заратустрой странниц
что с них взять
что с них снять, кроме надежды на зажмуренные глаза

прозаик делает первую запись
она о том, что он соизволил сожрать на завтрак

- тебе не интересно, что думают прозаики?
- мне не интересно, чем прозаики питаются.

узнай меня по тормозному пути
по вспаханным якорями уголкам губ
по лубочному лбу

на раскалённом песке смеётся колумб
он попал сюда по блату

билеты распроданы
продавцы обречены
что вы
зачем вы
я вас не помню
страсть к переменам сменяется чем-то другим
вождь племени унылых плюётся лимонной кислотой
если утро начинается, значит
кто-то в этом есть

- процесс пошёл?
- процесс пошёл ещё тогда, когда придумали пергамент

пойду настрою гитару против часовой стрелки
будут заклятыми врагами

я нарушаю заповедь "не люби".

(здесь перематывай проповедь на начало)

стая учёных вынюхала карбид
и одичала.
чайник кипит, заливая глаза плите
температура сбита последней пулей
если вы знаете, кто выбирает цель,-
вас обманули.
скулы сочатся слизью и коньяком
комплекс порога давит на подбородок
дом выбегает с включенным утюгом
глупо сутулится, прячется между ёлок
колкости слева, справа и за спиной
я - соляной дворец в грязевой оправе
справься с желаньем спорить и за тобой
не прибегут ненасытные толпы правых
скрашивать будни крошевом пустяков
снашивать обувь до ледяных надкостниц
не научившись, что мы могли из слов
вылепить, кроме липких дневных бессонниц
плоские губы шлёпали по стеклу
сшитый из лоскутов не нуждался в ласке
на светофорах встали десятки клумб
на фонарях заблестели осколки смазки
связь пропада-
лабиринт растворяет нить
мир затихает где-то в зубном канале
если вы знаете, кто разрешил вам быть,-
вас обокрали.

в складках на пузе Мога живут хлысты
черновики
плечистые эскулапы
вкрапливаясь в исписанные листы,
я нарушаю запо-

открой
это всё не то
дом пропах карнизом
герой
в каждом шве пальто
обнаружит вызов
сорвёт
с небылиц лицо
с лицемеров мерки
помёт
заполняет цокольный
кормит клерков
наклон
сорок пять и больше
и площадь вспыхнет
по ком
засверкали пятки
охрипли вихри
замри
в рудниках зимы
в саркофагах страха
внутри
отбивает ритм
протрезвевший знахарь
пропах
свитерами дым
коромыслом праздник
размах
очищает спины
от вязких спазмов
и ты
разбираешь паззл
ослабляешь горло
нанизываясь на
сказанное осколком
поёшь
бесконечный гимн
абсолюту света
допрошенный
говорит:
«я не знаю, где ты.
открой.
это всё не то,
облажался глобус!»
герой
закрывает том
на главе про совесть
и спит.

пряничный человечек поселился на свалке
в пряничном домике справляют новоселье дерьмодемоны

спится ли тебе, дездемона, терпится ли
метишь в списки поступивших или в расстрельные
какая разница
торгуешь ты еблом в розницу или мелким оптом
стопчешься или сотрёшься
всё одно

эти, с донными удочками, пришли за твоими болячками и суевериями

дверь между внутренним и внешним превратилась в кровать
гарантии качества заменили гарантиями количества
на полке стоит колба с хохотом Мога
на полке лежат зубы твоего оптимизма
кто-то танцует в темноте с корзиной грибов
шумно дышит

я не слышал ничего смешнее, чем разговоры о деньгах
и не слышал ничего глупее, чем разговоры о деньгах, ведущиеся всерьёз

слава тебе, пресловутое и пресное
треснуло
лопнуло
на тех, кто считал нас мыльным пузырём, не хватило даже мыла -
так и не наполнились кислородом

ободранные коленки лениво дрожали на холоде
генеральские улыбки осыпались с девичьих мордашек

страшно ли тебе, двоедушник, скучно ли

великий инквизитор отошёл от дел и предложил канонизировать пуш-ап
шапки наголо
шашки в воздух
любители шумно праздновать тишину
ценители грязных мыслей, запертых в стерильно чистых телах
сталью ли вы стали
сыпью ли
гордитесь ли своей прытью
или смирились с ролью бодрой струи туалетного освежителя
кому какое дело

спящая красавица разлепила глаза
стёкла запотели

через мои пустыни идут оплеванные верблюды со стеклянными горбами

барная стойка прогибается под стаканом
бармен врёт
это буря в стоп-грамме
игрушечные поезда запираются в биотуалетах и топят в вакуумных унитазах сначала рулоны бумаги, а потом себя
окурки урчат
рыбы учат асфиксии
улыбаюсь
рибо и медески списывают меня в штиль

замолкаю раньше, чем загораюсь
моя картавая правда водопадами ревёт внутри
раздавленным клопом воняет снаружи

у стен есть нужды
у стен есть наждак и нашатырь
у меня нет ничего такого, чего не было бы у стен
там, где праздничные преснопения заканчивались будничной плесенью
там, за сараями, перед спуском в огород
стояла крепко сбитая будка
я устилал её старыми фуфайками
занавешивал вход дырявыми мешками и кусками ватного одеяла
я болел его слабостью
он был лучше большинства людей
он умел любить

взрослый - это ребёнок под пылью десятиплетий

всё это бледное кружево
больное палево
соблюдай правила, оглядывайся, продавай
глобус жеманно хихикает, заправляет рубашку в отутюженные штаны
распечатываю и считываю штрих-код

человечество - не триумф разума и не финальный аккорд
человечество - штрафбат

помни:
всё то, что мешает тебе любить,
правит парадом
адом
гонконгом
роддомом
зимой
правом на слово
провод оборван картонной рукой
в новой обойме
нет ни тебя, ни меня, ни детей,
ни переломов
помни всё то, что мешает любить
помни и

мир сдирает с меня ещё один год,
как с солёной селёдки шкуру,
размножает орущих "смотри вперёд,
изучай конъюнктуру!"
по слюне с окурка
воссоздан храм
восстановлен глобус
я ношу под курткой резной стоп-кран
безразмерный компас
и слепой безмен на шести слонах
в костяной оправе
криворукий дзен
на песке меня, как сырок,
расплавил
и оставил ждать
тех, кто верит в смерть
и своё получит
на моей губе
проступает медь
мы
не станем лучше

и девочки так и напишут в своих любимых цитатках:
"не трать время на человека, который не стремится утопить себя в пруду"

я приду облегчить твою кучность
дам тебе выгородиться
выродиться
соскоблить куски мха со своих ороговевших внутренностей
только выпусти

моря простираются от уха до уха
храмовые псы спят
слепое мегаполисное нутро хрипит сухими бронхами
пробки - это такой эвфемизм для непроходимости городского кишечника
улицы забиты отбросами
центр пучит

неприрученный смех хуже падали
неприрученный смех хуже падали

распихивай по карманам дыры волхвов
нахваливай слюни повара
спорь с клубничным сиропом
силы неравны
всё, что не своровано

годы, распланированные на вечер вперёд
постраничное бегство в себя
это сработает

твой ангел-грабитель тоже умеет врать
лежит в темноте и считает часы до дна
на сырных подушках жрёт тридесятый сон
глядит в потолок, не моргая

его керамический смех отдаёт дерьмом
его керамический смех не сдаёт назад

твой ангел-грабитель завтра возьмёт отгул
залезет на стул
зачитает кому-то речь
засунет кому-то в глотку букет цветов
разбудит соседей

зачем ему ты, если всё, что ты можешь - ждать?

пройди через все усталые этажи
запри в йодных клетках нердов и сторожей
никто не сбежит, покуда молчит блокнот
по кудри в цементе
стоит над седой толпой близорукий Мог
бледнеет и тает

твой ангел-грабитель тоже когда-то знал
откуда берутся йети и почему
ты веришь во всех, кто лучше

пусть тот, у кого нет камней, первым бросит в меня камень.

равнение направо ничем не отличается от равнения налево
ранение напалмом
кормление поленом
уравнения решаются в два прыжка и три прихлопа
лопасти вертятся

послушай
ещё вчера кто-то не знал о твоём существовании, а сегодня он уже не знает о своём без тебя
люди так любят истреблять в себе всё живое
люди так любят истреблять друг в друге последних партизан любви
смотри, это люк в твою утреннюю умиротворённость
и его спёрли

за моим окном кто-то переключает города
гадание на трофейной туче говорит о том, что тебе не стоит гадать
отдать долги вовремя
порвать ремни голодом
я пробегаю по гололёду и упираюсь в ровное дыхание летнего метро

в вывихнутой ручке пивной кружки больше правды, чем в твоих откровениях
конвейерные ленты хвастаются новым урожаем
ряженые вваливаются во двор и притворяются местными
я снова играл в игру "найди три отличия между ближним своим и стамеской"
проиграл