I Want to Disappear выложил несколько цитат из Ницше. Я подумала, что дело правое!!!
Что дурно? - Все, что происходит из слабости.
Что есть счастье? - Чувство растущей власти, чувство преодолеваемого
противодействия.
Не удовлетворенность, но стремление к власти, не мир вообще, но война,
не добродетель, но полнота способностей (добродетель в стиле Ренессанса,
virtu[8], добродетель, свободная от моралина).
Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к
человеку. И им должно еще помочь в этом.
Что вреднее всякого порока? - Деятельное сострадание ко всем
неудачникам и слабым - христианство.
Не следует украшать и выряжать христианство: оно объявило смертельную
войну этому высшему типу человека, оно отреклось от всех основных инстинктов
этого типа; из этих инстинктов оно выцедило понятие зла, злого человека:
сильный человек сделался негодным человеком, "отверженцем". Христианство
взяло сторону всех слабых, униженных, неудачников, оно создало идеал из
противоречия инстинктов поддержания сильной жизни; оно внесло порчу в самый
разум духовно-сильных натур, так как оно научило их чувствовать высшие
духовные ценности как греховные, ведущие к заблуждению, как искушения.
Христианство называют религией сострадания. Сострадание противоположно
тоническим аффектам, повышающим энергию жизненного чувства; оно действует
угнетающим образом. Через сострадание теряется сила. Состраданием еще
увеличивается и усложняется убыль в силе, наносимая жизни страданием. Само
страдание делается заразительным через сострадание;[13] при
известных обстоятельствах путем сострадания достигается такая величина
ущерба жизни и жизненной энергии, которая находится в нелепо преувеличенном
отношении к величине причины ( - случай смерти Назоретянина). Вот первая
точка зрения, но есть еще и более важная. Если измерять сострадание
ценностью реакций, которые оно обыкновенно вызывает, то опасность его для
жизни еще яснее. Сострадание вообще противоречит закону развития, который
есть закон подбора. Оно поддерживает то, что должно погибнуть, оно встает на
защиту в пользу обездоленных и осужденных жизнью; поддерживая в жизни
неудачное всякого рода, оно делает саму жизнь мрачною и возбуждающею
сомнение. Осмелились назвать сострадание добродетелью (в каждой благородной
морали оно считается слабостью); пошли еще дальше: сделали из него
добродетель по преимуществу, почву и источник всех добродетелей, конечно,
лишь с точки зрения нигилистической философии, которая пишет на своем щите
отрицание жизни, - и это надо всегда иметь в виду. Шопенгауэр[14]
был прав: сострадание отрицает жизнь, оно делает ее более достойной
отрицания, - сострадание есть практика нигилизма.[15] Повторяю:
этот угнетающий и заразительный инстинкт уничтожает те инстинкты, которые
исходят из поддержания и повышения ценности жизни: умножая бедствие и
охраняя все бедствующее, оно является главным орудием decadence -
сострадание увлекает в ничто!.. Не говорят "ничто": говорят вместо этого "по
ту сторону", или "Бог", или "истинная жизнь", или нирвана, спасение,
блаженство... Эта невинная риторика из области религиозно-нравственной
идиосинкразии оказывается гораздо менее невинной, когда поймешь, какая
тенденция облекается здесь в мантию возвышенных слов, тенденция, враждебная
жизни. Шопенгауэр был враждебен жизни - поэтому сострадание сделалось у
него добродетелью... Аристотель, как известно, видел в сострадании
болезненное и опасное состояние, при котором недурно кое-когда прибегать к
слабительному; он понимал трагедию - как слабительное. Исходя из инстинкта
жизни, можно бы было в самом деле поискать средство удалить хирургическим
путем такое болезненное и опасное скопление сострадания, какое представляет
случай с Шопенгауэром (и, к сожалению, весь наш литературный и артистический
decadence от Санкт-Петербурга до Парижа, от Толстого до Вагнера)... Нет
ничего более нездорового среди нашей нездоровой современности, как
христианское сострадание. Здесь быть врачом, здесь быть неумолимым, здесь
действовать ножом, - это надлежит нам, это наш род любви к человеку, с
которой живем мы - философы, мы - гипербореи!..
Добродетель должна быть
нашим изобретением, нашей глубоко личной защитой и потребностью: во всяком
ином смысле она только опасность. Что не обусловливает нашу жизнь, то вредит
ей: добродетель только из чувства уважения к понятию "добродетель", как
хотел этого Кант, вредна. "Добродетель", "долг", "добро само по себе",
доброе с характером безличности и всеобщности - все это химеры, в которых
выражается упадок, крайнее обессиление жизни, кенигсбергский китаизм. Самые
глубокие законы сохранения и роста повелевают как раз обратное: чтобы каждый
находил себе свою добродетель, свой категорический императив. Народ идет к
гибели, если он смешивает свой долг с понятием долга вообще. Ничто не
разрушает так глубоко, так захватывающе, как всякий "безличный" долг, всякая
жертва молоху абстракции. - Разве не чувствуется категорический императив
Канта, как опасный для жизни!..
Настроение сейчас - ВеселоВ колонках играет - Мельница - Ворон
