– Ваша жизнь неразрывно связана с возникновением Православной Церкви в Гане. Расскажите, как вы сами пришли к вере и как Православная Церковь появилась в вашей стране.

– Я родился в семье, принадлежавшей к неканонической церкви, которая называлась «Православная кафолическая церковь» (Orthodox Catholic Church). Эта церковь появилась в Гане в 1932 году. Она была создана как составляющая движения за освобождение африканцев и программы, ставящей целью возвращение на историческую родину афроамериканцев – потомков рабов в период британской колонизации. Эта церковь возникла в Нигерии в 1926 году под названием «Единая свободная церковь Африки» (The United Free Church of Africa), в дальнейшем именовалась «Исходная апостольская церковь Африки» (The Primitive Apostolic African Church, 1929), «Всеобщая африканская церковь» (The African Universal Church, 1931), «Всеобщая африканская православно-кафолическая церковь» (The African Universal Orthodox-Catholic Church, 1935) и, наконец, «Православная кафолическая церковь» (Orthodox Catholic Church, 1951). Эти переименования не случайны: они отражают историю распространения церкви по континенту.

Основателем этой церкви был Квамин Нцетс Бреси-Андо (1884–1970), деятель Африканской англикано-методистской церкви (African Methodist Episcopal Church). Но так как эта церковь, по его мнению, была слишком тесно связана с колониальным режимом, харизматичный Бреси-Андо решил основать другую, в чем и весьма преуспел: его церковь быстро распространилась по континенту, открыв множество приходов и школ.

Но Бреси-Андо был озабочен поиском церкви с более глубокими историческими корнями. В 1935 году в Лондоне он познакомился с архиепископом Черчилем Сиблеем, от которого принял епископский сан, поскольку тот имел апостольское преемство от Сиро-Яковитской Церкви (от которой, впрочем, он был отлучен). По возвращении в Гану новый епископ берется реорганизовать свою церковь: отказывается от протестантских тенденций в пользу вероучения и практики римско-католического богослужения. Уже в 1936 году мой дед обращается к нему с просьбой приобщить его село к новой церкви и предлагает задействовать в миссии своего сына (моего отца) Грегори Лаби.

В 1942 году Бреси-Андо возвращается на родину в Нигерию для работы с основанными им общинами и монастырями. Он был вынужден оставить молодую церковь в Гане, и тут вовсю разгорелись разногласия, внутренняя вражда, расколы и тому подобное. В последующие два года ситуация в Гане еще более ухудшилась, церковь почти совсем пришла в упадок. Тогда в подмогу моему отцу, который с 1951 года был священником, был прислан отец Эдоню. Уже к 1972 году наша церковь в Гане имела не меньше дюжины приходов и около 2000 последователей.

– А как все-таки произошел переход к собственно Православию?


– В 1951 году Бреси-Андо, будучи уверенным, что он и его паства – православные, сокращает официальное название своей церкви, именуя ее теперь просто «православно-католической» (The Orthodox Catholic Church). Мое поколение недоумевало: что обозначает слово «православная» (orthodox)?

В 1971 году я был первым секретарем церковной молодежной организации. В том году мы начали активное движение по возрождению нашей церкви. Нас томила жажда более целостного вероучения и упорядоченного богослужения. Интуитивно ощущалось, что наша церковь – лишь малая часть некоего единого целого, какой-то большой семьи, с которой мы не имеем никаких связей и даже не знаем ее местонахождения. В следующем году один мой коллега из университета города Аккры наткнулся на книгу Тимоти Уэра «Православная Церковь». Это было настоящее открытие для всех! Читалась эта книга с упоением. Наконец мы получили свидетельство о существовании Православной Церкви как таковой.

Наше открытие подтвердилось два года спустя. В 1974 году в университете Аккры проходил съезд комиссии «Вера и порядок» Всемирного Совета Церквей. Мы подали заявку на участие. Мы хотели завязать с ними контакты, но нам ответил только некий священнослужитель Коптской Православной Церкви. Однако он не приехал на встречу. Тогда мы попытались связаться с представителями Сирийской Православной Церкви. Некий индиец нам ответил, что помочь нам могут только американцы. И мы прямиком направились в номер отца Иоанна Мейендорфа. Он нас принял. Наша история так его заинтересовала, что он даже отказался от намеченного заседания, которое должен был вести. Отец Иоанн позвал отца Фому Хопко и других своих коллег. В номере собралось уже человек восемь. Среди пришедших был и Николай Лосский. Нам ясно растолковали, почему мы не являемся настоящей христианской Церковью и в чем именно. Я хорошо запомнил этот день – воскресенье, 4 августа 1974 года.

Вскоре мы получили от отца Иоанна и отца Фомы множество книг из Свято-Владимирской семинарии. Тем временем от лица молодежного движения мы обратились к митрополиту Карфагенскому Парфению, который в дальнейшем стал патриархом Александрийской Церкви. Он поддержал нас.

– И тогда вы отправились учиться в США?

– В 1977 году нам выделили стипендию для обучения одного человека в Свято-Владимирской семинарии. Я воспользовался этой возможностью и отправился в Соединенные Штаты. 24 декабря меня приняли в Православную Церковь. Отец Фома Хопко крестил меня с именем Иосиф. Он полагал, что мне предстоит принять попечение о Церкви Ганы подобно тому, как праведный Иосиф позаботился о Марии, символизирующей земную Церковь. Я окончил семинарию в 1982 году.

– Что вы делали потом?


– Я вернулся в Африку и отправился в столицу Республики Камерун Яунде на встречу с митрополитом Аккрским и всей Западной Африки Иринеем. Он был готов принять всю общину нашей прежней церкви и поручил мне готовить всех к крещению. На тот момент у нас было три священника, включая моего отца. Мы стали готовить помещения, начали перевод литургии святого Иоанна Златоуста на местный язык туи. У нас решительно ничего не было: ни чаши для службы, на печи для просфор… Приходилось выкручиваться. Но с каждой неделей что-нибудь необходимое прибавлялось. К Пасхе 1982 года мы торжественно отслужили нашу первую литургию святителя Иоанна Златоуста. Перед входом в храм была установлена купель, а иконостас был взят из греческой церквушки в Аккре: она была устроена некогда греками, но так и не была никем освящена, а когда сменился владелец здания, масоны переделали ее в молебный дом.

В сентябре того же года на праздник Воздвижения Креста Господня в наше село Ларте, расположенное в 60 километрах на запад от Аккры, прибыл митрополит Ириней. За пять дней, с 14 по 19 сентября, он рукоположил четырех священников и трех диаконов, а также массово крестил почти полторы тысячи желающих.

Сразу же после этого была организована община во имя святителя Николая в Аккре. По воскресеньям я приезжал из Ларте с переносным алтарем и антиминсом для совершения Божественной литургии. Мы собирались для молитвы в разных домах: то у одних, то у других. Оказавшись на положении скитальцев, мы наш приход называли «святой Николай на колесах». Это был прекрасный и в то же время чрезвычайно тяжелый период. 1983 год был крайне трудным: экономическая разруха в Гане дошла до того, что в стране отсутствовали транспортные средства. Расстояния преодолевались пешком, и чтобы к утру добраться до Аккры, выходили глубокой ночью.

Мы разработали различные образовательные программы для регентов и певчих, для катехизаторов, для алтарников и пр. – своего рода «первую богословскую помощь». Молодежь и женщины занимались по ним.

– Какими средствами вы все это делали?

– Ничтожными средствами. Порой помогали местные власти, но в основном – Божией помощью. В 1988 году мы с супругой Александрой отправились на три месяца в США, чтобы собрать средства. Нас пригласили в миссионерский центр от Греческой Церкви, ныне это Православный христианский миссионерский центр (OCMC).

Уже в следующем году в Америке был сформирован и отправлен нам в помощь миссионерский отряд, состоящий из инженера, двух врачей, медсестры и группы студентов. Они приняли активное участие в строительстве храма Преображения Господня в Аккре. Его закладку совершал митрополит Ириней. Мы начали богослужения, не дожидаясь окончания строительных работ. Мало-помалу, благодаря многим и многим помощникам, активности прихожан, отличной, слаженной работе ганских строителей, уже к 1993 году храм был завершен. Храм был освящен патриархом Петром в 2002 году, во время его первого посещения Ганы…

Поначалу мы относились к епархии с центром в Камеруне, а с января 2000 года у нас появилась своя епархия, когда преосвященный Пантелеимон (Лампадариу) стал первым епископом Ганcким. А я сам в 1999 году по благословению патриарха был направлен в комиссию Всемирного Совета Церквей и оказался в Женеве, где оставался до 2006 года, а затем вернулся в Гану, чтобы продолжать миссионерскую деятельность. Там мое место.

– Как вы понимаете миссию?

– Прежде всего, цель миссии – это создание в данном месте истинной Церкви, приводящей в Царствие Божие. Православная миссия должна свидетельствовать миру о Божественной любви к человеку и всякой твари. Это предполагает работу над преображением общества. Потому что невозможно свидетельствовать о Царствии Божием без настоящих дел, без того, чтобы идти на помощь страдающим людям: подарить возможность обучить детей, дать работу, чтобы прокормить семью, разорвать замкнутый круг нищеты. Важно, чтобы наша миссионерская деятельность не сводилась лишь к тому, чтобы крестить людей и строить храмы, более или менее отличающиеся от храмов других конфессий. Но дело не только в традиционно понимаемой благотворительности. Речь идет о том, чтобы не помогать бедным и обездоленным, но быть с ними, принять их сторону. И тогда бедные смогут ясно осознать, что они и есть Церковь.

Важно, чтобы миссионеры могли, с одной стороны, приобщить людей к основам христианской повседневной жизни, а с другой – выразить христианскую веру и истину в символах и категориях, близких африканской культуре. Очевидно, что это работа куда более глубокая, чем просто проводить богослужения на местном языке, нарисовать сатану красными красками (чтобы черный цвет чернокожими людьми не ассоциировался со злом), придать пророку Моисею африканский облик на иконах и дополнить конец литургии местными песнями с барабанами. Конечно, и все перечисленное важно, ибо необходимо, чтобы люди в храме чувствовали себя как дома, но все же этого недостаточно.

Приобщение местной культуры к Православию – процесс очень долгий. И это не то, что привносится извне, а то, что должно прийти к людям из их собственного утверждения в православной вере. Нам нечего добавить к истине, данной в Откровении Христом и сохраненной Преданием Церкви. Истина эта – бесконечна в единстве и неистощима в своей полноте. Африканский народ должен не просто понять и усвоить, но также выразить, передать, развить ее на свой лад так, чтобы она стала их созидательным бытием.
Византийцы по-своему смогли выразить христианские основы, и это у них получилось гениально. И почему бы не настать тому дню, когда африканцы смогут сделать то же самое? Я хотел бы видеть православных африканских композиторов, сочиняющих новые распевы для богослужения, художников, находящих новые формы иконографии, песнописцев, пишущих каноны и акафисты.

Дело в том, что существует самобытная африканская культура, африканское мышление, если хотите, особое африканское видение мира и осознания себя в нем – от этого никуда не деться. Мое глубокое убеждение: африканцы и по своей натуре, и культурно в какой-то степени близки христианству.

– Не могли бы вы пояснить свою мысль?

– Общинная жизнь, солидарность, взаимопомощь, гостеприимство, радость собираться вместе – для нас, африканцев, это неотъемлемая часть культуры. Индивидуализм нам чужд. Общность – в этом наше богатство. Поэтому мы проще и глубже способны воспринять то, что называется «церковным единством».


Приведу пример: в африканском сознании мир видимый и невидимый, небо и земля, царство живых и царство мертвых – все едино и взаимосвязано. Поэтому-то для нас вполне естественно молиться за мертвых, нет сложностей в том, чтобы усвоить, что у Бога все живы.

Множество обрядов народов Ганы близки к православным. Так, например, принято «освящать» воду, очищая ее некоторыми травами, а затем кропить ею людей и жилища – это символ обновления мира. Также существует традиционный обряд сорокового дня для усопших. Другой пример: в сентябре большинство деревень празднуют большой праздник в честь предков, подготовка к которому длится сорок дней – своеобразный пост, когда все пребывают в «затишье»: запрещено бить в барабаны, а также ловить рыбу. Можно насчитать еще множество обычаев, которым мы вполне способны придать христианский смысл.

– Слушая вас, мне сразу подумалось о том глубоком, почти природном принятии Божественной литургии, которое явно ощущается в церквях Ганы.

– Конечно. Африканцы – народ, готовый служить Богу. Обряды и символика – важнейшие части нашей культуры. Это основной способ выражения, более значительный, чем теории и понятия. «Вера» на языке туи звучит как «djedi», это можно перевести как «возьми и ешь». Можно сказать, что вера в этом случае не то, над чем необходимо долго задумываться, но нечто, что надо просто «съесть», «разжевать», «проглотить», «переварить», «впитать» и «усвоить», наконец. Очень важны символы, картины, предметы, жесты, обычаи – через это все вполне возможно передать главное, существенное, построив проповедь, например, на богослужебных предметах. Это, конечно, способы несколько необычные для привлечения внимания и обучения верующих. И как я был весьма огорчен, когда во время освящения собора в Аккре транслировалась по телевидению служба, традиционно проводимая на греческом, и никто не потрудился дать перевод на язык туи для местных жителей. Уникальная возможность оживить для всех верующих церковное таинство была упущена. Большинство людей, ничего не понимающих, оказались на положении пассажиров на чужом корабле. Вдобавок им еще были розданы и маленькие греческие флажки…

– Каковы ваши представления о современном положении и о будущем Церкви в Гане?


– Самостоятельное развитие православного христианства Ганы я воспринимаю как чудо Духа Божия. Эта страна, в отличие от большинства соседних стран Западной Африки, сумела сохранить многие традиции. И если это во благо – в чем я не сомневаюсь, – то такое развитие событий можно считать особым Промыслом Божиим, что налагает на нас еще большую ответственность. То, что мы заложим сейчас, окажет влияние в дальнейшем на весь континент.

Ключевой вопрос – это, конечно, уровень местного духовенства. Большую угрозу представляет духовенство недостаточно, а то и плохо образованное. С такой проблемой мы столкнулись в Кении. Там были и отклонения, и внутренние расколы; некоторые даже доходили до ереси, создавали свои собственные «церкви» и тому подобное.

На сегодняшний день для рукоположения требуется только пройти «основной богословский курс». В Гане служит 20 священников, больше половины недоучились. Мы учтем это и подготовим следующее поколение лучше: дадим хорошее образование, как светское, так и богословское. Подготовим поколение обученное и твердое в вере.

Чаще всего гораздо важнее сплотить общину, чем торопиться возводить стены храма. Приоритет за людьми. Только в таком порядке мы должны действовать, никак иначе.

Мы активно поддерживали в Аккре инициативу, в основном исходящую от женщин и молодежи. Хотя в Ларте уже несколько поутихло основное движение молодежи. Однако молодые люди сами начали объединяться, беседовать, взялись изучать церковное пение, задумали и организовали чтения, чтобы иметь возможность хоть как-то провести службу в отсутствии священника, и многое другое. Такой наплыв талантов – неожиданное открытие.

Еще пример. Детско-юношеский лагерь в Аккре был организован силами верующих. Поскольку средств не было, каждый внес в это дело свою посильную лепту. Женщины и молодежь собрали зерно от каждого прихода – взяли небольшую часть из отложенного на случай неурожая. Полученные от реализации собранного зерна средства пошли на устройство лагеря. Более 150 человек прибыло в Аккру. Женщины взяли на себя приготовление пищи. Один благотворитель из Греции обеспечил всех рыбой.

Люди получали поддержку традиционных миссионерских центров Северной Африки, и не только. Естественно, их первым шагом стала просьба средств у епархии. Но ответ был один: «У нас ничего нет. Есть лишь то, что вы же сами нам и даете. Церковь – это не просто какая-нибудь общественная организация. Вы сами и есть Церковь. Осуществите ваше благое дело своими силами». И вот результат.

Действительно, необходимо запустить процессы, позволяющие изыскивать собственные ресурсы, чтобы не обращаться за ними в епархию. Вопрос решения местных проблем местными же силами и средствами – острейший, требующий к себе большего внимания. Некоторые протестантские общины практикуют десятину. Можно было бы ненавязчиво предложить и православным то же самое, поощрять такие взносы. Можно найти и другие пути.

– Чтобы вы хотели сказать в заключение?

– Жизнь моя и моей семьи представляется мне чередой благодеяний, за которые я не устаю благодарить Спасителя. Каждый раз, когда мы сталкиваемся с испытаниями, Господь посылает помощников.

C отцом Иосифом Кваме Лаби беседовал диакон Михаил-Максим Эггер



ссылка: http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=247&did=2334

В колонках играет - Эльфийская рукопись
Человек становится христианином-неофитом, после того, как его настигает «радость». Но как протекает жизнь новообращенного? Как он воспринимает новые для него духовные реалии? Об этом и рассказывает К. С. Льюис в своих трудах. Очень важно здесь раскрыть позицию православной аскетики.
Конечно, мы не ставим «Хроники Нарниии» наряду с «Добротолюбием». Мы рассматриваем художественное произведение К. С. Льюиса с позиции учения отцов-аскетов. Это необходимо, прежде всего, для того, чтобы раскрыть психологию неофита гораздо шире, чтобы объяснит на языке аскетики то, что открывается нам на языке художественной литературы. Такой анализ актуален для православных неофитов, которые впервые знакомятся с произведениями К. С. Льюиса, ведь то, что могло остаться незамеченным, выступает в роли «духовного комментария» Отцов Церкви.
Есть один удивительный момент во всем творчестве К. С. Льюиса. Мы часто встречаем идейное сходство с Восточными Отцами Церкви, но сам Льюис практически почти не встречался с Православием. Читая его, мы почти не встретим прямых ссылок на православных богословов. Это неудивительно. Толкуя христианское учение, он ничего не говорит о конфессиональных особенностях, и не случайно, а осознанно, намеренно. В апологетических трудах он подчеркнуто избегает межконфессиональной полемики, сосредоточиваясь на том, что объединяет христиан.
Использовал ли он хотя бы греческих Отцов, которые так весомы в Православии? Иногда в общих словах, он говорит о патристике; например, пишет: «Мы защищаем то, что проповедовали апостолы, свидетельствовали мученики, воплотил Символ веры, истолковали Отцы» . Однако ссылок на этих Отцов у него очень мало, а если он кого и цитирует, то западных – чаще всего блаженного Августина.
Но если сохраняется то, что является общим для богословия всех христианских конфессий, мы несомненно можем оценивать его труды, в частности психологию неофита, с позиции православной аскетики.
В «Хрониках Нарнии» немало мест, где описывается психология новоначального христианина, в лице героев сказки, встретивших Аслана, и ставших его друзьями.
Первое, о чем бы хотелось здесь сказать, это то, как неофит познает Любовь Божью к своему творению. Это очень важно в жизни неофита, потому что понимание этого наполняет его веру смыслом. В «Племяннике Чародея», первой повести «Хроник Нарнии», Дигори просит Аслана исцелить его больную маму:
« — Только... только вы не могли бы.. как-нибудь, если можно... вы не могли бы помочь маме?
Впервые за весь разговор мальчик посмотрел не на тяжелые передние лапы льва, украшенные грозными когтями, а на его морду — и в изумлении увидел, что лев успел наклониться к нему, и в глазах его стоят слезы — такие крупные и блестящие, что горе льва на миг показалось Дигори больше его собственного».
Лев Аслан печалится о больной маме Дигори еще больше чем сам сын. Как лучше можно выразить любовь Божью к человеку на языке художественной литературы? К. С. Льюис объяснил ее на замечательном примере. Господь любит нас так, как никто никогда на земле не сможет полюбить, любит больше, чем наши родители и родственники. Его любовь безмерна, что открывается нам через Его воплощение и крестные страдания.
Преподобный Антоний Великий говорит об этой любви и благости Божией следующее: «Бог Отец по Своей благости не пощадил Сына Своего Единородного, но предал Его для избавления нас от грехов и неправд наших. И Сын Божий, смирив Себя ради нас, исцелил нас от душевных болезней наших и устроил нам спасение от грехов наших» .
В «Хрониках» имеет место тема смирения. В повести «Конь и его мальчик» мы встречаем такой диалог:
« — Аслан, — проговорил Игого, — мне кажется, я глуп.
— Счастлив тот зверь, — отвечал Аслан, — который понял это в молодости. И человек тоже» .
Перед нами предстает образ неофита в лице героя сказки, коня Игого, который впервые встречается с Асланом, и перед лицом которого видит себя глупым.
В повести «Принц Каспиан» мы встречаем аналогию:
«— Добро пожаловать, принц, — произнес Аслан, — чувствуешь ли ты себя достойным взять королевство Нарнию?
— Я... я не думаю, что достоин, сэр, — ответил Каспиан. — Я ведь только ребенок.
— Отлично, — сказал Аслан. — Если бы ты чувствовал себя достойным, это было бы доказательством того, что ты не подходишь. Итак, под нами и под Верховным Королем, ты будешь королем Нарнии, Лордом Кэр-Паравела и Императором Одиноких Островов» . Каспиан считает себя недостойным быть королем, называет себя ребенком.
В этих двух эпизодах К. С. Льюис показывает нам образ смирения. Здесь неофит со смирением обращается ко Господу. Видит себя недостойным и глупым в очах Божиих.
О том же смирении говорит преподобный Исаак Сирин: «Истинные праведники всегда помышляют в себе, что недостойны они Бога, и самое то, что они истинные праведники, дознается из того, что они признают себя окаянными и недостойными попечения Божия и исповедуют сие тайно и явно умудряются на сие Святым Духом, чтобы пребывать в труде и тесноте, пока находятся в жизни сей… Достиг ли кто смирения, узнает он из того, если находит для себя гнусным угождать миру своим общением с ним или, словом и если в глазах его ненавистна слава мира сего» .
Есть одно место в «Хрониках Нарнии», где К. С. Льюис замечательно показывает нам молитву неофита. Здесь нет той высоты, нет того «дыхания духа», о котором говорят отцы-аскеты. Но есть «простота», «детское взывание» к Богу, которые присущи молитве новоначального христианина. В «Племяннике Чародея» Дигори обращается к Аслану с просьбой:
«— Простите... господин Лев... Аслан... сэр, — заикался Дигори, — вы не могли бы.. то есть, вас можно попросить дать мне какой-нибудь волшебный плод из этой страны, чтобы моя мама выздоровела?» .
Но для Аслана не важен строй речи, обращенной к нему. Для него главное – намерение просящего. В этой же повести мы находим эпизод, подтверждающий это:
«— Можно, мы пойдем домой? — спросил Дигори, забыв сказать спасибо. Но Аслан его понял» . Аслан понял мальчика. Он не гнушается человеческой простотой и не требует какого-то «официального» обращения к себе. Для него важно намерение. Прекрасно показывает здесь художественный образ отношение Бога к человеку.
Несколько мест в «Хрониках» образно раскрывают духовную брань неофита. В «Покорителе Зари» герои сказки попадают в необычайно жуткое место и слышат, как изо всех сторон настигают какие-то звуки: «Даже довольно сильный шум весел не мог скрыть полной тишины, окружавшей корабль. Каждый знал, что лучше не вслушиваться, не напрягать уши, чтобы не слышать звуки, доносящиеся из тьмы. Однако, мало кто смог удержаться от этого. Вскоре все начали что-то слышать, причем каждый слышал что-нибудь свое.
— Вы не слышите, вон там, шум... как будто пара гигантских ножниц открывается и захлопывается? — спросил Юстас у Райнелфа.
— Тише! — ответил Райнелф. — Я слышу, как они ползут по бокам корабля.
— Оно как раз собирается усесться на мачте, — проговорил Каспиан.
— Брр! — воскликнул один из матросов. — Вон, начинают бить в гонги. Я так и знал.
Каспиан, стараясь ни на что не глядеть, и в особенности, не оборачиваться, отправился на корму к Дриниэну.
— Дриниэн, — очень тихо спросил он, — сколько времени нам потребовалось на то, чтобы догрести вперед — я имею в виду, до того места, где мы подобрали незнакомца?
— Ну, может, минут пять, — прошептал в ответ Дриниэн — А что?
— Мы уже дольше пытаемся выбраться отсюда.
Лежавшая на руле рука Дриниэна задрожала, холодный пот заструился по его лицу. Всем на борту пришла в голову одна и та же мысль.
— Мы никогда, никогда не выберемся отсюда, — застонали гребцы. — Он неправильно ведет корабль. Мы все время движемся по кругу. Мы никогда не выберемся отсюда.
Люси прижалась головой к перилам и прошептала:
— Аслан, Аслан, если ты хоть когда-нибудь любил нас, помоги нам в эту минуту.
Темнота не начала рассеиваться, но она почувствовала себя немножко — самую чуточку, лучше» .
Несомненно, здесь К. С. Льюис хочет сказать нам о духовной брани, которая случается с новоначальными христианами. У преподобного Исаака Сирина мы находим такие слова: «У сопротивника нашего диавола есть древний обычай со вступающими в подвиг хитро разнообразить борьбу свою — соответственно образу вооружения их, и, соображаясь с намерением лица, изменяет он способ своего ратоборства. Которые ленивы произволением и немощны помыслами, на тех обращает особое внимание, и с самого начала сильно нападает на них, так что восставляет против них твердые и сильные искушения, чтобы в начале пути заставить их изведать все способы лукавства его, чтобы с первого подвига объяла их боязнь, путь их показался им жестоким и неудобопроходимым. И мало-помалу диавол усиливает с ними жестокую брань свою, чтобы обратить их таким образом в бегство» .
Молитва – единственное средство против дьявольской брани. Люси обращается к Аслану за помощью и чувствует себя немножко лучше. У того же преподобного Исаака находим: «Призывай непрестанно Бога, плачь пред благодатию Его, сокрушайся и трудись, пока не пошлет тебе помощника. Ибо, если однажды увидишь близ себя Спасающего тебя, не будешь уже побежден сопротивляющимся тебе врагом твоим» .
К. С. Льюис построил здесь замечательную образную картину духовной брани новоначальных. Здесь есть и боязнь, и страх, и взывание к Богу.
Стоит выделить еще одно место из «Хроник Нарнии», где автор акцентирует свое внимание именно на помыслах персонажа. В повести «Серебряное кресло» Джил и Юстес погружаются в помыслы: «С какими бы добрыми намерениями ни сообщила им дама о Харфанге, слова ее в конечном счете подействовали на детей плохо. Теперь они только и думали о горячей еде, теплых постелях и крыше над головой. Ни об Аслане, ни о пропавшем принце речи уже не было. К тому же Джил перестала каждый вечер и каждое утро повторять свои знаки. Сначала она оправдывалась тем, что устала, а потом знаки и вовсе вылетели у нее из головы. Мысли о Харфанге даже не прибавили им бодрости, наоборот: теперь дети все больше жалели себя, ныли и раздражались» . Помыслы затмили разум Джил и Юстеса. Они перестали думать об Аслане, но постоянно помышляли о плотских удовольствиях. Так бывает и в жизни христианина, когда поглощен он помыслами бесовскими. К. С. Льюис говорит и о последствиях этих помыслов - тщеславие, уныние, самолюбие. Эта мысль в точности прослеживается у преподобного Максима Исповедника: «Частое возбуждение вожделевательной силы души влагает в душу непреодолимую привычку к делам сластолюбивым, а частое возмущение раздражительности делает ум робким и лишает мужества. Первую исцеляет продолжительный подвиг поста, бдения и молитвы; вторую – благостыня, человеколюбие, любовь и милосердие. Все страстные помыслы или возбуждают вожделевательную силу души, или возмущают раздражительную, или омрачают мыслительную, отчего случается, что ум слеп бывает для духовного созерцания и молитвенного восхождения» .
Немалая часть поучений отцов-аскетов посвящена страху Божьему. В «Хрониках Нарнии» есть один эпизод, показывающий страх неофита:
«— О-о-о, — протянула Сьюзен. — Я думала, он — человек. А он... не опасен? Мне... мне страшно встретиться со львом.
— Конечно, страшно, милочка, как же иначе, — сказала миссис Бобриха, — тот, у кого при виде Аслана не дрожат поджилки, или храбрее всех на свете, или просто глуп» .
Люси боится Аслана, потому что он лев. Так и неофит боится Бога потому что Он всемогущ и непостижим, боится наказания за нарушение заповеди. Такой страх свойственен новоначальному христианину, но в идеале он всегда сопряжен с любовью. Максим Исповедник ставит четкую границу между страхом неофита и страхом совершенным: «Страх Божий двояк: один рождается от угроз наказанием, от которого порождаются в нас по порядку: воздержание, терпение, упование на Бога и бесстрастие, из коего любовь. Другой – сопряжен с самою любовью, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла до пренебрежения Бога. Страх двояк: один чистый, а другой – нечистый. тот страх, который порождается по причине прегрешений, под действием ожидания мук, – нечист, так как причиною имеет сознаваемый за собою грех и не пребудет навсегда, потому что вместе с отъятием чрез покаяние греха исчезает. А тот, который и без этого боязливого беспокойства из-за грехов всегда стоит в душе, этот страх чист и никогда не отойдет, потому что он некако соприсущ Богу, как дань от лица тварей, проявляя собою естественное всем благоговеинство пред Его величием, превысшим всякого царства и силы» .
Есть еще немало мест в «Хрониках Нарнии», которые образно раскрывают психологию неофита. Здесь были проанализированы самые основные. К. С. Льюис порой до подробностей раскрывает психологию неофита, и многие эпизоды повторяют мысль того или иного православного Отца-аскета. Некоторые образы, конечно, не имеют глубины, а только повторяют идею, которая наблюдается в учении всех христианских конфессий. Но тем не менее, в большинстве случаев, мы можем вполне четко выстраивать здесь позицию православной аскетики, глубже раскрывать психологию новоначального христианина с помощью «духовных комментариев».
В «Хрониках Нарнии» очень много мест, посвященных покаянию, но эта тема требует подробного рассмотрения в отдельном подпункте.

19 апреля был приглашен в пгт. Петриковка к отцу Анатолию на день рождения. Приятно было совершить соборное богослужение. Храм Святителя Петра Могилы оборудован замечательно. Маленький и очень уютный. Все это благодаря трудам настоятеля – именинника.
Многая Лета, отцу Анатолию!!!!

К Пасхе наша звонница уже была готова. Трезвоним с матушкой.

Сегодня, после совершения Божественной Литургии отправились с пономарем Олежиком на кладбище для совершения панихиды. Послужить заупокойную пасхальную литию у могилок приглашали многие.
Такой день бывает только раз в году, но во что мы его превращаем. В большинстве случаев – в пикник. Накрыты столы, собралась родня – все условия, чтоб поговорить о жизни. Могилки густо обставлены искусственными яркими венками. Но пойдет дождь, подуют ветра – весь фальшивый палисадник превратиться в кучу мусора. И что это вообще за традиция носить искусственные цветы на кладбище? Почему не живые? Ведь все люди остаются живыми – здесь и там. Жизнь – это самое неизбежное явление.
Украсили мы сегодня кладбище накрытыми столами и фальшивыми цветами. Но это лишь поверхность, не имеющая никакого отношения к усопшим. Чем тогда украсить могилку? – молитвой. Лишь молитва, действительно, может помочь тем, кого с нами уже нет. Лишь молитва реально соприкасается с нашими усопшими. И когда грусть переполняет сердце от утраты близких, молитва приносит утешение, и ощущение присутствия родного человека где-то рядом, ощущение того, что тот, кого как будто нет, на самом деле не перестал быть.

Если Ты устроишь конец света, кто ж на тебя будет молиться?
Петя, 4 кл.

Вообще-то я не верю в Тебя. Вот скажи, почему люди не вижут Тебя?
Юра, 2 кл

Кто дует ветер?
Алик, 1 кл.

Синее небо, Господи, это когда у Тебя хорошее настроение?
Надя, 3 кл.

А другие страны Ты обслуживаешь?
Толик, 3 кл.

Что Ты делаешь, когда идет дождь?
Люба, 3 кл.

Можно мне не умирать, а?
Юля, 1 кл.

А вот свечи в церкви продают, - это Твой бизнес?
Толик, 2 кл.

А когда мама мне покупает что-то вкусненькое, это Ты ей подсказываешь?
Галя, 1 кл.

Господи, Ты хоть мой новый адрес знаешь?
Ляля, 1 кл.

Почему весной, когда вечером Ты включаешь на небе звезды и дуешь на Землю теплый ветер и вокруг тихо-тихо, мне иногда хочется плакать?
Наташа, 2 кл.

Сколько Тебе лет, Господи?
Валя, 2 кл.

У нас в парке подстригли деревья. Когда я спросил, зачем это сделали, мне объяснили, чтоб они лучше росли. Выходит, если я не буду ходить в парикмахерскую, то не буду расти, взрослеть, стареть и : не умру?
Сережа,3 кл.

У католиков один Бог, у масульман - другой, у иудеев - третий, у лютерян - четвертый, у православных - пятый. Да сколько же вас там?
Игорь, 4 кл.

Господи, а где сейчас Христос, чем он занимается?
Стелла, 2 кл.

А когда на Земле стреляют, Ты что, не слышишь, Господи?
Валера, 2 кл.

А ведь первыми начали рожать мужчины - вспомни ребро Адама и Еву. Чем Тебе не понравилось это и ты взвалил такой труд на женщин?
Зоя, 4 кл.

Ты не знаешь, помирятся ли мои родители?
Катя, 2 кл.

Тебе хорошо там?
Артем, 1 кл.

Боженька, а душу Ты мне вложил мою или чью-то?
Стасик, 2 кл.

А Твои ангелы ходят в школу?
Вася, 1 кл.

Почему в мире существует зло?
Лена, 2 кл.

Возлюбленные братья и сестры, дорогие односельчане, в этот торжественный момент свершилось событие мирового масштаба, событие, которое принесло в мир спасение. Воскресение Христово открыло перед нами двери в Царствие Небесное, двери в ту неземную радость общения с Господом. Но свобода человеческая осталась на своем месте, и только от человека зависит входить через эти двери или не входить. Христос никого не принуждает – Он смиренно стучится в двери сердца и с радостью принимает в свою Церковь каждого человека, а особенно радуется, когда приходят к Нему те, которых в народе почитают за «великих грешников»! Так как в притче радуется любящий отец о возвращении блудного сына, так как радуется пастырь, нашедши заблудшую овцу.
Без духовной жизни мы перестаем быть счастливыми. Мы начинаем замечать, что что-то в нашей жизни не так, чего-то не хватает. Мы начинаем ощущать жажду нашей души по Богу. Многие заглушают эту жажду и таким образом становятся людьми озлобленными, отчужденными и подозревают других в своих же недостатках. Такие люди уже здесь, на земле, испытывают адские муки в своей душе. В наше время это легко заметить. Мы перестали быть близкими друг для друга. Каждый построил для себя свой мир, и бережет его жадно от всех остальных. Мы стали бояться друг друга, когда стоило бы друг друга полюбить и простить за недостатки, ведь все мы несовершенны. Когда возродиться любовь между нами, тогда и жизнь наша измениться к лучшему. Когда зависть и жадность вытесняться из нашего быта, тогда все станут счастливыми.
Наше село вступило на новый этап духовного возрождения. Восстанавливается храм, умножается община. Но это только первые шаги. Надеюсь, мы возродим христианство на этой земле, и все больше людей будут возвращаться к вере и принимать святое крещение.
Церковь – это все мы! Нас всех соединяет наша вера во Христа. Но вера эта – не только вера бабушек. Церковь - это не санаторий для престарелых людей. Полагать так – глубочайшая ошибка. Христианство – это путь для всех – как для молодых, так и для старых. И поэтому, хотелось бы обратиться к молодежи: те увлечения, которыми нас заражает мир, разрушают нас самих. Современный лозунг «Бери от жизни все» делает из человека животное. И есть одна вещь, которую мы можем совершить только один раз – прожить жизнь. Жизнь у нас одна, и больше она не повториться, поэтому каждый должен задуматься над тем, как ее прожить, чтобы потом не было стыдно. Думаю, каждый молодой человек желает найти свое счастье. Но никакие деньги, никакое изобилие не сделают человека счастливым, как это может сделать любовь к Богу и отечеству, любовь к отцу и матери, любовь к другу и любовь к тому, кто нас ненавидит. Человек может иметь все, но, не имея самого главного, это все теряет смысл. А самое главное – это любовь.
Пришел Иисус Христос на землю, зная, что примет на себя страшные муки, но пошел на них, потому что бесконечно любит нас всех и каждого по отдельности, как родного ребенка любит отец и мать.
Воскресение Его открыло нам великую радость. Так надлежит и нам всем воскреснуть, когда закончиться история этого мира, и предстать перед лицом любящего нас Христа. Воскресение Христово – это самое великое торжество во всей вселенной! Воскресение Христово – это ликование ангелов и людей! Воскресение Христово – это вечная весна в человеческом сердце!
Возлюбленные братья и сестры, сердечно поздравляю вас с этим Праздником и желаю, чтобы сердце каждого наполнилось светом и теплом! Пусть жизнь преобразиться к лучшему! Желаю всем мира, счастья, любви и крепкого здоровья! Радуйтесь и веселитесь, дорогие односельчане, приветствуйте друг друга объятиями и поздравлениями! Ибо совершается ныне великое торжество. Христос Воскресе!!! Воистину Воскресе!!!

Стихи на Божественное умовение:
Ученикам на вечери мыл ноги Бог,
Нога Которого потом на (древо)[1] опиралась,
когда-то запрещенное в Эдеме.

Стихи на Тайную Вечерю:
Двойная вечеря: ибо вмещает пасху ветхую
И Пасху новую — Владыки Кровь и Тело.

Стихи на необычайную молитву:
Молитва — труд до (капель) крови на лице,
Христе, Отцу молился Ты открыто,
Страшился смерти, этим обманув врага.

Стихи на предательство:
Обманщики людей! Зачем нужны мечи и колья
Против Того, Кто добровольно
умрет, чтоб мир спасти?

Святые отцы, всё премудро устроившие, преемственно от божественных апостолов и Священных и Божественных Евангелий заповедали нам в святой и Великий Четверг вспоминать четыре (события): 1) Божественное умовение (ног); 2) Тайную Вечерю и установление Святых Таин; 3) необычайную молитву и, наконец, 4) предательство.

Поскольку иудейская пасха приходилась на вечер пятницы, а (этой) прообразовательной (пасхе) уместно было сопровождаться и явлением истинной в том, чтобы Агнец — Христос принес Себя в жертву за нас, — то Он, по словам святых отцов, ел пасху с учениками раньше времени, в вечер четверга. Ибо это навечерие и вся пятница считаются у евреев одним днем, — так они исчисляют сутки. [Как говорят некоторые, в том числе и святой Златоуст], Господь с апостолами совершили ее и тогда по закону: во-первых, стоя, препоясанными и обутыми в обувь свою, опираясь на посохи, (соблюдая) и прочее, что повелено, — чтобы не сочли Его нарушителем закона. Приготовил же всё Зеведей — он и был человек, несущий кувшин воды (Мк. 14, 13; Лк. 22, 10), по мнению Афанасия Великого, хотя другие думают иначе. Потом, когда уже наступила ночь, Господь, открывая ученикам превосходнейшее, преподал им в горнице и таинство новой Пасхи. Во время вечери, говорит (Евангелие), Он возлежал с двенадцатью (ср.: Ин. 13, 2; Мф. 26, 20). — Очевидно, не это была законная пасха, потому что (здесь) вечеря, возлежание, хлеб и вино, а там все испеченное на огне и опресноки, (была же она) прежде начала вечери [ибо так пишет божественный Златоуст]. — (Потом) Иисус встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду, влил воду в умывальницу (и начал умывать ноги ученикам) (Ин. 13, 4), делая всё Сам, чем одновременно и пристыдил Иуду, и вместе с тем напомнил другим ученикам, чтобы не искали первенства. Этому Он учил и после умовения, говоря: кто хочет быть первым, да будет последним из всех (ср.: Лк. 22, 26; Мк. 10, 44), Самого Себя поставив в пример (Ин. 13, 15). Оказывается, раньше других Христос умыл ноги Иуды, бесстыдно севшего на первое место; а потом подошел к Петру, но тот, имея самый горячий нрав, запретил Учителю (делать это) и снова разрешил (омыть) не только ноги, но и руки и голову (Ин. 13, 8—9). Омыв же их ноги и показав странное возвышение через смирение (ср.: Лк. 18, 14), надев одежду Свою и возлегши опять, наставлял их любить друг друга и не стремиться к начальству. Когда они ели, Он начал говорить о предательстве. Поскольку ученики недоумевали, о ком Он говорит (Ин. 13, 22), то Иисус тайно сказал одному Иоанну: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам, предаст Меня (Ин. 13, 26), — ведь если бы услышал это Петр, то, как самый вспыльчивый, он убил бы Иуду. И еще сказал: обмакивающий со Мною руку в блюдо (Мк. 14, 20), так как было и то, и другое. Потом, в конце вечери, взяв хлеб, сказал: приимите, ядите. Также и чашу, говоря: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета; сие творите в Мое воспоминание (ср.: Мк. 14, 22—24; Лк. 22, 19—20; Мф. 26, 26—28); впрочем, совершая это, и Сам ел и пил с ними. Обрати внимание, что Он называет Своим Телом хлеб, а не опреснок, поэтому да устыдятся приносящие для (евхаристической) жертвы пресный хлеб. И после (сего куска) хлеба вошел в Иуду сатана (Ин. 13, 27), — искушавший его прежде (извне) теперь окончательно вселился в него. И выйдя, говорит (Евангелие), Иуда договорился с первосвященниками, что предаст им Учителя за тридцать сребреников (ср.: Лк. 22, 3—5; Мф. 26, 14—15).

После вечери ученики пошли на гору Елеонскую, в одно селение, называемое Гефсимания. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь. Петр сказал Ему: если и все (соблазнятся), я не отрекусь от Тебя (ср.: Мф. 26, 30—31, 33; Мк. 14: 26—27, 29, 32). Было уже поздно, то есть глубокая ночь. И говорит ему Иисус: прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня (Мк. 14, 30). Так и произошло, когда Петр был объят сильным страхом, потому что Бог показал немощь (человеческого) естества, и еще потому, что вручил ему ключи Царства Небесного, — чтобы тот, познав на себе непостоянство (нашей) природы, был милостив к согрешающим. Впрочем, отречение Петра, бывшее три раза, изображало грех всех людей перед Богом: первый раз — преступление заповеди Адамом; второй — преступление писаного закона; а третий — (преступление против) Самого воплощенного Слова. Это троекратное отречение Спаситель впоследствии исцелил троекратным исповеданием, трижды спросив: Петр, любишь ли ты Меня? (Ин. 21, 15—17).

Тогда Иисус сказал ученикам [показывая человеческое свойство — что смерть страшит всех]: душа Моя скорбит смертельно (Мф. 26, 38; Мк. 14, 34). И, отойдя на вержение камня (Лк. 22, 41), помолился три раза, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя (Мф. 26, 42). И еще: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия (Мф. 26, 39). Это говорил Он и по человеческой природе, и вместе с тем искусно обходя диавола, чтобы тот, считая и Его (простым) человеком из-за того, что Он может бояться смерти, не остановил (совершающегося) на кресте таинства. Возвратившись же и найдя учеников спящими, Господь обратился к Петру, говоря: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? (Мф. 26, 40) — то есть: ты, обещавший идти (со Мной) даже на смерть, спишь вместе с другими.

Перейдя на другую строну потока Кедрон, где был сад, Иисус вошел в него с учениками Своими. Он имел обыкновение часто приходить туда, почему знал это место и Иуда (см.: Ин. 18, 1—3), который, взяв отряд воинов, пришел, и с ним множество народа, и, подойдя к Иисусу, дал им знак целованием. Так они условились, потому что много раз Христос, будучи преследуем, уходил незамеченным; как и здесь Он Сам первый вышел к ним, спросив: кого ищете? (Ин. 18, 4), — и опять они Его не узнавали, но не из-за темноты, ибо были с горящими факелами и светильниками, говорит евангелист (Ин. 18, 3), и в страхе отступили назад и пали на землю (Ин. 18, 6); затем снова подошли, и Он Сам отвечал им: это Я (Ин. 18, 8). Когда Иуда сделал им знак, Христос сказал: друг, для чего ты пришел? То есть делай то, для чего ты пришел (см.: Мф. 26, 50). И еще (сказал): как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? (Мк. 14, 48; Лк. 22, 52). Пришли же они ночью, чтобы не сделалось возмущения в народе. Самый пылкий — Петр извлек меч, так как на вечери они были приготовлены к этому, и ударив первосвященникова раба, по имени Малх, отсек ему правое ухо (см.: Ин. 18, 10). Иисус знал, что первосвященники говорят, будто Он неправильно понимает и изъясняет закон, и потому запретил Петру, — ведь ученику духовного мужа не подобает применять оружие, — а Малхово ухо исцелил. (Тогда воины и служители иудейские), взяв Иисуса, привели Его, связанного, во двор первосвященника Анны, который был тесть Каиафе (см.: Ин. 18, 12—13). Там уже собрались все обвиняющие Христа фарисеи и книжники. Здесь же произошло отречение Петра перед служанкой, среди ночи петух запел в третий раз; и Петр, вспомнив (слово Господа), горько заплакал. Под утро от Анны Христа привели к первосвященнику Каиафе, где Иисус претерпел оплевание и куда были призваны лжесвидетели. А на рассвете Каиафа послал Его к Пилату. Приведшие Его, говорит (евангелист), не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы (можно было) есть пасху (Ин. 18, 28). Поэтому предполагается, что первосвященники и фарисеи, возможно, нарушили закон, перенеся Пасху, как говорит божественный Златоуст[2]. Ибо им подобало есть ее в ночь (на пятницу), но ради убийства Иисуса они отложили ее. А что именно тогда они должны были вкушать ее, — показал Христос, Который той ночью вначале ел пасху, а потом научил совершенному Таинству, — или же (Он сделал так)[3] потому, что, как сказано выше, вместе с законным прообразом подобало явиться и истине. И Иоанн (тоже) отмечает, (что это произошло) перед праздником Пасхи (Ин. 13, 1).

Из-за того, что все сие совершилось тогда в четверг и его ночь, мы (сегодня) и празднуем, благоговейно творя воспоминание тех страшных и непостижимых дел и событий.

Христе Боже наш, по невыразимому Твоему милосердию помилуй нас. Аминь.


http://www.pravoslavie.ru/put/1866.htm

Сегодня возле храма была установлена звонница. В субботу, когда конструкция окрепнет, будут размещены колокола. Огромная благодарность труженикам нашего поселка.

Сегодня в мастерской сфотографировал

Оказывается, в нашем поселке есть один замечательный экспонат - токарный станок 1955 года. Анатолий сказал, что машина дает какую-то мельчайшую погрешность. Думаю для этого «старичка» это простительно.

Сегодня начали конструировать звонницу. Слава Богу, собралось несколько человек для этого благого дела. Проделали неплохую работу. Осталось оборудовать козырек над колоколами. Надеюсь, завтра будут еще какие-то сдвиги, и, даст Бог, на Пасху поселок впервые услышит праздничный трезвон…

Один из русских подвижников благочестия, потрудившихся на ниве укрепления Православия в Северной Америке в ХХ веке, – архиепископ Виннипегский Арсений. В Канаде он оставил о себе столь добрую память, что, хотя официально владыка еще не причислен к лику святых, в Канадской епархии Православной Церкви в Америке сложилось его почитание как местночтимого святого, и по благословению архиепископа Оттавского Серафима ему составлены службы, написаны иконы, житие, установлен день памяти – 21 сентября / 4 октября.

Архиепископ Арсений (в миру Андрей Львович Чаговцов) родился 10 марта 1866 года в семье псаломщика. Окончил Харьковское духовное училище и Харьковскую духовную семинарию, в 1885 году женился, в следующем году в семье родился сын Дионисий. [1]

В 1887 году будущий архиепископ был рукоположен в сан диакона, а в 1890 году – в сан иерея, служение проходил в сельских храмах Харьковской губернии. В церковно-приходской школе учил закону Божию. В 1890-е годы умерла его супруга Параскева. Это горе сильно повлияло на него. Он одел на себя железные вериги, построил дубовый гроб и в нем спал. Как сам владыка Арсений вспоминал впоследствии, «я был или близок к прелести духовной, или к полному помешательству». Священник отправился странствовать по святым местам, ему доводилось сослужить святому Иоанну Кронштадтскому, общаться с Валаамскими старцами. Так он определился с выбором дальнейшего пути, и в ноябре 1900 года подал архиерею прошение о принятии иноческого чина, которое вскоре же было удовлетворено.

23 ноября он принял монашество с именем Арсений и был определен в число братии Куряжского Преображенского монастыря. В это время святитель Тихон, будущий патриарх Московский и всея Руси, а тогда Северо-Американский архиепископ, набирал священников и мирян, желающих послужить распространению и укреплению Православия в Америке, и отец Арсений с готовностью откликнулся на этот призыв. В 1902 году, согласно прошению святителя Тихона, иеромонах Арсений был назначен Святейшим Синодом в Американскую православную миссию.

При прощании с братией Куряжского монастыря отец Арсений сказал: «Сейчас я иду в страну Нового Света, с крестом и Евангелием в руках начну слово призыва; где ум станет бездействовать, где слово изнеможет, там сердце открою и любовию восполню. Но знаю, не легок и сей путь, цветами скорбей и лишений украсится он. Готов ко всему этому, я разлучаюся с вами и об одном прошу вас, братия: не забудьте меня в своих молитвах, покройте мои немощи своею братскою любовью и своими молитвами облегчите скорби моего апостольского служения».

В США иеромонах Арсений прибыл в январе 1903 года и был назначен настоятелем одного из приходов Нью-Йорка. Он помогал святому Алексию (Товту) в трудах по обращению украинских униатов в Православие. В 1904 году стал настоятелем прихода в Мэйфилде (штат Пенсильвания), который незадолго до того перешел из униатства. Здесь отцу Арсению приходит мысль об устроении первого на Американском континенте православного монастыря, которую горячо поддержали прихожане, а также и святитель Тихон.

В 1905 году в штате Пенсильвания был открыт Свято-Тихоновский монастырь и при нем сиротский приют. Землю удалось приобрести благодаря пожертвованиям прихожан. Настоятелем был назначен отец Арсений, и тогда же синодальным определением он был возведен в сан игумена. На чине возведения в игумена присутствовал еще один известный миссионер в Америке – священномученик Александр Хотовицкий.

На торжества в честь открытия обители прибыли святитель Тихон, епископ Рафаил, святой Алексий (Товт) и множество верующих. Свидетели описывают это торжества как необычайно радостное событие для всех присутствовавших.

В апреле 1907 года игумен Арсений получает благословение на трехмесячный отпуск для посещения России и едет туда, намереваясь найти насельников для монастыря и жертвователей. Во время его пребывания в России святителя Тихона перевели на Ростовскую кафедру, а на Северо-Американскую вступил архиепископ Платон (Рождественский). Из России игумен Арсений привез не только значительную сумму денег на монастырь, но и 50 частиц святых мощей, полученных им из Московской синодальной конторы для Северо-Американской епархии.

В 1908 году архиепископом Платоном игумен Арсений был назначен благочинным и администратором миссии в Канаде с центром в Свято-Троицком храме города Виннипега. Прибытие игумена Арсения и его проповедническая деятельность сильно оживили православную жизнь в Канаде. Здесь он также обратил многих украинских униатов к Православию – этому способствовало знание им украинского языка, а также особый проповеднический дар, за который его прозвали впоследствии «канадским Златоустом», а святой страстотерпец император Николай II, впечатленный прочитанными в журнале проповедями отца Арсения, наградил его золотым крестом с объявлением благодарности. А от Синода в 1909 году за миссионерские труды игумен Арсений был удостоен звания архимандрита.

В Виннипеге при помощи прихожан отец Арсений приобрел для миссии земельный участок, на котором был выстроен дом для проживания священника и студентов. Он надеялся устроить здесь семинарию и монастырь, однако эти проекты не были завершены, хотя устроенная им приходская школа действует здесь и до сего дня. Поскольку церковь города Эдмонтон и приходы прилегающих сел нуждались в священнике, архимандрит Арсений переехал служить туда. Отец Арсений основал периодическое издание «Канадийская нива», привлек в Канаду нескольких священнослужителей, устроил в Эдмонтоне пастырские курсы, что было очень важно, так как канадские приходы сильно страдали от нехватки священников. Другой проблемой миссии была, как он сам говорил, «полная нищета и задолженность», борясь с которой, архимандрит Арсений и сам обнищал.

За время служения в Канаде сильно ухудшилось здоровье архимандрита Арсения, что вынудило его обратиться к архиепископу Платону с просьбой об увольнении. Получив благословение, он в 1910 году уехал из Канады в Россию. Канадские прихожане были очень этим опечалены; никто из них тогда не мог предположить, что эта разлука – временная.

На родине архимандрит Арсений уже 6 июля 1910 года был определен на место нового служения в Святогорскую Успенскую пустынь Харьковской губернии. В начале 1911 года его назначили помощником епархиального миссионера, а в 1913 году – епархиальным миссионером. В эти годы он отличился в миссии среди баптистов, евангелистов и скопцов.

В ноябре 1913 года отец Арсений был назначен наместником Григорьевского Бизюкова монастыря Херсонско-Одесской епархии, а также начальником пастырско-миссионерской семинарии при монастыре, где с 1915 года преподавателем семинарии был священномученик Онуфрий (Гагалюк). Здесь архимандрит Арсений трудился до февраля 1917 года, когда он по высочайшему повелению был назначен проповедником в армии.

Под впечатлением от бед и страданий, которые принесла революция, отец Арсений присоединился к Белой армии и был председателем Комиссии по сбору средств на нужды Белой армии. Однажды он попал в плен к большевикам и вместе с некоторыми другими был приговорен к расстрелу, который должен был состояться на следующее утро. Всю ночь архимандрит провел в молитве, а утром появились немецкие солдаты и освободили осужденных. После этого отец Арсений отправился в Сербию, куда прибыл в 1920 году. До 1923 года он служил приходским священником на сербском приходе Миляновцы в Македонии. С 1923 по 1924 год был наместником монастыря Трескавец, а с 1924 по 1926 годы – настоятелем монастыря во имя святых архангелов в Марковом Граде и преподавателем закона Божия в гимназии города Прилеп (Македония).

В это время канадская паства узнала о том, что их пастырь жив, и обратилась к митрополиту Платону (Рождественскому) с просьбой о том, чтобы он посодействовал возвращению их пастыря, причем уже как епископа. Митрополит Платон отправил запрос об этом в Сербскую Церковь. Архимандрит Арсений получил благословение оставить служение в Южной Сербии и переехать в Америку. В 1926 году Собором православных епископов в Америке он был избран во епископа Виннипегского и 24 мая того же года хиротонисан в Белграде с благословения Сербского патриарха.

Сначала епископ Арсений отправился в Нью-Йорк, чтобы встретиться с митрополитом Платоном, затем навестил милый его сердцу Свято-Тихоновский монастырь, а потом уже поехал в Виннипег. С прибытием его православная жизнь в Канаде оживилась. Владыка начал выпускать епархиальный журнал «Канадийский православный миссионер», посещал приходы по всей стране.

Однако положение дел у православных Канады сильно изменилось за 16 лет, прошедших со времени его отъезда в Россию. Появившиеся в России обновленцы своими идеями оказывали влияние и на умы некоторых людей в Канаде, появились также различные группы украинских националистов со своей раскольнической идеологией. По словам очевидцев, владыке Арсению довелось вынести множество скорбей как от тех, так и от других и вести борьбу на несколько фронтов. Доходило до того, что раскольники даже покушались на его жизнь, обстреляв ночью его дом в Каноре, причем владыка был ранен в ногу. А в Эдмонтоне они ворвались в храм и напали на священника Александра Кизюка, сорвали с него облачение, выволокли из храма и избили.

В 1928 году епископ Арсений пишет послание приходам, призывая к укреплению дисциплины. В нем он, помимо прочего, заповедует: «Ни под каким видом не вводить в жизнь церковную политики и всеми силами искоренять национальный шовинизм. Для пастыря должен быть дорог всякий пасомый, выходит ли он из Великой, Малой, Червонной, Белой, Карпатской Руси, из Буковины, Румынии, Сербии, Болгарии, Греции и так далее. Прежде всего – Православие. Но это вовсе не значит, что не надо сохранять национальный язык. При каждой церкви необходимо устраивать приходскую школу и обучать детей грамоте на материнском языке, а главное, вести катехизацию хотя бы по воскресным дням».

Епископ Арсений основал Сифтонский Спасо-Вознесенский монастырь, а при нем в 1929 году открыл богословские курсы, на которых сам преподавал, готовя кандидатов в священство. При этом говорил о необходимости создания семинарии и опоры на кандидатов из числа местных православных, указывая, что из России теперь невозможно кого-либо выписать, а из США трудно кого-либо ожидать, «так как Канада считается “Сибирью”, из которой стараются убежать сколь возможно скорее». При монастыре владыка также создал и сиротский приют.

Затем епископ взял на себя необычное послушание: попросил благословения митрополита Платона на сбор денег в Америке для канадских северо-западных приходов. Говоря о причинах, толкнувших его на этот шаг, он писал: «На 220–300 миль нет ни одной церкви или даже часовни; нет кладбищ; дети остаются без крещения, умершие без отпевания. Инославные миссионеры, особенно французские, строят храмы, где нет вообще их верующих, и зазывают наших. Русь святая когда-то посылала к чужим народам своих миссионеров. Неужели теперь, когда просят хлеба духовного свои, родные по вере и крови, нам суждено закрыть глаза и уши и сказать монотонно: “Мы бедны”? Я, как епископ Церкви, видевший положение, боюсь Бога и Его суда, чтобы махнуть на все это рукой; мне жаль душ православных отдавать на растерзание инославным… Сознаю, что не в мои 64 года принимать на себя такое послушание, но считаю, что лучше сократить свою жизнь в огне служения ближнему, чем тлеть медленным пламенем».

Зимой 1930 года владыка получил благословение на это от митрополита Платона и собирал в США деньги на нужды канадских приходов. Начиная с Нью-Йорка, он путешествовал от храма к храму, где совершал богослужения, рассказывал о тяготах православной Канады, проповедовал. Эти труды оказались полезны не только для материального укрепления канадских приходов, но и для духовного укрепления православных американцев, которые толпами ездили от церкви к церкви за владыкой.

В декабре 1935 года епископ Арсений снова посещает США, чтобы принять участие в Соборе русских православных епископов, который прошел в Свято-Тихоновском монастыре под председательством митрополита Феофила (Пашковского). На нем владыка Арсений особенно старался содействовать умиротворению церковных раздоров как на Американском континенте, так и в отношениях с матерью-Русской Церковью.

В 1937 году 70-летний владыка просит благословения уйти на покой, и в январе 1938 года получает ответ, определяющий ему пребывать на покое в основанном им Свято-Тихоновском монастыре (США) и устроить при нем школу. Уже осенью 1938 года епископ открыл при монастыре пастырское училище, позднее преобразованное в семинарию, а в 1939 году при его активном участии создается при монастыре дом для престарелых священнослужителей.

Учитывая заслуги епископа Арсения в деле укрепления Православия на Американском континенте, Собором Северо-Американской митрополии было решено возвести его в сан архиепископа.

Пребывая на покое, владыка не позволял себе праздности. Он посещал местные приходы, приезжал на конференции и т.д. В 1941 году архиепископ разрабатывал чертежи и смету на постройку нового здания для детского приюта и 27 марта получил одобрение митрополита Феофила на это благое дело.

Также архиепископ благословил введение богослужений на английском языке в монастырской школе – несмотря на сопротивление некоторых насельников. Вот как сам он описывает это: «В субботу 13 декабря 1941 года иеродиакон отец Василий испросил моего благословения произнести за всенощной начальную мирную ектению по-английски, что было предварительно разучено на спевках семинаристами под руководством преосвященного епископа Алексия.

Когда после “Благослови, душе моя, Господа” отец Василий начал возглашать мирную ектению по-английски, а певчие отвечать тоже по-английски, то чередной священнослужитель, игумен Варсонофий, возмутился и стал громко, стоя в алтаре в облачении, нарушая порядок службы и к великому смущению молящихся, кричать: “Что это за новости? Я ничего не понимаю, я не буду служить!”…

Я ответил отцу Варсонофию, что если он служить не хочет, то может не служить, разъяснив ему как неуместность и недопустимость его выходки, так и возможность и даже желательность употребления за нашим богослужением английского языка. Отец Варсонофий разоблачился и демонстративно покинул алтарь. Тогда я наложил на себя епитрахиль и возгласил по ектении “Яко подобает”, передав затем дальнейшее служение всенощной отцу Прокопию.

Сегодня во время возглавляемой мною литургии игумен Варсонофий не явился служить и в церкви не был. Отец Василий произнес мирную ектению по-английски, хор отвечал по-английски, “Верую” читал тоже по-английски студент П. Роздольский, студент М. Савчак проповедовал по-русски – и инцидентов никаких не было».

В 1944 году владыка Арсений принимал активное участие в подготовке и проведении торжеств в честь 150-летия существования Русской Православной Церкви в Северной Америке.

Почил архиепископ Арсений 4 октября 1945 года в возрасте 79 лет. Отпевание его совершили четыре архиерея и более 50 священников и диаконов.


Юрий Максимов

– Господин Миноура, расскажите, пожалуйста, о себе и своей семье.

– Мое имя в православном крещении Кирилл. Но вырос я в протестантской семье. Среди родственников моей матери 15 протестантских пасторов.

Мы жили в префектуре Тиба, что расположена к северо-востоку от Токио. В детстве я все время ходил в протестантскую церковь, но в юношеские годы ходить в церковь перестал.

Учился я в Токийском университете иностранных языков, тогда моей специализацией был русский язык. Закончив его, решил поступить в аспирантуру университета Хоккайдо, чтобы заниматься языкознанием. Моей научной темой был язык индейцев Аляски. И каждый год я ездил на Аляску и проводил там около трех месяцев. Это продолжалось почти десять лет.

– А когда вы в первый раз попали в православный храм?

– Когда мне было 23 года, я приехал в Саппоро. В Саппоро жил шесть лет. За эти шесть лет я трижды побывал на пасхальных богослужениях в православной церкви Саппоро. Но тогда у меня еще не возникло желания поменять конфессию.

– Православная церковь Саппоро известна среди неправославных японцев?

– Да, известна. Сейчас рядом с ней расположена станция метро «Фукудзуми». Но метро в этот район провели относительно недавно, а раньше нужно было добираться от железнодорожной станции на автобусе. В то время настоятелем храма служил священник Кирилл Арихара. (Позже, в 1999 году, у него была хиротония с именем Петра в Троице-Сергиевой лавре[1].)

Из Саппоро я переехал в Токио. Сейчас я доцент в своей альма-матер. По возвращении в Токио у меня тоже не было желания сменить конфессию, но на Пасху я ходил на службу в православную церковь.

– В какие храмы вы ходили?

– И в Токийский кафедральный собор (Николай-до), и на подворье Московской Патриархии.

– Николай-до, расположенный в центре Токио и являющийся национальным культурным достоянием, известен среди японцев. Все русисты тоже, конечно же, знают и о Православии, и о Николай-до. Когда вы были студентом и изучали русский язык в Токио, бывали ли вы в Николай-до?

– Нет, в то время не бывал.

– Говорили ли вам о Николай-до однокурсники-русисты?

– Я учился в бакалавриате Токийского университета иностранных языков в 1984–1988 годах. Это было еще советское время, и Россия была атеистической страной. Поэтому среди моих друзей не было никого, кто бы тогда заинтересовался Православием благодаря изучению русского языка.

И вот теперь я преподавал в Токийском университете иностранных языков, но на православные богослужения особенно не ходил. Но в 2004 году однажды во время Великого поста зашел в Николай-до. А там при входе всегда висит расписание катехизических вечерних занятий. И я решил сходить послушать. Просто так. Никакой мысли о перемене конфессии не было.

Занятия проходили три раза в неделю: во вторник, среду и четверг. Я зашел просто послушать, а получилось, что стал ходить на эти занятия все три раза каждую неделю.

– Кто преподает на этих курсах?

– Преподают священнослужители Японской Православной Церкви. В то время во вторник занятия вел священник Николай Дмитриев[2], в среду – катехизатор Афанасий Морита[3], в четверг – протоиерей Иоанн Такахаси[4].

И так каждую неделю три раза я посещал курсы. Но никто мне не говорил: «Давай вот, обращайся…». А перед началом Великого поста 2005 года я сам сказал священнику Николаю Дмитриеву, что хотел бы стать православным. Священник Иоанн Такахаси предложил, чтобы мое присоединение произошло на Вербное воскресение. (У нас в Японии принято, что на Вербное воскресение проводят массовое крещение. «Оглашение» бывает в субботу, а в воскресение – крещение.) Но я сказал, что хотел бы, чтобы мое присоединение произошло еще до поста. И вот как раз за неделю до поста, в субботу, в марте 2005 года, я был принят в Православие священником Николаем Дмитриевым.

– Как родственники отнеслись к вашему переходу в Православие?

– Мама умерла за восемь лет до этого. Братьев и сестер у меня нет. Поэтому в семье только я и отец. Отец знал, что с юности я перестал ходить в протестантскую церковь. А сейчас я хожу каждое воскресение в церковь, пою в хоре, встречаюсь со многими интересными людьми – и всем этим делюсь с отцом. Он очень одобрительно ко всему относится, говорит, что это хорошо. Ведь и пасторы есть в нашей семье. Правда, особенно глубоко мы с отцом религиозный вопрос не обсуждаем. В любом случае, «нет» отец не говорит.

– Почему все-таки вы решили не просто ограничиться посещением курсов, а принять Православие? Может быть, произошло какое-то событие, особенно повлиявшее на ваш выбор? Или решение созрело постепенно?

– На курсах мне было очень интересно. И с другими слушателями я тоже общался. Но особенное влияние на меня оказали преподававшие на курсах священнослужители. В целом какого-то сложного процесса осмысления не было, но важно вот что: все протестантские церкви разные, но все буквальным образом признают слова Священного Писания. А мне такая интерпретация всегда казалось недостаточной. Кроме того, для Православия важны и Священное Предание, и жития святых и многое другое. Меня все это сильно поразило. Запало в сердце…

– Как вы стали петь в хоре Николай-до?

– Вообще петь в хоре может только тот, кто является православным. Но хоть я перешел в Православие в марте 2005 года, меня и нескольких других человек попросили петь уже с октября 2004 года. Я еще был неправославным, у меня не было имени в крещении. В официальный список меня не включали, но просили петь.

– У вас есть музыкальное образование?

– Профессионального образования у меня нет. Но в течение четырех лет я пел в университетском хоре.

– Какой у вас голос?

– Тенор.

– Ваш нынешний приезд в Россию первый?

– Да.

– Где вы предполагаете побывать?

– Я обязательно побываю в Троице-Сергиевой лавре.

С профессором Миноура Нобукацу беседовали Антон Поспелов и Галина Бесстремянная
Перевод с японского Галина Бесстремянная
10 / 03 / 2010

Сегодня, где-то в обеденное время, когда бабушки прибирали территорию, неподалеку от храма приземлился аист, и долго-долго наблюдал за нами. Наблюдал, пока я его не сфотографировал. Потом улетел. Никогда так близко не подходил к этой птице. Сегодня со мной это случилось впервые. Подумаешь, событие…

Сегодня прихожаночки наши навели прядок на территории вокруг храма. Теперь все выглядит иначе… Красиво.

Жалко времени, которое утеряно,
Черный кот деревню полюбил,
Белый конь хозяина забыл,
А осёл метается растерянно.

С неба звезды смотрят на меня
Каждый день и шепотом загадочным
Мне напомнить видимо хотят
О последнем дне прекрасном праздничном.

Черный кот невидим для других,
Белый конь свободою упитанный,
А осёл остался лишь один
За дверями грустными закрытыми.

Знаю, Солнце, некуда бежать!
Знаю, Солнце, некуда упрятаться!
Нужно лишь немного подождать,
Перестать пред Господом упрямиться.

Сегодня, В день празднования Входа Господня во Иерусалим, в храме святого Архистратига Михаила совершилась Божественная Литургия. За богослужением молилось порядка 50 человек, из них 10 причастились Святых Христовых Таин. Функцию чтеца и певчего пришлось взять на себя. В тот момент, когда голос был уже на грани срыва, одна прихожанка ни с того ни с сего стала петь песнопения. Как будто что-то ее подтолкнуло на это. Или Кто-то.
После освящения вербы, мы, по традиции, сделали фотографию на память.

на фото: моя Супруга Ангелина и Племянница Анастасия

Дом родной, ты стал темницей для души,
Милый друг, ты пригласил меня на пир,
Где мне мало было тишины,
Где меня ловил в оковы мир.

Белый день, такой прекрасный белый день,
Светлый день, такой прекрасный светлый день,
Все стучишься в искренность людей,
Все прощаешь множество идей
Этих, посторонних здесь, людей…