Рыцарь печального образа , да-да, именно печального, без этого теперь никуда, по «ящику» и то все в глубокой скорби и печали, а особенно наши славные патриоты, днем и ночью, заботящиеся о нашем с вами благополучии, чтоб оно, не дай Бог, не ухудшилось в лучшую сторону, тем самым не давало бы нам с вами разлагать себя изнутри сторублевой надбавкой к жалованию или двумястами граммами колбасы, чтобы мы не попортили себе здоровье.
Так вот, наш рыцарь тоже печального образа и естественно скорбит о тех людях, которые маются от лишних денег и несут на себе сей тяжкий крест и если кому, вдруг, удалось заключить не удачную сделку, с обременением себя внеплановых денежных ресурсов, то он тут как тут и протягивает руку помощи, дабы избавить неокрепший русский ум от разъедающего и пагубного воздействия западного капитализма.
Вот, к примеру, однажды случилось простому, предпринимателю (в прошлом слесарю 2 разряда) Ивану Лохушкину заключить очень обременительный для себя контракт, с, неслыханное дело, нанесением себе несказанных потерь (в особенности это касалось моральной части) – 10%... да-да, уму не постижимо, 10% (!!!) чистой прибыли. Вот и взялся Ваня за голову и стал горевать: что же делать с такими деньжищами, горе-то какое и на что ему, мол, столько. По знакомым ходил и все жаловался. И не зря жаловался, нашелся добрый человек, рассказал нашему пану Пыхтоту Одесскому и он тут же возгорелся желанием помочь бедолаге. Все конечно забирать не стал, он же не святой какой-нибудь и даже ему, закаленному рыцарю, было бы тяжело взвалить на себя такой груз и рассудил он так: «Я бы, Ваня, тебе помог и все взял бы, но ты меня пойми. Если я с каждым так буду, то в вас и иммунитету поубавится и закалки ни какой не будет. Так-что возьму я только 8%, а с 2 ты уж сам как-то постарайся справиться, я ведь тоже за вас все делать не могу, извиняй», - и как не упрашивал его Ваня, но наш герой был не приклонен и больше не взял.
А на следующее утро Иван пошел к своему другу, который по доброте душевной, рассказал Пыхтоту о Ваниной беде. И, в знак признательности, проставился ему серебреными ножами (они, стервецы, говорят, особенно вкусны, если уже в организме их подогреть электроволнами, скажем от кипятильника). Но случилось несчастье – Ванин друг подавился ножом и тот вылез у него через грудную клетку рукояткой наружу (в следственном протоколе так и написано: «… нож, в процессе поглощения встал поперек пищевода… и, в следствии, этого у … поднялось кровенное давление, вытолкавшее нож наружу … это подтвердил, присутствовавший при сем несчастном случае, Иван Лохушкин…»).
Но вернемся к нашему Рыцарю. А стало ему, в последнее время, все тяжелее обрамлять себя ореолом славы и венцом мученичества за все спасенное ним человечество и объясняется все это не тем, что ущербленных лишней монетой стало меньше, нет, просто появился еще один такой же рыцарь – хер Запредельный жоп Заимельный.
Так вот, этот хер жоп Заимельный тоже почувствовал в себе некий героический настрой и решил пострадать за все человечество, в масштабах родного города.
Но, как известно, там, где есть два рыцаря, не может не быть рыцарских поединков, а так как каждый из них вел свою родословную от самых отъявленных герцогов и баронов (хоть эти родословные и потерялись в чертогах дома для великосветских безпризорников), то естественно каждый считал ниже своего достоинства сходиться в личном бою. По сему вся эта феодальная кутерьма развязывалась боями их верных и преданных оруженосцев, которых, надо сказать, оба рыцаря подбирали не где-нибудь в каких-то притонах, как то: пьянчужная забегаловка – институт культуры и искусства или эпидемически опасном заведении – библиотека или, скажем, в поражающих слух, злобно выдуманных консерваториях, Боже упаси, нет, нет и еще раз нет (!!!). Этих интеллектуалов и просвещеннейших умов страны отбирали в высококультурных, гигиенически чистых и логически сообразных местах, а именно в тренажерных залах.Но те, в свою очередь, тоже были, как один, знатными боярами и не хотели морать рук и посему набирали свою свиту в таких незабвенных и исполненных высоких мыслей местах, как вокзалы и подворотни.
Так и получалось, сто распри сюзеренов решала армия интеллектуалов с хорошей филологической и духовной подготовкой и, зачастую, эти атланты философского труда не знали, которому из рыцарей они служат, так как среди ветеранов логических перепалок бытовало такая аксиома: «обоссал моего обоссала – не мой обоссал» и в силу этого знали только своего сюзерена, а о высших эшелонах, равно как и те, мало что представляли.
Так вот и тянулось бесхитростное существование нашего героя, в мучительных думах о помощи страдальцам и занозой в мозгу о своем противнике по героической стезе. И, чтобы хоть как-то обеспечить себе постоянное мето свершения подвигов, он решил отделить себе добрую половину города. Но так как он понимал, что это не возможно без согласия оппонента, то послал ему почтового голубя с письмом, в котором изложил свое предложение.
Но херу жоп Заимельному не приглянулась сия петиция, о чем он незамедлительно и уведомил пана Пыхтота своим письмом, следующего содержания: «Спешу уведомить вас, разлюбезнейший мой пан Пыхтот Одесский, что не вполне пристаю на предложеное вами географическое деления, для свершения наших с вами геройских подвигов. Идея, по которой мне отходит Луна-парк, мне прельстила, ибо это - клоака, хозяин которой в постоянном конфликте с собой, из-за чрезмерного прилива зла, выраженного твердой и легко конвертируемой валютой и постоянно нуждается в дружеской поддержке, в лице моего, геройски подставленного плеча. Но, уважаемый сер, вам не кажется, что две лавки «хачапури» не столь достойны такого славного и прославленного рыцаря, как я; а два завода (металлургический и машинопроизводственный) кои вы, любезный сударь, отписали себе, в силу, надо полагать, чрезмерной заботливости о своем брате по мученическому пути во благо людей (то есть обо мне), думая что я не смогу с этим справитсья. Так вот, заявляю вам, что я был бы несказанно счастлив, если бы одним из них мог располагать я, хоть моя героическая карьера не столь длительна, как ваша, но отваги и стойкости мне не занимать, а одну из точек «хачапури» я передам вам в беспредельное ходотайсво о ней…», - в оном письме излагалось еще несколько пунктов, в которых хер жоп Заимельный выражал свое согласие или несогласие с предложением пана Пыхтота Одесского. В ответ на письмо хера Запредельного пришло другое, за тем обратное и так несколько раз, пока серы не сошлись во мнениях.
Наконец, воцарил зыбкий мир.
Теперь вассалы Пыхтота ходили только по своей географической местности, что несколько их ограничивало, так как не давало полной пищи для их духовного развития, но философы не унывали (на то они и философы) и полет их мысли часто доставал вассалов хера Заимельного, на их территории. Те, в свою очередь, отстреливались афоризмами и не прописными истинами; так и начинался ученый диспут сродни тем, что так часто бывало проходили промеж ученых умов эпохи Ренессанса; но сий был более пафосным и доводы были более весомыми; настолько весомыми, что если кто-то доказывал свою правоту, то его аппонет бывал сражен наповал, а, зачастую, умирал тут же. Вот что значит сила убеждения…
Так и жили, помогая простым людям наши герои. Между собой не враждовали, но и особого участия друг в друге не принимали. А сходились токмо когда какой-нибудь, не в меру зарвавшийся рыцарь начинал свои подвиги на их территории. Тут уж они, плечо к плечу, стремя к стремени, вставали супротив супостата и объясняли ему: что драконов им и самим мало осталось, да и в заповедных зонах – тяжелой металлургии и машинопроизводстве, тоже на исходе; а «хачапурных» гномов им, вроде бы, и не жалко, но если каждому пришедшему отдать по гному, что у них самих останется(?), а тренироваться ведь надо; да тут еще новое поколение философов растет и им придется проводить учения на полудиких «сладковатных» троллях, а куда деваться-то…
Рыцарь понимал всю сложность ситуации, сетовал на то, что перевелась бесхозная нечисть и уходил на поиских других мест для свершения своих героических подвигов во благо человечества и во имя Дамы Сердца…
klaustrofob
[I][U][B]