«... Лет сорок назад все дома строились самым старинным манером. Обыкновенно двор обносили высоким забором, что в Иркутске называют заплотом; большие ворота были заперты засовом и отпирались только для проезда экипажей; для пешеходов была сделана калитка, у калитки задвижка, к которой привязывался ремешок. Если ремешок был продет на улицу, то можно было поднять задвижку и отворить ворота, а если выдернут, то надобно было стучать; для этого приделывалось большое железное кольцо, а с кольцом железная же бляха, чтоб слышнее было, когда стучишь. Передний двор вымощен бывал досками. Домы были высокие и строились в два жилья: вверху горница, а нижнюю половину занимала кухня, которую называют подклеть: и кладовая, по-тамошнему подвал. Если дом был в одно жилье, то низ занимало подполье, род сухого погреба, и подвал. Крыльцо делали высокое, внизу обнесенное решеткою, с дверцами; на крыльце были устроены лавочки; сени большие тоже со скамейками кругом стен и с двумя окнами.

Горницы разделялись сенями на две половины; их обыкновенно называли задняя и передняя; передняя на улицу, а задняя во двор. Из сеней входили прямо в горницу; там на правой стороне изразчатая печь с вычурами. В переднем углу ставили образа; перед образами висели лампады с восковыми свечами. Под ними в углу ставили стол, крашспный голубой, зеленой или красной краской, с белыми краями, кругом были скамьи, которые после заменили софами (обитыми кожей) и стульями. Жизнь была так же патриархальна, как убранство комнат..."

Из записок Е.А.Авдеевой-Полевой

Закладка приказной избы, надо полагать проходила при большом стечении людей, под пение соборного хора. Звонили, как подобало,
колокола, и их праздничный перезвон подчеркивал торжественность церемонии, проходившей на берегу Ангары. На заранее утрамбованную площадку укладывали первые камни фундамента - глыбы песчаника, что были выломаны на Кайской горе.

Строительство возглавлял подмастерье каменных дел Моисей Иванович Долгих Приказную избу ставили в прясло северной стены: между проезжей Спасской башней и угловой северо-восточной. Здание строилось двухэтажным. В его планировке еще много общего с деревянным зодчеством: в основе сооружения прослеживается система срубов, а первый этаж, как подклеть в избе, используется в хозяйственных целях. В нем расположены кладовые - "три палаты кладовых" с государевой казной, где сберегаются военные припасы и "подарочная казна на иноземные расходы". Как видно из передаточных ведомостей, в кладовых хранилось немало добра, и "двери железные и замки нутряные, и в окнах решетки и затворы железные" должны были надежно оберегать от "воровского промысла бродящих людишек".

Второй этаж занимала непосредственно канцелярия с комнатами для воеводы и подъячих. Хоромы "о трех житьях" получились просторные и светлые. Курдюков подробно описывает потолок и делает это не случайно. Как во всех избах, потолок в каменной палатке был выполнен в виде сплошного бревенчатого настила на матицах, не в пример деревянным постройкам он был здесь выкрашен. Причем перед этим потолок обили холстиной, промазали левкасом - особым составом из мела, песка и других компонентов, разведеднных на клею. Такой способ подготовки поверхности под окраску несомненно заимствован у иконописцев. В старину иконописных дел мастера сперва обтягивали доску холстиной - павлолокой, промазывали левкасом, а потом рисовали. Выровненный и окрашенный потолок больше соответствовал гладким каменным стенам, зрительно увеличивал высоту помещения и делал комнаты светлее.

Очень выразителен и внешний облик сооружения. Четыре лета трудились мастера, выкладывая стены толщиной до двух метров: ставили каменную палатку на века, а потому не только добротно, но и на радость людям, украшая ее фасады узорами из фигурного кирпича, изобретательно вплетая в них вязь славянских буквиц, красочно расписывая карнизный пояс и двери, окрашивая в яркие цвета ставни и оконные решетки. Точно выверенные и мастерски исполненные детали архитектурного убранства придавали воеводской канцелярии черты нарядности.

Особенно выделялись на фоне гладких стен окна, обрамленные наличниками сложного профиля. Контраст между чистыми гладями стен и богатым узорочьем отделки оконных и дверных проемов - излюбленный прием мастеров того времени. Доведенный до совершенства в XVII веке, он с успехом применялся в гражданском и культовом зодчестве.

В небольшие оконные проемы вставлены оконницы, заполненные слюдой в свинцовой обкладке. Привычные для нас стеклянные рамы вошли в широкий обиход в конце XVIII века, а в начале столетия заморское, а потому весьма дорогое стекло встречалось лишь в царских дворцах. Изготовление слюдяных оконниц требовало от мастера-оконешника немало сноровки. Слюда с трудом расщеплялась на тонкие прозрачные листочки, они были невелики и требовали надежного закрепления в раме с частыми ячейками. Рама делалась из дерева, к ней подносошными гвоздиками крепили сетку из двойных полос белого луженого железа или свинца. Полосы выкладывали зателйливо, придавая ячейкам разнообразную форму, и в зависимости от рисунка переплетов оконницы назывались клинчатыми, кругчатыми, кубчатыми, косящатыми, образчатыми и т.п. С помощью небольших оловянных бляшек-орликов слюда крепилась в сетке. При этом она иногда подкрашивалась, напоминала витраж. "Фрамуга, - отмечает Курдюков, - писана красками разными". Следовательно, была раскрашена верхняя часть оконниц. Расписывали слюду только самого высокого качества, и можно не сомневаться, что здесь нашли применнеие лучшие ее сорта. Наравне с порохом и свинцом слюда издавна учитывалась казной, сведения о ее добыче внослиль в официальные документы. Окна с подкрашенной слюдой, с витыми коваными решетками традиционного ярко-красного цвета, с зелеными ставнями ("с надворья затворы железные") выделялисьь нарядными пятнами на фоне белоснежных стен.

В оформлении фасадов мастера предпочитали чистые, близкие к природным цвета, яркий насыщенный колорит. Окнам вторили расписанные в несколько цветов двери и широкий пояс профилированного карниза. "Гзымзы писаны красками разными", - пишет Курдюков, переиначивая трудно произносимое, а ныне и вовсе не употребляемое немецкое слово "гезимс", означающее декоративное обрамление какой-либо части здания. Орнаментальный пояс с преобладанием красного, желтого, зеленого и синего цветов живописно завершал стены. По-видимому, он носил растительный характер, и причудливые побеги, листья, цветы, бутоны, свиваясь в спирали, радовали глаз своим ярким многоцветьем.

Красочная отделка фасада органично сочеталась с цветом дерева. Деревянное рубленое крыльцо ("у парадной палаты крыльцо") вело на второй этаж. Двухмаршевая лестница, покоившаяся на высоких столбах-опорах, имела с боков перила, выполненные из сплошных тесовых полотен ("крыты тесом закрылинами. На закрылинах перила"). Деревянная лестница заметно облегчала массивность каменного объема, подчеркивала живописность фасада.

Описание сделанное Алексеем Курдюковым, по существу единственное подробное из известных. В более поздних документах приказная изба только упоминается. Само же здание до наших дней не дошло. В 1823 году при капиталном укреплении берега были снесенны все дома, стоявшие близко к воде, в том числе и приказная изба. Не сохранились и изображения утраченного памятника, только описание иркутского подъячего позволяет представить облик этого сооружения.