Как часто слышишь сейчас, что мамы срываются
на своих детях.Это ужасно слышать...Однажды мне
на глаза попалась статья, мне удалось сохраить её.
Написал её журналист У.Лингвистон Ларнет давно.
Но я и сегодня советовала бы раздавать этот текст
всем родителям в детских садах и школах. Вот
эта статья:
РАСКАЯНИЕ ОТЦА
Послушай, сын.Я произношу эти слова в то время,
когда ты спишь. Несколько минут назад, когда я
сидел в библиотеке и читал газету, на меня нахлыну-
ла тяжелая волна раскаяния.
Вот о чем я думал, сын: я сорвал на тебе свое пло-
хое настроение. Я отчитал тебя за то, что ты не почис-
тил ботинки. Я закричал на тебя, когда ты бросил одеж-
ду на пол.
За завтраком я тоже к тебе придирался. Ты пролил
чай. Ты жадно глотал пищу. Ты положил локти на стол.
Ты слишком густо намазал хлеб маслом. А затем,
когда ты отправился поиграть, а я торопился на поезд,
ты обернулся, помахал мне рукой и крикнул: "До сви-
дания, папа!", я же нахмурил брови и отвечал: "Рас-
прями плечи!"
В конце дня, идя домой, я заметил тебя, когда ты на
коленях играл в шарики. На твоих штанишках были
дыры. Я унизил тебя перед товарищами, заставив идти
домой впереди меня." Брюки дорого стоят - и если бы
ты должен был покупать их на собственные деньги, то
был бы более аккуратным!" Вообрази только, сын, что
это говорил твой отец!
Помнишь, как ты вошел потом в библиотеку, где я
читал, - робко, с болью во взгляде? Когда я мельком
взглянул на тебя поверх газеты, раздраженный тем, что
мне помешали, ты в нерешительности остановился у
двери. "Что тебе нужно?" - резко спросил я.
Ты ничего не ответил, но порывисто бросился ко мне,
обнял за шею и поцеловал. Твои ручки сжали меня с
любовью, которую Бог вложил в твоё сердце и которую
даже мое пренебрежительное отношение не смогло
иссушить. А затем ты ушел, семеня ножками, вверх по
лестнице.
Так вот, сын, вскоре после этого мною овладел ужас-
ный, тошнотворный страх. Что со мною сделала привыч-
ка? Привычка придираться, распекать - такова была моя
награда тебе за то, что ты маленький мальчик. Нельзя
ведь сказать, что я не любил тебя, всё дело в том, что я
ожидал слишком многого от юности и мерил тебя меркой
своих собственных лет.
А в твоем характере так много здорового, прекрасного
и искреннего. Твое маленькое сердце столь же велико,
как рассвет над далекими холмами. Это проявилось в
твоем стихийном порыве, когда ты бросился ко мне,
чтобы поцеловать меня перед сном. Ничто другое не име-
ет сегодня значения, сын. Я пришел к твоей кроватке
в темноте и, пристыженный, преклонил перед тобой
колени!
Это слабое искупление. Я знаю, ты не понял бы этих
вещей, если бы я тебе сказал все это,, когда ты про-
снешься. Но завтра я буду настоящим отцом! Я буду
дружить с тобой, страдать, когда ты страдаешь, и сме-
яться, когда ты смеешься. Я прикушу свой язык, когда
с него будет готово сорваться раздраженное слово. Я
постоянно буду повторять как заклинание: "Он ведь только
мальчик, маленький мальчик!"
Боюсь, что я мысленно видел в тебе взрослого мужчину.
Однако сейчас, когда я вижу тебя, сын, устало съеживше-
гося в твоей кроватке, я понимаю, что ты еще ребенок.
Еще вчера ты был на руках у матери, и головка твоя лежа-
ла на её плече. Я требовал от тебя слишком многого,
слишком многого...
Так будет всегда!
