Жги, Андрей!

Размер его весьма обманчив -  
Когда лежит и просто спит:
Он хоть и мал, весьма заманчив, 
Имея славный внешний вид.
Но стоит пальцами коснуться, 
Как он спешит скорей проснуться,
И вы почувствуете вмиг 
Как он могуч и как велик!

Меткие и весёлые четверостишья-"гарики" Игоря Губермана, посвящённые любви и прекрасному полу. Как же точно!

Американский писатель немецкого происхождения Чарльз Буковски творил в стиле так называемого «грязного реализма» – когда персонажи, вещи и события не только не приукрашаются, но ещё и описываются со всей подноготной, с грубой и даже агрессивной честностью. Это был своего рода протест против слащавых вымышленных романов и желание высказать всю правду о мире – о таком мире, какой он есть на самом деле.

Пара груш и рыжий апельсин…

Она была одета не «с иголки», Когда её увидел из авто,

Но чисто и опрятно. Ветер колкий Приподнимал подол её пальто.

Я, грустью глаз её не замечаем, Опешил так, что вымолвил едва:

«Прошу! Поедем, угощу Вас чаем!»… Кольцо на левой — видимо, вдова.

И, аромат духов её читая, Приятных, но совсем не дорогих,

Я понял — не совсем она простая, И что-то в ней не так, как у других…

Она присела на краю дивана. На юбку лёг не броский маникюр…

Стройна, красива, сущая Диана! Вот, ей ещё бы платье «ОТ-КУТЮР»!

Журнальный столик: крабы, сыр, маслины И белое французское вино,

В хрустальной вазе груши, апельсины. И две свечи, и лунный свет в окно…

Заговорить пытался осторожно, Но на вопросы под глоток вина

Она мне отвечала односложно, Какой-то мыслью заворожена…

Обрывки фраз про нужные лекарства, Про трудный хлеб и мизерность зарплат,

И что впервые… Не было лукавства В её словах про «жизнь-не шоколад»…

«Преподаю… в начальных классах… русский…», — Не поднимая глаз, сняла пиджак

И расстегнула пуговку на блузке, Как будто на Голгофу сделав шаг…

В моей тарелке покраснели крабы, (Хотя по жизни знал я много тел)

Черты увидел Женщины — не Бабы, Которую, наверное, хотел…

Я положил ладони ей на плечи И пробубнил, помимо слов, «прости!»,

Что я забыл об очень важной встрече, Что тороплюсь и мне пора идти.

Она к стене шагнула чуть поближе, Откуда на неё смотрел Моне,

Когда-то мною купленный в Париже. Я деньги доставал из портмоне

И видел, как на шее билась жила, На тонкой блузке видел дрожь осин,

Как в сумочку с очками положила, Стесняясь, пару груш и апельсин.

Была она — совсем ещё девчонка… На миг на мне остановила взор

И, за собою дверь закрыв тихонько, Она шагнула в ночи коридор…

А днём, забыв с диктантами тетрадки, Бегом, в больницу, где трёхлетний сын.

Чтоб положить на тумбу у кроватки Лекарства, пару груш… и апельсин…

***** С тех пор я не встречал её ни разу. Хотя случилось это так давно,

Я жду её, поставив фруктов вазу И белое французское вино.

Её ищу я в переулках узких В том сне, что для меня невыносим:

Расстегнутая пуговка на блузке И пара груш, и рыжий апельсин…