Как ни крути, близость, в первую очередь, начинается с отдать. Но в этом случае самоуважение не бастует из-за угрозы, что его даром раздают или вынуждают отказаться от себя в пользу нуждающихся. Самоуважение, глубоко вдыхая,  мягко успокаивается до состояния - возьми, пожалуйста, от меня не убудет. Действие, от воспитания не зависящее, поэтому особых трудностей возникнуть не должно.

Как, ни крути, близость всегда начинается с принять. По-настоящему, искренне, всем нутром. Исключая вариант – пускай полежит на скамейке запасных, погреет бок, пока скучно и одиноко, заодно потренируюсь и похвастаюсь новой игрушкой. Заставить принять близость невозможно. Если предполагаемый близкий против, выстрелы любыми путями с разных ракурсов, подсовывание в карман, пока он не замечает, подкладывание на порог квартиры каждый день, или в ящичек почты – не помогут. Вот огрести за такое можно по-крупному, но уже подставляя под удар свое собственное сердце. В его воле только захотеть самому.

Возникнув, близость не превращается в нечто само се6я обеспечивающее. Без взаимного – обоюдного – внимания, ласки и заботы близость, как и все в этом мире, затухает и покрывается плесенью. Кстати, не только на первых порах.

Ухоженная близость цветет и пахнет на радость окружающим, заряжает силой, а не пускает пыль в глаза или колет их. Ей совершенно невозможно завидовать, настоящей близостью можно только восхищаться и брать себе в пример и цели. Она безгранична: поэтому развивать ее можно и нужно бесконечно. С близостью (во время близости?)  время прекращает существовать, его просто больше не чувствуешь: вместе - хорошо, порознь - тоже хорошо.

Можно быть на любом расстоянии,  ведь у нее нет ни длины, ни жесткости, поэтому она не обременяет и не тянет назад. Близость не требует ежесекундного присутствия рядом и постоянных доказательств любви. Близость в принципе не требует и не доказывает. Вокруг близкого человека может находиться масса других людей, с каждым из которых у него выстраиваются свои отношения, не только не перекрывающие ваших, но и дополняющие их. Возможно, в силу человеческой природы, по утверждению - все познается в сравнении - или в качестве иных источников информации, тепла и вдохновения, расширения кругозора, способа не зацикливаться и пересматривать прошлое - но окружающие всегда помогают близким людям стать еще ближе. Однако  только близкие могут заполнить одиночество друг друга. Когда появляется близость, экзистенциальная тоска исчезает. Ей просто не хватает места, близость собой все заполняет и выливается в мир потоком творческой энергии.

Близость - это всегда сила и никогда слабость. Она растет изнутри, из самого центра, предопределяющего человека, и оплетает все цепочки органов, создавая крепчайший иммунитет против любых болезней и неудач. Если от нее внутри что-то рвется, ломается, колит  и свербит - это не близость, это ее иллюзия.

Разорвать близость извне невозможно. Даже после смерти одной из половин близость между ними не исчезает. Ее можно только забыть изнутри. У близости природа мифа, поэтому иногда их путают и ненапрасно, для жизни обоим нужна вера.

Выяснила, что любое душевное обнажение может вызвать широчайший спектр негативных последствий: от эмоциональной кататонии до физической тошноты.

Что-то вроде идиосинкразии к любым проявлениям доверия. Я, как любой человек, время от времени испытываю потребность в исповеди. И каждый раз, когда порыв испаряется, остается единственное желание: как можно скорее оборвать с человеком любые контакты, хотя бы на эмоциональном уровне. Проще говоря, если и видеться, то вести себя как бревно.

Может показаться, что это все проистекает из моего полнейшего неумения доверять людям с некоторых пор. И я искренне не могу понять его природу. Откуда оно вообще пошло? Настолько тотальное, настолько всепоглощающее. Постоянное ожидание предательства. Даже не так. Постоянная готовность к предательству. Особенно когда речь идет о самых близких людях.

Вероятно, все действительно очень просто. Я считаю, что недостаточно хороша для того, чтобы кто-то глубоко и искренне был ко мне привязан. Проще говоря, я... мягко говоря, не люблю себя всю, от макушки до пяток со всем содержимым. И, вероятно,  жду того же от других. Поэтому я не верю ни одному признанию в любви или попытке признаться: я просто не могу их понять и принять, по-человечески. Я не верю, что заслужила хоть немного искренней любви.

Когда я наедине с собой, мне проще об этом не помнить.