Принц х Царевич - сказ Первый, прода

Но сколь ни хорохорился царь, самоустраниться от участия в предсвадебных конкурсах ему не позволили.

Первым испытанием царица назначила игру стратегическую, заморскую, головоломную – шахматы. А главным стратегом и любителем этой забавы был Берендей Иванович, во всем царстве сравниться с ним в хитроумии никто не мог (или не отваживался).

Принцу Кириамэ игра оказалась хорошо знакома. Поэтому не теряя времени на разъяснения, за клетчатый столик уселись сразу после завтрака.

Сперва царь думал в поддавки играть – мол, продуть поскорей, да и дело с концом. Однако против желания скоро увлекся, почуяв в будущем зяте редкостно сильного противника, да и забыл про свою первоначальную стратегию. Заигрался, в азарт вошел: глаза горят, бороду закусывает, каждый ход обдумывает и взвешивает, пытается ответы наперёд просчитать… Да куда там! По снежной маске принцевой безмятежности фиг угадаешь, что он там замышляет! К обеду царь уже взмок, от царицы отмахивался, как от мухи. Едва перерыв уговорили сделать, чтобы подкрепиться.

Так и заигрались до поздней ночи: царь охал да восторженно матюгался, принц молчал да улыбался. Берендей Иванович трижды реванша требовал – и четырежды терял своего короля в ожесточенной битве. Зато потом на боковую отправился – довольный-предовольный! Царице кулак показал: мол, хренушки я тебе такого зятя упустить позволю!

Вздохнув, Пересвет взялся за шитьё. Принц-то красавец, да уж и царевич не лыком шит! Уж тоже на что-то, поди, способен? Уж косоворотку сшить да хлеб испечь сможет сам? Царица велела и в голову таких забот не брать. Слушать сыновний лепет не стала, распорядилась заказать рубашку у лучшей вышивальщицы города, да с караваем аналогично поступила. Но Пересвет упрямством в батюшку пошел: если что решил, так отступать не собирался. Все пальцы за ночь исколол – но нитку в иголку вдевать научился!

На следующее утро царица предложила жениху вторую из семи задачек: объездить норовистого жеребца. Самое что ни есть славное дело для молодца-удальца!

Кириамэ и от этого задания не отказался. Ну и что, что конь горячий? Всё лето с ним конюхи бьются, не раз в лоб подковой получали. Что за беда? Объездит, раз такова воля матушки-царицы.

И справился ведь в минуту. Все только рты раззявили. По двору вихрем вдох восхищения пронесся. На этот звук и Пересвет из окошка высунулся (как раз у себя в светёлке сидел, лён раскроить пытался по линейке, а ткань только кривыми зубцами из-под ножниц вылезала).

Вся челядь и придворные (и царевич с ними) глаза удивленно вылупили. Конь, минуту назад злобно всхрапывавший, издевательски ржавший, встававший на дыбы, копытом лягавшийся – теперь словно зачарованный семенил следом за принцем, поддевая носом ладонь. А Кириамэ будто и внимания на маячившего за спиной скакуна не обращал, делал вид, что просто так по двору кругами прогуливается. Но стоило коню голову в сторону повернуть – принц туда же оглядывался. Когда он останавливался – конь тоже вставал, ждал. Принц по земле ногой топнул – конь повторил, копытом застенчиво постучал.

Два круга сделали вот так – а там и седло жеребец принял как должное, и уздечку позволил надеть. А сам головой принцу кивает – садись верхом, покатаемся! А кроме нихонца никому к себе подходить не позволяет, копытом грозится однозначно.

Так и пришлось царю подарить принцу вредного вороного жеребца с белоснежной гривой. И до чего ж ладно всадник со скакуном вместе смотрелись!

На следующий день выпало нихонскому принцу вновь удаль молодецкую демонстрировать. На сей раз – в дружеском рукопашном бою.

В противники царица назначила самого видного богатыря из царской дружины. А видным был тот богатырь из-за своего роста и мощи: косая сажень в плечах, да ростом в сажень с аршином, шлемом небо подпирает. Ну, то есть квадратный получается в силуэте. Сам царь, когда приказы отдавал, смотрела на верзилу, невольно рот открымши – так голову задирать приходилось.

Для воинской потехи обустроили центральную площадь. Отгородили арену для боя, скамейки для именитых зрителей расставили (простые горожане не возражали смотреть стоя – их так больше на площадь набилось). Кажется, вся столица собралась, чтобы на диковинное зрелище полюбопытствовать.

Богатырь вышел биться в одних портках, босиком даже. Борода воинственно торчком, под загорелой кожей литые мускулы играют.

- Ну? Где чужеземец ваш грозный, что коня на скаку взглядом останавливает? – гудел верзила, разминая пудовые кулачищи, аж косточки трещали. – Щас мы его проучим, как на наших царевен нехристям зариться!

Народ шумел одобрительно. У лоточников леденцы на палочках расхватывали, хмельной сбитень кружками опрокидывали.

Кириамэ на испытание явился одетым в кадайский наряд. Пересвет не с первого взгляда и понял, кто это вдруг подошел и встал между ним и креслом царицы, так непривычно тот выглядел. Многослойные просторные шуршащие шелка сменились облегающим глянцевым атласом. Волосы вместо гребешков с украшениями были подобраны скромным шнурком с кисточками. Вместо сандалий на высокой подошве – короткие мягкие сапожки. Широкие самурайские шаровары сменили штаны нормальной ширины, правда, как и верхнее платье, сшитые из гладкого атласа с тонкой вышивкой синим по серебристо-серому. Такая же рубашка, с высоким стоячим воротничком и манжетами на жемчужных пуговках. А поверх – длинное узкое платье до щиколоток, но с разрезами от бедра. Застегивалось оно на ряд жемчужинок-пуговок – от ворота наискось к плечу и вниз до талии.

- Ничего себе косоворотка! – пробормотал царевич.

- Пересвет-кун! Онэгай-щимас?

Царевич встряхнулся. Вот ведь, оказывается, выпялился на своего жениха – и не заметил, что тот, недовольно нахмурив брови, протягивает ему свой пояс с набором мечей. А верно, нельзя же в рукопашную идти с оружием-то.

Богатырь при виде противника глаза выкатил, икнул – и расхохотался в голос. Кириамэ губы скривил, чертыхнулся сквозь зубы. Ему уже порядком надоела подобная неадекватная реакция на свою особу. Вот ведь дикий народ! В нихонском кимоно на него таращились, как на черта чумазого, теперь в кадайском наряде – пальцем тычут. Неужто принцу весь привычный гардероб из-за варварских вкусов менять придется? Фиг вам, привыкайте.

- Царь-батюшка! – забасил богатырь. – Неужто вы дочку родную за девку отдадите? Да виданное ль дело? Тьфу, непотребство! Люди добрые, вы гляньте на нее! Чернявая, глазами зыркает! Ведьмёнка, честное слово! Волосья-то ровно хвост кобылицы! Хоть бы косу заплела, сподручней оттаскать было бы для науки!

Кириамэ только глаза от злости щурил. Людской гогот лучше толмача пояснял обидные речи. Царю с царицей даже неудобно сделалось, поскорей отмашку дали к началу.

Сошлись, поклонились: богатырь в пояс, рукой по земле махнув, да вроде как и с насмешкой. Принц же сдержано, ровно насколько требовала спортивная вежливость, взгляда не отводя.

Богатырь, пригнувшись по-медвежьи, ринулся с рычанием на противника. Руки-лапищи расставил: схватит – разорвет!

Кириамэ лишних движений не делал. Постоял спокойно, подождал, когда верзила приблизится на рассчитанное расстояние – чуть в сторонку шагнул, мимо себя пропуская, да ребром ладони у основания медвежьей шеи легонько стукнул.

Богатырь с разбегу носом землю пропахал. Растянулся и лежит. Признаков жизни не проявляя.

- Зашиб?! – зашумел народ, не веря своим глазам.

- Убивец! Вша иноземная!! – заорали другие богатыри, приятели первого. Такие же верзилы, разве габаритами чуть поскромнее.

Дюжина богатырей кинулась к нихонцу. Криамэ не к каждому и голову повернул, стоял, точно вкопанный. А уж как налетели, плечами на бегу друг с дружкой сшибаясь… так ничего видно не стало. Совершенно скрылся принц за широкими спинами окруживших его дружинников.

- Окститесь, ироды! – привстал с места царь, бледнея от предчувствия беды неминучей. Из-за дурушки молодецкой недолго в мировую передрягу влипнуть! И стражу ведь не крикнешь – это ж и есть стража!..

Над затихшей площадью слышались всхлипы, охи, матюги. И через две секунды богатыри веером по очереди попадали, точно бревна подрубленные, головой наружу, пятками к эпицентру. В центре стоял невозмутимый принц. Поправил шнурок на волосах. И, перешагнув через стонущие полутрупы, направился к государевым креслам.

- Ну, ловок зятёк! – с распахнутыми объятиями встретил его царь. Похлопал по плечу, а сам исподтишка погрозил кулаком царице: - Не гостя, так дружину угробила своими шуточками! Иди теперь, выдавай им всем выходные пособия! Из своего кошелька!!

На четвертый день испытаний царица, сникшая от получившегося давеча конфуза, задачку придумать не смогла. Так она и сказала явившемуся к ней, как обычно, принцу:

- Прости, Ёжик, - повинилась она рассеянно. – Целое утро пропажу свою искала, не смогла тебе достойную загадку придумать… Впрочем, - подумала она, оживившись. – А и чем не загадка? Переводи, толмач-сан! Милый Ёжик, потеряла я этим утром одну вещь, очень мне нужную. Где потеряла – не скажу. Что потеряла – утаю. Отвечу лишь на три наводящих вопроса. Отгадаешь ли мою загадку? Отыщешь ли пропажу? Прояви смекалку, будь любезен!

И довольная собою, во все глаза уставилась на принца.

Кириамэ бормотание толмача выслушал, волосами тряхнул согласно. Пересвет, присутствовавший здесь же, наряженный царевной, только диву давался: надо же быть таким безрассудным, чтобы вестись на эти игры! Матушка ведь что угодно загадать могла, с нее станется!

- Ваша, государыня, пропажа круглой формы? – задал первый уточняющий вопрос Ёширо.

Не ожидавшая такого вопроса, царица даже опешила. Заикнувшись, ответила:

- Д-да… Верно.

- Зеленого цвета?

- Точно. Но как ты узнал? – совершенно растерялась Василиса Никитична.

- Это и есть ваша пропажа?

Принц достал из широкого рукава клубочек пряжи.

- Колдун… - пролепетала царица.

Царь довольно крякнул. Он давно болел за нихонца и в пустые затеи жены не верил.

- Никакого колдовства, элементарные умозаключения, - с холодной улыбкой, тронувшей уголки губ, ответил через толмача принц. – Если помните, ваше величество, этим утром мы встретились с вами в саду.

- Да, помню! – закивала царица. – Я как раз возвращалась из беседки, забыла дать поварам указания на счет завтрака. Но ведь я никому не говорила о том, что потеряла клубок!

- Я заметил тогда, - продолжал Кириамэ, - что вы были очень рассеяны. У вас в руках была корзина с рукоделием. Я также заметил, что вы вяжете что-то из зеленой шерсти. И пока вы шли по дорожке, вы произносили «кис-кис!» и оглядывались на малейший шорох в кустах.

- Приметливый какой, - смутилась царица.

- Когда я подошел к беседке, то услышал жалобное мяуканье. Вы искали внизу, ваше величество, но не подумали, что воришка спрячется у вас над головой. Котёнок, стащивший у вас клубок, влез на дерево и сидел там молча, пока вы его искали и звали. Когда же вы ушли, он хотел пойти за вами. Но нитки запутались в ветках, а воришка не желал слезать с дерева без своего трофея.

- А мне как раз не хватило этого клубочка, чтобы рукав закончить! – заулыбалась царица.

- Как вы сегодня быстро управились с заданием! – довольно потёр руки Берендей Иванович. – А может тогда, чтобы день даром не терять, еще одну задачку загадаешь? Быстрей закончите – быстрей свадьбу сыграем! – поторопил он супругу. – Что там у тебя было дальше намечено, ась? Пьяная пирушка?

Василиса Никитична кивнула. Пришлось согласиться с желанием мужа, царь всё-таки. Хотя испытание это было еще на стадии обсуждения, предложенное дядькой Патрикеем в шутку, и царица серьезно сомневалась в целесообразности подобных соревнований.

- Испытания на силу, ловкость и смекалку пройдены блестяще, - заговорила царица. – Можешь считать, что следующее задание на выносливость.

- Такая выносливость в нашем царстве жизненно необходима! – радостно предвкушая, заверил Берендей Иванович. – Без этого дела у нас ничего не делается! Менталитет такой народный, понимаешь ли.

Кириамэ слегка презрительно улыбнулся. С народным менталитетом он уже успел познакомиться.

- Не беспокойтесь, в этом отношении наши народы имеют довольно схожие традиции.

Ближе к вечеру для соревнования в саду накрыли длинные столы. Участвовать с удовольствием вызвались и придворные, и богатыри из дружины (но не те, что участвовали в побоище на площади, разумеется, те еще не очухались от позора.) Бояре – редкое дело! – не ослушались царского слова, не увильнули от почетной обязанности. Купцы и торговцы прислали своих виднейших представителей. Так же и международные делегации явились, кадайская в том числе. Даже братец Светополк не побрезговал поучаствовать. Судьями же царь Бренедей назначил себя, дядьку Патрикея и патриарха Фёдора.

Пересвет тоже заикнулся было отцу о желании за честь родины постоять. Но по малолетству был осмеян и отправлен к матери.

К царице он конечно не пошел. Решил наблюдать за испытанием из беседки.

Сначала дух соревнования был высок и бил ключом. Судьи строго следили за объемами выпиваемого, учитывали каждый кубок. Однако солнце садилось всё ниже, птицы петь перестали, в сумерках сад украсился разноцветьем фонариков из кадайской промасленной бумаги, в траве застрекотал хор сверчков, в кустах заорали вышедшие на охоту кошки. А пирушка характер соревнования постепенно утратила, превратившись в дружескую попойку. Уж и сами судьи впали в благодушное настроение, что говорить об участниках. Конкуренты лобзались и обнимались, распивали братины по-братски – что бояре с купцами, что дружинники с чужеземными послами.

Не все дошли до финала соревнования. Многих развезло, и слуги развезли их по домам. Кто-то на середине дистанции свалился под стол и храпел оттуда, богатырским посвистом приподнимая скатерть. Кто-то уронил голову в закуски – да там и заночевал.

Царь-батюшка долго пел песни своей военной юности в обнимку с патриархом. А потом сильно утомился и под руководством царицы отъехал не своим ходом прямиком в опочивальню.

Нихонцы пили на брудершафт с кадайцами. Устав сидеть за столом, отправились бродить по саду в поисках пруда, чтобы вместе насладиться поэтической красотой отражения лика полной луны в спокойном зеркале воды. И не важно им было, что сквозь кружево ветвей с неба на них смотрит убывающий месяц, а пруда в саду в помине не наблюдается.

Нихонского принца градус напитков как будто вовсе не волновал. Исправно чокался со всеми желающими его поздравить с грядущей женитьбой, потягивал крепчайшую казённую горилку, точно морс. И ничего с ним не делалось! Разве что улыбаться стал чаще и более открыто. Пересвет наблюдал из своего укрытия и надивиться не мог на такую выносливость.

Но и у нихонского принца обнаружился свой предел. До того, как к нему на заплетающихся ногах подошел дядька Патрикей, Кириамэ на вид был чист как стёклышко. Поднял в ответ на невнятный тост свой кубок, чтобы чокнуться как положено. Патрикей Дормидонтович замычал возмущенно: увидел, что кубок принца почти пуст, плеснул ему из полупустой бутыли, которую до того бережно обнимал, прижимая к груди. Чокнулись, выпили.

А дальше что вдруг случилось с принцем, царевич не понял. Похоже, последняя чарка оказалась крайней. Ёширо явно повело. Он облокотился о столешницу, спихнув свой кубок на землю, и обхватил голову руками. Пересвет понял, что победителя пьяного конкурса нужно спасать. Он и так продержался дольше всех, пора и честь знать.

- Чёрт, - ругнулся царевич, пробираясь к столу мимо мирно сопящих гостей.

В полумраке сада, не обращая внимания на людей, по земле и в траве шныряли мыши, собирая остатки угощения, в обилии сыпавшиеся со столов. Двое мышат настолько обнаглели, что влезли в упавший кубок принца.

- Кыш, мелочь ушастая! – брезгливо шикнул царевич.

- Пересвет… таскэте-кудасай… - поймав его за руку, поднял мутные глаза Ёж.

- Вакатта-вакатта, - проворчал Пересвет. Он пока еще не выспросил, что это слово означает, но уже заметил, что нихонцы, когда это слышат, мгновенно успокаиваются. – Держись за меня.

Подладившись под руку, царевич, поддерживая своего нетрезвого жениха за пояс, помог ему подняться из-за стола.

- Только бы не стошнило на меня, - бормотал царевич.

Он случайно задел ногой кубок, откатившийся в сторону.

- Чёрт, - зашипел Пересвет, заметив, что едва не наступил на вывалившихся из кубка мышат. – И эти упились за компанию?

Мышата не шевелились, лежали, будто дохлые.

Досадливо плюнув – даже звери не могут удержаться от пьянки! – Пересвет потащил суженого в его комнату.

- Онэгай-щимас… - шептал на полуобмороке принц.

- Да понял я, понял, - пыхтел Пересвет.

Нихонцу без снадобий из его заветной шкатулочки, понятное дело, не обойтись. Пришлось, правда, изрядно перерыть всю горницу, чтобы найти спрятанный ларчик.

- Вот! – поставил царевич ларец на кровать перед принцем, открыл крышку. Кириамэ потянулся к какому-то пузырьку, но неловко махнул рукой, едва не сбросил драгоценный ларец на пол.

- Э, нет! – Пересвет отодвинул шкатулку и стал по очереди выбирать склянки и подносить к глазам принца. – Это? Это? Или это?

Тот наконец-то утвердительно кивнул, мотнул головой на кувшин воды, стоявший на столе у окна.

- Ну и что, с кем не бывает, - ворчал Пересвет. – Ты же меня отпаивал. Вот моя очередь… Только целовать я тебя не стану! – добавил неожиданно для самого себя. Вырвалось как-то.

Кириамэ вернул выпитую залпом кружку, устало улыбнулся в ответ:

- Осэва ни натта. [Благодарю, я твой должник]

- Да не за что, - буркнул царевич. – Можно подумать, я тебе жизнь спас! Подумаешь, делов-то…

От выпитого снадобья глаза принца заметно прояснились, на щеках вместо нездоровой зелени проявился румянец. Координация стала получше, он принялся вытаскивать из волос заколки-украшения, смущенно стараясь скрыть напавшую непреодолимую зевоту.

- Мог бы и не надрываться так, всё равно свадьбы не избежать, - вздохнул Пересвет, помог выпутать цепочку с подвеской из прядей.

- Соу нара ий дэс нэ, - пробормотал, а глаза слипаются неудержимо. - Тоникаку боку а… акирамэнай… Ариэмасэн… - По-кошачьи свернувшись клубочком на постели, Ёширо обнял подушку. – Кими-ва боку но моно да… Дзутто исщё ни итай…  [Надеюсь на это. В любом случае я… не отступлю… Никогда… Ты - мой…  Хочу быть с тобой вечно…]

- Упрямый ты, Ёж. – Пересвет тоже зевнул, потянулся. – Ох, поздно ведь уже! А мне еще рукава пришивать.

- Э? Назэ? – не понял принц, подняв от подушки растрепанную голову. [Что? Зачем?]

- Нэмури-насай! – усмехнулся Пересвет, накрыл жениха одеялом. [Сладких снов!]

Через час, устав бороться с непокорными швами, царевич заглянул проведать принца. Месяц тоже заглянул в окна спальни, постель заливало мягкое серебро лунного света. Кириамэ во сне прикрыл глаза тыльной стороной запястья. Каскад черных волос струился с подушек на простыни, шелково отсвечивал. Пересвет отвел взгляд, прислушался к мерному дыханию. Кажется, всё в порядке.

Зря он всё-таки на волосы загляделся. Опять всю ночь синеглазые брюнетки сниться будут…

Дворцовая кошка, отправившаяся на ночную охоту, подошла вальяжной походкой к мышатам, валявшимся возле опрокинутого кубка. Принюхалась, чихнула. Брезгливо сморщив нос, принялась закапывать мелкую падаль, загребая лапой мусор и пучок петрушки, упавший со стола.

Утром Пересвет столкнулся с нихонцами в одной из галерей терема. Он хотел было подойти, справиться о самочувствии принца. Но заслышав, что разговор принца со свитой скорее похож на змеиное шипение, шаг замедлил в нерешительности. Ёж фырчал на обоих толстячков, похоже, едва ль не матерно. Те же уничижено кланялись как заведённые и свистели в ответ «Сщицурей-сщимасс! Сумимасэн!! Моусщивакэ аримассэн дэсщта!!!» [Простите! Извините!! Нижайше просим прощения!]

- Юрусэнай!! – рычал принц, мелькая веером, обмахивая горящие от гнева щеки. Глаза метали молнии, от которых оба посла готовы были бухнуться наземь и лбом доски пола пробить, кабы им на то дали разрешение. [Нет вам прощенья!!]

Вот это сцена! Пересвет в жизни не подумал бы, что Ёширо способен прийти в подобную ярость! Глядишь, убьет одним взглядом! У него даже мурашки по загривку пробежали нехорошие, когда послы его заметили – метнулись к нему с умоляющими физиономиями, схватили за руки, будто от гибели неминучей он один их спасти может.

- Ваше царское высочество! – зачастил толмач. – Смею ли спросить? Где вы были вчера вечером, в два часа после заката? Не видали ли, кто его высочество в опочивальню доставил?

- Ну… - неуверенно почесал затылок царевич. Как бы в международный скандал не влипнуть ненароком! Мало ли чего не так вчера сделал? – Да, видел. А что не так?

– Мы провинились! – причитал толмач за обоих. - Нам нет прощения! Мы, недостойные псы, забыли о долге! Не позаботились о нашем господине! Не уберегли его здоровье! Это мы должны были оберегать его тело от посягательств! Дать ему слабительное, рвотное!..

- Дамарэ! – рявкнул принц, еще больше краснея. Веером мельтешил на невозможной скорости, а глазами на царевича посверкивал из-под ресниц, смущаясь взглянуть прямо. [Прекрати!]

- Да в чем дело-то? – не понимал Пересвет.

- Принц вчера перебрал, - признался без обиняков толмач, - и у него напрочь отбило память о минувшем вечере.

- Да ну? – не поверил царевич. Оглянулся на Ёширо – но тот действительно выглядел чрезвычайно злым и недовольным. Ну да, собственно, с чего ему быть довольным-то.

- А мы, черви неблагодарные, в это время храпели под яблоней в саду! Если б не чья-то неоценимая помощь, его высочеству пришлось бы очень-очень плохо! В вине оказался подмешан…

- Уросай! – зашипел принц. Сложил рывком веер дубинкой, но в последний момент удержался, не засветил по лысинам. [Заткнись!]

- Вообще-то я не думал, что он настолько плох, что у него память отшибет, -признался царевич. – Вообще-то это я… Я помог ему добраться до комнаты. А шкатулку со снадобьями он сам мне показал. Я дал ему не то средство?

- Это были вы, ваше высочество? - едва ль не перекрестились осчастливленные послы. - Ёкатта!! Аригато вам огромное! [Слава богу!]

Если б Пересвет руки за спиной не спрятал, они бы без раздумий бросились их целовать.

- Хоунто дэс-ка? – протянул в сомнении Ёж. На лицо слегка просветлел. Жестом заставив умолкнуть свиту, шагнул к царевичу и очень официально поклонился в знак признательности. Те тоже спохватились, согнулись вообще пополам, несмотря на объемистые животы. – Аригато годзаймас. [Правда? Большое спасибо.]

- До-итащимаста, - промямлил Пересвет, машинально кланяясь в ответ. Откуда только вспомнил, сам удивился. [Не стоит благодарности]

- Мне нет прощения, - бубнил неугомонный толмач. – Это я, а не вы, должен был позаботиться о его высочестве. Отрава была такая крепкая… Надеюсь, его на вас не стошнило?

Пересвет густо покраснел, мотнул головой. Вежливость и откровенность нихонцев могли довести до нервного изумления.

Кириамэ страшно зашипел и отвесил толмачу пощечину веером, не удержался-таки. Спохватился, еще раз кивнул царевичу – и зашагал прочь, шелк рассерженно шуршал. И как только догадался, о чем тот спрашивает, ведь говорили-то не по-нихонски? Пересвет остался смотреть им вслед в растерянности.

Не удивительно, что после такого разговора он забыл переодеться для аудиенции у царицы. Впрочем, о ряженой невесте никто и не вспомнил.

Новое испытание, которое выдумала царица, непрозрачно намекало, что неплохо бы жениху сделать для невесты необычный подарок к свадьбе. Таковым прекрасно могло бы стать волшебное кольцо прабабушки Пересветланы (царициной бабки соответственно). Проблема заключалась в том, что кольцо это пропало из семейных кладовых уже довольно давно.

Семейно предание гласило, будто бы в сад, где любила гулять прабабка, будучи в те времена еще девицей, повадился летать огненный змей. Ничего вредного или похабного невиданное чудище не чудило. Даже, противно своему прозванию, ничего никогда не поджигало. Просто любило оно играть с девицами в чехарду и прятки! А по вечерам, на потеху публике, устраивало огненные фейерверки.

Однако когда прабабка вышла замуж, супругу ее дружба со змеем отчего-то пришлась не по нраву. И прогнал он чудище из садов городских, так что змей больше в столице не показывался.

То ли в обиде, то ли на память – но уходя, змей украл с пальца красавицы кольцо волшебное, с тех самых пор и пропавшее.

- В чем волшебство кольца заключается? – деловито уточнил принц через толмача.

- Поди, баловство какое-нибудь, в хозяйстве непригодное! – хмыкнул царь.

- А вот этого никто не ведает, - ответила Василиса Никитична. – Даже бабка, хоть и носила его на руке, а волшебство разгадать не сумела. И прабабка, ей его передавшая, также тайны этой не знала. И прабабка той прабабки, которая передала ей его, а та той, а эта этой…

- Понятно! – крякнул царь.

- Где следует искать это сокровище? – спросил принц. – Есть какие-нибудь предположения? Догадки имеются?

- Да чего гадать-то? – отмахнулся Берендей Иванович. – Поди, к себе в нору утащил змей кольцо, там и спрятал. Всем же известно, как эти змеюги летающие золото ценят и уважают! А норы они испокон веков только в одном месте роют – как раз неподалеку от столицы, за речкой Искрой, в заповедном лесу под Заполошной горкой. Горка так и называется, потому что на закате над ней всполохи сверкали, когда змеи там резвились. Но вы не беспокойтесь! – заверил царь. – Уж лет сорок в тех краях ни одного змея не видали. Видеть, все вымерли, гадюки, от плохой экологии. Но лес всё равно заповедным считается. Никто там не ходит, поблизости не селится. Даже разбойников отродясь не бывало, не то что в прочих уездах. Так что отправляйтесь спокойно, хоть егерей с собой берите, хоть дружину дворцовую.

- И чего ты всё растрезвонил? – зашипела на мужа царица. – Какое же это получается испытание на храбрость?

- Уймись ужо! – цыкнул Берендей Иванович. – Дядька Патрикей мне еще долговых расписок нашел, за прошлый год. Так что знаю теперь, сколько ты и чего на самом деле у кадайцев в кредит напокупала!

Царица возмутилась и притихла.

- С вашего позволения, я бы хотел поехать вдвоем с Пересветом Берендеевичем, - перевел толмач условие принца.

- Ну и славно, позволяю, - кивнул царь. – Можете хоть сейчас отправляться, погода хорошая! Особо не усердствуйте, когда будете по лесу змееву нору искать. Найдете или нет – главное, к ужину в субботу чтобы оба дома были! В воскресенье у вас свадьба, не забудьте. – Царь хмыкнул, вспомнив, что на не переодетого Пересвета при свидетелях пальцем показывать не надо бы. – Э-э… Ну, короче, даю вам отеческое благословение, скатертью дорожка.

продолжение следует