Опыт "освоения" новых церковный территорий
новой же деспотной метлою
весьма скудственен
и по "прихватам" крайне единообразен
и никакой творческой фантазии не приемлет.
И один из самых первых пионеров деспотного благоустроя,
епископ Лев Церпицкий, в сентябре 1990-го
высадился в веренной ему Новгородской вотчине
с целым десантом мальчишек-бурсаков
и доверенных ему бабуль.
Бабулек новый новгородский деспота своим волевым решением
сразу же устаканил за все
епархиальные "свещные ящики",
их же "учету" доверил и все "церковные кружки".
Тут же стал владыка Лев
отправлять на покой и всех благочинных,
сидевших на своих сытных приходах по 30-40 лет,
единолично бдевших не только "кассы" и "кружки",
но и обросших за это времячко "связями"
с партейной и градской номенклатурою.
На их места и стали поставляться,
двадцатилетние, с белыми крестиками, батюшочки,
ещё вчерашние безбрадатые семинаристики.
Той же участи подверглось и рядовое служивое духовенство
послевоенного призыву,
имевшее, скажем, блажь ложиться на больничную койку
пред самым прощенным воскресением,
из коей они и благополучно выпрастывались
уже опосля пасхальной седьмицы:
"Не можешь (не хочешь) служить и тянуть лямку каждый Божий день - на покой!"
В 1994-м был зазван из Череповца в Новгород на служение
и отец Николя Балашов:
сразу же он был назначен настоятелем храма апостола Филиппа,
однако, по приобретенной поповской привычке,
тут же на первой недели приходского служения
дерзновенно прокрался за надлежащими ему пенязями
за стойку церковного ящика,
за что сразу и схлопотал по загребучим дланям,
отправившись на услужение
в страну новгородского Макара и его телят...

Участь служилого духовенства
во вновь открываемых епархиях,
заслуженного, именитого и даже мастито-перемаститого, -
один из тех изрядливых камушков,
кои на церковно-реформенной чаше весов
всегда будут значиться со знаком "минус":
"Ах, я чем виноват?"- "Молчи! устал я слушать,
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать".-
Сказал и в темный лес Ягненка поволок..."
На этом счету, на моей памяти,
весьма показательна драматическая судьбина
митрофорного протопопа и Новгородского благочинного Михаила Елагина:
участнику Псковской миссии
и десятилетнему лагерному сидельцу,
весьма покровительствовал митрополит Никодим Ротов,
каковой в упраздненной Новгорордской епархии
и соделал отца Михаила в 1967-м "ответственным за базар":
"Действуя за широкой спиной владыки Никодима, о. Михаил Елагин разработал безотказную систему, суть которой доверительно излагал за праздничной трапезой в узком кругу слушателей. "Если вы задумали что-то построить на приходе, нужно "пропитать" все звенья цепочки – от сельского исполкома до обкома. Главное – не пропустить ни одного звена, иначе все рухнет. А когда все звенья "смазаны", стройматериал завезен, рабочие на месте, раствор готов (и тут в голосе о. Михаила звучал металл), – поить, поить и поить!"
http://rusk.ru/st.php?idar=1001081
Пересидел в своем Новгородском углу
протопоп Михаил трех архиреев: Никодима, Антония и Алексия.
На праздновании 1000-летия Крещения Руси,
на патриаршем крестном ходе,
в пудовом и расшитом каменьями
облачении с плеча
самого Иоанна Кронштадского
и в митре с брюликами в кулак
владыки Никодимуса,
шествуя замыкающим поповскую гусеницу:
надменно, важно, подбоченясь горделиво,
с манией величия выпятив живот и оскалибливаясь своим
сплошь златым тридцатитрехзубием:
"Смотрите - это Я иду!"
В 91-м, с возрождением Новгородской епархии,
первым же указом епископа Льва Церпицкого
протоиерей Михаил Елагин
был отправлен за штат,
без права служения даже панихид
на Новгородском погосте...