Пробоиной в духовной жизни Петербурга
я считаю и уход из этой жизни Владимира Малыщицкого.
Только ему наряду с Гогой и Львом Додиным
удалось дорастить театр в Ленинграде до храмового искусства:
Церковь безмолствовала, зато говорил Театр.
Некому после Малыщицкого в нашем городе
являть собою трагическое начало.
И как бы его самого не замечали последния десятилетия,
Владимир Афанасьевич и был удерживающим
от этого ныне ставшего всеобщим скатывания
нашего театрального бытия к водевилю.
Стыдно говорить но только,
что преставившийся Андрей Толубеев
кружился по сцене БДТ
с неимоверным успехом играя Мотылька.
А сам Додин разрешил у себя в "театре Европы"
поставить запредельно пошлейшую "Блажь"...
Трагический театр Владимира Малыщицкого
съела 25 лет назад зависть
уже замолкшего тогда Товстоногова,
и страх партийных чинуш перед всем неординарным,
но основной была совсем другая реалия -
нежелание самой публики внимать Голгофским обертонам:
"Не хотим чернухи, дайте нам что нибудь приятненькое!"
В 90-х Володя у себя в полуподвале на Большой Конюшенной
поставил "Веничку Ерофеева",
какого он сам, как человек - театр и сыграл,
и где озвучивая последния слова Ерофеевской поэмы:
"И они вонзили свое шило в самое горло...
Я не знал, что есть на свете такая боль,
и скорчился от мук,
густая красная буква "Ю"
распласталась у меня в глазах и задрожала!",
сам и распластывался на Голгофском кресте.
Так и сам Вениамин Ерофеев предугал свою Голгофу
мучительно умирая впоследствии от рака горла,
и получается что и Владимир Малыщицкий,
за десять лет до своего мучительного ухода
от того же рака горла,
также предизбрал собственную судьбу...