Темы для своих рассказов Саша Либуркин
подобрал на самом неожиданном месте -
на литературной помойке.
Кто бы мог подумать,
что из почти протокольного описательства
всякого рода писательских посиделок
и пиитных попоек
может сложиться целая книжица?
По крайней мере раньше,
ежели о пиитах что и писали,
то уже после их честного преставления:
у Гете был хаживший за ним следом Эккерман,
у Анны Андреевны Ахматовой - Лидия Корнеевна Чуковская,
у питерского пиитного садка - есть свой Саша Либуркин.
Причем "здесь и сейчас"
запечатлевающий этапы "литературного мейнстрима"
с диктофонной подлинностью:
"- Утром Болдуман умер, - сказал я.
- Кто, кто?
- Миша Болдуман, поэт, друг Мякишева.
- Это тот, который из Москвы к нему всё время приезжал?
- Он.
- Я его мало знал, - пожал плечами Бауэр.
- Слушай, Володя, я видел, как Миша писал стихи. Это был необыкновенный человек!
- А от чего он умер? От пьянства, что ли? – с беспокойством спросил Володя.
- Кто знает? Наверное, от болезни. Он был совсем молодым!
- Жаль… - сказал Володя. – Сейчас придём на место – помянем!
Мы прошли сквозь арку и оказались в саду Ахматовского музея.
Когда мы подошли к галерее, из неё стали выходить люди. Это были поэты.
- Миша Болдуман умер! - сообщил я.
- Знаем… - коротко ответил Валера Земских.
- Нужно помянуть! – сказал Бауэр."
http://sasha-liburkin.livejournal.com/27679.html
О смерти пиитов Саша Либуркин
в своих сказах поминает весьма часто,
и все они помирают у него "молодыми".
"На смерть поэта", по обычаю, рекою льется водка и коньяк,
кропаются, как правило, ернические вирши,
но вот одна незадача:
за последние двадцать лет
питерский писательский цех,
несмотря на свою дивизионную многочисленность,
так и не сгоношил ни одного пристойного некролога
по другу, собрату и собутыльнику.
А ведь смерть некролога, как формы литературного жанра,
разве не свидетельствует
о повальной и всеобщей "профнепригодности"
инженеров человеческих душ:
"Да, пили вместе и много, вплоть до мордоворотов в салате,
а воспомнить вроде как совсем и нечего?!"