В переломный оселок меж девятнадцатым и двадцатым,
более чем трехсоттысячно кутейное воинство
отпечатлело себя не столько в слове,
сколько на входящей тогда в моду фотографии:
"С эпохой фотографии все вернулось на круги своя:
стилизуют под картинные позы себя уже мещане, крестьяне,
кухарки, извозчики, кондукторы трамваев
и духовенство, в том числе:
батюшка
(с распущенными, "как у девки", до пояса волосами)
в муаровой рясе,
раздобревший до размеров борова,
едва помещаясь в студийном креслице
с вальяжно свешенной с подлокотника кистью руки;
рядом - с "руками по швам" - тонкая, как спичка, матушка;
вокруг, тоже навытяжку, с натужно-вымороченными физиономиями
дети - будущие Чернышевские, Добролюбовы, Джугашвили, -
идиллия "семейного счастья",
свидетельство бесконечно долгого золотого века "Святой Руси"..."
http://kalakazo.livejournal.com/2742.html
Бурсы своей системной бесчеловечностью
штамповали на потоке
вместо смиренных "паси овец пастырей"
озлобленных и способных на все и вся бунтарей:
"В Николин день, 9 мая 1895 года, 17-летний бурсак выждал,
когда ректор Владимирской семинарии
архимандрит Никон после обедни
ушел в свой цветник,
воспользовавшись мгновением,
когда тот наклонился над клумбой,
подбежал – и с размаху ударил его топором по голове...
Размахнулся вторично: топор сорвался, в руке осталось топорище...
Клобук оказался "шлемом спасения" -
Никон отделался сравнительно легкой раной.
"Одни ругали начальство, другие – семинаристов.
Кто-то кричал: "Бей!". Возбуждение росло...
Пришлось пригнать солдат, жандармов...
Вид крови и зловещие признаки предстоящей расправы
ожесточили семинаристов:
они озверели и на следующую ночь чуть было
не закололи вилами помощника инспектора... "
http://kalakazo.livejournal.com/288405.html