Акафист, прославляющий подвизи
суждалитскаго "исповедника веры"
пред его честными десятипудовыми мощами,
возможно, будет петься так:
"Радуйся, катакомбному благочестию верность сохранивый,
Радуйся, эМПэшным злочестием возгнушавыйся,
Радуйся, преподобному Максиму уподобивыйся,
Радуйся, неистоваго Аввакума славу стяжавый,
Радуйся, забугорных Иуд в предательстве уличивый,
Радуйся, нечестивую Лурьи-итскую ересь разоблачивый
Радуйся, даже до аду лурьи-итство Анафемою низвергнувый,
Радуйся, Валентине, стоятелю в Истине препрославленной..."
Однако истоки "благочестия" суждалитской поповки
коренятся не в закоулках византийской гистории
и не в старообрядном противлении "собаце Никону",
а во всё той же, предреволюционной
оперной моде на свято-китежную Русь,
на опереточно "русский стиль",
с самоварами да блинами;
зиждятся в сребряновекной эпохе театральных задников -
государево-думских и распутинско-церковных симулякров.
Ежили Суждаль - это феатронный "задник" Бакста,
то Валентин Русанцов и Фёдор Гинеевский -
это оперные попы,
из Римско-Корсаковой, а ля рюс - залепухи,
на фоне этой градской декорации
осмелившиеся своим сиплым двуголосием,
ностальжи-солировать о розановско-шмелёвском "благостоянии":
"Радуйся, застольных бесед, благочестный любителю,
Радуйся, пиршеств кутейных возглавителю,
Радуйся, яств разговельных собственнодланно приготовителю,
Радуйся, дедморозных утренников насадителю,
Радуйся, елочными побрякухами соборов украсителю,
Радуйся, софринского Китча, благотворный утвердителю,
Радуйся, акафистов честной почитателю,
Радуйся, блинков с чёрной икоркою на масленицу употребителю,
Радуйся, пасхальных яиц на горку катателю,
Радуйся, быта православного велий добротворче,
Радуйся, Валентине, стоятелю в Истине препрославленне..."