1726
Джон Говард (John Howard)
английский филантроп, посвятивший свою жизнь улучшению содержания заключенных в тюрьмах Европы. Знаменитый гуманист Джон Говард вошел в мировую историю не только как выдающийся реформатор тюремного дела в странах Старого и Нового света (за что получил имя "Говард-филантроп"), но и как один из видных энтузиастов борьбы с чумой. Родился в Лондоне. Будучи избранным в 1773 г. шерифом Бедфорда, он обратил внимание на плачевное состояние местной тюрьмы. Это наблюдение натолкнуло его на мысль обследовать положение заключенных не только в тюрьмах Англии, но и в странах континентальной Европы. Появившаяся в результате этих изысканий книга "Состояние тюрем Англии и Уэльса" (1777) стала настоящей сенсацией. Она во многом способствовала тому, что вскоре в Англии и в других странах были приняты законы, улучшающие положение арестантов в местах заключения. Изучая тюрьмы ряда стран Европы, Д.Говард обратил внимание на значительную распространенность среди арестантов так называемых "тюремных лихорадок", которые, перекидываясь на население окружающих городов, вызывали эпидемические вспышки заболеваний. Эти наблюдения натолкнули Д.Говарда на мысль заняться изучением способов борьбы с распространением заразных болезней. Несмотря на то что Д.Говард не имел медицинского образования, он, тем не менее, проявлял живой интерес к научной медицине. Среди его друзей было много известных врачей, таких, например, как впервые описавший болезненный тик лица, мигрень и некоторые другие болезни нервной системы доктор Д.Фозерджилл (1712-1780), один из основателей Лондонского медицинского общества Д.Леттсом (1744-1815) и др. По их совету Д.Говард решил заняться исследованием мер борьбы с чумой. Помимо чисто научного интереса эта проблема имела еще и очень важное экономическое значение, так как товары из стран бассейна Средиземного моря, являвшихся постоянным источником чумы, доставлялись в Англию, не располагавшую тогда карантинными заслонами, только после прохождения карантинов во Франции, Голландии и Фландрии, что резко повышало стоимость товаров и вело к огромным убыткам во внешней торговле Великобритании. Для изучения карантинного дела и мер борьбы с чумой Д.Говард в конце 1785 г. отправился в трудное и опасное путешествие по странам Южной Европы. Перед отъездом его хорошие знакомые доктор Д.Айкин (1747-1822) - специалист по инфекционным болезням и интоксикациям, а впоследствии автор биографического очерка о Д.Говарде - и доктор Д.Джебс (1736-1786), известный своими исследованиями заболеваний нервной системы, вручили ему список вопросов, которые он должен был задать врачам, обладавшим практическим опытом борьбы с чумой. Д.Говард обследовал карантины в Марселе, Ливорно, Неаполе, на островах Мальта и Занте (теперь - о. Закинтос из группы Ионических островов), в Венеции, Триесте, Костельнуово и на острове Корфу. Он побывал также в Смирне (нынешнее название — Измир) и Константинополе, где, пренебрегая опасностью заражения, посещал больницы с чумными больными. В обратный путь из Турции Д.Говард отплыл на корабле, не имевшем свидетельства о санитарном благополучии, специально для того, чтобы подвергнуться помещению в карантин и на себе самом испытать все тяготы, выпадающие на долю карантинизируемых. В связи с этим его имя может быть без больших натяжек включено в список первых врачей-героев, ставивших на себе опыты по изучению мер борьбы с чумой, таких, как А.Уайт, Р.Дежене, А.Бюлар, А.Розенфельд, Д.С.Самойлович и др. Благополучно возвратившись в начале 1787 г. в Англию, Д.Говард с помощью доктора Д.Айкина приступил к обобщению результатов своей поездки. В итоге этой работы в 1789 г. была опубликована книга под названием "Отчет о важнейших лазаретах в Европе с различными заметками относительно чумы". В 1801 г. книга была переиздана во Франции с прибавлением впервые напечатанной в 1720 г. работы авторитетного специалиста по заразным болезням, лейб-медика короля Карла II Р.Мида (1673-1754) "Рассуждения о чуме".

В этой книге, которая, по мнению Э.А.Казалета, получившего первую премию на проводившемся в России в 1890 г. конкурсе научных работ о Д.Говарде, "является, кажется, лучшим его (Д.Говарда) произведением" и которая, как указывает Н.Ревенок, "сыграла большую роль в организации борьбы с чумой", Д.Говард подробно описал местоположение, устройство и правила функционирования осмотренных им карантинов, сопроводив эти описания рисунками, схемами, планами, должностными инструкциями и другими документами, среди которых любопытен "Перечень лечебных и предупредительных мер по отношению к лицам, имевшим контакты с больными чумой", составленный 1 марта 1784 г. первым медиком медицинского департамента (магистрата здоровья) Венеции Джиамбатистой Паитони для российского правительства. Общими признаками всех карантинов были: удаленность от населенных пунктов, уединенное расположение на берегу моря (залива), на мысе или острове, двойная ограда, препятствующая контактам с местным населением, наличие помещений для изолированного содержания пассажиров и экипажей судов, а также специальных площадок для хранения, проветривания и окуривания товаров, игравших, по тогдашним представлениям, решающую роль в распространении чумы, - шерсти, хлопка, шелка, мехов и т. д. Обязательным атрибутом карантинов являлись медицинские пункты - собственно лазареты, куда помещали заболевших, и кладбища, на которых хоронили (обычно после сожжения трупов) умерших от чумы и других болезней. Д.Говард, как приверженец религиозного течения индепендентов, особо отметил наличие на территориях карантинов кладбищ для представителей различных конфессий, что в то время, по-видимому, имело важное значение. Все карантины располагали собственными источниками водоснабжения: колодцами, бассейнами, фонтанами и т. п. Сугубые меры предосторожности предпринимались при передаче корреспонденции: например, пакеты с документами от капитанов прибывающих судов помещались с помощью металлических пинцетов в сосуд с уксусом, затем в течение получаса окуривались над огнем с примесью благовоний и только потом вскрывались. Таковы были правила. Однако на практике они нередко нарушались самым грубым образом. Так, Говард подробно описал карантин в Венеции - самый старый карантин в Европе (он был открыт в 1348 г.). Этот карантин, в котором Д.Говард провел полный срок изоляции - 40 дней, произвел на него удручающее впечатление: помещения были очень грязными, вонючими, кишели насекомыми, в них отсутствовала мебель. По ироническому выражению Д.Говарда, "стены их, вероятно, не мылись на протяжении полувека". По уровню санитарии Д.Говард сравнивал карантин в Венеции с "большинством скверных палат в наиболее плохих госпиталях (Англии)". Не обладавший крепким здоровьем, Д.Говард вскоре почувствовал себя плохо: у него пропал аппетит, постоянно беспокоили головные боли. Он считал (и не без оснований), что подвергается опасности подхватить так называемую "госпитальную лихорадку". Д.Говард потребовал от администрации карантина произвести уборку и побелку стен комнаты, в которой он находился, но получил отказ. Однако не в его правилах было отступать от задуманного.

С помощью английского консула (надо отметить, что поездка Д.Говарда по странам Средиземноморья проходила под патронажем дипломатической службы Великобритании) ему удалось достать известь и побелить стены своего помещения, приведя его таким образом в надлежащее санитарное состояние. Справедливости ради следует указать, что не все карантины находились в таком же плачевном положении. Например, карантин в Ливорно считался лучшим в Европе. В Триесте, в отличие от Венеции, в комнатах имелись кровати, стулья, столы. Однако не только плохое санитарное состояние карантинов и трудности, испытываемые карантинизируемыми, беспокоили Д.Говарда. Его особое внимание привлекали случаи недобросовестного исполнения своих служебных обязанностей сотрудниками карантинов, в результате небрежности или подкупа которых сводился на нет весь смысл карантинных мероприятий. Тщательно изучив карантинное дело в Европе, Д.Говард пришел к заключению о необходимости создания карантинной службы в Англии. Свои суждения он подкреплял мнением капитанов английских торговых судов, осуществлявших перевозки грузов из стран Ближнего Востока (по-тогдашнему, Леванта и Барбарии). Д.Говард предложил разработанную им (в значительной мере идеальную) схему карантинов, сочетающую в себе строгие меры изоляции с удовлетворительными условиями размещения карантинизируемых. При этом Д.Говард считал возможным, с учетом времени перехода парусных судов из Средиземного моря до берегов Англии, уменьшить срок пребывания в карантине до 22 дней. Наибольший интерес представляют ответы на 11 вопросов о причинах возникновения, путях распространения, методах предотвращения и способах лечения чумы, которые Д.Говард задавал врачам: доктору Раймонду и хирургу Демулену из Марселя, врачу из Ливорно Джиованелли, врачу лазарета на Мальте Тею, врачу из Венеции Морадони, врачу из Триеста Вердони, неназванному врачу-еврею из Смирны и преподобному Луиджи ди Павиа - приору госпиталя Святого Антония в Смирне. После перевода доктором Д.Айкином представленных на французском и итальянском языках ответов, их систематизации и редактирования была составлена своеобразная коллективная анкета - своего рода научный обзор, характеризующий тогдашний уровень знаний о чуме. Естественно, что при недостатке достоверных сведений о причинах заболевания (как известно, возбудитель чумы был открыт С.Китазато и А.Йерсеном лишь в 1894 г.) наиболее важным был вопрос о путях его переноса, а именно: как часто чума распространяется с помощью контакта. Этот вопрос был тем более важен, что существовали противники теории инфекционной природы чумы. Так, знаменитый венский врач М.Штолль (1742-1787) вообще отрицал контагиозность заболевания и поэтому не считал нужным применять меры по предупреждению его распространения. Не осмеливаясь вступать в спор с известнейшим в Европе ученым-медиком, ссылавшимся в своих рассуждениях на примеры из древней истории, Д.Говард вместе с Д.Айкином сочли, однако, возможным - для доказательства ошибочности точки зрения М.Штолля - напомнить об очень большом числе жертв при вспышке чумы в Марселе в 1720 г.: тогда, на основании вынесенного в начале XVIII в. безапелляционного заключения медицинского факультета в Париже о незаразительности чумы, не были приняты соответствующие меры предосторожности. Снисходя к зависимому положению М.Штолля от его монархического властителя, Д.Говард делает осторожное предположение о том, что высказанное М.Штоллем суждение могло служить как бы оправданием бездеятельности властей, не желающих тратить деньги на устройство карантинов и проведение других дорогостоящих мероприятий по предупреждению распространения заразы. Среди отвечавших на вопросы Д.Говарда были представители как "контагионистов", так и "миазматиков", т.е. сторонников воздушной передачи заболевания.

Вместе с тем они признавали возможность различных способов заражения - путем контакта с больным, с его вещами и окружающими предметами, а также путем вдыхания болезнетворного начала. При этом отмечалось, что богатые люди менее подвержены заражению, чем бедные, - возможно, потому, что богатые успешнее избегают заразы: у них более просторные и лучше проветриваемые помещения, они более склонны к соблюдению чистоты и употребляют лучшую пищу, богатую овощами. При воздушной передаче заболевания опасным считалось расстояние в 5-10 шагов, при этом особенно заразным был воздух с подветренной стороны, в связи с чем предлагалось подходить к больному с наветренной стороны. Также указывалось, что воздух вокруг бедных больных опаснее, чем вокруг богатых, - по-видимому, по причинам, указанным выше. Подчеркивалось, что заболевают не все контактировавшие с больным. Поскольку медицина того времени не могла удовлетворительно объяснить этот факт, его приписывали влиянию состояния крови, общей конституции и другим субъективным причинам, якобы препятствующим восприятию инфекции. Все врачи отрицали возможность спонтанного появления чумы, отмечая привозной ее характер, в частности из Египта. Они указывали, что вспышки чумы чаще возникают в теплое время года, при этом пути распространения и формы заболевания в разные годы бывают различными. В противоположность несовершенству тогдашних представлений об этиологии, патогенезе и эпидемиологии чумы, ее клиническая картина была разработана достаточно подробно. Правда, различные клинические формы чумы тогда еще специально не выделяли. С этим, возможно, связан некоторый разнобой в ответах, зависящий от того, с какой формой заболевания тому или иному врачу приходилось иметь дело. Так, по их мнению, время от заражения до начала заболевания (инкубационный период) могло составлять от нескольких часов до нескольких дней. Например, по наблюдениям доктора из Смирны, болезнь проявлялась в течение 24 часов. Первыми симптомами заболевания чаще всего были выраженные проявления лихорадочного состояния, и лишь затем опухали паховые, подмышечные, челюстнолицевые (чаще - у детей) лимфатические узлы - возникали так называемые бубоны. Гнойнички - карбункулы могли наблюдаться в различных участках тела. Болезнь могла длиться от нескольких часов и даже минут (поражала, как "удар молнии") до нескольких недель. Выздоровление обычно растягивалось на несколько месяцев. Из числа заболевших умирало 30-50%. Преподобный ди Павиа меланхолично отмечал: "Обычно больше умирает, чем выздоравливает". По поводу весьма важного вопроса о возможности повторного заражения чумой (т.е. о развитии иммунитета) мнения врачей разошлись: одни говорили, что, по крайней мере, в течение года повторные заболевания не возникают, другие утверждали, что повторные заболевания возможны, особенно при неправильном питании, истощении, психических потрясениях. Что касается методов лечения, то большинство врачей, отмечая отсутствие специфической терапии, использовало весь лечебный арсенал того времени, применяя главным образом противовоспалительные средства. В ходу были также кровопускания, рвотные, слабительные, разжижающие, жаропонижающие, сердечные средства. Некоторые врачи назначали хину. Способ лечения, как и диета, зависел также от национальности и вероисповедания больного. Описывался, например, положительный эффект от применявшихся турецкими врачами охлаждающих процедур - обкладывания снегом и холодных ножных ванн. Этот способ лечения применяли также и русские врачи. Например, известно, что Д.С.Самойлович обращался в своих "Письмах об опыте леденящих растираний для борьбы с чумой" (1781) к западноевропейским коллегам с просьбой дать теоретическое обоснование эффективности этих процедур. Для лечения карбункулов использовались как консервативные - с помощью нарывных пластырей, так и хирургические способы. Доктор Джиованелли из Ливорно сообщил о применении при лечении карбункулов купороса в больших дозах, полезное действие которого было доказано во время эпидемии чумы в Москве в 1771 г. Об этом способе лечения западноевропейские врачи могли узнать из книг врача Московского воспитательного дома доктора К.Р.Мертенса (1737-1788): "Медицинские наблюдения над гнилой лихорадкой, чумой и некоторыми другими болезнями" (напечатана в Вене на латинском языке в 1778 г.) и "Трактат о чуме, содержащий описание ее эпидемии, бывшей в Москве в 1771 г." (вышла на французском языке в 1784 г.), а также из опубликованного в Париже в 1783 г. труда Д.С.Самойловича "Исследования о чуме, которая в 1771 г. опустошала Российскую Империю, особенно столичный город Москву, и о том, какие были найдены лекарства, чтобы ее побороть, и средства от нее себя предохранить". Книга была переиздана на немецком языке в Лейпциге, а на русском языке вышла лишь в 1803 г. Между прочим, эти данные свидетельствуют о том, что во второй половине XVIII в. существовали хорошо налаженные обоюдные научные связи между медиками России и стран Западной Европы. Заключительный вопрос касался мер по предупреждению чумы. Все врачи отмечали, что нет другого способа прекратить распространение заболевания, как избегать контакта с больными людьми и зараженными предметами. Эффективными средствами борьбы считались проветривание, окуривание, тщательная обработка помещений с помощью извести, серы, уксуса, морской воды. Тела умерших полагалось сжигать, равно как и принадлежащие им вещи. Ознакомление с этими эмпирически установленными правилами привело Д.Говарда к заключению об их универсальном значении в борьбе с любыми инфекциями. Он писал: "Учреждения, представляющие действительную ограду против самой заразительной из всех болезней - чумы, должны подать некоторые намеки на то, как предохранить себя от зараз вообще". В заключении книги Д.Говард высказал твердое намерение продолжить свои исследования - на этот раз в России, Турции и других странах Востока, считая своим долгом оказание посильной помощи жителям этих стран в организации борьбы с чумой и другими заразными болезнями. Впервые Д.Говард посетил Россию в 1781 г. Тогда целью его поездки было ознакомление с тюрьмами и исправительными учреждениями. Особый интерес Д.Говарда к пенитенциарной системе России был вызван тем, что Россия в то время была единственной страной в Европе, в которой, хотя бы формально, была отменена смертная казнь. Повторно Д.Говард приехал в Россию в конце 1789 г. После посещения Санкт-Петербурга и Москвы он отправился на юг России, где шла очередная русско-турецкая война, сопровождавшаяся большим количеством раненых и больных. Д.Говард ознакомился с состоянием военных госпиталей в Николаеве, Очакове, Херсоне. В Богоявленском госпитале (село Витовка, близ Николаева) он встретился с Д.С.Самойловичем, исполнявшим в то время обязанности губернского доктора Екатеринославского наместничества и Таврической области. Д.Говард обменялся с ним печатными трудами и выразил удовлетворение организацией лечения больных и общим порядком в госпитале. Интересно, пришли ли к общему мнению при обсуждении вопроса о способах распространения чумы строгий контагионист Д.С.Самойлович и сторонник альтернативных путей распространения чумы Д.Говард? Приехав в Херсон, где тогда свирепствовала эпидемия тифа, Д.Говард принял активное участие в борьбе с этой инфекцией. Рождество и Новый год Говард встретил в городе Николаеве, осматривая местные госпитали, а 6 января 1790 года вернулся в Херсон, где по просьбе помещика Федора Комстадиуса, согласился осмотреть его тяжело больную двоюродную сестру. Смерть больной, которой он так и не смог помочь и простуда привели к тяжелой болезни и смерти самого Говарда 20 января 1790 года, несмотря на помощь, оказанную ему личным врачом князя Г.А.Потемкина. Точное название смертельной болезни Д.Говарда не установлено. В предисловии к французскому изданию его книги указывается, по-видимому, ошибочно, что он умер от чумы. По поводу же проводившегося лечения биограф Д.Говарда доктор Д.Айкин, ссылаясь на сведения, полученные им от слуги Т.Томасона, заметил, что "имя Говарда, весьма вероятно, может быть добавлено к бесчисленному списку тех, чьи жизни были принесены в жертву эмпирическому использованию лекарств большой активности, способных принести больше вреда, чем пользы". «Не переносите моего праха в Англию, - просил он, чувствуя скорую кончину, - там, как и здесь буду я в одном расстоянии от неба... Я не желаю ни памятников, ни надписей: но хотел бы, чтоб на моей могиле поставлены солнечные часы...».

Говард был с большими почестями похоронен на даче Дофине, на левом берегу реки Веревчиной (теперь кладбище в конце улицы Некрасова). Здесь был установлен белый каменный обелиск с солнечными часами, окруженный оградой. В 1817 году Александр I, используя возможность укрепить симпатии Англии, принял решение установить на могиле известного филантропа новый памятник и отдал распоряжение Кабинету министров об ассигновании денег. К этому делу был привлечен известный архитектор Василий Петрович Стасов, который представил два варианта проекта. В мае 1818 года Александр I посетил Херсон. Гражданский губернатор граф Карл Францович Сен-При предложил ему не трогать памятника на могиле, где было совершенно безлюдно, а воздвигнуть в Херсоне новый, при въезде в город со стороны Николаева, напротив места строительства каторжно-пересыльного замка. Император одобрил это решение.

К концу мая 1820 года памятник был построен. Пьедестал и обелиск были составлены из блоков ингулецкого известняка, а солнечные часы сделаны из позолоченной меди. Вокруг памятника была устроена круглая каменная ограда с железными воротами. Черная надпись на памятнике гласила: «Говард. Скончался 20 Генваря на 65 году от рождения». Пока строился памятник, из Англии герцогом Глотчестерским был прислан гипсовый медальон Говарда, снятый с барельефа в соборе Святого Павла. К июню 1821 года скульптор В.П.Екимов в Академии художеств изготовил бронзовую копию, которую приказано было установить на памятнике. Однако на лицевой стороне памятника, занятой надписью, места не оказалось, и в том же году в своем проекте херсонский землемер Гречина предложил перестроить его, добавив дополнительный кубический камень, на котором и укрепить медальон. Он так же предложил поднять памятник на пятиступенчатое основание, чтобы он был виден из-за стены. Часть средств на перестройку памятника предоставил херсонский губернатор Август Федорович Комстадиус и она была окончена к лету 1828 года.

Имя Д.Говарда пользуется в Англии большим почетом и уважением. В соборе Святого Павла в Лондоне ему установлен мраморный памятник (автор - скульптор Бэкон), на основании которого, среди прочего, написано: "Он пал жертвою опасной, но благородной попытки выяснить причины заболевания чумой и найти средства для ее лечения. Он шел к бессмертию путем открытым, но мало следуемым, ревностно исполняя заветы христианской любви". Памятник Д.Говарду воздвигнут также в графстве Бедфорд, где располагалось его большое поместье. Портрет Д.Говарда кисти известного американского художника английского происхождения М.Брауна находится в Лондонской национальной портретной галерее. Заслуги Д.Говарда в области борьбы с заразными заболеваниями подчеркиваются во всех англоязычных руководствах по эпидемиологии и истории медицины. Деятельность Д.Говарда также нашла свое отражение в английской художественной литературе. Его имя упоминается в поэмах Э.Дарвина (1731-1802) "Жизнь растений" и "Храм природы, или происхождение общества". Д.Говарду посвятил свою оду В.Хейли (1745-1820) - "король бардов Британии", по определению Р.Саути (1774-1843), одного из представителей так называемой "озерной школы" поэтов.
Скорбящий по Д.Говарду его ближайший друг и помощник доктор Д.Айкин выразил свои чувства в стихотворении "На смерть Джона Говарда, эсквайра", наш перевод которого приводится ниже.

Ты, Говард, свой исполнил долг!.. Хозяин твой
С Херсона стен тебя зовет к себе домой:
"Приди, мой верный раб! Закончив трудный путь,
Ты в райских кущах сможешь отдохнуть.
Твой долгий путь я сверху наблюдал,
И ангелов-хранителей к тебе я посылал,
Чтоб от опасностей в пути тебя спасать,
От смерти охранять, капканов избегать.
Я направлял тебя - посланца доброты,
Как солнца луч, в глубины темноты,
Чтоб ободрить ты мог надеждой на спасенье
Моих заблудших чад, прогрязших в искушеньях.
Я звал тебя бороться в исступленьи
С пороком нищеты и преступлений.
Достаточно! Свою осилил ты дорогу.
Я испытал твою любовь и верность Богу.
Вдали от родины и преданных друзей
Ты кончил жизнь свою... Дорогой в мавзолей
Ведет тебя, наградой неба дорожа,
Твоя победоносная душа"

200-летие со дня смерти Д.Говарда в нашей стране было отмечено более чем скромно. Администрация Херсона заказала на Ленинградском монетном дворе памятную медаль (автор А.А.Королюк), один экземпляр которой был преподнесен филантропическому обществу Джона Говарда в Лондоне. Литература: Singer C., Undervood E.А. Short history of medicine. Oxford, 1962; Глязер Г. Драматическая медицина. Опыты врачей на себе. 2-е издание Москва, 1965; Казалет Э.А. О значении Джона Говарда в истории тюремной реформы. Москва, 1892; Ревенок Н.Д. Рыцарь добра и справедливости. К 250-летию со дня рождения Джона Говарда // Медицинская сестра. 1976. № 12; Слиозберг Г.Б. Джон Говард. Его жизнь и общественно-филантропическая деятельность. Биографический очерк (ЖЗЛ). Санкт-Петербург, 1891; Aikin J. A view of the character and public servicer of Late John Howard. L., 1792.


1731
Иоганн Фридрих фон Кронек (немецкое имя — Johann Friedrich von Cronegk)
немецкий поэт. Родился в Ансбахе. Его драмой «Olinf und Sophronia» открылся в 1767 году национальный театр в Гамбурге; Лессинг находил, что лучшей немецкой драмы в то время найти было нельзя. Его трагедия «Codrus» написана александрийскими стихами. Его «Oden und Lieder» не отличаются оригинальностью, но богаты разнообразными ритмическими формами; ода «Der Krieg» (1756) получила высокую оценку Лессинга. Дидактическое стихотворение «Einsamkeit» написано под влиянием Клопштока и Юнга. Его сочинения изданы в 1760—1761 годах. Умер в Нюрнберге 1 января 1758 года.


1740
Иоганн Георг Якоби (немецкое имя — Johann Georg Jacobi)
немецкий поэт, педагог, профессор философии и красноречия университета Галле. Родился в Дюссельдорфе. Старший брат философа Фридриха Генриха Якоби. Изучал теологию в Гёттингенском университете, филологию и право в университетах Хельмштедтива, Марбурга, Лейпцига и Йены. С 1766 года — профессор философии в университете Галле. В 1784 году стал профессором в университете Фрайбурга. В 1764 в Дюссельдорфе опубликовал сборник лирических стихов («Poet. Versuche»), его «Sämmtliche Werke» вышли в свет в Хальберштадте, в 1770—1774 гг. (2-е издание, Цюрих, 1807-1813; новейшее издание, 1825). На поэтическое творчество Якоби сильное влияние оказали французские поэты, особенно Грессе и Шольё. Помимо многочисленных стихов, писал либретто и песни. Сотрудничал с различными журналами, в 1774 году основал журнал «Iris». Умер во Фрайбурге 4 января 1814 года.


1751
Генрих Фридрих фон Диц (немецкое имя — Heinrich Friedrich Diez, с 1786 года von Diez)
прусский дипломат, востоковед и библиофил. Диц родился в Бернбурге, в семье бернбургского торговца текстилем Кристиана Фридриха Дица. Спустя несколько месяцев после рождения сына семья переехала в Магдебург. После обучения в магдебургской школе Диц отправился изучать юриспруденцию в Галльском университете, после чего поступил на юридическую службу в Магдебурге, вскоре возглавив канцелярию. Заскучав от чиновничьей службы, в 1784 году Диц подал прошение лично Фридриху II назначить его поверенным в Константинополе. Через два года успешной дипломатической службы Диц был возведён в 1786 году в дворянское сословие. Диц получил известность благодаря своим ориенталистским исследованиям, был знаком с Гёте и Глеймом. Диц собрал обширную библиотеку в 17 тысяч томов, которую он завещал прусской государственной библиотеке. Умер в Берлине 7 апреля 1817 года. Избранные труды: Apologie der Duldung und Preßfreiheit, o.O. (Dessau) 1781; Archiv Magdeburgischer Rechte, Magdeburg 1781; Benedikt von Spinoza nach Leben und Lehren, Dessau 1783; Über deutsche Sprach- und Schreibart, Dessau 1783; Über das königliche Buch (Fabeln des Bidpai), Berlin 1811; [Übs.] Buch des Kabus, Berlin 1811. Auch: hrsg. Turgut Vogt. Spur, Zürich 1999; Denkwürdigkeiten von Asien in Künsten und Wissenschaften. 2 Bde. Berlin 1811-15; [Übs.] Rasmi Achmes Efendis Geschichte des Krieges zwischen den Osmanen und Russen 1768—1774, Berlin 1813. Образ в кино: «Адмирал Ушаков» (1953). Литература: Franz Babinger: Ein orientalistischer Berater Goethes: Heinrich Friedrich von Diez. In: Goethe-Jahrbuch 34, 1913, ISSN 0323-4207. S. 83-100; Curt Balcke: Heinrich Friedrich von Diez und sein Vermächtnis in der Preußischen Staatsbibliothek. In: Gustav Abb (Hrsg.): Von Büchern und Bibliotheken. Dem ersten Direktor der Preußischen Staatsbibliothek Geheimen Regierungsrat Dr. phil. Ernst Kuhnert als Abschiedsgabe dargebracht von seinen Freunden und Mitarbeitern. Struppe & Winckler, Berlin 1928; Katharina Mommsen: Goethe und Diez. Quellenuntersuchungen zu Gedichten der Divan-Epoche. 2. ergänzte Auflage. Lang, Bern u. a. 1995, ISBN 3-906755-17-7 (Germanic studies in America 67); Bernd G. Ulbrich: Das Lebenswerk des Heinrich Friedrich von Diez. In: Mitteilungen des Vereins für Anhaltische Landeskunde 11, 2002, ISSN 1430-3647, S. 117—139; Ursula Winter: Die europäischen Handschriften der Bibliothek Diez. 3 Bände. Harrassowitz, Wiesbaden 1986—1994, ISBN 3-447-03471-8 (Bd. 1/2), ISBN 3-447-03430-0 (Bd. 3), (Die Handschriften-Verzeichnisse der Deutschen Staatsbibliothek zu Berlin NF 1, 1-3).


1753
Джон Борлэз Уоррен (Варрен) (Sir John Borlase Warren, 1st Baronet)
баронет, английский адмирал, посол в Санкт-Петербурге. Родился в Стэплфорде (Ноттингемшир). В 1769 году поступил в колледж Эммануэля в Кембридже, но в 1771 году, не закончив образования, решил выбрать службу в Королевском флоте. Три года спустя был избран членом парламента от Грейт-Марлоу и покинул строй. Пожалованный в 1775 году титулом баронета, Уоррен вернулся на службу в 1777 году и через два года получил в командование корабль. Перемежая учебу со службой, получил степень бакалавра в 1773 году, и степень магистра в 1776. В эпоху французской революции, командуя в чине коммодора отрядом фрегатов, Уоррен в 1794 году захватил три французских военных корабля и, находясь затем в крейсерстве, за один только 1796 год захватил в плен и потопил 220 французских кораблей, включая 37 боевых, подрывая французскую торговлю в Ла-Манше. Самым славным делом Уоррена было участие в октябре 1798 года в бою с французской эскадрой, вёзшей 5-тысячный десант в Ирландию. Состоя в эскадре адмирала Бридпорта, Уоррен получил особую задачу — не допустить этой высадки. После ожесточённой схватки Уоррен взял в плен французский линейный корабль фр. Hoche и три фрегата, совершенно расстроив предприятие французов. 12 февраля 1799 года сэр Джон был произведён в чин контр-адмирала синей эскадры. В 1797-1806 годах сэр Джон занимал пост члена Парламента от Ноттингема, а в 1807 году от Букингема. В 1802 году Уоррен был назначен членом Тайного совета и специальным посланником в Санкт-Петербург, но в 1804 году опять вернулся в строй. 9 ноября 1805 года сэр Джон был произведён в чин вице-адмирала синей эскадры. 13 марта 1806 года, между островом Святой Елены и мысом Доброй Надежды, командуя эскадрой из семи линейных кораблей и двух фрегатов, Уоррен вступил в бой с французским 74-пушечным кораблем Marengo и 40-пушечным фрегатом Belle-Poule под командованием вице-адмирала Линуа и захватил в плен оба. В 1810 году он был произведён в адмиралы синей эскадры. С 1807 по 1810 был командиром Галифакской эскадры в водах американских владений Великобритании. В 1812—1814 годах был командующим вновь созданной Североамериканской станции, и координировал все военные действия на море против Соединённых Штатов, включая морскую блокаду, борьбу с приватирством и защиту британских баз. 7 июля 1814 года сэр Джон был произведён в чин адмирала белой эскадры. После окончания наполеоновских войн, 2 января 1815 года сэр Джон стал рыцарем большого креста ордена Бани. В 1815 году Уоррен был назначен полномочным послом в Санкт-Петербург. Скончался в Гринвичском госпитале 27 февраля 1822 года. В военно-морской литературе Уоррен известен, как автор книги «Картина морского могущества Великобритании» (Лондон, 1821). Литература: Военная энциклопедия / Под редакцией В.Ф.Новицкого и др. — Санкт-Петербург: товарищество И.В.Сытина, 1911—1915; Энциклопедия военных и морских наук. Под редакцией Г.А.Леера. Том 2


1753
Мария-Жозефина-Луиза Савойская (французское имя — Marie-Joséphine-Louise de Savoie; итальянское имя —.Maria Giuseppina Luisa di Savoia)
титулярная королева Франции, жена Людовика XVIII, принцесса Сардинская и Пьемонтская. Родилась в Турине Мария Джузеппина Луиджия, как её звали по-итальянски, третий ребёнок и вторая дочь Виктора Амадея III, короля Сардинии, и его супруги королевы Марии Антонии Фернанды Бурбонской, инфанты Испанской. Её бабушкой и дедушкой по отцовской линии были Карл Эммануил III король Сардинии и его жена Поликсена Кристина Гессен-Ротенбургская, дочь Эрнеста Леопольда, ландграфа Гессен-Ротенбургского. Бабушка и дедушка по материнской линии — Филипп V Испанский и его вторая жена — Елизавета Фарнезе. Сестра Марии Джузеппины, Мария-Тереза, вышла замуж за Шарля де Бурбона, графа де Артуа, будущего Карла X короля Франции, деверя Марии Джузеппины. Также кузиной Марии-Жозефины была принцесса де Ламбаль, которая участвовала в переговорах о её браке. 16 апреля 1771 года Мария-Жозефина Савойская вышла замуж за Луи Станисласа Ксавье де Бурбона, графа Прованского, будущего Людовика XVIII. Между супругами не существовало любви и брак их был бездетным. Обе беременности её в 1774 и 1781 закончились выкидышами. В придворных кругах своего брата граф Прованский не играл ни какой роли, а жена его, женщина хитрая и неискренняя, не была любима членами королевской семьи. Не сходясь с обществом, Мария-Жозефина жила особняком в парке Монтрёй, где занималась хозяйством и разводила птиц. В 1791 году она бежала из Парижа и нашла приют у своего отца в Турине. Граф Прованский, объявивший себя регентом, жил в Вероне. После смерти Людовика XVII, единственного выжившего сына Людовика XVI и Марии-Антуанетты, в тюрьме в Тампле (16 июня 1795), французским двором в изгнании граф Прованский был объявлен королём Франции под именем Людовика XVIII.

С этого времени для него начались скитания по Европе. Мария-Жозефина, став де-юре королевой Франции, продолжала жить в Турине, где, по обыкновению, вела замкнутый образ жизни. Её общество состояло лишь из одной фрейлины Маргариты де Гурбильон, которую все придворные и сам Людовик XVIII недолюбливали. Некоторые историки предполагают возможные лесбийские отношения королевы с ее фрейлиной как первопричину её разногласия с мужем. Вторжение Наполеона в Италию в 1796 году заставило подруг переехать в Германию, они поселились в земле Шлезвиг-Гольштейн. В 1799 году для увеличения блеска своего двора Людовик XVIII вызвал жену в Митаву, предъявив ей требование, чтобы она не привозила с собой своей фаворитки. Прошло восемь лет с тех пор, как супруги расстались. Когда королева прибыла в Митаву 3 июня 1799 года г-жа де Гурбильон также приехала, но остановилась временно в городском предместье. В Митаве Мария-Жозефина опять жила особняком, навещая, украдкой от мужа, свою фаворитку, она тяготилась своим безденежьем и суровым климатом России, и изъявляла желание уехать. В марте 1801 года, когда Людовика XVIII получил из Испании денежное пособие, ей удалось отправиться на воды в Пирмонт. Через два года, в сентябре 1803 года, оставшись без средств, Мария-Жозефина приехала к мужу в Варшаву. Но не нашла там того комфорта, к которому привыкла. В ее распоряжение было всего две комнаты, а единственным развлечением прогулки по Саксонскому саду. С апреля 1805 года она снова жила с мужем в Митаве, до тех пор пока в октябре 1807 года они не переехали в Англию. Сначала они жили в Эссексе, а в следующем году осели в замке Хартвелл. Королева Мария-Жозефина умерла от отеков Хартвелл Хауса (английской резиденции изгнанной французской королевской семьи) 13 ноября 1810 года, но была захоронена в Кальярском соборе, столице Сардинии. Там её брат, король Сардинии Карл Феликс, установил внушительный памятник на её могиле с надписью «sapiens, prudens, pientissima» и «Galliarum Regina», буквально «Королева Галлии», то есть Франции.


1755
Мишель Орденер (французское имя — Michel Ordener)
французский военный деятель. Родился в Л'Опитале, департамент Мозель, Франция. Дивизионный генерал (25 декабря 1805 года), граф Орденер и Империи (декрет от 19 марта 1808 года, патент подтверждён 20 декабря 1808 года), участник революционных и наполеоновских войн. Умер в Компьене (департамент Уаза, Франция) 30 августа 1811 года. Награды: Легионер ордена Почётного Легиона (11 декабря 1803 года); Коммандан ордена Почётного Легиона (14 июня 1804 года); Коммандор ордена Железной короны (Италия); орден Льва (Бавария). Источники: Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852


1763
Каролина Шеллинг (немецкое имя — Caroline Schelling, урождённая – Михаэлис; в первом браке Бёмер; во втором — Шлегель)
немецкая писательница и переводчица. Родилась в Гёттингене. Дочь профессора Гёттингенского университета Иоганна Давида Михаэлиса. Супруга Августа Вильгельма Шлегеля и Фридриха Вильгельма Шеллинга. Муза нескольких поэтов и мыслителей эпохи романтизма. Полное имя — Доротея Каролина Альбертина Михаэлис. С ранних лет общалась в гёттингенских учёных кругах и дружила с Терезой Гейне и её будущим супругом Георгом Форстером. 15 июня 1784 года вышла замуж за друга юности, клаустальского врача Иоганна Франца Вильгельма Бёмера. 28 апреля 1785 года родился их первый ребёнок Августа Бёмер. Вторая дочь Тереза родилась 23 апреля 1787 года. 4 февраля 1788 года муж Каролины умер от инфекции, попавшей в рану. Беременная третьим ребёнком Каролина вернулась с дочерьми в родительский дом в Гёттинген, где в августе 1788 года у неё родился сын Вильгельм, проживший лишь несколько недель. В Гёттингене Каролина познакомилась с Георгом Эрнстом Таттером, сопровождавшим английского принца, и влюбилась в него. Весной 1789 года Каролина с дочерьми переехала к своему сводному брату профессору медицины Кристиану Фридриху Михаэлису в Марбург. 17 декабря 1789 года умерла дочь Тереза, и осенью 1789 года Каролина с дочерью Августой вернулись в Гёттинген. В 1791 году умер отец Каролины, её мать переехала в Брауншвейг, родительский дом в Гёттингене был продан. В марте 1792 года «кокетливая молодая вдова», как себя называла Каролина, перебралась с дочерью в Майнц, где приняла в свой дом бежавшую от брака из Гёттингена Мету Форкель и много общалась с Георгом Форстером и Терезой Гейне, поженившимися в 1785 году. В октябре 1792 года Майнц был занят французской революционной армией под управлением Кюстина. Каролина и раньше не скрывала своих демократически-революционных взглядов. Между Терезой Форстер и другом дома Людвигом Фердинандом Губером возникли интимные отношения, с которыми Георг Форстер смирился. Впоследствии Тереза Форстер с согласия своего супруга переехала с Губером в Швейцарию в декабре 1792 года. В городе стали поговаривать об отношениях между Каролиной и Форстером. 18 марта 1793 года была провозглашена Майнцская республика, которая спустя три дня присоединилась к революционной Франции. В это время Каролина забеременела от 19-летнего лейтенанта Жана Батиста Дюбуа-Крансе. 25 марта 1793 года Форстер по поручению Майнцской республики был направлен в Париж вести дальнейшие политические переговоры. Оставшись одна и опасаясь того, что Майнц вскоре будет отвоеван прусскими войсками, Каролина вместе с матерью спустя пять дней покинула Майнц. На следующий день Каролина Бёмер вместе с сопровождавшими её майнцскими якобинцами была задержана в Оппенхайме прусскими военными и затем была арестована на основании её связей с лидерами майнцских якобинцев. Сначала Каролину поместили в крепость Кёнигштайн в Таунусе, а затем доставили в таунусский Кронберг под домашний арест. Каролина скрывала свою беременность и была готова убить себя, если о ней станет известно. Друзья, знакомые и родственники пытались добиться её освобождения. Брат Готфрид Филипп Михаэлис обратился с прошением напрямую к королю Фридриху Вильгельму II, и это принесло результат. После оплаты расходов Каролина и Августа были освобождены 5 июля 1793 года. Август Вильгельм Шлегель перевёз её из Кронберга в Лейпциг, а затем в соседний городок Луку. Там под чужим именем 3 ноября 1793 года Каролина родила сына Вильгельма Юлиуса. Несколько раз её посещал Фридрих Шлегель, заботился о ней и стал крёстным ребёнка. В то время состоять в связи с офицером революционной Франции было опасно. Хотя Каролина и осмеливалась переписываться с отцом ребёнка, но дала отказ на его предложение руки и сердца. Она также отказалась передать ребёнка отцу на усыновление во Франции. Вместо этого в январе 1794 года Каролина оставила сына на воспитание в Луке, а сама уехала с дочерью Августой сначала к друзьям Готтерам в Готу. Из её переписки следует, что и она, и Августа были очень привязаны к мальчику, однако Каролине больше не было суждено увидеть сына, который умер 30 апреля 1795 года от инфекционного заболевания. После освобождения Каролина подвергалась в Германии как «легкомысленная» женщина и «демократка» общественному порицанию и дискриминации со стороны властей. В Гёттингене был издан декрет о нежелательности появления Каролины. На планировавшийся переезд в Дрезден был получен запрет. Даже старые друзья отвернулись от Каролины или подвергались давлению. В 1795 году Каролина с дочерью нашли прибежище в доме матери в Брауншвейге. Туда спустя несколько месяцев прибыл из Амстердама Август Вильгельм Шлегель. Находясь в тяжёлом экономическом и социальном положении, Каролина вышла за него замуж 1 июля 1796 года, спустя неделю супруги переехали в Йену, где были приняты местными академическими кругами. 17 июля Каролине неожиданно нанёс визит Гёте, а в декабре Каролина и Август Вильгельм съездили на несколько дней в Веймар. Тем не менее, политическое преследование не прекращалось, и неудивительно, что Каролина обсуждала планы переезда со Шлегелем в Америку. Но братья Шлегели стали играть центральную роль в йенском романтизме, и второй брак Каролины в конце концов обеспечил ей возвращение в буржуазное общество. Она принимала живое участие в литературном творчестве. На этот период приходится совместная работа Каролины и Шлегеля над переводом сочинений Шекспира. Шлегель обсуждал с супругой проблемы перевода, она подбирала варианты перевода и записывала на чистовик. Её упрекали, что её улучшения только ухудшали переводы и что она позволяла себе большие вольности с оригиналом, но в общем и целом её работа оказала помощь находившемуся в цейтноте Шлегелю. Вместе с супругой в 1797—1799 годах Шлегель перевёл шесть наиболее значимых произведений Шекспира: «Юлий Цезарь», «Двенадцатая ночь», «Ромео и Джульетта», «Буря», «Гамлет», «Венецианский купец». В 1798 году в Йену прибыл философ Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг. Как и Новалис и Людвиг Тик, он вскоре также стал частым гостем в доме Шлегелей. Между ним и Каролиной возникла любовная связь, к которой её супруг отнёсся спокойно. В начале марта 1800 года Каролина тяжело заболела «нервной горячкой» (вероятно, тифом) и в течение шести недель находилась между жизнью и смертью. Поправить здоровье она отправилась во франконский Бад-Боклет, где её в июне посетили Шеллинг и дочь Августа. Каролина выздоровела, но заботившаяся о ней Августа внезапно заболела дизентерией и умерла 12 июля 1800 года. Ранняя смерть Августы потрясла Каролину. Она запретила себе любить Шеллинга и хотела видеть в нём только духовного сына. Его духовным отцом она видела Гёте. В конце 1800 года Август Вильгельм Шлегель был переведён из Йены в Берлин. Каролина осталась, их отношения разладились. Она «полуофициально» сошлась с Шеллингом. Супруги Шлегели договорились развестись, и развод был оформлен 17 мая 1803 года. 26 июня 1803 года Каролина Шлегель вышла замуж за Фридриха Шеллинга в Мурхардте. В том же году Шеллинги переехали в Вюрцбург. Когда в 1806 году по Пресбургскому миру Вюрцбург отошёл Фердинанду Габсбургу, ставшему великим герцогом Вюрцбурга, Шеллинг отказался присягать новому правительству. В мае 1808 года Шеллинг получил должность генерального секретаря учреждённой в Мюнхене Академии изобразительных искусств, что обеспечило ему достаточно комфортное существование. В Мюнхене Шеллинги поддерживали связи с Клеменсом и Беттиной Брентано, а также с Людвигом Тиком и его сестрой, которые в это время проживали в Мюнхене. 7 сентября 1809 года Каролина умерла в Маульбронне, находясь в гостях у родителей Шеллинга, как и её дочь Августа, от дизентерии. Литература: Шеллинг, Каролина // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907.


1764
Георг Людвиг Гартиг (немецкое имя — Georg Ludwig Hartig)
немецкий автор многочисленных трудов в области лесоводства. Родился в Гладенбахе, Германия. Изучал егерское искусство в Гарце, потом учился в Гиссенском университете и с 1783 года помогал отцу при производстве лесоустроительных работ. Затем Гартиг год состоял ассистентом при центральном лесном управлении (нем. Oberforstkollegium) в Дармштадте, 11 лет служил форстмейстером у князя Сольмс-Браунсфельса в Гунгене (Веттерау), где в 1790 году открыл практическую школу для подготовки молодых людей к лесной службе. Потом, продолжая 9 лет свою лесоводственно-педагогическую деятельность в Гессен-Касселе, он много сделал относительно устройства тамошних лесов. Тогдашние политические перевороты заставили его перейти сперва обер-форстратом в Штутгарт (1807—1811), а потом, в 1811 году — обер-ландфорстмейстером в Берлин, где он и оставался до смерти. Умер в Берлине 2 февраля 1837 года. Здесь, кроме исполнения своих прямых обязанностей по заведованию казенными лесами, Гартиг читал зимой публичные лекции по энциклопедии лесных наук в Берлинском университете; кроме того, по его инициативе была основана в Берлине лесная академия, перенесённая впоследствии в Нейштадт-Эберсвальде. Приступая к общему устройству всех прусских лесов (до 1810 года, устроенных по методу Геннерта), по своему собственному методу — выбрал до пятидесяти лиц из служащих по лесному ведомству и в течение лета 1817 года впервые произвёл с ними устройство лесной дачи Бизенталь возле Нейштадт-Эберсвальде. Уже в 1819 году явилась возможность начать такие же лесоустроительные работы и в других местностях Пруссии по составленной для этого Гартигом особенной инструкции. Общие основания метода устройства, предложенного Гартигом, заключаются в следующем: определение ежегодного постоянного дохода, приносимого устраиваемым лесом, находится в тесной связи с тем состоянием, в которое намерен лесоустроитель привести устраиваемый лес к концу известного промежутка времени — оборота хозяйства; поэтому следует обращать внимание не столько на математическую точность вычисления этого дохода, сколько на хозяйственные распоряжения, которые должны быть выполнены в течение всего оборота хозяйства, что достигается составлением общего плана хозяйства и обязательным выполнением его в течение означенного промежутка времени. Соответственный этому плану оборот хозяйства разделяется на равные по времени части (обычно 20-летние), называемые периодами, и все насаждения устраиваемого леса соответственно их возрасту, состоянию и особым хозяйственным соображениям, указанным в самом плане, распределяются в те отделы времени, когда предполагается их срубка. Затем вычисляется древесная масса, которую каждое насаждение, судя по теперешнему его запасу и ожидаемому приросту, может дать при главной рубке, предполагая последнюю на середине соответствующего периода, так что все насаждения, поступающие в рубку в каждом периоде, рассматривались Гартигом как бы одно насаждение, постепенно вырубаемое. К вычисленной древесной массе прибавляется масса, ожидаемая от проходных рубок (промежуточных пользований) в течение всего оборота хозяйства, и общая сумма делится на число периодов. Полученная величина сравнивается с величиной дохода от главного и промежуточного пользований, отдельно вычисленной для каждого периода, и если в некоторых периодах замечается значительная разница, то для устранения её и возможного уравнения дохода по периодам, часть насаждений перемещается из тех периодов, где древесная масса больше вычисленной средней, в другие, где её недостает. Вследствие подобного перемещения насаждений — одни насаждения будут вырублены раньше, а другие позже, чем было предположено вначале, отчего изменится и прежде вычисленная величина материального дохода как в течение целого оборота хозяйства, так и в каждом периоде, и появляется часто необходимость в новом уравнивании древесной массы по периодам, что повторяется несколько раз. Ввиду трудности достигнуть равенства материальных доходов во всех периодах и имея в виду постепенно увеличивающуюся потребность на лесные материалы в будущем вследствие прогрессивного возрастания народонаселения, Гартиг допускал, чтобы в более отдаленные периоды назначалась сравнительно большая древесная масса, чем в ближайшие, на 1/20 часть, или 5 %. После окончания перестановки насаждений по периодам площади, назначенные для каждого периода, обозначались на плане и выделялись в натуре обычно просеками, проведенными при разделении леса на кварталы (прусские ягены). Гартиг не требовал равенства площадей насаждений, отведенных каждому периоду, ни по величине, ни по добротности почвы: тем периодам, в которые поступали насаждения старшего возраста и большей полноты, отводились меньшие площади, чем состоящим из более молодых или более изреженных насаждений. Вообще, в методе Гартига площади насаждений уравнивались по периодам сообразно с будущим состоянием их, ожидаемым при срубке. Размер среднего ежегодного дохода по массе, поступающего в течение первого периода от главной рубки в насаждениях, отведенных этому периоду, и от проходных рубок, выполняемых в насаждениях других периодов, определялся делением древесной массы, поступающей как пользование в этом периоде, на его продолжительность или, ещё вернее, через деление всей древесной массы, подлежащей вырубке в течение оборота хозяйства, на величину этого оборота. Если вследствие каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, например, повреждения насаждений огнём, насекомыми и т. п., приходится вырубить некоторые из них не в срок, назначенный по плану хозяйства, то это влечёт за собой изменение общего плана хозяйства и сделанного на основании его распределения насаждений по периодам. Верность вычисления будущего запаса насаждений зависит от точности оценки наличного их запаса и будущего прироста, поэтому Гартиг требовал подробной таксации насаждений, чем-либо различающихся между собой, и вычисления их запаса на весь оборот, для чего в приспевающих насаждениях наличный запас и прирост определялись большей частью глазомерно и только в исключительных случаях при помощи пробных площадей, или перечислительным способом; в молодых же и средневозрастных насаждениях ожидаемый запас вычислялся по опытным таблицам или по сравнению с запасом спелого леса, причём как существующие уже при устройстве молодняка, так и предназначаемые вновь к возвращению насаждения предполагались при срубке совершенно полными. Будущие запасы показывались не только в общей массе, но и с расценкой по отдельным сортиментам. Гартиг не требовал, как его предшественники, чтобы все насаждения устраиваемого леса непременно срубались в возрасте оборота рубки, но определял для каждого насаждения его хозяйственную спелость и всегда назначал раньше в рубку изреженные насаждения плохого роста и произрастающие на несоответственной почве, чем полные и совершенно здоровые. При назначении хозяйственных распоряжений Гартиг хотя и имел в виду взрастить с течением времени в каждом квартале одновозрастное насаждение, в котором бы деревья различались друг от друга по возрасту не более как на число лет, заключающееся в периоде, но не требовал строгой последовательности в распределении очередей рубки кварталов. Метод лесоустройства, предложенный Гартигом, не чужд был некоторых недостатков, к числу коих принадлежали: излишняя подробность хозяйственных распоряжений на многие десятки лет вперёд, вычисление доходов, ожидаемых от несуществующих при устройстве насаждений, расценка материального дохода отдалённых периодов по сортиментам и т. п., но он далеко превосходил достоинствами прежние методы оценки дохода и в самом себе заключал прочные основания для дальнейшего развития и усовершенствования, что вскоре и осуществилось благодаря трудам Генриха Котты и других позднейших немецких лесоустроителей. Избранные труды: «Anweisung zur Holzzucht für Förster» (1791; 8 изд. 1818; перевод на французский язык); «Physikalische Versuche über das Verhältnis der Brennbarkeit der meisten deutschen Waldbaumhölzer» (1794 и 1807; перевод на французский язык); «Beweis, das durch die Anzucht der weissblühenden Akazie dem Holzmangel nicht abgeholfen werden könne» (1798 и 1807); «Anweisung zur Taxation und Beschreibung der Forste» (1795 и 1819); «Grundsätze der Forstdirektion» (1801 и 1813); «Lehrbuch für Förster und die es werden wollen» (1808; 11-е издание. 1877; переведено на польский, чешский и русский языки: последний сделан в 1813 году кадетами Калужского лесного института Поганковым и Киреевским под заглавием «Руководство для лесничих и любителей лесов»); «Anleitung zur Forst und Waldmannssprache» (1809 и 1821); «Anleitung zur Berechnung des Geldwerthes in Betreff seines Naturalertrags schon taxirten Forstes» (1812); «Instruktion wo nach die Holzkultur in den preussicshen Forsten betrieben werden soll» (1814 и 1834); «Anleitung zur Prüfung der Forstkandidaten» (1818 и 1828); «Instruction für die preussischen Forstgeometer und Forsttaxatoren» (1820 и 1836); «Anleitung zur wohlfeilen Kultur der Waldbl ässen» (1826); «Anleitung zur Vertilgung oder Verminderung der Kiefernraupen» (1827); «Beitrag zur Lehre von Ablösung der Holz, Streu und Weidservituten» (1829); «Die Forstwissenschaft nach allen ihren Theilen in gedrängter Kürze» (1830); «Gutachten über die Fragen: welche Holzarten lohnen den Anbau am reichlichsten? und wie verhält sich der Geldertrag des Waldes zu dem des Ackers?» (1833); «Forstliches und forstnaturwissenchaftliches Konversationslexikon» (1834 и 1836, в сотрудничестве с сыном Теодором); «Erfahrungen über die Dauer der Hölzer etc.» (1836); «Kürze Belehrung über die Behandlung und Kultur des Waldes» (1837). Сверх того Гартиг редактировал специальные журналы: «Journal für das Forst-, Jagd— und Fischereiwesen» (1806-1808); «Forst und Jagdarchiv von und für Preussen» (1816-1820); «Allgemeine Forst— und Jagdarchiv» (1822—1827); издал сборник «Abhandlungen über interessante Gegenstände beim Forst— und Jagdwesen» (1830). Литература: «Gallerie württembergischer Forstleute» (1856); «Gwinner’s Forstliche Mittheilungen» (1837 и 1838); «Лесной журнал» (1883 г., вып. 7-8).

1770
Теодор-Эдм Мионне (французское имя — Théodore Edme Mionnet)
французский нумизмат. Родился в Париже. Воспользовавшись обогащением парижского минц-кабинета при Наполеоне I, задумал издать описание всех древних монет, известных в его время. Его громадный труд «Description des médailles antiques grecques et romaines» (Париж, 1806—1813, 6 томов и том таблиц; Supplément к нему там же, 1819—1837, 9 томов) обессмертил его имя. Почетный член Санкт-Петербург Академии Наук c 18 декабря 1835. Кроме того, им написаны сочинения: «De la rareté et du prix des médailles romaines» (Париж, 1815, 3-е издание, 1847, с 40 таблицами); «Poids des médailles grecques d’or et d’argent du Cabinet royal de France» (Париж, 1839). Его описание греческих монет длительное время было незаменимым руководством не только для нумизматов, но и для археологов. Умер в Париже 7 мая 1842 года. Литература: Мионне, Теодор-Эдм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 томах (82 тома и 4 дополнительных) — Санкт-Петербург, 1890—1907; Профиль Теодора-Эдма Мионне на официальном сайте Российской Академии Наук.


1773
Луи Огюст Виктор де Ген де Бурмон (французское имя — Louis Auguste Victor de Ghaisne de Bourmont)
французский граф, маршал Франции (1830 год), маршал Португалии (1833 год). Бурмон родился в Анжу, в родовом замке. Образование получил в Королевской военной школе Сорезе и по окончании её в 1790 году был определён офицером в гвардию. В самом начале Великой Французской революции перешёл адъютантом к принцу Конде; в 1795 году предводительствовал отрядом Вандейцев, и потом был послан в Англию для истребования обещанных вспомогательных войск, и хотя его миссия была неудачна, но за усердие и верность к Бурбонскому царственному дому, тогдашний граф д’Артуа (впоследствии король Карл X), наградил его орденом Святого Людовика. В начале 1799 года, когда шуаны потеряли было всякую надежду на дальнейший успех своего дела, Бурмон снова оживил королевскую партию, под прозвищем «Ренардин» приняв команду над двухтысячным отрядом Мансских шуанов, и, предводительствуя этой горстью удальцов, 16 октября 1799 года овладел городом Ле-Маном. После замирения северо-западной Франции Бурмон отправился в Париж, там обратился к первому консулу, и был принят на службу. Но якобинцы, заклятые враги роялистов, сумели впутать Бурмона в дело о взрыве адской машины, и донесли на него, как на соумышленника. Министр полиции Фуше поверил доносчикам; Бурмон был посажен в Безансонскую цитадель. Просидев в ней три с половиной года, он 5 августа 1804 года бежал в Португалию, и находился там до 1808 года, то есть до самого занятия королевства генералом Жюно. Был опять арестован как бежавший из тюрьмы, однако по ходатайству Жюно был освобождён и отправлен в Париж. Там Бурмон решился явиться к самому Наполеону. Наполеон не отринул храброго воина, и дал ему должность начальника штаба 2-й пехотной дивизии в Итальянской армии. Бурмон отличился военными подвигами в 1813 и 1814 годах, за отличие в сражении под Дрезденом был удостоен ордена Почётного легиона и в октябре 1813 года за отличие Лютценской битве получил чин дивизионного генерала. В 1814 году за примерную, мастерскую защиту Ножана (как было сказано в бюллетене) Бурмон был произведён в дивизионные генералы. По возвращении Бурбонов, 31 марта 1814 года, он был из числа первых генералов французской армии, принявших сторону династии.

Людовик XVIII пожаловал его большим крестом ордена Почётного Легиона, и 31 мая назначил командиром 6-й дивизии, в Безансоне. В эпоху Ста дней Бурмон, перешёл на сторону Наполеона, но накануне сражения при Линьи оставил армию и 15 июня выехал за границу. Возвратившись во Францию вместе с королём Людовиком XVIII, он был назначен командиром 2-й гвардейской дивизии; отличился во время похода герцога Ангулемского в Испанию; сделан главнокомандующим в Мадриде, и 9 октября 1823 года возведён в достоинство пэра. Строгие полицейские меры, вынужденные обстоятельствами, навлекли на него ненависть народа, и он должен был выехать из Мадрида. Возвратившись в Париж, Бурмон ревностно защищал права престола в палате пэров, и 9 августа 1829 года получил пост военного министра. Слава воина ожидала его на берегах Африки: ему суждено было завоевать для Франции новое государство. Здесь, при взятии Алжира, военные дарования Бурмона явились во всем блеске. Однако при штурме он потерял сына. За весть об истреблении гнезда африканских пиратов, Карл X 14 июля 1830 года прислал Бурмону маршальский жезл. Но за отказ присягнуть новой династии Бурмон был исключён из списка маршалов, и замещён Клозелем. Бурмон вынужден был оставить военную службу и бежать из Франции. С тремя оставшимися в живых сыновьями он отправился сперва в Порт-Магон, на остров Менорку; потом уехал в Англию. В 1833 году Бурмон в звании главного маршала Португалии был главнокомандующим в португальской армии дона Мигеля; наконец, потеряв в Португалии другого сына, оставил военное поприще, и удалился в Швейцарию, а потом в Италию. В 1840 году он, получив амнистию, приехал во Францию и скончался 27 октября 1846 года в своём замке в Инсе. Награды и премии: Военный орден Святого Людовика (Франция); Кавалер Большого Креста ордена Почётного легиона. Источники: Военный энциклопедический лексикон. 2-е издание — Том II. — Санкт-Петербург, 1853; Бурмон, Людовик-Август, Виктор, граф де-Гэнь // Бомбарда — Верещагин, Александр Васильевич. — Санкт-Петербург; [Москва] : Типография товарищества И.Д.Сытина, 1911. — Страница 157. — (Военная энциклопедия : [в 18 томах] / под редакцией К.И.Величко [и другие] ; 1911—1915, том 5); Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852. Vol. 1.