1835
Василий Иванович Кельсиев (или Кельсиев)
российский революционер, журналист и переводчик. Эмигрант, сподвижник А.И.Герцена, сотрудник Вольной русской типографии в Лондоне, этнограф, историк раскола, писатель. Основатель русской социалистической колонии в Тульче (Турция). В 1867 году отошёл от политической деятельности, вернулся в Россию, получил прощение и права гражданства. Василий Кельсиев родился в Санкт-Петербурге, в дворянской семье, принадлежавшей к кавказскому княжескому роду, появившемуся в России в конце XVIII столетия. По другим данным, он вёл своё родословие от мордовских аульных князей. Его прадед принял при Екатерине II российское подданство и назывался Ютмек Кельсий. Право на княжеский титул было с течением времени утрачено, дед Василия был священником, а отец — чиновник при санкт-петербургском таможенном пакгаузе. Сам Василий рано осиротел, поэтому воспитывался без родителей. Он рос бойким, подвижным, способным ребёнком. Десяти лет, в 1845 году, был отдан в Санкт-Петербургское коммерческое училище, где обучался за счёт Российско-Американской компании. Окончив училище в 1855 году, Василий обязался Российско-американской компании отслужить в колониях несколько лет, чтобы возместить расходы, потраченные на его обучение. Ввиду начавшегося расширения торгово-экономических отношений с Китаем, компания рассчитывала осваивать китайский рынок, а для этого ей был необходим специалист со знанием китайского и маньчжурского языков. Поэтому Василий должен был продолжить образование и в качестве вольнослушателя до 1857 года слушал лекции на восточном факультете Санкт-Петербургского университета. Кельсиев понимал около 25 языков и наречий, а на 14 из них мог говорить. В особенности хорошо он изучил китайский язык. В это же время он предполагал поступить в армию волонтёром в разворачивавшейся Крымской войне, однако в силу правительственного распоряжения об определении волонтёров лишь в резервные войска его намерение осталось неосуществлённым. В это время Василий сблизился с радикальным студенчеством, с Н.А.Добролюбовым, Н.С.Курочкиным и В.С.Курочкиным. Ещё ранее этого, в Коммерческом училище, Кельсиев познакомился с будущим герценовским агитатором Андреем Ничипоренко. В следующем 1858 году Василий отправился бухгалтером Российско-Американской компании на Аляску, бывшую в то время российской территорией, но до места назначения (город Ситка) не доплыл. В мае 1859 он сошёл на берег в Плимуте. Свой поступок он мотивировал болезнью жены — Варвары Тимофеевны Кельсиевой. В письме к А.И.Герцену Кельсиев спросил совета, остаться ли ему в Плимуте, и существует ли возможность заработка для эмигранта в Лондоне. Получив ответ, он уволился из Российско-Американской компании, в ноябре 1859 года явился в генеральное российское консульство в Лондоне и объявил о своём намерении не возвращаться в Россию совсем. Он остался в Великобритании на положении политического эмигранта, хотя в своих воспоминаниях Герцен и Тучкова-Огарёва писали, что отговаривали Кельсиева от участи эмигранта.

К.Маркс. Выписки из «Сборника правительственных сведений о раскольниках» В.И.Кельсиева. Выпуск 3. «О скопцах». Лондон, 1862.
Эмиграция
В английской столице Кельсиев находился с ноября 1859 г. по март 1862 г. Он поселился с женой и годовалым ребёнком, вскоре умершим, в Фулеме, — бедной окраине города. Некоторое время Василий жил на Олбани-стрит (Albany Street). Он быстро сблизился с кругом русских эмигрантов, группировавшихся вокруг А.И.Герцена, Н.П.Огарёва и М.А.Бакунина, в частности с Н.М.Владимировым, бывшим товарищем по Коммерческому училищу, служившим в качестве бухгалтера российской фирмы «Скворцов и К°», П.А.Ветошниковым, ещё одним воспитанником Коммерческого училища, и польским революционером Артуром Бенни, с которым в 1860 году Кельсиева познакомил Герцен. Сам Герцен радушно отнёсся к Кельсиеву, но порицал его неуравновешенность и спонтанность его поступков. В семье Герцена Кельсиев давал уроки русского языка старшей дочери Герцена — Наталье Александровне Герцен. Кельсиев принял деятельное участие в работе Вольной русской типографии, он печатался в газете «Колокол» (статья «Гонение на крымских татар», 1861), а также публиковал отдельные свои работы. В 1860 году по инициативе Герцена Кельсиев начинает заниматься сбором сведений и материалов о старообрядцах. Василий увлёкся этой работой и в ближайшие два года был полностью ею захвачен. Он открыл новый для себя неведомый ранее огромный и самобытный пласт культуры русского старообрядчества. Вслед за А.П.Щаповым он пришёл к выводу о том, что в старообрядчестве скрыт значительный антиправительственный потенциал, которым при умелой организации можно воспользоваться в интересах революционных преобразований в России. Таким образом, в расколе его интересовала не столько религиозная, сколько политическая сторона. В его руках оказываются официальные российские документы по истории раскола, которые ему удаётся систематизировать и издать в Лондоне в виде «Сборника правительственных сведений о раскольниках» в четырёх книгах, (1860—1862 гг.) и «Сборника постановлений по части раскола» в двух книгах (1863). Значение этого труда вынужден был признать даже консервативный «Русский вестник». В библиотеке Карла Маркса сохранился третий выпуск сборника Кельсиева под названием «О скопцах. Исследование о скопческой ереси Н.И.Надеждина и др.» с марксовыми пометками и выписками, с дарственной надписью Кельсиева „В русскую читальню в Париж. В.К.“. Кельсиев вместе с неким учёным евреем принимается за новый нецерковный перевод Библии («с одного еврейского текста… без произвольных вставок из перевода LXX и славянского») и переводит книги Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Этот перевод был опубликован под псевдонимом Вадим в Лондоне в 1860 году. Поскольку первый русский синодальный перевод Библии был закончен лишь в 1876 году, в России перевод Кельсиева вызвал ответную реакцию. Как писал «Колокол» 1 февраля 1861 года: «Императрица Мария Александровна препроводила экземпляр русского перевода Библии в Духовную Академию с примечанием, чтоб Академия торопилась со своим переводом. Таковое поощрение обязывает русскую типографию в Лондоне благодарить е. и. в. [её императорское величество].» — «Колокол», лист 91, 1861, 1 февраля, страница 768. А.И.Герцен расценивал перевод Кельсиева неудачным. По мнению критика журнала «Русский вестник», «Цель господина Кельсиева, которую он поставил себе при издании перевода Библии, состояла в том, чтобы чтимое сотнями миллионов людей за неприкосновенную святыню слово Божие низвести на степень лёгкого и занимательного чтения, и сделать перевод, пригодный „для прений и изучения еврейского языка“» (заключительные слова взяты критиком из предисловия к книге Второзакония). По мнению профессора П.А.Юнгерова, этот перевод был направлен против начатого тогда Синодального перевода, обещавшего пользоваться чтением LXX и славянским. Своё гонение на LXX и славянский перевод переводчик перенес и на произношение собственных имен и на священную терминологию, заимствовав первое от евреев, а вторую из разговорного русского языка. Так появились в нем: Паро (фараон), Иицехак (Исаак), Моше (Моисей), и т. п.; также: Господин (вместо Господь), ящик и сундук (вместо скиния и кивот); в этих гонениях переводчик доходит даже до нелепой замены слова жена словом человечица (Быт. 2, 23), и до перевода: Паро возвысит (?) голову — вместо фараон снимет голову (с хлебодара — Быт. 40, 19)… Очевидно, что этот перевод должен быть всячески избегаем. — П.А.Юнгеров Помимо указанной литературы Василий Кельсиев предпринял также издание «Стоглава», которое критик «Русского вестника» признал неудачным.
Турецкий подданный Василий Яни
Изучив состояние раскола в России, Василий Кельсиев с целью выяснения действительного положения дел в среде московского старообрядчества, а также для организации перевозки герценовской нелегальной печати и координации деятельности различных противоправительственных организаций в России 2 марта (или 4 марта) 1862 года конспиративно, по паспорту турецкого подданного Василия Яни, прибыл в Россию. В Петербурге его принял другой герценовский эмиссар — английский подданный Артур Бенни, он разместил его на своей квартире и помог ему оформить в полицейском участке вид на жительство, поскольку сам Василий опасался осложнений со стороны полиции при регистрации своего фальшивого паспорта. Четыре из пяти недель он провёл в Москве. В течение своего непродолжительного пребывания в России Кельсиев встречался с Н.А.Серно-Соловьевичем и А.А.Серно-Соловьевичем (это была не первая их встреча, до этого он встречался с ними в Кенигсберге), пытался распространять между старообрядцами агитационные прокламации и найти себе союзников среди влиятельных старообрядцев, но быстро убедился в ошибочности своих надежд на революционность раскольников, его агитация в пользу их активного политического противостояния властям не увенчалась успехом. Василий Иванович находился в России весь март и начало апреля, в это время он примыкал к революционному кружку Артура Бенни и Андрея Ничипоренко, выпускавшего в собственной типографии прокламации «Русская правда». Писатель Н.С Лесков, также входивший в этот кружок, позднее в очерке «Загадочный человек» так описывал результаты этого приезда: «Впоследствии этот визит наделал кучу хлопот, а приютившему Кельсиева московскому купцу, Ивану Ивановичу Шебаеву, стоил даже продолжительной потери свободы, чего старушка мать Шебаева не перенесла и умерла, не дождавшись решения судьбы арестованного сына». В начале апреля Кельсиев покинул Россию и переправился со своим паспортом в Лондон. А.И.Герцен так вспоминал о приезде Кельсиева: «Весной возвратился из Москвы и Петербурга Кельсиев. Его поездка, без сомнения, принадлежит к самым замечательным эпизодам того времени. Человек, ходивший мимо носа полиции, едва скрывавшийся, бывавший на раскольничьих беседах и товарищеских попойках — с глупейшим турецким пассом в кармане — и возвратившийся sain et sauf [здоровым и невредимым] в Лондон, немного закусил удила. Он вздумал сделать пирушку в нашу честь в день пятилетия «Колокола», по подписке, в ресторане Кюна.» — А.И.Герцен, «Былое и думы», часть седьмая, глава 1. Вскоре после Кельсиева в Лондон проследовал А.И.Ничипоренко с писателем Н.А.Потехиным. Они направлялись к Герцену представлять интересы петербургской конспиративной организации «Земля и воля», а также за партией свежей герценовской нелегальной печати. При переходе австрийско-итальянской границы Ничипоренко неожиданно выдал себя, выкинув под стол компрометирующие письма. Копии писем были высланы в Россию, а Ничипоренко беспрепятственно проследовал через границу и прибыл домой в Прилуцкий уезд Полтавской губернии. Там он был задержан 28 июля 1862 года, доставлен в Петербург, где быстро начал давать признательные показания. Так начался процесс 32-х, одну из главных ролей в котором пришлось играть Кельсиеву, — однокашнику Ничипоренко. Полиция вскоре узнала от Ничипоренко о нелегальном приезде Кельсиева и в декабре 1862 года затребовала его приезда в Россию. Кельсиев отказался добровольно явиться на следствие, за что был заочно 10 декабря 1864 года приговорён Сенатом (высочайше утверждено 30 марта 1865 г.) к изгнанию из России навсегда и лишению всех прав состояния. По оглашении приговора по этому процессу за пособничество Кельсиеву московский купец старообрядец-поповец Иван Иванович Шебаев (или Шибаев) (родился в 1835) был на год оставлен под надзором полиции, Николай Фёдорович Петровский наказан одним годом тюремного заключения; Артур Бенни был наказан трёхмесячным заключением и высылкой за границу без права возвращения в Россию; сам Андрей Иванович Ничипоренко спустя год и четыре месяца умер в Петропавловской крепости, так и не дождавшись конца следствия.

В первом номере газеты для старообрядцев «Общее вече» помещена статья Кельсиева «Донос иже по делам веры фискальствующего купца Сопёлкина»
Вторая эмиграция
По возвращении в Лондон английский издатель Трюбнер предложил Кельсиеву работу по составлению русской грамматики для англичан и перевод некоего английского финансового труда. Но такая работа не удовлетворяла пылкого революционера. Кельсиев, забыв о своей неудачной агитации среди старообрядцев, вновь обдумывает план, как найти в старообрядцах союзников и опору в своей революционной деятельности. С этой целью он задумывает пропагандировать свои социалистические идеи среди широких народных масс через общедоступную газету. Поддержкой этому начинанию он заручился у Н.П.Огарёва, так возникла идея приложения к газете «Колокол» — «Общее вече», поскольку аудитория основной газеты была представлена преимущественно образованными читателями. Попытка расширения читательской аудитории и всесословной «народной» газеты наткнулась на разногласия в этом вопросе с А.И.Герценом. Газета начала выходить 15 июля 1862 года и выходила до 15 июля 1864 года. «Борьба за старообрядца» заключалась в обсуждении вопросов свободы вероисповедания и пропаганде идей русского самобытного общинного социализма, защите от социальной и политической дискриминации иноверов, староверов, раскольников всевозможных толков. Газета, руководимая Кельсиевым, зачастую воспринималась как «газета для старообрядцев». В октябре 1862 года Кельсиев отошёл от редактирования газеты. С другой стороны, и руководство старообрядцев в лице епископа Пафнутия (Овчинникова) после встречи с Герценом в Лондоне наложило запрет старообрядцам России на какие-то бы ни было отношения «с этими безбожниками». Герцен позднее посвятил Кельсиеву отдельную главу «Былого и дум», где писал о Василии как о «нигилисте с религиозными приёмами и нигилисте в дьяконовском стихаре». По мнению Герцена, Кельсиев «учился всему на свете и ничему не научился дотла, читал всякую всячину и надо всем ломал довольно бесплодную голову. От постоянной критики всего общепринятого Кельсиев раскачал в себе все нравственные понятия и не приобрёл никакой нити поведения». Исключительно газетная работа целиком не удовлетворяла Кельсиева, он искал себе практической деятельности, и для этого вновь пустился в путь, Герцен пытался безуспешно отговорить его. Осенью 1862 года Кельсиев решил покинуть Англию, оставив жену с дочерью в Теддингтоне на попечении Герцена, и отправиться для организации противоправительственной деятельности в Австро-Венгрию, но австрийская полиция вынудила его покинуть страну, приняв Василия за тайного русского шпиона. После этого Кельсиев проследовал в Константинополь. В Константинополе Кельсиев жил до декабря 1863 года, пытаясь объединить различные оппозиционные элементы и подчинить своему влиянию проживавших там старообрядцев. Там он сблизился с некоторыми польскими эмигрантами, встреча с которыми оказала на него довольно сильное воздействие, Кельсиев впервые начал сомневаться в ценности своей агитационно-пропагандистской деятельности, в осуществимости принципов революционного и социалистического преобразования, в которые незыблемо верил прежде.

Кельсиев (Иванов-Желудков) в журнале М.Н.Каткова вместе с Достоевским и Фетом
Колония в Тульче
В мае 1863 года младший брат Василия Иван, отбывавший заключение за студенческие беспорядки в Москве, совершил побег и прибыл к брату в Турцию 2 (14) июля. Кельсиев почувствовал стремление жить среди русских, с этой целью вместе с Иваном, а также с Садык-пашой (М. С. Чайковским) он решает основать русскую колонию в Тульче на Дунае. Смысл этой колонии, по Герцену, состоял в эксперименте по организации нового типа коммуны. Члены новой общины должны были заниматься революционной пропагандой среди раскольников, организовать школу для детей казаков-старообрядцев, на практике осуществить опыт общинной жизни, прибыль и убыль от экономической деятельности делить поровну, так же как поровну должна была делиться между всеми трудная и необременительная работа. Эксперименту должна была благоприятствовать относительная местная дешевизна жизни. Ещё одним мотивом для организации колонии вблизи русской границы было стремление основать место обитания для беженцев из России, желающим устроить свою жизнь в соответствии с новыми социалистическими идеалами. По мнению Тучковой, Кельсиев воспринимал русскую колонию в Тульче как «землю обетованную» для русского эмигранта. Кельсиеву удаётся сблизиться с местным атаманом русских казаков-некрасовцев — секты донских казаков-раскольников — Осипом Семёновичем Гончаровым (1796—1880), на какое-то время убедить его прислушаться к идеям общинного социализма, а для этого лично познакомиться с его духовным вождём — А.И.Герценом. Вняв совету Кельсиева, Гончаров отправился из Турции в Лондон, по пути был принят французским министром иностранных дел Э.Тувенелем, прожил у Герцена с 14 по 19 августа 1863 г., неопределённо пообещал помогать революционной работе новых колонистов, но впоследствии уклонился от помощи в создании русской типографии в Добрудже и направил на имя Александра II адрес старообрядцев с просьбой о веротерпимости, вызвавший критику Герцена и Огарёва. Несмотря на разногласия между Герценом и Кельсиевым, всё это время между ними не прекращалась переписка. На обратном пути из Лондона Гончаров возвращался вместе с женой и дочерью Кельсиева, 29 августа 1863 г. Варвара Тимофеевна вместе дочерью прибыла в Константинополь. Колония в Тульче просуществовала с декабря 1863 по апрель 1865 года. В начале 1864 года к колонистам присоединились два русских офицера-эмигранта: П.И.Краснопевцев и М.С.Васильев. Начало деятельности общины складывалось очень удачно: отношения с казаками, скопцами, турками и румынами сложились вполне доброжелательные. Кельсиев даже был избран старшиной казаков, заслужив их доверие. Кельсиеву удаётся выиграть несколько весьма спорных судебных процессов с соседями старообрядев, после чего те все свои дела начали поручать Кельсиеву, обходясь без помощи турецкого суда. Одновременно Василий Иванович пытался распространять среди раскольников прокламации «Земли и воли» и издания Герцена, поднять их на помощь повстанцам Подолии и Волыни, склонить их к высылке своих эмиссаров для организации старообрядческих мятежей и восстаний среди терекских, уральских и донских казаков, убедить старообрядческого архиепископа Аркадия устроить типографию для печати прокламаций и воззваний к старообрядцам. В конце концов, соратникам Кельсиева удаётся организовать собственную типографию, однако белокриницкий митрополит Кирилл запретил старообрядцам вступать в контакт с тульчинскими колонистами. Наблюдая равнодушие раскольников к своей агитации, и снижение революционной активности в России после подавления польского восстания 1863 года, Кельсиев начал испытывать разочарование в своей деятельности. В июне 1864 года умер от тифа младший брат Василия Иван, что явилось для Василия тяжёлой потерей. Начались трения с атаманом Гончаровым. Атаман писал Герцену о том, что Василий с горя начал пить. В ночь на 8 февраля 1865 г. Краснопевцев повесился, Васильев покинул общину. Кельсиев также бросает начатое дело и оставляет общину, взяв с собой семью (у него только что родился сын). Началась полоса скитаний Кельсиева по Балканам. Сначала он бесцельно отправляется в Константинополь, затем в дунайские княжества. Герцен, пытаясь облегчить бедственное положение семьи Кельсиева, высылал ему небольшие суммы денег. Остановившись в Галаце, Кельсиев нашёл место дорожного чиновника, но от эпидемии холеры друг за другом умирают его малолетние сын и дочь, вслед за ними от скоротечной чахотки 3 (15) октября 1865 г. умерла жена Кельсиева Варвара Тимофеевна. Василий сам выкопал всем троим могилы и сам похоронил их. Герцен написал в «Колоколе» сочувственные некрологи о смерти Ивана Кельсиева и Варвары Тимофеевны, называя её «твёрдой, превосходной женщине», вынесшей «добровольную ссылку, страшную бедность и всевозможные лишения».

Герцен и Огарёв летом 1861 г.
Разочарование и ностальгия
После смерти семьи Кельсиев жил в Вене (1866), путешествовал по Венгрии и Галиции, оттуда он под псевдонимом Иванов-Желудков отправлял свои корреспонденции, путевые очерки, материалы по этнографии и мифологии славян в русские газеты и журналы. Эти органы печати не были радикальными: умеренно-либеральные «Голос» и «Отечественные записки», консервативный «Русский вестник». Ещё 17 декабря 1864 года Кельсиев писал консервативному литератору Д.В.Аверкиеву о своём охлаждении к «нигилизму» и о намерении печататься в русских журналах. По словам Кельсиева, в славянских землях Австро-Венгрии он встречал ту же самую веру в Россию, какую он постоянно видел в турецких старообрядцах-казаках. Под влиянием этих поездок и будучи подавленным потерей семьи, Кельсиев всё более склонялся к славянофильству. Своими сомнениями Кельсиев делился с Герценом. Александр Иванович писал в «Былом и думах», что письма Кельсиева этих лет (их переписка длилась до 1866 года) полны тоски и отчаяния. 2 ноября 1866 г. Кельсиев приехал в Яссы и направил отсюда несколько корреспонденций в газету «Голос». Как вспоминала Тучкова-Огарёва, Герцен, не зная о владельце псевдонима Иванов-Желудков в «Голосе», узнал Кельсиева по слогу, так ему стало известно о том, что Кельсиев в это время находился в Яссах. В это время их переписка прекратилась. По утверждению «Русского биографического словаря» А.А.Половцова, Герцен фактически отвернулся от Кельсиева, не отвечая на полные пессимизма письма Василия Ивановича. 20 мая 1867 года Кельсиев прибыл на российский таможенный пункт в Скулянах в Бессарабии, сообщил о себе, что он эмигрант и государственный преступник, не подвергавшийся суду. После этого он сдался пограничным властям. Как писал Кельсиев в «Исповеди», «он ещё накануне был далёк от этого шага и почувствовал неудержимую тоску по Родине лишь тогда, когда увидел на австрийской границе, как отмывали грязь с отправляемой в Россию брички».
Возвращение в Россию
Василий Иванович был доставлен в Кишинёвскую тюрьму, откуда отправлен 2 июня в Санкт-Петербург в III Отделение. На допросе, при снятии с него показаний о своей деятельности, Василий сам предложил изложить всю последовательность и хронологию событий, которые привели его к сдаче российским властям. Так появилась его «Исповедь». Она была написана под арестом с 13 июня по 11 июля 1867 года. В ней Василий отрёкся от своей предыдущей революционной агитации, подробно пояснил причины своего духовного кризиса. Раскаиваясь в своей эмигрантской деятельности, Кельсиев, тем не менее, избегал упоминания фактов и лиц, неизвестных жандармам с тем, чтобы своими показаниями не скомпрометировать остающихся на свободе в России и за границей оппозиционеров, и не подвергнуть их преследованиям со стороны российского правительства за свою антиправительственную пропаганду. «Исповедь» Кельсиева прочитал император Александр II и даровал Василию Ивановичу полное прощение, ему было возвращено даже право поступления на государственную службу и возможность жить в обеих столицах. 11 сентября 1867 года, по истечении трёх с половиной месяцев лишения свободы, Кельсиев был выпущен из тюрьмы и обосновался в Санкт-Петербурге. Необычайно мягкое отношение властей к бывшему государственному преступнику произвело негативное впечатление на радикальную оппозицию. Поступок Кельсиева был воспринят ими как ренегатство. После помилования Кельсиев возвратился к научной и литературной деятельности. Осенью 1867 года он прочитал доклад в Русском географическом обществе о малоизученной секте скопцов. После этого он женился вторым браком на журналистке Зинаиде Алексеевне Вердеревской, сотруднице умеренных и консервативных изданий, сосредоточил свою деятельность в литературных журналах и жил преимущественно литературным трудом.

Портрет работы Волковского в «Ниве».
Спустя десять месяцев после смерти журнал чествовал своего постоянного автора. Отныне Кельсиев сотрудничал в славянофильских и консервативных изданиях: «Заря», «Всемирный труд», «Русский вестник», «Нива». В 1868 году он издал свои мемуары «Пережитое и передуманное» (Санкт-Петербург, 1868), которые являлись сокращённым для легальной печати вариантом его «Исповеди». В этой книге, а также в очерках «Из рассказов об эмигрантах», «Эмигрант Абихт» (1869) Кельсиев обратился к изображению жизни политической эмиграции. Русская демократическая печать отнеслась к этим публикациям Кельсиева резко отрицательно — рецензии в «Вестнике Европы», № 7, «Отечественных записках», № 12, «Неделе», несмотря на то, что эти работы имели много ценной и правдивой информации из первых рук, а сам Василий Иванович взвешенно, беспристрастно, но при этом весьма деликатно оценивал деятельность политических эмигрантов. По мнению современных представителей консервативной мысли, эти работы Василия Ивановича являются его главным жизненным итогом. Советская идеологическая схема, расценивая заключительную деятельность Кельсиева как ренегатскую и реакционную, оговаривала ценность мемуаров Кельсиева осведомлённостью их автора, обеднённую его тенденциозностью и поверхностным пониманием деятельности Герцена, в котором Кельсиев видел не революционера, а лишь обычного реформатора волею судеб ставшего агитатором. Однако, эта схема уточнялась тем дополнением, что, в силу деликатности и осторожности Кельсиева, он мог нарочито приглушить роль Герцена и могущество его влияния на революционные умонастроения молодого поколения шестидесятников, чтобы рассеять необоснованно суровое отношение правительства Александра II к лондонскому изгнаннику. Также в 1868 году Кельсиев выпустил книгу «Галичина и Молдавия», она представляла собой путевые очерки 1866 — 1867 гг. из газеты «Голос» вместе с авторскими рассуждениями о панславизме: «Вся цель и идеал славянства состоит в том, чтобы слиться во что бы то ни стало воедино; слиться в один народ, возыметь один язык, одну азбуку». Задача общеславянского союза, по Кельсиеву, была первоочередной политической целью. В этой же книге Кельсиев рассматривал и другие аспекты желательной ему национальной политики славянских народов, в частности, взаимоотношения евреев и славян. По утверждению «Большой энциклопедии русского народа», эта книга пользовалась широким успехом. Также лестную оценку очерков Кельсиева дала супруга А.И.Герцена, Н.А.Тучкова-Огарёва, однако, по мнению «Нового энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», книга встретила в литературных кругах холодный приём. В 1870 году Кельсиев опубликовал в новом журнале «Нива» и журнале «Семейные вечера» несколько очерков на исторические темы («Александр Невский и Дмитрий Донской», «Первый русский царь Иван III Васильевич», «Просветители славян святые Кирилл и Мефодий»). В поисках заработка Василий Иванович начинает писать популярные исторические романы «Москва и Тверь» (1872), «На все руки мастер» (1871), «При Петре» (1872), имевшие, по мнению «Русского биографического словаря», некоторые литературные достоинства. В советское время его литературные произведения были забыты, публицистические работы также не переиздавались, зато впервые в «Литературном наследстве» увидела свет его «Исповедь» и переписка с Герценом и Огарёвым, время от времени появлялись в печати отрывки из его мемуаров, касающиеся жизни Герцена. В постсоветское время исторические романы Кельсиева начали переиздаваться. Умер Василий Иванович в Санкт-Петербурге 4 октября 1872 года. Причиной преждевременной смерти указываются тяжёлые условия жизни, нравственные страдания и злоупотребление алкоголем в Галаце после смерти жены и детей (1865 год). В Санкт-Петербурге Кельсиев часто болел и временами впадал в полную апатию.
Внешние черты и характер
А.И.Герцен главу воспоминаний «Былого и дум» о Василии Кельсиеве писал до того, как тот принял решение сдаться российским жандармам, поэтому его характеристика написана во многом с симпатией к некогда близкому человеку, каким был для Герцена Кельсиев до его отступничества. Мемуаристу при первом знакомстве предстал высокий, худощавый молодой человек «с четвероугольным черепом, с шапкой волос на голове», напомнивший Александру Ивановичу чем-то неуловимым петрашевца В.А.Энгельсона. Герцен отмечает, что при всей неустроенности и незрелости Кельсиева в нём не было ничего пошлого. «Церковный оттенок, наречие и образность остались у него в форме, в языке, в слоге и придавали всей его жизни особый характер и особое единство, основанное на спайке противуположных металлов». Далее Герцен пишет, что Кельсиев, сомневался во всём, но при этом ничего не принимал на слово: ни добра, ни зла. В чём-то схожем с описанием Герцена предстаёт Кельсиев в характеристике его жены, Н.А.Тучковой-Огарёвой: «Он был умный, самолюбивый и нерешительный». Безвестный журналист «Нивы», подписавшийся псевдонимов В.Л-ев, оставил описание облика Кельсиева после его возвращения в Россию. Он отмечает живой, многообещающий ум, картинность вымысла и лёгкость слова при слабой воле и неустойчивом характере. Мемуарист указывает при этом в Кельсиеве темперамент сангвиника и броскую внешность: «в наружности и в привычках много высказывал азиатского, курчавые с лоском волосы; маслянистые, с грустным оттенком глаза; выдающиеся в лице скулы и мягкий гортанный голос, с прибавкой к этому постоянной наклонности к восточному кейфу и мусульманскому фатализму, — всё говорило в нём не за холодную кровь.» — В.Л-ев, «В.И.Кельсиев», «Нива», 1873, № 31, 6 августа.
Семья
Младший брат Василия Кельсиева — Иван (1840—1864), известный революционер-шестидесятник, член «Земли и Воли», студент Санкт-Петербургского университета, участник студенческих волнений 1861 года в Москве. Был сослан в Верхотурье и бежал из ссылки. В 1862 году прибыл в Лондон на положении эмигранта. Участвовал в организации русской эмигрантской колонии в Тульче. Жена Кельсиева Варвара Тимофеевна (около 1840—1865). Первый ребёнок (сын, дочь?) (около 1859 — около 1860). Дочь Мария Кельсиева («Малуша», «Милуша», «Маруся», около 1860—1865). Сын или дочь (около 1864—1865). Вторая жена Кельсиева Зинаида Алексеевна, урождённая Вердеревская (родилась в 1834 г.) — журналистка, печаталась в «Отечественных записках» (1867), «Ниве», «Заре». Во «Всемирном труде» в 1868 году опубликовала работы «Кандиотское восстание», «Морочилы и морочимые» (об иллюзионистах братьях Дэвенпорт). Литература: Русский [Протоиерей Михаил Боголюбский]. Об издании Библии в русском переводе в Лондоне. (Письмо из-за границы.) // Православное обозрение : В типографии Каткова и К°. — Москва, 1860. — Том 11. — Страницы 381—391; Д.П. Новые подвиги наших лондонских агитаторов // Русский вестник : В типографии Каткова и К°. — Москва, 1862. — Том 9. — Страницы 425-438; Библиографическая заметка. — Листок, № 5, 1863, № 38; Герцен А.И. — Светское консульство в Лондоне. — Колокол, лист 156, 1863, 1301; Московские ведомости, 1864, № 183; Искандер (Герцен А.И.) Дело Н.Серно-Соловьевича. — Колокол, лист 200, 1865; Герцен А.И. — Колокол, л. 204, 1865, 1672; Агентство Герцена в Тульче. — Колокол лист 207, 1865, 1693; Две кончины. — Колокол, лист 208, 1865, 1701; Санкт-Петербургские ведомости, 1865, № 44; Герцен А.И. — Ответ И.С.Аксакову. — Колокол, лист 240, 1867, 1950; Первое предостережение. — Колокол, лист 243, 1867, 1984; Д.П. — Партия Герцена и старообрядцы, Русский вестник, 1867, № 3; Субботин Н.И. — Раскол как орудие враждебных России партий. Москва, 1867; Современный листок, 1867, № 82; А.А.Серно-Соловьевич. — Народное дело, № 7—10, 1869, 108; Ливанов Ф.В. — Раскольники и острожники, том III, — Санкт-Петербург, 1871. Страницы 554 - 560; Некролог. — Нива, 1872, страницы 667—668; Афанасьев А. Из воспоминаний. — Русский архив, 1872, III—IV, 808; Иллюстрированная неделя, 1874, № 38; Герцен А.И. — Сборник посмертных статей, Женева, 1874; Осип Гончаров — Русская старина, 1883, IV; Усов П.С. — Этнограф-беллетрист Мельников. — Исторический вестник, 1884, XII, 541; Безродный А. — И.С.Тургенев и эмигранты. — Исторический вестник, 1906, I, 180 следующие; Михайловский Н.К. — Жертва старой русской истории. Сборник сочинений, том IV; Лемке М.К., Очерки освободительного движения «шестидесятых годов», (2-е издание), Санкт-Петербург, 1908; Колосов Е.Е. — К характеристике миросозерцания Н. Михайловского. — Голос минувшего, 1914, III, 259—260; Богучарский В.Я. — Обществ. движение 60-х гг. — Голос минувшего, 1915, IV, 202—203; Бакунин по отчетам III Отделения. — Красный архив, том III, 1923, 326; Николаевский Б.И. — Новое о прошлом в русской зарубежной печати. — Каторга и ссылка, 1926, V (26), 255—256; Деятели революционного движения в России. Биобиблиографический словарь, том 1, часть 2, Москва, 1928; Исповедь, в книге: Литературное наследство, тома 41-42, Москва, 1941, страницы 253-470. (там же библиография работ Кельсиева); И.В.Порох. Саратов; Герцен А.И., Былое и думы, Собрание сочинений, том 11, Москва, 1957; Огарёва-Тучкова Н.А. — Воспоминания, Подготовка текста, вступительная статья и примечания В.А.Путинцева. Москва, ГИХЛ, 1959. (Серия «Литературных мемуаров») Страницы 160, 193—194, 206, 209—214; Советская историческая энциклопедия. — Москва: Советская энциклопедия. Под редакцией Е.М.Жукова. 1973—1982; Петрова Г.А. — в книге: Краткая литературная энциклопедия / Главный редактор А.А.Сурков. — Москва: Советская энциклопедия, 1962—1978. Том 3: Иаков — Лакснесс. — 1966. — Столбцы 486—487; Соловьёв К.А. — Василий Кельсиев: Путь интеллигента в революцию. — Новый исторический вестник. Выпуск № 28 / 2011 г. Библиография: Библия. Священное Писание Ветхого и Нового Завета, переведенное с еврейского независимо от вставок в подлиннике и от его изменений, находящихся в греческом и славянском переводах. Ветхий Завет. Отдел 1-й, заключающий в себе Закон или Пятикнижие. Перевод Вадима (В.И.Кельсиев) (1860); Стоглав. Собор, бывший в Москве при великом государе царе и великом князе Михаиле Васильевиче. — Лондон, 1861; Гонение на крымских татар. — Колокол, лист 117, 1861, 22 декабря; Донос иже по делам веры фискальствующего купца Сопёлкина. — Общее вече, 1862, № 1, 15 июля; Сборник правительственных сведений о раскольниках. — Лондон, Trubner & Co (часть 1, 1860); Сборник правительственных сведений о раскольниках. — Лондон, Trubner & Co (часть 2, 1861); Сборник правительственных сведений о раскольниках. — Лондон, Trubner & Co (часть 3, 1862); Сборник правительственных сведений о раскольниках. — Лондон, Trubner & Co (часть 4, 1862); Собрание постановлений по части раскола». — Лондон, Trubner & Co (части 1-2, 1863); Психологическая заметка. — Отечественные записки, 1866, № 1, январь; Униатский агитатор. — Отечественные записки, 1866, № 3, февраль; Русское село в Малой Азии. — Русский вестник, 1866, № 6; Письма из Угорщины. — Отечественные записки, 1867, № 8, апрель, № 12, июнь; Пережитое и передуманное. Санкт-Петербург, 1868; Галичина и Молдавия. Путевые письма, Санкт-Петербург, Печатня В.И.Головина, 1868; Эмигрант Абихт — Русский вестник, 1869, № 1; Из рассказов об эмигрантах. — Заря, 1869, № 3; Святорусские двоеверы. — Заря, 1869, № 10—11; Польские агенты в Цареграде. — Русский вестник, 1869, № 10—11; Раскольники и острожники. — Санкт-Петербург, 1869; Рецензия на книгу Н.С.Лескова «Загадочный человек». // Заря, 1871, № 6, страница 4, (2 пагинация); На все руки мастер. Роман. — 1871; Москва и Тверь. Историческая повесть. Санкт-Петербург, 1872; При Петре. Историческая повесть. Санкт-Петербург, 1872; Александр Невский и Дмитрий Донской. — Нива; Первый русский царь Иван III Васильевич; Просветители славян свв. Кирилл и Мефодий; Исповедь, [вступительная статья М.Клевенского] — в книге: Литературное наследство, тома 41-42, Москва, 1941, страницы 253-470; Письма к Герцену и Огареву. [вступительная статья П.Г.Рындзюнского]. — Литературное наследство, том 62, Москва, 1955. Москва и Тверь. — в антологии «Александр Невский». — Москва, Новая книга, 1996. 576 страниц. Тираж 13000 экз. — (Всемирная история в романах). ISBN 5-87474-0204, ISBN 5-8474-0202-5.


1836
Лайман Джадсон Гейдж (Lyman Judson Gage)
42-й министр финансов США. Лайман Джадсон Гейдж родился в городе Дерайтер в штате Нью-Йорк в семье Элая Гейджа и Мэри Джадсон. Его предок, Томас Гейдж, приехал в Америку в 1640 году. Лайман был женат три раза. В 1864 году он в методистской традиции венчался с Сарой Этеридж. В 1874 году Гейдж овдовел. В 1887 году он женился на вдове своего брата, Корнелии Уошберн, а в 1907 году взял в жёны Фрэнсис Аду Баллу. Трудовую деятельность Гейдж начал в 1850 году, устроившись разносчиком почты в железнодорожную компанию в городе Роум. Через три года он получил должность младшего клерка в центральном банке города. В 1855 году Гейдж переехал в Чикаго и устроился работать служащим на лесопилку. В 1858 году его взяли бухгалтером в кредитную компанию. В 1868 году Гейдж устроился работать кассиром в Первый национальный банк Чикаго, его карьера пошла в гору. В 1882 году он, будучи уже влиятельным лицом в финансовых кругах востока США, был выбран первым президентом Банковского клуба Чикаго, и вице-президентом (а через год и президентом) Американской ассоциации банкиров. Гейдж активно участвовал в общественной жизни: был председателем оргкомитета прошедшей в Чикаго Всемирной выставки 1893 года, занимал должность директора чикагского Института искусств, два года возглавлял Гражданскую федерацию Чикаго. В 1892 году Гейдж дослужился до должности президента Первого национального банка Чикаго. В том же году американский президент Гровер Кливленд предложил ему возглавить министерство финансов, однако Гейдж имел большие планы относительно управления банком и отказался. В январе 1897 года президент Уильям Мак-Кинли вновь предложил Гейджу возглавить министерство финансов, и на этот раз предложение было принято. 6 марта того же года Гейдж был утверждён в должности Сенатом. Он, следуя курсу своих преемников, стал повышать стабильность финансового сектора. Министерство финансов получило функции центрального банка. В 1900 году был принят инициированный Гейджем Закон о золотом стандарте, он также заложил основу для создания в 1913 году Федеральной резервной системы. После убийства Мак-Кинли в 1901 году его преемник, Теодор Рузвельт, оставил Гейджа во главе министерства финансов, чтобы не допустить паники на финансовых рынках, но уже 31 января 1902 года освободил его с должности, назначив министром Лесли Мортимера Шоу. В том же году Гейдж возглавил Американскую трастовую компанию в Нью-Йорке, а в 1907 году вышел на пенсию и переехал в Калифорнию. Лайман Гейдж умер в Сан-Диего (штат Калифорния, США) 26 января 1926 года. Похоронен на кладбище Роусхилл.


1836
Эммануил Роидис (греческое имя — Ἐμμανουὴλ Ροΐδης;)
греческий писатель и журналист. Он считается одним из самых прославленных и остроумных греческих писателей нового времени. Родился в Эрмуполисе, столице острова Сирос, в семье богатых аристократов из Хиоса — которые бежали с острова после резни населения, устроенной османами в 1822 году — он провел большую часть своей юности за рубежом. Роидис был эрудированным и в юности освоил не только языки континентальной Европы, а также древнегреческий и латинский языки. Ранние годы юности он провел в Генуе (Италия) во времена революций, которые были далекоидущими последствиями Великой французской революции.

Эммануил Роидис, 1866
Он изучал историю, литературу и философию в Берлине, а затем в Яссах (Румыния), куда его отец перенёс центр своей деятельности. Умер в Афинах 7 января 1904 года. Романы: «Папесса Иоанна» / греч. Πάπισσα Ιωάννα (1866)


1837
Гасан-бек Зардаби (азербайджанское имя — حسن بَی زردابی, Həsən bəy Zərdabi; настоящая фамилия — Меликов)
азербайджанский общественный деятель, просветитель и публицист, основатель первой газеты на азербайджанском языке «Экинчи»; являлся депутатом Бакинской городской думы. Гасан-бек Меликов родился в селении Зердаб Геогчайского уезда. Его отец Салим-бек был прапорщиком. По вероисповеданию Гасан-бек Зардаби являлся мусульманином-суннитом. Первоначальное образование Гасан-бек получил в медресе, где изучал персидский и арабский языки. В 1852 году отец отвёз его в Шемаху и пристроил в незадолго до этого открытое Шемахинское городское училище и, по её окончанию, по ходатайству попечителя Кавказского учебного округа, Зардаби отправили в Тифлис, где в 1859 году после вступительного экзамена его приняли в пятый класс 1-й Тифлисской гимназии на казённый счёт. Здесь проявил себя как старательный ученик. Находясь в шестом классе, в свидетельстве об успехах и поведении за 1859 год о нём написано: «Из числа учеников, находящихся в классе, занимает по успехам первое место». Будучи направленным в 1861 голу на казённый счёт в Московский университет, Зардаби без экзамена приняли на отделение естествознания физико-математического факультета, который он окончил в 1865 году. В аттесте говорилось: «По Указу его императорского величества от Совета императорского Московского Университета сыну прапорщика, Гасанбеку Меликову в том, что он, окончив полный курс учения в Тифлисской гимназии, в Августе месяце 1861 года, принят был, без экзамена, в число Студентов сего Университета, где при отличном поведении окончил курс по Отделу Естественных наук Физико-Математического Факультета, на содержании Закавказского Края, и, за оказанные им отличные успехи, определением Университетского Совета, 10-го сего Июня состоявшимся, утверждён в степени кандидата» Как свидетельствовала Ханифа-ханум Меликова: «…будучи студентом Гасан-бек стремился вращаться среди передовой интеллигенции. В семье …поэта петрашевца Плещеева, где общество писателей, собравшись в кружок, знакомилось с французскими социалистами, Гасна-бек был принят как свой».
На государственной службе
По окончании учёбы вернулся на Кавказ. Сперва его приняли на должность судебного члена 8-й межевой комиссии в Тифлисскую межевую палату, которое занималось решениями спорных земельных вопросов, но здесь он вступил в противостояние с царскими чиновниками, местными беками и ханами по поводу прав крестьян. Зардаби часто выезжал в селения, особенного Борчалинского участка, где он основательно знакомился с положением крестьян. На него беками составлялись жалобы, да и начальство проявляло к нему недовольство. Это вынудило его оставить государственную службу. Как писала Халифа-ханум Меликова «Гасан-бек и сам видел, что так служить невозможно и бросил службу — „не выйдет из меня чиновник“, — говорил он». Какое-то время Зардаби состоял в Бакинской губернской канцелярии, после чего устроился на работу секретарём Кубинского мирового суда. Однако и здесь он вступил в конфликт со служилыми людьми и беками и нажил себе много врагов. В марте 1868 года на него было совершено покушение, когда «…ночью, во время работы Гасан-бека у себя в кабинете, в окно был неизвестным злоумышленником сделан выстрел» и пуля, пролетев выше его головы, попала в стену. Кроме того, во время своего пребывания в Кубе на него поступили жалобы.
Деятельность в Баку
Вскоре ему пришлось уйти со службы в Кубе и переехать в Баку, где он поступил на работу в качестве преподавателя естествознания в Бакинскую реальную гимназию. Один из его учеников, впоследствии Герой Социалистического Труда, академик М.А.Павлов, вспоминал: «Учителем естественной истории был азербайджанец Гасан-бек, который в низших классах преподавал арифметику, естественная история проходилась в шестом классе. Гасан-бек объявил нам, что так как хорошего учебника по его предмету нет, то он будет диктовать свои уроки. Таким образом он приходил к нам, диктовал и затем, вызывая, требовал знания этих записей. Что же он диктовал? Только несколько лет спустя я понял, что диктовал он нам теорию происхождения видов Дарвина...» В 1872 году он основал благотворительное общества «Джемийете-хейрие», цель которого заключалась как в оказании материальной помощи бедным учащимся, так и в распространении просвещения среди азербайджанского населения. В дальнейшем, вместе со своими учениками, в первую очередь с Наджаф-беком Везировым, им в 1873 году была организована постановка пьесы «Гаджи Кара», написанная драматургом Мирзой Фатали Ахундовым, что стало началом азербайджанского театра.

Первая страница газеты «Экинчи» 1875 года выпуска
Первая азербайджанская газета
Гасан-бек Зардаби вошёл в историю Азербайджана как редактор первой азербайджанской газеты. Стремительный рост и развитие Баку показало необходимость создания национальной прессы. Понимая необходимость издания газеты на родном для азербайджанцев языке, обращается к властям с просьбой о помощи. Необходимое оборудование Зардаби привёз из Стамбула и через некоторое время, преодолев все трудности, 22 июля 1875 в губернской типографии в Баку была напечатана «Экинчи» (азербайджанское название — əkinçi — сеятель) — первая газета на азербайджанском языке. Эта газета издавалась два раза в месяц тиражом 300—400 экземпляров. В этой газете печатались письма Наджаф-бек Везирова и Аскер-ага Адыгезалова (Горани) из Москвы, Мухаммедтаги Ширвани из Шамахи, стихи Сеида Азима Ширвани и статьи Мирза Фатали Ахундова. После выхода в свет «Экинчи», ему писали из Омска, Оренбурга, Тюмени, Чистополя, Пензы, Тамбова, Рязани. Исмаил-бек Гаспринский обратился к нему с просьбой благословить издание газеты «Тарджуман», которая впоследствии сыграла важную просветительскую роль в жизни мусульман России. Подписчиков сначала было всего 100, что при стоимости подписки 3 рубля, давало 300 рублей. Губернатор приказал сельской администрации обязать сельских участковых подписаться на газету. Так появилось ещё 300 подписчиков и ещё 900 рублей. Дополнительно ещё около 500 экземпляров раздавалось и рассылалось бесплатно, чтобы люди привыкли читать газеты.

Исмаил Гаспринский, Гасан-бек Зардаби и Алимардан-бек Топчибашев. Баку, 1907 год
Когда Гасан-бек подсчитал свои доходы и расходы, то пришёл к выводу, что может выпускать газету не более, чем один раз в две недели. Тем не менее, к концу первого полугодия выпуска газеты, убыток Гасан-бека составил 500 рублей. На 1 января 1876 года подписчиков было уже 600. После праздника Новруз, газета стала выходить в большем объёме, а осенью этого же года — один раз в неделю. К концу года убыток Гасан-бека составил уже 1000 рублей. И это несмотря на то, что ученики Гасан-бека помогали газете бесплатно (писали статьи, относили газету на почту, рассылали подписчикам). На третий год количество подписчиков стало стремительно падать. Новый губернатор Кулюбякин не был благосклонен к газете и к самому Зардаби. Количество сельских подписчиков резко сократилось. Отрицательно сказалась и атмосфера русско-турецкой войны. Газета стала откровенно сообщать о падении количества подписчиков, и 29 сентября 1877 газету пришлось закрыть. Вышло в свет всего 56 номеров «Экинчи». Мусульманам газета оказалась не нужна. Начиная с 1880 года Зардаби начал жить в своём родном селе Зардаб, где продолжал свою просветительскую деятельность среди местного населения. Он всё ещё участвовал в развитии прессы в Азербайджане, был одним из самых активных участников первого съезда азербайджанских учителей.
Бакинская городская дума
Зардаби выступает почти на всех заседаниях Бакинской городской думы и почти всегда выражает своё недовольство. Он протестует против того, чтобы гласными выбирали тех, кто практически не участвует в заседаниях Думы (Гасан-бек не пропустил ни одного заседания). Гасан-бек не понимает, как можно раздавать повестку дня непосредственно перед заседанием, а не несколькими днями раньше, чтобы можно было серьёзно подготовиться к заседаниям. Его возмущает то, что прибавляют жалованье работникам управы и городскому голове, и в то же время, сокращают количество бесплатно обучающихся гимназисток. Он не может примириться с грязью в городе. Зардаби разъясняет, что нужны врачи для лечения бедняков, они, эти врачи должны оплачиваться из городского бюджета, и эти врачи должны обязательно знать иностранные языки. Но особенно яростно он сопротивляется, когда речь идёт о расточительстве общественных средств, и просто о воровстве.

Похороны Гасан-бека Зардаби. Баку, 30 ноября 1907 года
Кончина
В молодости Зардаби никогда не жаловался на своё здоровье. Совершавшиеся на него покушения не смогли испугать его. В старости Гасан-бек Зардаби болел склерозом. Весной 1906 с ним случился апоплексический удар. 28 ноября 1907 Гасан-бек Зардаби умер. Гасан-бека Зардаби хоронил весь город, а письма и телеграммы соболезнования шли со всех концов России. Во всех 4-х молитвенных домах петербургских мусульман, при большом стечении молящихся, были совершены заупокойные молитвы. Дом перед зданием на Почтовой улице и близлежащие улицы и переулки заполнены толпами людей. На улице выстроились ученики-мусульмане всех девяти русско-татарских школ, ученики мужской гимназии императора Александра III, других школ и училищ вместе со своими наставниками. Собрались представители городского управления, члены мусульманских обществ, представители газет. В 10 часов утра к дому подошли городской глава Раевский со всем составом городской Управы, гласные Думы, представители грузинского и армянского духовенства и интеллигенции, сотрудники и наборщики газеты «Каспий» и «Таза Хаят». Тело покойного Гасан-бека выносит на своих руках мусульманская интеллигенция города. Катафалк, с телом покойного Гасан-бека убран парчой и покрывалом, сверх покрывала свешиваются траурные шали. Среди лент была красная лента от наборщиков и рабочих типографии газеты «Каспий» с надписью «Тело умерло, мысль осталась». Впереди гроба учащиеся мусульманской городской гимназии несут большой портрет Гасан-бека, нарисованный учащимися гимназии, другие несут в золоченой рамке первый номер газеты «Экинчи». От имени учителей-мусульман несут альбом в серебряном переплете, на обложку которого вставлен портрет Гасан-бека в золотой оправе. От мусульманского драматического общества — серебряную лиру. Среди толпы распространяется отпечатанная на особых листках, биография Гасан-бека. Траурная церемония двинулась по Базарной улице (ныне улица Гуси Гаджиева) к мечети Касум-бека.

Памятник Гасан-беку Зардаби в Баку. Скульптор — Эльмира Гусейнова, 1983
После традиционной заупокойной молитвы, во дворе мечети, выступили редактор газеты «Иршад» Ахмедбек Агаев, доктор Карабек Карабеков, Раевский, представитель от учителей, гласный, Мирза Мухаммед Гасан Эфендиев, председатель просветительского общества Ибрагимбек Меликов, ахунд Молла Ага, редактор газеты «Фиюзат» Алибек Гусейн-заде, редактор газеты «Иршад» Маммед Эмин Расул-заде, от имени грузинской общественности М.А.Насидзе. Траурная процессия снова двинулась сначала по Базарной улице, далее по Николаевской улице (сегодня улица Истиглалиййет, ранее Коммунистическая улица) к редакциям газет «Каспий» и «Тезе хаят». По мере движения траурной церемонии, число пришедших на похороны растёт. Площадь перед редакцией этих газет запружена людьми. В толпе видны портреты Гасан-бека, окаймлённые чёрной траурной лентой. Здесь выступили сотрудники газеты «Каспий» А.Ю.Олендский, редактор газеты «Тезе Хаят» Гашимбек Везиров. Далее процессия двинулась по Николаевской к зданию Городской Думы, с балкона которой выступили гласный Исабек Ашурбеков, корреспондент газеты «Иршад» Мухаммед Садик Ахундов, редактор газеты «Бакинец» Джиноридзе (на грузинском языке), представитель Дагестана, ученик реального училища Мир Гасан Везиров. Последним выступил сотрудник газеты «Каспий» Г.С.Джиноридзе. Далее процессия двинулась по Садовой улице (в советское время — улица Чкалова, ныне — Ниязи) к бульвару. Здесь траурная церемония остановилась в последний раз, чтобы направиться к Биби-Эйбатскому кладбищу, где состоялось захоронение. Как писала газета «Таза Хаят» хоронили Гасан-бека Зардаби «с невиданными до сих пор в Баку церемониями». Через год губернский казий Ага Мир Мамед Керим Гаджи Мир Джафар-заде, по окончании заупокойной молитвы, сравнил Гасан-бека с великими учёными мусульманского мира — Шейх Фараби, Авиценной и другим. Биби-Эйбатская мечеть была разрушена 1936 году. Останки Зардаби несколько лет хранились в семье. Наконец, в 1957 году Гасан-бек Зардаби нашёл вечный приют в Почётной аллее. Его именем назван Музей естественной истории в Баку. Литература: Ахундов Б. Социально-экономические взгляды Мирза Фатали Ахундова и Гасанбека Зардаби. — Баку, 1961; Гусейнов Г. Из истории общественной и философской мысли в Азербайджане XIX века. — Баку: Издательство Академии Наук Азербайджанской ССР, 1949; Мамедов В. Газета «Экинчи». — Баку: Азербайджанское государственное издательство, 1977; Мамедов Ш. Мировоззрение Гасан-бека Меликова Зардаби. — Издательство Московского университета, 1960; Эфенди-заде М. М. Гасан-бек Зардаби (Меликов) — основоположник и популяризатор гигиенических знаний в Азербайджане. — Москва : Медгиз, 1961.


1837
Эмиль Иоганн Лауфер (чешское имя — Emil Johann Lauffer)
чешский художник. профессор и директор пражской Академии изящных искусств. Родился в Дворце у Брунталу, Моравия, в семье аптекара Фердинанда Лауфера и его жены Амалии Шпацир. Старший брат Эмиля, поэт Фердинанд Йозеф Лауфер, принимавший участие в чешском восстании 1848 году, после его подавления вынужден был бежать за границу. Художественное образование Э.Лауфер получил в Вене, в Академии изящных искусств. Затем селится в Праге. Работал над художественным оформлением дворца Бельведер в Градчанах, где применял разработки, сделанные ещё во время учёбы в Вене. Участвовал также, наряду с другими художниками, в украшении Умер в Праге 31 мая 1909 года. Избранные полотна: фойе Народного театра в Праге; Проигранный спор (Prohraná sázka) (1867); Возвращение с Голгофы (Návrát z Golgoty) (1868); Образ Святого Вацлава (Sv. Václav); Празднующие охотники (Sváteční myslivci) (1869); Марино Фальери рассказывает Догарезе о своём обручении с Адриатическим морем (Marino Falieri vypravuje Dogarese o svém zasnoubení s Adriatickým mořem) (1870); Образ Святого Доминика (Sv. Dominik) (1872); Мария у Елизаветы (Návštěva Marie u Alžběty) (1876); Кримхильда обвиняет Гюнтера и Хагена в убийстве Зигфрида (Kriemhilda obviňuje Gunthera a Hagena ze zavraždění Siegfrieda) (1881); Портрет ребёнка (Dětská podobizna) (1883); Оборона Праги против осаждающего её шведского войска (Hájení Prahy proti Švédům); Рудольф Г., покровитель искусств (Rudolf H., ochránce umění).


1843
Константин Эсперович Белосельский-Белозерский
русский генерал, крупный землевладелец и заводчик Российской империи. В 1849—1867 гг. единственный мужчина в роду Белосельских-Белозерских. Родилсяв Париже, в семье князя Эспера Александровича Белосельского-Белозерского и Елены Павловны Бибиковой (1812—1888). Племянник знаменитой княгини Зинаиды Волконской. Получил домашнее образование. Вступил в службу 21 декабря 1861 года в Конный лейб-гвардии полк. Чины: корнет гвардии (1863), поручик (1866), штабс-ротмистр (1878), флигель-адъютант (1881), ротмистр гвардии (1882), подполковник армии (1882), полковник (1884, за отличие), генерал-майор (1894, за отличие), генерал-майор Свиты (1896), генерал-лейтенант (1906, за отличие), генерал-адъютант (1906). В 1866—1868 годах служил адъютантом шефа жандармов. В 1868 году вышел в отставку, в 1877 году вернулся на службу. Служил ординарцем начальника штаба Гвардейского корпуса (1877—1881). Участвовал в русско-турецкой войне 1877—1878 годов. В 1881 году короткое время был адъютантом наследника цесаревича, будущего императора Александра III. Был наиболее значимым меценатом Петербургского речного яхт-клуба. Передав клубу в вечное пользование земельный участок на берегу Крестовского острова, он обеспечил условия для стабильного развития парусного и гребного спорта. В 1895 году вышел в запас, в 1896 году вновь вернулся на службу в чине генерал-майора с зачислением в Свиту Его Императорского Величества. Состоял членом совета Главного управления коннозаводства. По сообщению газеты «Биржевые Ведомости», в 1908 году князь перешел из православия в католичество. 16 апреля 1917 году уволился от службы по болезни. После революции эмигрировал во Францию. Скончался в коммуне Нёйи-сюр-Сен (департамент О-де-Сен, Франция) 26 мая 1920 года.

Надежда Дмитриевна
Семья: Жена (с 8 ноября 1865, Карлсруэ) — Надежда Дмитриевна Скобелева (20 июня 1846, Париж—1920), дочь Д.И.Скобелева от брака его с О.Н.Полтавцевой; сестре генерала М.Д.Скобелева. После смерти брата, Надежда Дмитриевна стала его наследницей. Возглавила комитет «Скобелевского общества», в организации которого приняла самое деятельное участие. По словам современника, была одной из первых красавиц своего времени и славилась своим чудным контральто. Будучи видной петербургской дамой, Белосельская много принимали в своем доме на Невском, у Аничкова моста, а летом — в своем дворце на Крестовском острове. Кавалерственная дама ордена Святой Екатерины (меньшого креста). После революции вместе с семьей эмигрировала. Умерла в Лондоне и похоронена в одной могиле с мужем во Франции. Дети: Сергей (1867—1951); Елена (1869—1944), замужем за В.С.Кочубеем; Эспер (1871—1921); Ольга (1872—1923), замужем за князем В.Н.Орловым (известен её портрет работы В.А.Серова); Мария (1882—1931), замужем за Б.Е.Гартманом, командиром лейб-гвардии Конного полка.

Константин Эсперович
Награды: Орден Святого Станислава III степени (1867); Орден Святой Анны III степени (1879); Орден Святой Анны II степени (1887); Орден Святого Владимира III степени (1890); Орден Святого Станислава I степени (1899); Орден Святой Анны I степени (1903); Орден Святого Владимира II степени (1907); Орден Белого Орла (1912); Орден Святого Александра Невского (18 декабря 1914); датский Орден Данеброг командорский крест (1882); прусский Орден Красного орла II степени (1887); греческий Орден Спасителя III степени (1889); саксен-кобург-готский Орден Эрнестинского дома командорский крест I класса (1890); австрийский Орден Франца Иосифа большой крест (1897); итальянский Орден Святых Маврикия и Лазаря II степени (1902); Медаль в память коронации Короля Английского Эдуарда VII (1902); прусский Орден короны I степени (1905).


1844
Джон Бойл О'Райли (John Boyle O'Reilly)
американский журналист, поэт и писатель, автор романа "Люди короля: Сказка будущего" (с Робертом Грантом, Ф.Дж.Стимсоном и Джоном Т.Уилрайтом). Умер 10 августа 1890 года.


1845
Мария Гаспарина Амалия Антуанетта Каролина Елизавета Луиза Саксен-Альтенбургская (немецкое имя — Maria Amalia Gasparin Carolina Antoinette Elisabeth Louise von Sachsen-Altenburg)
принцесса Саксен-Альтенбургская из династии Веттинов, в браке — княгиня Шварцбург-Зондерсгаузенская, супруга князя Карла Гюнтера. Родилась в Мюнхене, королевство Бавария. Мария Гаспарина — второй ребёнок в семье Эдуарда Саксен-Альтенбургского и его второй супруги Луизы Каролины Рейсс-Грейцской. У неё был родной брат принц Альберт и сводные две сестры от первого брака отца с принцессой Амалией Гогенцоллерн-Зигмаринген, Тереза и Антуанетта. При рождении её было дано имя Мария Гаспарина Амалия Антуанетта Каролина Елизавета Луиза Саксен-Альтенбургская (нем. Maria Amalia Gasparin Carolina Antoinette Elisabeth Louise von Sachsen-Altenburg). Мария рассматривалась английской королевой Викторией как возможная супруга её старшего сына принца Уэльского Эдуарда (с 1901 года — король Эдуард VII). Лондонские газеты сообщали, что королева выбрала своему сыну семь принцесс, которые соответствовали его статусу, были протестантами и моложе самого принца. Шестью другими возможными супругами были Мария Нидерландская, Елизавета, принцесса Вид, Анна Гессен-Дармштадтская, Александрина Прусская и Александра Датская.

Князь Карл Гюнтер Шварцбург-Зондерсгаузенский
Принцесса Мария Гаспарина была исключена из списка самой королевой, считавшей «её девушкой с отвратительным вкусом и неприятной матерью». Принц Уэльский впоследствии женился на Александре Датской. 12 июня 1869 года принцесса вышла замуж за Карла Гюнтера, наследного князя Шварцбург-Зондерсгаузена, сына князя Гюнтера Фридриха Карла II. Свадьба состоялась в Альтенбурге. Карл Гюнтер стал князем Шварцбург-Зондерсгаузена в 1880 году после отречения престарелого отца, а Мария Гаспарина стала княгиней. В браке детей не было, династия Шварцбург-Зондерсгаузен прервалась. Преемником Карла Гюнтера в 1909 году стал его двоюродный брат Гюнтер Виктор Шварцбург-Рудольштадтский. Мария Гаспарина прожила долгую жизнь и умерла в Зондерсгаузене 5 июля 1930 года.