читать с первой главы

 

 

Чопорная столица мировой стареющей экономики встречала Эрта новым сообщением о росте цены на нефть и мягким климатом еще не пришедших зимних туманов. Брайн, с которым они встретились в Нью-Йорке на одном из закрытых озер при аэропорте Ла-Гварди, пообещал прилететь чуть позже. Эрт ожидал его со своим старым знакомым архитектором. Тот, не в ущерб для себя, брал Аканова на свои тусовки и банкеты, где познакомил его с огромным количеством людей, по некоторым из которых Эрт мог бы предположить, что среди работ его друга Большой Бен. Либо его заслуги были в чем-то другом, не менее важном, тоже архитектурно- строительном, благодаря чему Эрт не преминул продать его знакомым свой домик в Лос-Анджелесе. Эти круги высоко ценили его почерк, а главное, не скупились его поддержать. Такие знакомства уважал и Аканов, в отличие, кстати, от самого архитектора, который высшей планкой знакомства считал сам показатель совместных вечеринок.

-... и наиболее из них запоминающиеся, конечно, в студенческие годы. Не так ли, Эрт?

-Эрт? - услышал Аканов голос сзади.

Он обернулся. Не долго рыская глазами по лицам, нашел Сьюзан. В сияющем вечернем платье она проходила мимо.

-Росс, - ответил он.

Но разговора не получилось. Никакого. Эрт повернулся, чтобы подтвердить настойчивому строителю, что он, в очередной раз, сто раз, согласен с ним, и только с ним. А Сьюзан прошла дальше по своему маршруту с неизвестным ему молодым человеком. Интересно, что она тут делает? Аканов снова оглянулся, но ее уже не было. Эрт извинился за отлучку и последовал в том же направлении, но она могла померещиться своим платьем где угодно, а сам маршрут выходил на улицу, где среди потока машин нельзя было даже узнать отъезжающую.

Позже, оставшись в четырех стенах гостиницы, в темноте, протянутой белыми точками пьяного космоса, Аканов подумал, что, несмотря на дату рождения на день первого освоения, он ничего больше не знал об этом самом космосе, и вспомнил, как в детстве он учился. Изучение английского на тогда еще мягкий детский мозг все-таки тяжело ему давалось. Эрт, правда, никогда не комплексовал, что никто из его одноклассников не разговаривает на его родном языке, а он еле-еле составляет слова на их. Но у него и родного-то языка особенно не было. Он немного говорил на русском, немного - на местном диалекте албанского, и плюсом к этому мешались остаточный французский и вот-новый английский, который он уже более или менее понимал. Но привести все эти языковые знания в нормальное состояние его маленький мозг просто не мог, и уж совсем в этой связи было сложно воспринимать что-то еще. Оставалось очень мало времени. В силу природы он еще неплохо разбирался в математике, но остальные предметы упускал, как и множество непредметных знаний. Ему было уже лет двенадцать, наверное, когда один из новых учителей поднял его вопросом, в какой стране Артемий находится. Ученик ответил, что в Штатах. На вопрос о столице США он с сомнением отдал эту роль Нью-Йорку (а он знал тогда в Штатах что-то еще, кроме Нью-Йорка и Квинса?). В классе пошли насмешки.

-А кто Президент нашей страны?

Президент? Эрт слышал это слово на кухне у тетушки.

-Тито, - ответил он.

Учитель удивился. Просто не знал, кто это.

-На каком континенте находится наша страна?

Аканов пожал плечами.

-А на какой планете?

Эрт молчал. Смешки разрастались пропорционально расширенным зрачкам педагога. В нервах он прошел со вздохами взад-вперед по кабинету.

-Три варианта ответа, - сказал он голосом тестирующего по загибу пальцев, - первый: Юпитер, второй: Марс, третий: Луна.

Артемий устало быстро отсканировал варианты и моментально принял решение. Исходя из запроса отделаться.

-Марс.

Класс начал закатываться. Учитель сел за стол. Медленно, чтобы поиздеваться.

-Садись, - скомандовал он, потирая глаза. Президентом США был Джон Кеннеди, столицей оставался Вашингтон, округ Колумбия, где располагался Белый Дом, где собственно и находился Президент. И все это тогда находилось в Северной Америке, и не на Марсе, а на планете Земля.

Аканов чуть не промазал мимо стула, когда садился.

Земля, подумал он сейчас, в четырех стенах своего номера. Почему-то детство могло давить его стыдом, благодаря которому он уже через несколько месяцев знал даже где находится Куба. Сейчас, говоря о космосе, если он чего-то не знал и это не было ему нужным, ему было плевать. Даже если все остальные только об этом и говорили. Его немалые годы показывали собой и опытом никчемность знаний о том, на какой планете ты живешь, разве только делая исключение под вот такую темную комнату и белые точки, где напрашиваются какие-то рассуждения о Земле и о Сьюзан. И о том, что понятия эти, в принципе, близкие. Не потому, что Сью располнела... Эрт засмеялся. Потому, что везде на этой планете, тут и там, на любом континенте, любая география вспоминалась изначально по ней. Потому что она тоже была там.

Только в этот раз Эрт не взял с собой чемодан надувных женщин. Просто специально оставил их в камере хранения аэропорта. Потому что надеялся на сервиз хочу, несмотря на то, что никогда им не пользовался, и на свою старость, которая морила его сном.

Сном, проходящим только следующим утром по сигналу звонка. Эрт посмотрел на часы, двенадцать часов. Последний раз было столько же, когда он смотрел на них, идя по коридору к комнате. Это значило, что он живет по двенадцати-часовому циклу. И по сигналу чертового телефона, который еще надо было поискать. Эрт прошел по комнате, ухватил его со стола и отправился в ванную. Звонил Брайн, он прилетел в Лондон этим утром. Спросил у Аканова, как он акклиматизировался. Эрт ответил, что хорошо, на этом дал Джонсону прервать связь. Разведка, твою мать. Наверное, операция началась. Эрт посмотрел на определитель: на мониторе горел номер, с которого ему звонили. Он поместил его в записную книжку. Вот я и поймал твой телефон, подумал Эрт, положив сотовый в карман и посмотрев в зеркало.

Зеркало. Редкие волосы с большими залысинами, нахмуренные брови сна, мешки под красными глазами, оттягивая которые полностью открывались лихорадочные зрачки, и трехдневная небритость на опавших щеках, будто после соответствующей по срокам голодовки. Все всегда менялось, если вымыться, побриться, улыбнуться ровным рядом искусственных зубов. Принесли заказанный завтрак. Эрт смел его на скорую руку, размешал кофе, прикурил. От воронки размешивания пузырьки пенки в чашке продолжали вращаться по часовой. Эрт посмотрел на это вращение. Начала кружиться голова. Он накрыл чашку рукой, затянулся, головокружение остановилось. И хотя кофе уже остыл и не давал никакого пара, но Эрт убрал руку. Вращение продолжалось, приводя к тому же эффекту. Эрт снова накрыл картинку рукой. Голова успокоилась. Можно было бы экспериментировать с этим долго, но Аканов предпочел снова взять ложку и остановить вращение воронки.

-Добрый день, сегодня наступивший день текущего месяца и Вы слушаете биржевые новости. Третий месяц подряд Западная Сахара задерживает отгрузку Калифорния-108, основные потребители и заказчики которого находятся в Великобритании. Ряд высокотехнологичных компаний, попавших в зависимость от этих поставок, готовы подать в суд на правительство Сахары, которое продолжает уверять в том, что поставка начнется со дня на день. Однако эксперты отмечают, что ни решение суда, ни поставка Калифорния, уже никак не снимет проблему высокотехнологичных компаний Великобритании. Они предсказывают скорый обвал их акций вслед за прошедшим подобным крахом на дальнем востоке. Однако пока тенденции падения рынка ничем себя не проявили. Вчера индекс...

Центральный офис компании Стрейндж выглядел очень хило. Бункер пятой колонны посреди туманного альбиона. Оставшийся не иначе, как от предыдущей, четвертой, колонны каких-нибудь заговорщиков. В принципе, для закрытого холдинга, контролирующего хайтек, лучшего места на пике зарождающегося кризиса было не найти.

-... что показывает высокую вероятность дальнейшего роста цены на нефть... при ветре 5-10 метров в секунду...

Эрт выключил сканер и снял наушники. Вероятно, по случайности ему открыли дверь, потому как никто его не встречал. Заглянув в первый попавшийся открытый кабинет по коридору, он все равно попал прямо к нужному ему начальству. С утра они созванивались с президентом, но секретарше пришлось объяснить, кто он и по какому вопросу. И даже пришлось подождать, за это время узнав, что мистер Джонсон не президент, а исполнительный директор. Какая разница, что хозяин, что босс, что шишка... Пара минут - достаточное время, чтобы снова вернуться к наушникам, которые продолжали вкрадками долбить, что юго-восточный кризис вот-вот через Африку перекинется на Европу и Америку. На все это продолжением заскулила мелодия местных лордов. Аканов грустно поднял глаза и отключил сканер снова, не переходя на ветер какой-нибудь другой станции. Под потолком, как и следовало бы ожидать, направленная прямо на него висела камера слежения.

Джон Джонсон, без особых примет человек, встретил Эрта у дверей и крепко пожал руку. Светлый кабинет без окон напоминал строением мониторов помещение, из которого обычно у себя дома давал интервью президент Мягкого Малыша. Несколько десятков мониторов с однообразно несинхронно заполняющимися  строчками. И впрямь, исполнительный директор с большой исполнительной буквы.

-Здравствуйте, Эрт. Премного о Вас наслышан, премного. Давно прилетели в Лондон? Проходите. Садитесь. Знаете, это очень большой успех будет, если мы с Вами будем работать. Я очень, очень рад, что Вы решили оставить Малыша и перешли к нам. Кстати, как он к этому отнесся? Я так думаю, что Б.Г. было плохо. Представляю его физиономию, когда среди его оперативных записей появляется Ваше увольнение.

-Я просил у него отпуск, - прервал его тираду Эрт.

Джон тоже присел напротив. За свой стол.

-Отпуск? Да? А мне сообщили, что Вы уволились...

-Уволили. Б.Г. расценил, как предательство.

-Ну, это не страшно, - Джон на минуту замолчал. Аканов подумал, что он, наверное, зря так внес в разговор подробности. Что и говорить, а кроме как в Стрейндж ему больше некуда было податься за большой зарплатой. - Ведь наше предложение остается в силе, независимо от того, как Вы ушли от Малыша. То, что он не умеет держать своих людей - это ведь чисто его проблема. Я только что разговаривал с мистером Опенгеймом и он подтвердил свое намерение по Вашему окладу.

-Я хотел бы сначала завершить дело по Вашим доменам, которые Вы у меня купили, - сменил тему Аканов, сам понимая, что начинать работу с выбивания дополнительной стоимости за подпись не красиво, а главное - не в его стиле. К тому же он просто идиот, что сказал об отпуске. Хотя тогда об этом даже и не подумал. Только после.

-Да, конечно. Если хотите, мы завтра же перечислим остаток суммы на Ваш счет, и завтра подпишем контракт. В принципе, я могу уже сегодня вечером отправить Вам на ящик его вариант. Кстати, вместе с договором о сотрудничестве.

-Сотрудничестве?

-Да.  Мы предлагаем договор сотрудничества вместо найма или подряда.

-Ладно. Хорошо. Хотелось бы знать, в чем будет суть работы?

Джонсон поправился, пересел.

-Да,  суть,  в общем-то,  та  же. Программирование, де-программирование...

-Де-программирование?

-Да. Вот, например, сейчас у нас есть такая проблема. Борьба с вирусами. Идет большая задержка в поставках Калифорния из Сахары. И суть, собственно, проблемы заключается в том, что программное обеспечение столкнулось там с малазийским вирусом сердечка. Вы с ним знакомы?

-Да,  немного. У меня не было опыта, конечно, но я приблизительно знаю, что это такой вирус... всего ничего разрушает первичные программы и немного юродивит процессор.

-Вот, вот. Именно в этом и состоит наша проблема.

На профессиональном жаргоне пришлось обсудить тематику ближе. С интересом у Эрта, и какой-то наигранной фальшью от Джонсона. Надо сказать, что Б.Г. был абсолютно прав, когда расставлял на посты менеджеров именно программистов, а не чуть слышавших об этом исполнителей сбыта-снабжения. Разочарованно Эрт прикурил.

Директору, наверное, показалось, что его разочаровало задание.

-Дело в том, что я пока не могу быть абсолютно откровенен. Сами понимаете... - успокоил он.

-Да, я понимаю, - соврал Эрт. Ничего не понимал.

-Главное, надо найти пути решения проблемы вируса.

-Да, я понимаю. Попробуем.

-В принципе, можно приступить хоть завтра.

-Да, если Вы торопитесь.

-Не то слово.

-Что же. Могу приступить завтра, - с одолжением согласился Артемий.

Аканов не нашел вовремя пепельницы. От этого неосторожно уронил пепел на пол. Пора было уходить. Он уже почти откланялся.

-И еще... Ваша излишняя активность против правления Западной Сахары... - остановил его исполнитель.

Кто только из них сейчас исполнитель? Эрт подумал, что он тоже, как считает Джонсон, такой же, как он.

-Можете не беспокоиться. У меня не было никогда такой активности.

-То есть?

-Эти домены я забронировал под свою книгу, где я намеревался на проекте языка программирования показать нелепость попытки создания системы, аналогичной мозгу... Я думаю, Вы не станете отрицать, что искусственный интеллект человечеству совсем не нужен?

-Действительно. Это так, - нельзя было не согласиться.

-Ну вот. А сам термин компократии используется все-таки до сих пор именно при попытках создания интеллекта, а не того варианта обычной экспертной системы, что сейчас управляет Западной Сахарой.

-Да, понятно. Извините. Почему же Вы тогда покинули Сахару год назад?

-Обыкновенно, там погибла моя хорошая знакомая, и я просто не мог тогда оставаться и работать. Это было большое потрясение для меня. Поэтому, если Вы хотите предупредить, что в сложившейся ситуации не только нам, но и всему миру необходима стабильность и процветание компократии, то должен Вас уберечь от ошибочного мнения, что я этого когда-то не понимал, - Эрт посмотрел мельком на слежение.

-Да, да. Извините.

-Я думаю, Вы понимаете, что если бы это было именно так, я бы никогда не согласился участвовать в ее создании, и потом не тратил бы столько лет, чтобы подготавливаться к чему-то. Я бы давно действовал.

-Действительно, извините. Я понимаю, что в таком случае Вы бы и не стали к нам переходить.

-Хотя бы и так.

Они пожелали друг другу доброго продолжения дня и удачного завтрашнего начала совместной работы.

Эрт начал ее спросони и сильно опоздав. Но, наверное, и здесь не ожидали столь быстрого соглашения. Поэтому кроме Джонсона никто и не заметил его опухших глаз, и ему еще некоторое время пришлось провести  в томительности подготовки контракта, сопровождающейся трясучкой, будто шел какой-то шаманский обряд.

А несколько дней потом глупо пытаться понять хоть что-то в сердечке. Не удавалось из-за отвлечений.

-Как работа? - поинтересовался, наконец, Брайн. Явка шпионов в номере Аканова, как это не удивительно.

-Пока ничего особенного. Очень много камер слежения. Скорее всего, информацию с них обрабатывает машина. Поэтому поставить какой-либо жучок очень проблематично.

-Да, просто невозможно. В самом здании. Но оптоволоконный кабель уходит в подвал. Там большая сеть подвальных помещений, которые тянутся до станции. Мне это уже подтвердили со спутника.

-До какой станции?

-В полукилометре от самого офиса стоит станция спутниковой связи. Дальше сигнал идет по спутнику.

-Зачем тогда вкраплять багс? Вы же можете хватать связь на спутник.

-Уже хватаем. Тем более, что спутник арендован через Японию у Пентагона. Но там коды, которые не поддаются дешифровке. Поэтому жучок нужен хотя бы для того, чтобы разобраться в кодировке.

-Гм... А если и там код.

-Не знаю. Но суть в том, что его можно попробовать поставить в подвале. Протяженность линии просто не позволяет охватить ее слежением.

-Ладно, попробуем. Где он?

-Жуки? - Брайн так это сказал, будто имел в виду музыку, и приподнялся, чтобы слазить в карман. - На, держи. Ставится это на линию вот так. Здесь пропускается луч, снимается на чип, и передается волной на приемник.

-Увесистые штучки...

-Да. Может, тебе походить в тренажерный зал? А то скоро тебе и листок бумаги покажется увесистым. Нам понадобится всего одна из них. Две - про запас.

-Сомневаюсь я чего-то.

-В чем?

-Что две, а не три.

-Что ж, тогда будешь просто шпионить. Кстати, есть что-нибудь интересное?

-Да.  Меня взяли на работу по борьбе с вирусом малазийского сердечка. Но я не могу понять зачем. Джонсон мне сказал, что из-за этого вируса они не могут получить Калифорний.

-Корабли что ли не плавают? - улыбнулся Брайн.

-Не знаю, но имей в виду, что мне так сказали.

-Ладно. По крайней мере, интересно то, что Сахаре это зачем-то нужно. Ма-ла-зий-ское сердечко. Где-то я уже с ним сталкивался. Но как оно влияет на транспортировку?

-Ну вот. А еще я узнал, что вся эта контора подчиняется какому-то Опенгейму. Он управляет Стрейнджем по нету. Может, это и есть расчетчик?

-Нет. Опенгейм - это человек. Мэр Мадрида. Кстати, он и Мадридом управляет по нету. Очень богатый человек. Среди прочего занимает пост внешнего коммерческого управляющего при ООН по Сахаре. Поэтому ему это все и лежит. Но это реальный человек, политик, знакомый экс-президента Цветочка.

-Н-да... Вот и до Цветочка добрались.

-И не говори. Что-нибудь еще интересное?

-Да. Просто размышляю. Стрейндж ведь единственным закупал все это время Калифорний. Так?

-Ну.

-И его ведь отгружали?

-Ну.

-Значит у Стрейнджа либо есть большие запасы Калифорния, либо он его куда-то использовал.

-Возможно. Но он их так же сдерживает, эти запасы, как и сама Сахара.

-Думаешь, у них есть запасы?

-А ты думаешь, его куда-то использовали?

-А почему нет?

-У Стрейнджа нет электростанций. Хотя ты прав. Мы не можем поймать К-108 через спутник. Поэтому маловероятно, что он у них есть сейчас. А вот куда они его использовали, мы совсем не знаем.

-Значит в военных целях.

-Угу... Не смеши меня, Эрт. Придумываешь всякую ересь!

А еще чуть позже одна журналистка в Индийском океане спросит у него, не русский ли он шпион? Не шпион ли? Он ответил: Почти. Смешно, какой из него шпион? А ведь, действительно, почти.