Пытаясь помочь Алле деньгами, помощью в хозяйстве и уделяя ей большую часть своего времени, я вдруг осознал, что наши отношения становятся почти супружеские, что накладывает определённые обязательства, не совпадающие с моими интересами. Нас часто видели вместе, а её родственники приглашали в гости. Статус мужа всё более начинал ассоциироваться со мной. Её тяготило сожительство, но жениться у меня желания не было. Ибо пришлось бы взять на себя не только груз её проблем, но и втягиваться в новые, которые она порождала. Её беспокойное окружение в лице подруг и друзей напрягало. Да и мои родители, как я понял, были не в восторге от её личности, ибо часто она показывала свой норов, гонор,  срывалась и вела себя вызывающе.

    Её частое недовольство, постоянные обиды, можно сказать энергетический вамперизм, необходимость вникать в перипетии её эмоционально окрашенной жизни,  напоминали мне мой супружеский период в жизни в Донецке, что меня тревожило и вызывало протест.  Но бросить её я был не в силах, учитывая привязанность на сексуальной почве и какие-то энергетические путы. После общения с неё я часто чувствовал опустошённость. Кроме этого меня сильно расстраивали письма дочери, наверно из-за раздоров с братом, из-за жалости, её неудач.

    Решил сделать паузу. Несколько дней её не видел. Тревога за неё: холод, голод, простуда. Вновь проснулось чувство вины. Тянуло к ней наверно  потому, чтобы погасить это чувство. Когда пришёл, она стала упрекать меня, что не уделяю ей внимание, что она стала мне безразлична, что прихожу к ней в перерывах между своими делами, что статус любовницы её  не устраивает.

    Для себя решил: пусть всё идёт как идёт. В середине ноября 1999 г. произошло некое потепление наших отношений на фоне погодного похолодания. Всё это даже напоминало семейную идиллию, но лишь кратковременно. Ощутил, что по прежнему многое делаю бессознательно, по привычке, безвольно плывя по течению. Стал замечать, что длинные  разговоры с ней меня тяготят: все те же разговоры и эмоции. Хочется на воздух.