Чувство стыда — хорошее чувство
Оно питает мозг кровью не меньше чем свежий воздух
А это главное что для жизни нужно
Значит остается выбрать себе для экзекуции бога
Или просто висеть по утрам вверх ногами
Если  с первого начинать отношения с небом
Можно испортить ему репутацию
В противном случае, при особом упорстве
Бог непременно спустится сам
Чтоб научить отжиматься
Разговаривать с человеком с бледным лицом
Будет только о погоде и звездах
Чтобы он наблюдал за собой с высоты
Вселенского роста и возраста
Это сильнее чувства вины
Это напоминание о благо родстве

Я не поэт, но все же могу к себе отнести
Своеобразие расположения на поле мира
Разве у поэта может быть какая-то цель
Если в своей вторичности он сам собой заключен под прицел
Событий, явлений, меняющихся картинок
Когда все вокруг  полотно или страницы книги
Вроде бы по улицам ходят люди
Но если присмотреться - для глаз это только буквы,
Складывающиеся в слова
С ними не заговорить
Они просто дают знать когда
Быть на паузе или начинать жить
Для глаз — буквы, а для души вселенные
А у поэта нет ни того и ни этого
Разве хоть один поэт оставил после себя движение
Поклонения дубу или своему отражению
И слава Богу, это было бы слишком больно
Поэт это вечно меняющееся настроение
И ускользающая величина
Рассеянная энергия уплотняющаяся личным опытом
Его векторной силы не хватит на то чтобы двигать горы
Он арлекин застывающий или смеющийся
Над травинками гнущимися от ветра
Если показать ему план о строительстве дома
Он сочтет это издевательством вредным для здоровья
Поэту нет места в обществе
Он не может ему ничего обещать
Только плыть по течению своей боли
И редкие радости в себе собирать
Им самим у него нормальная жизнь отнята
Оставлена только какая-то часть
Для него божества — обычные люди
Которые могут радоваться бликам на экране
Он их слушает в полном восторге и счастье
Учась разговаривать хоть иногда не ранами
Он благодарен каждому кто не лезет ему в душу
И даже не мыслит о высоких чувствах
Это миф — трогательность поэтов  и старых дев
В жизни в них нет чувственности и в помине
При одном исключении если  то или это
Успело побыть их образом жизни

Я снилась себе такой —у самого сердца тайно
Любила всех искренне и печально
Прощала каждому дню непогоду
Каждой бурлящей реке предательство брода
Всем кораблям — горизонты, парусам —  цвет
Мудрому небу —  мертвых звезд свет
Самолетам — размах, птицам — отсутствие следа
Памяти — пораженье,  молчанью — победу
Хрупкость — цветам, сорнякам — силу
Золотые изгибы — мостам, углы — линиям
Улыбки — врагам, друзьям — отсутствие
Желания — разуму,  логику — чувствам
Вдруг выронив ключ я осталась надолго за дверью
 Вздрогнув от шепота голосов — не верю
Ну и что. Как это странно — бояться себя потерять
Жалея Будду, просящего его убивать

Любая война это всегда молчание
А молчание это невысказанная молитва
Задушенный смех лупой отчаянья
Не выпущенная на свободу боль
Проигравшая страху выжженная на сердце печать
Это закостенелое лицо собеседника
Не доигранная им роль.

Чучело любого врага умеет разговаривать
Оно тоже явилось на свет любовью

Любой мир это всегда молчание
Молчание это замеченная красота
Это расслышанное звучание
Это покоренная высота
Это заговорившие на пути камни
Сброшенная отмершая кожа
Новорожденная ей мечта

Чучело любого врага умеет молчать
Оно тоже явившись на свет кричало

Нас петухи будили каждый день
Охрипшими спросонья голосами.
Была нам стрелкой солнечная тень,
 И солнце было нашими часами.

Лениво время, как песок, текло,
Но вот его пленили наши предки,
Нашли в нем лад, и меру, и число.
С тех пор оно живет в часах, как в клетке.

Строжайший счет часов, минут, секунд
Поручен наблюдателям ученым.
И механизмы, вделанные в грунт,
 Часам рабочим служат эталоном.

Часы нам измеряют труд и сон,
Определяют встречи и разлуки.
Для нас часов спокойный, мерный звон -
То мирные, то боевые звуки.

Над миром ночь безмолвная царит.
Пустеет понемногу мостовая.
И только время с нами говорит,
Свои часы на башне отбивая

(Мaршaк)