kommersant.ru/doc/176113

Владимир Ъ-Иванидзе

Доходные дети

Газета Коммерсант, 15.04.97.

       Международное усыновление детей — одна из самых загадочных и скандальных проблем России. Туман, окутывающий эту гуманитарную индустрию, порождает невероятные слухи — и приносит большие доходы. Время от времени туман пытаются разогнать представители Генеральной прокуратуры России, направляя ответственным и заинтересованным лицам свои официальные протесты и справки. Нельзя сказать, что усилия управления Генпрокуратуры по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних не дают вовсе никакого результата. Но, к сожалению, это похоже на платоновского кавалериста Копенкина, который скакал по степи и без устали рубил шашкой радиоволны белогвардейцев. Генпрокуратура не может победить индустрию "международных усыновлений", так же как невозможно разрубить радиоволны шашкой.
       
       Пожалуй, главным во всей этой истории остается вопрос: усыновляют детей из России или покупают? Юридически точного ответа до сих пор нет. Но, отбросив в сторону обычные разглагольствования о какой-то "высшей гуманной миссии", можно говорить о том, что ребенка покупают для того, чтобы его усыновить. Точнее — покупают чиновников, от которых все зависит. Так было четыре года назад. Так остается и по нынешний день. Теперь страна поделена на зоны ответственности, или зоны рынка усыновлений. В каждой зоне действует несколько агентов, сплетенных в общие сети теми, кого американские агентства по усыновлению называют "координаторами". Иностранцы, желающие усыновить ребенка из России, неминуемо попадают в эти сети и вынуждены платить за ребенка немалые деньги.   

Не имеет смысла сейчас пересказывать чудовищные истории о продаже детей "на запчасти". Впрочем, однажды начальник полиции города Бари (Италия) признался, что у них было уголовное дело по факту контрабанды человеческих органов, поступавших из Санкт-Петербурга. Но в криминальной тени существует вполне реальный и хорошо организованный рынок усыновления.
       
Большие деньги
       Все последние годы окончательное решение об усыновлении принимали местные власти, но несколько месяцев назад российская практика усыновления существенно изменилась. Теперь дело решается в суде. Это действительно прогресс в сравнении с творившимся ранее беззаконием. Даже в тех случаях, когда Генеральная прокуратура не выявляла признаков откровенной корысти, люди, связанные с усыновлением, не стесняясь занимались фабрикацией документов. Так, консул одной из латиноамериканских стран в Москве, пытаясь усыновить здесь ребенка, уже получила разрешение, но попала в поле зрения Генпрокуратуры.
       "Она и ее муж захотели усыновить ребеночка, — рассказывает начальник управления прокуратуры по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних Геннадий Полозов. — Мы занимались документами, которые им выдали на усыновление. Ну, там липа на липе, ни одного подлинного документа. Например, требуется справка из министерства здравоохранения их страны. В деле действительно есть справка оттуда, что родители в прекрасном состоянии здоровья, что они способны дать ребенку и питание, и уход. Вдруг смотрим — на наш запрос это же посольство дает свою справку, в которой говорится, что ее муж парализован. Он бывший военный летчик, неудачно катапультировался и сломал позвоночник. Теперь прикован к инвалидной коляске, и за ним ухаживает его жена. Честь и хвала этой женщине, но врать-то зачем? И так было почти со всеми справками, чего ни коснись. Вот такой уровень документов представлялся на подпись главам администраций, и на их основе принимались чрезвычайно ответственные решения о судьбе ребенка. Через суд такие вещи, естественно, не могут пройти, хотя нельзя не признать, что есть немало злоупотреблений и в судах...
       Но сейчас, — продолжает Полозов, — появилась новая проблема. К нам поступают сигналы о том, что с мест не дают информацию в федеральный банк данных на детей. Точнее, поступает неполная информация. Федеральный банк располагает информацией на 35 тысяч детей. В местных информационных банках еще меньше. Здесь очень возможна теневая деятельность. Детей, скорее всего здоровых, прячут и не регистрируют в официальных списках. К федеральному банку данных в Министерстве образования у нас доступа практически нет, а без разрешения из этого министерства ни один суд не подтвердит акт усыновления. Значит, есть двойная бухгалтерия. У нас провезти через границу панты, оленьи рога гораздо труднее, чем ребенка. Поэтому я думаю, что наш бюрократизм, за который нас обзывают по-всякому, даже красно-коричневыми, вполне оправдан. На детские дома раньше никто не обращал внимание. Никто им не помогал, они были нищими, и тут вдруг им предлагают подарки, гуманитарную помощь, и, конечно, люди размякли и даже вошли во вкус..."
       "Детский" бизнес не только приносит миллионы и миллионы долларов, но и позволяет на Западе уходить от налогов и отмывать криминальные деньги. Не случайно несколько боссов российской мафии уделяют большое внимание детям-сиротам. По-своему, конечно. В Израиле существует так называемый международный неправительственный фонд "Дом детей-сирот". Президентом этой очень странной "конструкции" с громким названием являлся арестованный в Швейцарии глава солнцевской мафии Сергей Михайлов. Зачем ему это? Своеобразный ответ на этот вопрос содержится в заявлении генерального директора израильского Национального совета защиты детей Ицхака Кадмана, который утверждает, что в Израиле существует подпольный рынок усыновления детей из России. За каждого ребенка платят по $20 тыс. Неоднократные обращения Национального совета в полицию привели к тому, что в Израиле было арестовано несколько человек—иммигрантов из России, занимавшихся подпольным усыновлением.
       Потенциал российского рынка усыновления — около одного миллиарда долларов: дети суррогатных матерей, брошенные в родильных домах младенцы, малыши из домов ребенка, из детских домов и так далее. К сожалению, потенциал этот только растет. Растут и доходы теневого рынка. Сравните: в 1992 году россияне усыновили 12 942 детей, иностранцы — 678 детей. В 1995 году россияне усыновили уже только 11 тысяч, а иностранцы — 5 200 детей.
       Большие деньги вызывают толкотню на российском рынке. Одной из самых агрессивных на этом рынке является Нина Костина, эмигрировавшая в свое время из СССР в США. Года два назад про ее агентство "Фрэнк" публиковались разоблачительные статьи и в России, и в самих Соединенных Штатах, где против Костиной было несколько судебных процессов за махинации и даже подделку документов ФБР.
       И вот, несколько дней назад эта дама вновь приехала в Россию за детьми. Никаких проблем. В том числе с разрешительными документами из Министерства образования. На нее по-прежнему работает сеть из двух десятков посредников в разных регионах России. Редко общаясь с журналистами, эти люди, как и их партнеры в Министерстве образования, любят поговорить о "спасении русских детей-сирот" международным усыновлением. Но между собой не стесняются. В послании по факсу главного представителя Костиной в России Армена Попова он перечисляет детей из очередной группы на усыновление и заключает такими словами: "...Итого: 21 (двадцать одна) штука и недорогие!.." Рынок есть рынок.
       
История вопроса
       Проблема международных усыновлений в России возникла в 1991 году. И, конечно, началось все с чиновников, которые по советской традиции имели право распоряжаться. Характер первых сделок тоже был традиционным — бартер. Туда — дети, оттуда — офисное оборудование, например. В зависимости от нужд чиновников Министерства образования. Это министерство стало первым "координатором" западных агентств по усыновлению.
       Еще в начале 1991 года в Советский Союз повалили представители таких агентств из США и Европы. Особенно из США. Поиски детей неизбежно приводили их в стены министерства, где сидели люди опытные во всех отношениях. Сотрудники министерства Людмила Фимина и Алла Дзугаева первыми "заинтересовались новым видом деятельности", по выражению составителей справки Генеральной прокуратуры. Подобрав группу детей из детских домов Москвы и Республики Марий Эл, они отправились с ними в поездку по США.
       Примерно в то же время московское правительство создало свой Центр усыновления, который начал переправлять российских детей в Швецию. Формальным поводом для "нового вида деятельности" стало обращение шведского агентства по усыновлению к начальнику главного управления реабилитационной службы Министерства образования Геннадию Макарову. В обращении содержалась просьба оказать содействие в усыновлении российских детей гражданами Швеции.
       Позже Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело против Макарова и его заместителя Сергея Грамолина, которые от имени министерства начали раздавать разрешения на усыновление, чем "превысили свои полномочия и нарушили действующее законодательство". Макаров, видимо, и сам понял, что он "превысил" и "нарушил", так как вскоре после скандала уволился из министерства. Это позволило замять историю и прекратить уголовное дело.
       Тем временем поездка Фиминой и Дзугаевой в Америку оказалась весьма продуктивной. Уже в октябре 1991 года их босс, заместитель министра образования России Санал Бадмаев подписал первое крупное соглашение с американской фирмой Hawaii International. Чиновники министерства должны были подыскивать детей-сирот для усыновления, а американцы — находить в США семьи, желающие усыновить ребенка, и поставлять российским партнерам по бизнесу все необходимое им оборудование. В том числе оргтехнику, лекарства, одежду и детские игрушки.
       Кроме того, в соглашении был пункт, в соответствии с которым американская сторона брала на себя обязательства по "безвозмездному финансированию консультаций специалистов". Имелись в виду бесплатные поездки в США (плюс немалые карманные расходы) российских чиновников из Министерства образования. Такие вот маленькие радости для функционеров.
       Спустя месяц Бадмаевым было подписано соглашение с фирмой Adoption Service Associates на тех же условиях, что и с первой компанией. После протестов Генеральной прокуратуры Министерство образования было вынуждено расторгнуть свои соглашения, а Бадмаев навсегда покинул родное ведомство.
       Это произвело неприятное впечатление на всех заинтересованных лиц, однако возбуждение от халявных поездок за границу у чиновников не проходило. И вот уже в феврале 1992 года первый заместитель министра образования Владимир Новичков подписал приказ о создании при министерстве консультативно-правового агентства "Право ребенка". Так было положено начало большому бизнесу.
       Смысл создания агентства объяснялся в приказе весьма драматичной по смыслу и чудовищной по выразительности фразой: "в целях правового обеспечения системы государственной помощи и поддержки детей, всесторонней защиты прав и законных интересов несовершеннолетних и организации эффективной работы по передаче детей из учреждений для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на воспитание в семьи..." Инициаторами создания агентства были все те же Людмила Фимина, ставшая его директором, и Алла Дзугаева. После, отвечая на вопросы прокуратуры, Фимина так объяснила позицию заместителя министра Новичкова: "Выплывем — хорошо, не выплывем — министерство в стороне". Министерство выплыло, но Новичкову в конце концов пришлось расстаться с должностью. Он был уволен по подозрению в коррупции.
       Агентства по усыновлению вынуждены считаться с конвенцией ООН о правах ребенка и в некоторых странах имеют серьезные поблажки по налогам, так как регистрируются как "бесприбыльные". В "некоторых" потому, что частные агентства по усыновлению характерны скорее для Северной Америки, чем для Европы. В Испании, например, их практически нет, и все, что связано с усыновлением, находится под полным контролем государственных органов.
       В США будущие родители оплачивают лишь усилия сотрудников агентства, которые через своих посредников помогают им найти ребенка и собрать большое количество документов, обязательных для регистрации усыновления в государственных органах. Родители имеют полное право действовать самостоятельно, но чаще всего предпочитают переложить на агентство все трудности поиска ребенка в других странах. Это не означает, что в американских агентствах нет мошенников и вымогателей, но обычно все поборы списываются на "дикий российский рынок", где всем надо платить. А американцам усыновить американского ребенка в несколько раз сложнее, чем российского.
       Что касается государственных органов, аналогичных нашему Министерству образования, то там нет никаких поборов с людей, которые желают усыновить ребенка. Расходы, как правило, связаны прежде всего с услугами адвокатов и сбором всевозможных справок. Например, медицинский осмотр или финансовое положение будущих родителей. Более того, усыновленный за границей ребенок чаще всего немедленно получает гражданство своих новых родителей и имеет право на значительную социальную помощь. Такую же, как если бы он получал ее в детском доме той же страны.
       Согласно своему уставу, агентство "Право ребенка" должно было собрать для министерства информацию о детях, оставшихся без попечения родителей, и о семьях, желающих усыновить ребенка. В уставе также говорилось о всевозможной методической и правовой помощи. При этом никакой специальной ссылки на международное усыновление и связанные с этим доходы не было. Тем не менее государственное по сути агентство с самого начала сосредоточилось на том, что подбирало детей и передавало их иностранным усыновителям. "Право ребенка" заключило соглашения с 14 зарубежными агентствами и с 48 "индивидуальными усыновителями", открыв валютный и рублевый счета в банке "Кредит-Москва". За каждого ребенка агентство требовало по $1 тыс.
       Схема была беспроигрышной. Многие работники провинциальных отделов образования считали агентство "Право ребенка" подразделением своего министерства, и когда от них требовали полную информацию о детях, они ее, разумеется, передавали в Москву. При этом им еще приплачивали гонорары, которые в два-три раза превышали месячную зарплату. Генеральная прокуратура не без оснований считала это прямым подкупом. Агентство процветало и в первый же год получило чистую прибыль 33 млн рублей (в 1992 году!). Получило только потому, что находилось под крылом Министерства образования. Руководители министерства, чувствуя затылком дыхание прокуратуры, преобразовали агентство "Право ребенка" в акционерное общество закрытого типа с тем же названием и функциями. Иначе говоря, федеральный банк данных на детей-сирот оказался в "акционерных" руках.
       
"С заботой о детях"
       Однако эти цифры вряд ли отражают реальность. Дело в том, что усыновление ребенка из России для американца обходится в $13,5 тыс. К этой сумме следует прибавить совсем не маленькие расходы на путешествие, оплату работы переводчика и другие услуги. В итоге общая сумма может достигать $20 тыс. и больше. Это зависит от аппетитов российских чиновников и посредников. Сумма $1 тыс., которую агентство "Право ребенка" взимало за каждого ребенка, является вымышленной. И не только потому, что эта сумма, как объясняла в прокуратуре директор Фимина, "взята произвольно". Вымышленной она является по той простой причине, что в действительности руководители "Права ребенка" требовали от американских агентств и усыновителей плату от $5 тыс. и выше. Только эти деньги в России не показывали, а переводили на счет, открытый в Bank of New York, который расположен на Уолл-стрит, в Манхэттене. Счет: 890005703-Agency Right Children 00107081153.
       Этот механизм довольно ясно был описан в давнем и уже почти забытом письме, посланном из агентства по усыновлению Illien Adoptions International в российское посольство в США. Письмо подписано руководителем агентства Кейт Макгреу и целой группой американцев, пытавшихся усыновить российских детей. Макгреу указывает, что помимо $5 тыс. от американцев требовали оплатить все путевые расходы при поездке в США шестерых российских граждан. При этом министерские чиновники объясняли, что основная часть от $5 тыс. является своеобразной гуманитарной помощью детскому дому, в котором жил усыновленный ребенок. На самом деле детский дом получал лишь $150.
       "Суммы, предназначающиеся детскому дому, — пишет в конце письма Макгреу, — должны быть направлены непосредственно детскому дому, а не на какой-то секретный счет в Нью-Йорке. Мы считаем также, что ни наши семьи, ни дети, которых они надеются усыновить, не должны быть заложниками неэтичных и непрофессиональных действий сотрудников, занимающихся проблемами приемных детей..."
       Этих шестерых, о которых говорилось в письме, довольно несложно определить: сотрудники Министерства образования, их представитель в регионе, где содержались дети и главный врач, подписывающий "нужные" справки. В последнее время именно "вывоз за границу" и "карманные деньги" стали основным видом коррупции среди чиновников.
       Несколько недель назад из России вывезли пятерых детей в США, одного ребенка — в Швейцарию. "Вывезла" их дама, которая уже более четырех лет "работает" на российском рынке. Зовут ее Вероника Захария, ей около 40 лет, она румынка, и ее знает весь российский нелегальный мир координаторов и посредников. Как ни странно, в Генеральной прокуратуре о ней никогда не слышали. Зато ее хорошо знают в Министерстве образования и исправно выдают разрешения на усыновление детей, подобранных Захарией.
       Такса у Вероники стандартная — $20 тыс., не считая обычных "накладных" расходов усыновителей. Что касается российских чиновников, то она расплачивается с ними вояжами за границу. Это ее специализация. Нет точной информации о том, сколько детей она уже вывезла за границу, но денег она получила немало. Достаточно для того, чтобы купить большую квартиру в Париже. Раньше главным направлением ее работы была именно Франция, но сейчас в ее жизни произошло неприятное событие (информация из консульства Франции), и направление пришлось изменить.
       На Веронику работает целая сеть посредников в регионах, окружающих Москву и Московскую область: Тула, Владимир, Суздаль, Ярославль... Некоторые из чиновников в этих городах практически работают на этот абсолютно нелегальный персонаж. Доллары — наличные, и, разумеется, никакой бухгалтерии, доступной налоговым органам. Даже если что-то и станет доступным, то прокуратура, например, не сможет предъявить ей претензии за то, что сын главного врача одного из домов ребенка (дети до трех лет) работает на Веронику.
       Об объективности медицинских документов на ребенка, подписанных таким главным врачом, можно даже не говорить. Министерство иностранных дел Италии уже обращалось с нотой в российский МИД, где требовало разобраться с одним странным феноменом. Усыновленные итальянцами больные дети из России, оказавшись в Италии, превращались в совершенно здоровых. В основе этого чуда — обычная коррупция. Но главная проблема все-таки в другом.
       Некоторые структуры Министерства образования полностью дискредитировали себя на поприще усыновления, и совершенно непонятно, почему люди, годами занимавшиеся злоупотреблениями и нелегальными финансовыми операциями, остаются на своих местах и при своих интересах. Алла Дзугаева, контролирующая федеральный банк данных на детей-сирот, весьма активно рекламирует западных усыновителей.
       Все это — блеф, полуправда. Все хотят здоровых детей, и американцы тоже. За лицемерием стоит главное — деньги, всемогущие зеленые доллары. Удивительная вещь, в России — 533 тысячи детей-сирот. Это очень много. На обеспечении правительства США живут 460 тысяч детей-сирот. Почти столько же. Тем не менее американские семьи пытаются все чаще усыновлять детей в России. Дело тут не в спросе и предложении, как считают в Министерстве образования, а в элементарной возможности подкупа чиновников.
       Во Франции, для того чтобы усыновить ребенка, нужно на протяжении девяти месяцев пройти бюрократические круги ада, а потом еще ждать своей очереди. Через все это прошла одна моя знакомая француженка, но усыновила ребенка не во Франции, а в России. Правда, ей пришлось оставить здесь по меньшей мере 60 тысяч франков. В бюрократическом аде есть какой-то смысл. Ребенка не могут родить, но усыновляют в тех же муках. А в России — легко! Были бы деньги.
       
       ВЛАДИМИР Ъ-ИВАНИДЗЕ