Простишься с другими, простишься с собою,
По стихшему городу выйдешь тихонько
Босыми ногами на небо босое,
Придышишься к звездам — как больно, как тонко.
А что за спиною? Большое пространство 
Мельчайших крупинок событий, эмоций,
Которое ты (по касанью, по танцу)
Узнал, нарекая не прошлым, а солнцем.
Все прожил. Лишь прожиг остался глубинный.
Себя исходил. Впереди лишь порожек
До неба. Поскольку все в мире губимо,
Все в мире конечно, то значит — дороже.
Но там, на пороге, ты вспомнишь, что было,
Отчаянно мир на груди закачаешь,
Назад обернешься с такой смертной силой,
Что станет понятно — все только начало.

Аль Квотион

Словно птицы над нами кружат,
А давай мы сейчас в поле пустим их
Как растерянность быстрых утрат 
С многолетним от них послевкусием?
Как былое. Оно ведь за мной
Все болеет, белеет немыслимо. 
Я стою, я кричу, я живой,
Это самая главная истина! 
Это чувство травы и дождя,
И надежда — любимая, верую,
Ты однажды дождешься меня,
Затаятся в нас ангелы первые.
Затанцуют тоску глубоко,
Заживут — ни прогнать их, ни выселить.
Но на белых боках облаков 
Черных птиц бесконечная клинопись.

Аль Квотион

Когда все отворачивались, мы придумывали новую жизнь. Одну за другой, остервенело наплевав на рамки приличия, возраст и остальную ерунду. Мы были аморальны, но веселы, мы были трагичны, но не одиноки. Сейчас я вспоминаю с улыбкой эти придури, скрытые от посторонних глаз: личную интимную азбуку морзе двух душ, зашифрованную во множество сторонних мелочей любовь, твои смеющиеся губы, свои многозначительные намеки, которые я выдыхал прямо в них. Ты понимала меня всегда — всего сразу, целиком, без намека на ошибку. А я верил тебе истово, до дна. Я верил в тебя, как не верил больше ни в кого. Ночной шепот, записки в чашках, перемигивания, слишком откровенное междустрочье стихов, видимое лишь тебе — все это было нашим приключением, нашим тайным заговором против повседневности, нашей войной со смертью. И мне кажется, что раз за разом нам удавалось побеждать.

Аль Квотион

Как мне хочется, Господи, 
Для желанной стать островом,
Тем, куда из белесого 
Рая сходят огни.
Отгадать 
Эту женщину, 
Осознать ее,
Бережно
Разлохмаченным аистом 
Прижимая к груди. 
Разве можно с ней каяться? 
Каждый день нам как заповедь,
Каждый вздох нам как облако 
Боком 
Жарким 
На юг.
И пусть что-то не сделано, 
Пусть замедленно, 
Заново
С неба валимся в пропасти, 
Но не выпустив 
Рук,
Заплетенных в единое, 
Заключенных в объятия.
Нам и часа хватило бы, 
Каждый час растяжим
Этих губ сладким выгибом, 
Этим невероятием.
Как мне хочется, Господи, 
С этой женщиной жить.

Аль Квотион