Ничего такого особенного в жизни. Не так давно удалил из друзей одну девушку. Мне надоело её отношение ко мне. Со своими подругами она хоть каждый день встречается, а со мной она "разрешала" видеться лишь один раз в несколько месяцев!!!! Мне надоело такое отношение. И потом, какие блага я получал от этой дружбы. Да, должен сказать, что дружба не мыслима без принесения блага у меня. Я считаю, что ценность дружбы заключается в том, что она приносит пользу. Не важно какую пользу. Это может быть нравственная польза (доброе, мудрое, утешительное слово), либо физическая, "реальная" польза (помощь в чём-либо и т.д.). И в конечном счёте дружба направлена на развитие личности в нравственном направлении. Ничего из вышеприведённого я не видел от Ани - так звали мою "подругу", а лучше сказать псевдо-подругу. Как сообщает Игорь Гедалич, она общалась со мной от случая к случаю!!!! (меня это возмущает) Зачем же она обманывала меня, считая меня своим другом?
Я не услышал и не увидел ничего доброго от неё.
Напоследок цитата: "Доброта - это то, что может услышать глухой и увидеть слепой." /М. Твен/

Ох, сколько же всего мне пришлось сделать, чтобы не служить в армии.
Начнём по порядку.
Благодаря одному замечательному человеку, которого я считаю своим другом, несмотря на его солидный возраст (43 года), - зовут его Игорь Гедальевич, я вернулся к жизни. Он натолкнул меня на идею откосить от армии по причинам того, что у меня не всё хорошо с психическим здоровьем. Я пошёл с другом в психоневрологический диспансер, где меня "любезно" встретила врач, которая врачом-то навряд ли является, скорее, чиновник, который работает с бумагами (а между тем пишут, что она врач-психиатр первой категории) и, возможно, берёт взятки. Она сразу же стала грубить и делать намёки на то, что я, дескать, симулянт, и ничего у меня, соответственно, не выйдет. От неё мы с другом вышли унылые, но, я сдаваться не хотел. Я направился в кризисное отделение. Дело в том, что в кризисном отделении у психиатра я наблюдался с 2006 или 2007 года (не помню точно) у одного хорошего врача. Я пошёл к ней на приём, рассказал ситуацию, она помогла мне, дав направление на бесплатное лечение в институте Бехтерева. Там, в Бехтерева, я пролежал две недели, потом меня перевели на дневной стационар. В конце февраля я перешёл через себя, пошёл в военкомат. Там меня, однако, хорошо приняли. Я прошёл медкомиссию, проходя психиатра, сообщил о том, что лежал в психбольнице, на что та сказала, что мне надобно заключение с психдиспансера, где меня "отослали". Вновь мне пришлось идти к этой врачихе. Она, как и в тот раз, ко мне недружелюбно была настроена, но послала к психологу. Психолог меня осмотрел, после чего психиатр направила меня на дневной стационар в этом же диспансере, на котором я до сих пор хожу. Врач, который меня лечит, оказалась нормальным человеком. Она сказала, что с моим диагнозом (шизоидная психопатия) не служат в армии, и мне нечего бояться. Вот в четверг, 25 марта, сведения были отосланы в военкомат. Теперь осталось только бегать со всякими справками. Всё главное я сделал.
Как же я счастлив, что избавился от этой вонючей армии. Теперь я могу послать тех, кто меня наущал идти в армию, на три буквы.
Теперь осталось поступить на факультет философии. В своём университете я не желаю учиться, да и 30 апреля меня и так отчислят - срок-то академического отпуска в этот день заканчивается.
Но главное - я почувствовал себя живым. Раньше я чувствовал свою "смерть", ныне же будем двигаться только по пути прогресса!

Прошу прощения, что не читаю ваших постов. Всё руки не доходят почитать. Я прочно обосновался в контакте. Может быть, вы, кто меня знает здесь, добавили в друзья на сайте в контакте?
http://vkontakte.ru/id43751870
Вот мой профайл.
Ещё раз простите, что не комментирую вас.

Балашовский институт Саратовского государственного университета,
кафедра истории
E-mail: vadim-filatov@yandex.ru
В данной статье рассматриваются отдельные аспекты фило-
софского учения китайского философа VI–V вв. до н.э., преиму-
щественно связанные с конфуцианским пониманием проблемы
смысла жизни.
Ключевые слова: Конфуций, китайская философия, смысл
жизни, традиция, этика, общество, государство.
Философская проблема смысла жизни, или вопрос «в чём заключается смысл жизни?» – тема, затрагивающая интересы каждого человека. Обычно данное понятие относится к оценке всей жизни человека, охватывает проблему его
взаимодействия с окружающей действительностью и вопросы постановки целей, выходящих за пределы жизни. Наиболее обстоятельным исследованием проблемы смысла жизни в отечественной философии является работа русского мыслителя начала XX в. Е.Н. Трубецкого «Смысл жизни»1. Приступая к
рассмотрению этой проблемы, Трубецкой прежде всего попытался определить, что же такое «смысл» и что означает «спрашивать о смысле». Следует согласиться с утверждением Е.Н. Трубецкого: «Спрашивать о смысле – значит задаваться вопросом о безусловном значении чего-либо, т.е. о таком мысленном значении, которое не зависит от чьего-либо субъективного усмотрения, от
произвола какой-либо индивидуальной мысли»2. Мы видим, что вопрос о смысле предстает у Е.Н. Трубецкого как попытка соотнести свое самосознание с объективным и общезначимым, попытка утверждения мысли в чем-то безусловном,
надиндивидуальном и всеобщем. Вопрос о смысле жизни, при таком понимании смысла, сводится к вопросу: что моя жизнь может значить для всех? Таким образом, в исследовании Е.Н. Трубецкого дифференцируются субъективные и объективные представления о смысле жизни; при этом автор
отдаёт приоритет объективному пониманию как более социально значимому. В работе Трубецкого также прослеживается аксиологический подход,
согласно которому теории ценностей одновременно являются теориями о смысле жизни. Данные идеи и методологические приёмы Е.Н. Трубецкого представляют определённый интерес в свете рассматриваемой в данной статье проблемы.
В истории философской мысли различные выдающиеся философы, такие, как Конфуций, Сократ, Платон, Декарт, Спиноза и многие другие, обладали чёткими представлениями о том, какая жизнь «лучше всего» (а следовательно, и более
всего осмысленна). Как правило, они ассоциировали смысл жизни с понятием блага, которое интерпретировали по-разному, в зависимости от специфики своих философских учений. Впервые философские идеи относительно смысла жизни появились в древневосточной философии, которая была ориентирована на
определение норм человеческого поведения и его бытийных оснований. Философия Древнего Востока служила отражением консервативного
характера восточной цивилизации и опиралась на традицию канонических текстов, а не на публичный дискурс, который лежал в основе древнегреческой философии. Подобная различная направленность была, на мой взгляд, обусловлена кардинальным отличием общемировоззренческих
оснований, с одной стороны – древнегреческой и вообще античной культуры, и с другой – культур древневосточных деспотий, где возникли и сформировались различные представления о природе и направленности движения личного и
исторического времени. Согласно античным представлениям о времени, которые впоследствии перешли в средневековую европейскую культуру, время, подобно полёту стрелы, по своей природе линейно, необратимо и однонаправленно. На этой основе в культуре западной цивилизации позднее сформировались идеи линейного исторического времени и прогресса, в соответствии с которыми все народы устремляются по тропе истории в направлении прогрессивного развития. При этом в силу различных причин европейские народы опережают всех остальных, которым тем не менее неизбежно предстоит пройти тот же
путь.
Поэтому историческая миссия «цивилизованных народов» заключается в том, чтобы приобщить к цивилизации «отсталых дикарей», что мы и наблюдаем сегодня на примере внешней политики некоторых государств
В отличие от западной, восточная модель личного, а также
исторического времени характеризуется известной формулировкой М. Элиаде – «круговорот и вечное возвращение». Это связано с тем, что
экономической основой цивилизации Древнего Востока в силу специфики географического положения, а также совокупности целого комплекса
исторических причин стало широкомасштабное ирригационное земледелие. Вот почему восточная модель времени во многом отражает периодичность и постоянную повторяемость сезонных циклов сельскохозяйственных работ.
Согласно восточным представлениям, жизнь человека и жизнь народа совершают замкнутый круг (цикл) и возвращаются к исходной точке для того, чтобы возобновить своё бытие уже в новом качестве. Отсюда берёт
своё происхождение древнеиндийская теория реинкарнации, а также представления различных китайских мыслителей о закономерностях исторического бытия народа, каждый период которого соответствует определённым возрастным ступеням человеческой жизни.
«Золотой век» в истории народа и всего человечества – это период «невинности» и «беззаботного детства», а вся дальнейшая жизнь
представляет собой неуклонное скольжение по направлению к болезням, старости и смерти. В этой связи Л.С. Васильев писал: «Стремление
опираться на древние традиции и тем самым воздействовать на современников в желаемом направлении – это своего рода общесоциологическая закономерность»3. Видимо, поэтому современность часто рассматривается как царство хаоса, а духовной нитью, связывающей
народ с периодом своего исторического детства, считается традиция, абсолютизация которой занимает центральное место в философском
учении китайского мыслителя Конфуция и, в частности, в его представлениях относительно ценности и смысла человеческой жизни.
Конфуций (551–479 гг. до н.э.) жил приблизительно в то же время, что и Будда, Фалес и Пифагор. Написанных им сочинений не сохранилось, но основные положения его учения были записаны учениками философа и составили сборник изречений Конфуция «Беседы и суждения» («Лунъюй»)4.
Конфуций формулирует свои нравственные рекомендации, исходя из традиционных китайских взглядов на устройство мира. Из контекста
его высказываний становится понятно, что человека он рассматривает как особый предмет природы, подчиняющийся ей, но и умеющий ей
противостоять. Это объясняется его срединным положением относительно Неба и Земли: с одной стороны, человек вписывается в мироздание,
составляя с ним единое целое и выступая связующим звеном между Небом и Землей, а с другой – занимает в мироздании уникальное место, позволяющее ему соотнести себя как с Небом, так и с Землей. Традиционные для китайских мировоззренческих систем и, прежде всего, для философии даосизма, категории – «дао» («истинный путь») и «дэ» («одаренность») – также используются в «Лунъюй» без обсуждения и дополнительных комментариев. Вообще Конфуций предпочитал не заниматься вопросами мироздания, в частности, отказывался высказываться о духах и вечной жизни, сосредоточившись на учении о следовании традиции путём правильного поведения. Логично предположить, что в вопросе о жизни после смерти он придерживался
агностических позиций и прагматично советовал проявлять осторожность в отношении высших существ: «Должным образом служить народу, почитать духов и держаться от них подальше – в этом и состоит мудрость»5.
Подчеркивая свою приверженность традиции, Конфуций говорил: «Я передаю, но не создаю; я верю в древность и люблю ее»6. «Золотым веком» для Китая он считал первые годы правления династии Чжоу (1027–256 до н. э.). Одним из любимых героев для него был, наряду с основателями чжоуской династии Вэнь-ваном и У-ваном, их сподвижник (брат У-вана) – Чжоу-гун. Однажды он даже заметил: «О как же ослабла моя добродетель, если я давно уже больше не вижу во сне Чжоу-гуна»7. Напротив, современность представлялась Конфуцию царством хаоса. Нескончаемые междоусобные войны, все усиливающаяся смута привели его
к выводу о необходимости новой моральной философии, которая опиралась бы на представление об изначальном добре, заложенном в каждом человеке. Прототип нормального общественного устройства Конфуций видит в добрых семейных отношениях, когда старшие любят младших и заботятся о них, а младшие, в свою очередь, отвечают любовью и преданностью. В своих высказываниях Конфуций постоянно подчёркивает важность исполнения сыновнего долга («сяо» – «сыновняя почтительность»). Мудрый правитель должен управлять с помощью
воспитания у подданных чувства благоговения перед ритуалом («ли»), т. е. моральным законом, прибегая к насилию только как к последнему
средству. Отношения в государстве во всем должны быть подобными отношениям в хорошей семье: «Правитель должен быть правителем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном»8. Философ поощрял традиционный для Китая культ предков как средство сохранения верности родителям, роду и государству, в состав которого как бы входили все живые и умершие. Долгом всякого «благородного мужа» («цзюньцзы») Конфуций считал бесстрашное и нелицеприятное обличение любых злоупотреблений. Конфуций обнаруживает мало интереса к философии природы и философии религии. Для него, как и для Сократа, центральным объектом философского исследования является человек. Не случайно, что одно из центральных понятий его учения – «человечность». Целью своей философии Конфуций ставил постижение смысла жизни. Полученное знание должно послужить интересам практической пользы. При этом главным для него было уяснить скрытую природу человека, т.е. определить, что движет им и его устремлениями. Основной вопрос философского учения Конфуция заключается в поисках путей воспитания в человеке умения
жить правильно, в соответствии с традицией. Согласно его взглядам, человек может приобрести правильное понимание своих обязанностей
только путём тщательного изучения традиции. Доминантной идеей Конфуция становится приспособление к миру, а не бегство от него, как
это имело место в индийской философии или в философии даосизма. Многие радикальные последователи даосизма в эпоху Конфуция уходили из социума, чтобы вести созерцательную жизнь отшельников. Конфуций, встретившись с одним из таких философов, который стал убеждать его бежать от мира, ответил: «Человек не может стать птицей или животным. Разве я не принадлежу к человеческому роду? К кому я тогда должен примкнуть? Пока в империи можно найти дао, я не поменяюсь с ними местами»9. Конфуций рассматривает идею «правильной жизни» на всех уровнях, начиная с семьи и заканчивая управлением государством и международной дипломатией, причём повсюду его занимали
практические земные задачи. Смысл конфуцианского понятия «правильной жизни» – показать, как должен вести себя человек в различных ситуациях, т.е. его учение имеет ярко выраженную практическую направленность, а теоретический аспект является второстепенным: обосновать вечность и
неизменность рекомендуемых правил поведения и отношений между людьми.
Идея «правильной жизни» развертывается у Конфуция в комплекс
проблем. Первая – что может быть фундаментальной основой устройства общества? Вторая – на каких принципах должны строиться отношения
между людьми? Третья – какие правила должны регулировать их поведение? Четвёртая – какими чертами должно обладать общество в целом? Пятая – каковы отношения между обществом и властью? Шестая – каким образом следует организовать управление государством? Конфуций
решает эти вопросы с позиций принципов китайской традиционной этики.
Исходя из степени обладания человеком высокими нравственными качествами и отчасти в соответствии с его положением в обществе, Конфуций разделил людей на три категории:
1) «цзюньцзы» («благородный муж») – занимает одно из центральных мест в его учении. Ему отведена роль идеального человека, примера для подражания представителями следующих категорий;
2) обычные люди, народ, толпа. Наиболее многочисленная и безличная категория.Среднее между «цзюньцзы» и «сло жэнь»;
3) «сло жэнь» («малый человек», «ничтожный человек») – в учении используется в основном в сочетании с «цзюньцзы», исключительно в отрицательном значении.
Смысл жизни благородного человека заключается в исполнении долга и в следовании традиции, при этом материальное благополучие отходит на второй план: «Не достоин быть учёным тот, кто думает о сытой и спокойной жизни»10. Истинный «благородный муж» безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам и материальной выгоде. Всего себя он посвящает служению традиции и поискам истины. Какими же нравственными качествами должен обладать «цзюньцзы»? Конфуций выделяет два качества: «жэнь» и «вэнь». Иероглиф, обозначающий первое качество, можно перевести как «человечность» или «гуманность». Данное
понятие, занимающее в учении Конфуция ключевое место, имеет сложный комплексный смысл, не совпадающий с устойчивым пониманием человеколюбия и гуманизма, которое исторически сложилось в европейской культуре эпохи Возрождения. Согласно представлениям, существующим в западной культурной традиции, в основе гуманности находится идея личной свободы. Соответственно, любить человека – означает предоставление ему максимальной свободы действий, свободы личной самореализации. Понимание Конфуцием гуманности раскрывается в контексте ещё одной ключевой категории его этики – «и», что означает «долг». Одновременно понятие долга выполняет в философской системе Конфуция функцию морального эталона для оценки поддерживающих традицию ритуалов. В социально-иерархическом учении философа любить человека – означает выполнять свой долг по отношению к нему, т.е. не предоставлять свободу действий, а заботливо опекать и в случае
необходимости наказывать в его же интересах: «Как можно быть нетребовательным к тому, кого ты любишь? Как можно оставить без наставления того, кому ты предан?»11. Составленная Конфуцием космогоническая схема рассматривает жизнь как подвиг долга и самопожертвования, в результате которого и возникает нравственно
полноценное общество. Определить наличие в человеке конфуцианской гуманности очень сложно, практически невозможно со стороны. По мнению Конфуция, стремиться к достижению «жэнь» человек может лишь по искреннему желанию сердца, и определить, достиг этого или нет, может также лишь он сам.
Второе нравственное свойство благородного
мужа – «вэнь», что означает «культура», «литература», а в более широком значении – знание традиции. Благородный муж должен иметь богатую
внутреннюю культуру, основанную на знании традиции, и постоянно применять на практике свои знания путём выполнения разнообразных
ритуалов, основная функция которых заключается в поддержании и самовоспроизводстве традиции. Согласно замечанию российского синолога В.В. Малявина, «Конфуций рассматривает человеческую жизнь, или, как можно сказать, жизнь, достойную человека, как постоянный и вечно незавершённый процесс учения и воспитания»12.
Соответственно, стремление к знаниям, различные пути достижения истины
рассматриваются в его учении как безусловное благо, превышающее по своему значению ценность самой человеческой жизни: «Кто утром слышит о пути, тот может вечером и умереть спокойно»13. В целом необходимо заметить, что восточная философская традиция в меньшей степени оценивает значимость отдельной человеческой жизни по сравнению с западной. Эта тенденция характерна для Индии и для Китая, да и для арабо-исламской философии. Конфуцианская идея «человечности – долга» предполагает объединение коллективных усилий всех слоёв общества на основе поддержания традиции. Каждый человек, какое бы место в социальной иерархии он ни занимал, обязан добросовестно выполнять свой общественный долг. В этом отношении нравственное учение Конфуция имеет черты сходства с традиционным индийским мировоззрением, которое в свете теории реинкарнации придавало сакральный характер существовавшему порядку вещей и, в частности, делению общества на касты. В частности, оно объясняло принадлежность человека к низкой касте его плохой кармой, которая стала результатом совокупности злых
поступков, совершённых в предыдущей жизни. Конфуцианская иерархия людей в соответствии с их способностями отчасти напоминает также
модель идеального государства Платона, которая тоже предусматривала деление людей на три категории: учёные, воины и работники. В системе Конфуция воины в качестве отдельной категории отсутствуют – это, видимо, связано с некоторыми особенностями его мировоззрения.Признавая ценность боевых искусств, военным средствам решения государственных задач он предпочитал дипломатические. Итак, все люди, каждый на своём месте, обязаны стремиться вести правильную жизнь, которая предусматривает выполнение общественного долга, направленного на сохранение традиции. В качестве практического средства для поддержания и воспроизводства традиции используется «ли» (ритуал). Конфуцианская «идея исправления имён» предполагает, что человек обязан исполнять роль, возложенную на него его именем, которое указывает также на его положение в социальной иерархии. Исходя из этого, Конфуций вовсе не осуждает «неблагородных людей», он просто говорит о разделе сфер их деятельности. «Малые люди» («сло жэнь»), согласно мнению Конфуция, должны выполнять неподобающие благородным людям функции, во многом аналогичные общественным функциям представителей касты «неприкасаемых» в Индии, т.е. заниматься черновой работой. Одновременно Конфуций использовал
образ маленького человека в воспитательных целях: приписав ему практически все отрицательные человеческие свойства, он сделал «сло жэнь» примером того, насколько низко может опуститься человек, не пытающийся совладать со своими природными страстями, примером,
подражания которому все должны избегать: «Увы, бывает благородный муж – и нет в нём человечности, но не бывает, чтобы малый человек – и
был он человечен!»14; «Благородный муж постигает справедливость. Малый человек постигает выгоду»15. В то же время основным преимуществом благородного человека является то, что в учении Конфуция он рассматривается в качестве жизненной цели. «Цзюнцзы» ни в коем случае не должен служить средством приобретения личных выгод для носителей неправильного поведения: «Благородный муж – не инструмент»16. И здесь уже напрашивается сравнение с нравственной
философией И. Канта.
Подводя итоги, следует сказать, что, формулируя свои идеи относительно смысла человеческой жизни, Конфуций, как и некоторые его современники, о существовании которых он, видимо, ничего не знал (Будда, Сократ), использовал аксиологический подход. Высшую, имеющую безусловное значение, самодостаточную ценность философ видел в следовании традиции, которую рассматривал в качестве высшего блага, основного условия приспособления к жизни и продолжения существования человека и человечества.
В соответствии с идеями Конфуция, традиция выступает как проявление высшей формы мирового порядка («дао»). В отличие от философии классического даосизма, категория «дао» у Конфуция и его ранних последователей отличалась более отчётливым и практическим социально-
нравственным наполнением. Смысл жизни, согласно учению Конфуция, заключается в «правильной жизни», т.е. в выполнении своего личного долга по соучастию в общем деле служения традиции, а общественное значение каждой отдельной жизни определяется степенью этого соучастия. Условием возможности реализации указанного смысла является идея Конфуция о том, что в каждом человеке изначально заложена идея блага, т.е. соответствие традиции. Практическую направленность учения
Конфуция составляет изучение скрытой природы человека с целью поиска путей воспитания людей в направлении «правильной жизни». Это является
задачей благородных мужей, которые наиболее приближены к конфуцианскому идеалу человека, поскольку обладают набором определённых качеств, таких, как доскональное знание традиции и человечность, понимаемая преимущественно как долг. Поэтому на поставленный в начале данной статьи смыслообразующий вопрос «какая жизнь лучше всего (более всего осмысленна)?» Конфуций мог бы ответить, что это «правильная жизнь», и, в первую очередь, жизнь благородного человека, поскольку именно он является носителем необходимых для поддержания традиции нравственных благ.
Примечания
1 Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М., 1994.
2 Там же. С. 5.
3 Васильев Л.С. История религий Востока. М., 1983.
С. 260.
4 Конфуций. Книга песней и гимнов. М., 2002. В даль-
нейшем все цитаты из Конфуция приводятся по этому
изданию.
5 Лунъюй. 6.20.
6 Там же. 7.1.
7 Там же. 7.5.
8 Там же. 12.11.
9 Там же. 18.6.
10 Там же. 14.2.
11 Там же. 14.7.
12 Малявин В.В. Китайская цивилизация. М., 2003,
С. 169.
13 Лунъюй. 4.8.
14 Там же. 14.6.
15 Там же. 4.16.
16 Там же. 2.12.

Ян Чжу сказал:
“В мире всеобщее восхищение снискали Шунь и Юй, Чжоу-гун и Конфуций.

Всеобщее же презрение к себе возбудили Цзе и Чжоу. Однако же Шунь пахал землю в Хэяне и обжигал горшки в Лэйцзэ. Его руки и ноги не знали ни мгновения отдыха, его рот и желудок не ведали вкусной пищи. Родители его не любили, братья и сестры относились к нему, как к чужа­ку. Он женился только тридцати лет от роду и притом не испросил согласия отца и матери. Когда Яо уступил ему престол, он был уже в преклонном возрасте, и ум его утра­тил живость. Поскольку его старший сын, Шан-цзюнь, был не способен к управлению, ему пришлось уступить престол Юю, после чего он и окончил свои дни. Это был самый не­счастный и неудачливый человек в целом мире.

Когда Гунь взялся за укрощение потопа и его кропотли­вые труды оказались напрасными, Шунь казнил его на горе Юйшань. Юй наследовал эту работу и служил человеку, убившему его отца, думая только о том, как принести поль­зу миру. Он жил среди голой равнины, а когда у него ро­дился сын, не дал ему имени, даже не входил в ворота сво­его дома и трудился так, что половина его тела усохла, а его руки и ноги сплошь покрылись мозолями. После того как Шунь уступил ему престол, он жил скромно, доволь­ствуясь царской одеждой и короной, и в конце концов умер в бедности.

Это был величайший страдалец Поднебесного мира!

После смерти У-вана, когда Чэн-ван был еще слишком молод, Чжоу-гун взял в свои руки бразды правления, что вызвало гнев Шао-гуна. Всюду поползли клеветнические слухи о Чжоу-гуне, и тому пришлось три года скрываться на восточных рубежах царства. Он казнил своего старшего брата, отправил в ссылку младшего и только так смог сбе­речь свою жизнь. Это был самый опасный и напуганный человек в Поднебесном мире!

Конфуций постиг Путь Пяти Владык и Трех Царей и принимал приглашения властителей своего времени. На него повалили дерево в царстве Сун, ему пришлось заметать следы в Вэй, он терпел лишения в Сун и Чжоу, его дер­жали в осаде на границе царств Чэнь и Цай, его унижали люди семейства Цзи и подвергал оскорблениям Ян Ху. Так он прожил свою жизнь. Это был самый суетный и бес­толковый человек в Поднебесном мире!

В жизни этих высочайших мудрецов не было ни одного веселого дня, а после смерти они обрели славу на десять тысяч поколений. Однако ж слава — это, конечно, еще не настоящая жизнь. Хотя их и хвалят, но сами они о том не ведают. И хотя их ставят всем в пример, им это невдомек. Теперь они ничем не отличаются от старого пня или кома земли.

Цзе унаследовал богатства, накопленные предшествую­щими поколениями его династии, и сидел на троне, обратив лицо к югу. У него было достаточно ума, чтобы держать в узде своих советников, и достаточно власти, чтобы заста­вить всех в пределах четырех морей бояться его. Он пре­давался всему, что радовало его зрение и слух, делал все, что его мысли и мечты внушали ему, и прожил жизнь, пол­ную удовольствий. Это был самый веселый и жизнерадост­ный человек в Поднебесном мире.

Чжоу тоже унаследовал богатства, накопленные пред­шествующими поколениями его династии, и сидел на тро­не, обратив лицо к югу. Его власть простиралась до всех пределов земли, и его воле были послушны все подданные царства. Он предавался своим страстям во дворце, занимав­шем целый цин земли, и давал волю своим плотским жела­ниям на пирах “вечной ночи” . Он не заботился о прили­чиях и долге и, прежде чем был казнен, прожил веселую жизнь. Он был самый свободный, самый беззаботный чело­век в Поднебесном мире.

Два этих злодея всю жизнь наслаждались счастьем угождать своим желаниям, но стяжали славу глупцов и тиранов. На самом деле они вовсе не заслуживали такой славы. А теперь, если мы станем ругать их, они о том не узнают, а если станем хвалить, они об этом тоже не узнают. Чем они отличаются от старого пня или кома земли?

Четверо же мудрецов, несмотря на то что мир востор­гается ими, всю жизнь мучились, а смерть стала последним приютом для них всех. А два злодея, несмотря на то что мир порицает их, жили счастливо, и смерть тоже стала их последним приютом”.


Ян Чжу сказал:
“Бочэн Цзыгао не помогал никому даже волоском. Он отрекся от престола и пахал землю в глуши. Великий Юй не желал пользы для одного себя; он так трудился, укро­щая потоп, что тело его наполовину усохло. Люди в древно­сти не согласились бы лишиться даже одного волоска, что­бы принести пользу Поднебесному миру. А если им преподносили всю Поднебесную, они ее не брали. Если бы никто не жертвовал волоском, если бы никто не старался прине­сти пользу Поднебесному миру, то в Поднебесной воцарился бы мир”.
Цинь-цзы спросил Ян Чжу:

— Если бы ты мог помочь миру, отдав один волосок, сделал бы ты это?

— Миру, конечно, одним волоском не помочь, — отве­тил Ян Чжу [50].

— Но предположим, это было бы возможно. Тогда от­дал бы?

Ян Чжу не ответил.

Цинь-цзы вышел и рассказал об этом разговоре Мэн Суньяну.

— Ты не понял мысли учителя, — сказал Мэн Сунь-ян. — Позволь, я объясню тебе. Согласился бы ты поранить себе кожу, чтобы получить десять тысяч золотых?

— Согласился бы.

— А согласился бы ты лишиться сустава, чтобы полу­чить царство?

Цинь-цзы промолчал.

— Волосок, конечно, меньше кожи, — продолжил Мэн Суньян, — а кожа меньше сустава. Однако по волоску соби­рается кожа, а кожа, собираясь, образует сустав. Разве можно пренебречь даже одним волоском, если он тоже — часть собственного тела?

— Мне нечего тебе возразить, — ответил Цинь-цзы, — но, если бы я спросил об этом Лао-цзы и Гуань Инь-цзы, они бы сочли истинными твои слова, а если спросить об этом Великого Юя или Мо-цзы, то они согласились бы со мной.

Тут Мэн Суньян, повернувшись к своим ученикам, заго­ворил о другом.


Ян Чжу сказал:
“В жизни все существа разные, а в смерти они все оди­наковы. В жизни бывают умные и глупые, знатные и под­лые: так люди различаются между собой. В смерти они смердят и гниют, разлагаются и исчезают: в этом они все одинаковы.

Однако то, что мы бываем умными и глупыми, знатны­ми в презренными, зависит не от нас самих, и не от нас за­висит то, что мы после смерти смердим и гнием, разлагаем­ся и исчезаем. Следовательно, жизнь не делает нас живы­ми, а смерть не делает нас мертвыми, умные не сами по себе умны, глупые не сами по себе глупы, знатные не сами по себе знатны, а подлые не сами по себе подлы. Все суще­ства в мире равно живы и мертвы, равно умны и глупы, равно знатны и подлы.

Через десять лет или через сто мы все умрем. Умирают и милосердный и жестокий, и мудрец и невежа. В жизни — Яо и Шунь, после смерти — сгнившие кости. При жиз­ни — Чжоу и Цзе, после смерти — сгнившие кости. А сгнившие кости все одинаковы, кто знает, какая между ними разница? Так наслаждайтесь жизнью, пока живы, и не думайте о том, что будет после смерти!”


Ян Чжу сказал:
“События глубокой старины сгинули навсегда. Кто опи­шет их? Деяния Трех Владык — то ли были, то ли нет. Дея­ния Пяти Царей — то ли явь, то ли сон. Деяния Трех Правителей отчасти видны, отчасти сокрыты — из сотни тысяч мы едва ли знаем одно. Из событий, происходящих ныне, можепп. кое-что знать, а запомнить разве что одно из десяти тысяч. А из событий, случающихся сейчас перед глазами, некоторые мы примечаем, а некоторые нет, запомнится же из них не более одного на тысячу. Сколько лет минуло с на­чала времен до сегодняшнего дня — то и сосчитать невоз­можно. Но за триста тысяч лет, прошедших со времен Фуси, память о достойном и презренном, о красоте и урод­стве, об успехах и неудачах, о правильном и неправильном меркла и исчезала неотвратимо — то быстро, то медленно.

Если мы из-за мимолетной хвалы или хулы обременяем свой дух и тело и стремимся к славе, которая пережила бы нас на несколько сот лет, то как сможем мы вдохнуть жизнь в наши иссохшие кости и испытать радость быть живым


Взято из философского трактата "Ле-Цзы" (даосская традиция). Не мог не взять, ибо мысли Ян Чжу - полное противоположность христианскому мировоззрению и многовековой традиции в философии, идущей во многом из христианства, провозглашающей альтруизм. Тем не менее, доля правды в мыслях Ян Чжу есть и немалая, мне кажется.

КНИГИ «ПЧЕЛА». СЛОВА И МЫСЛИ ИЗ ЕВАНГЕЛИЯ, И ИХ АПОСТОЛА, И ИЗ СВЯТЫХ ОТЦОВ, И ЗНАНИЯ СВЕТСКИХ ФИЛОСОФОВ

О ЖИЗНЕННОЙ ДОБРОДЕТЕЛИ И О ЗЛОБЕ
Соломон. Пусть не прельстят тебя мужи нечестивые, не ходи с ними по пути, но отклони ноги свои от дорог их, ибо ноги их на злое бегут, и скоры они на пролитие крови.
Как от оскомины вред зубам и от дыма — очам, так и от беззакония делающим его.
Всякий, кто держится добродетели, не может не иметь многих врагов.
Не место делает добродетельным, но добродетели место украшают,
Нисский. Отвращенье от зла — начало добродетели.
Плутарх. Сияние добродетелей столь же заметно, как и золото на кровлях, сладость же пищи является исстрадавшимся, а добродетель наставленным.
Лживые люди, хоть и доброю речью сговариваются, но нравом своим бесчестны.
Кумира внешность украшает, а мужа деянья.
Пожелай жить так, чтобы более сильные тебя не обидели, а ты не страшил бы слабых.
Когда некий муж несправедливо поступил с Плутархом и избегал его, стыдясь встречи, Плутарх, как-то встретив его, сказал: «Не тебе подобает меня избегать, но мне тебя, ибо праведен ты».
Если сегодняшний день хорошо устроим, то в будущем ожидай добра.
Сократ сказал. Подобает основанию дома и корабля быть крепким, но также и дела началу справедливым и верным быть.
Сократ. Вот увидел ученика своего, отдающего силы пашне, а к учению нерадивого, и сказал: «Берегись, друг, если только пашню хочешь возделать, а душу пустынной оставишь и необработанной».
Ион же. Вот увидел друга своего, спешащего к художникам, чтобы вырезали из камня изображение его, и сказал ему: «Ты торопишься камень себе уподобить, почему же не заботишься о том, чтобы самому не уподобиться камню?»
Неспешно дело начни, начав же, быстро кончай.
Диоген. Некто поносил его за то, что по нечистым местам ходит, и отвечал он: «И солнце также нечистые места освещает, но не оскверняется».
Гиперид мудрый сказал. Достойно доброго являть в словах то, что думает, а в делах — что творит.
Аристотль сказал. Бог может сотворить сколько захочет, человек же хорош тот, кто пользу принесет.
Знаком мужской добродетели бывает не дел начинанье, но их завершенье.

О МУДРОСТИ
От Апостола. Не будьте детьми умом, на злое же будьте как младенцы, а по уму как зрелые люди.
Лестница, сделанная и поставленная прочно у здания, в землетрясенье не рухнет, так же и сердце, укрепленное мыслью, в час совещания не устрашится.
Сирах. Один алчный сказал так: «Лучше мне иметь каплю счастья, чем бочонок ума». Ему же отвечая, философ сказал: «А мне бы каплю ума, чтоб достичь полноты счастья».
Сократ. Когда рассуждаешь, подумай о прежде бывшем и сравни его с нынешним; и все, что не явно, явным сразу окажется.
Ибо прекрасная речь знаком великим возвышенных мыслей является.
Диодор. Мудрый совет важнее множества рук, и мудрый сильнее твердого.
Аристотель сказал. Советы не что иное, как оскуденье ума. Ибо, не зная, что следует делать, а что — нет, оттого и просим совета; мненье другого не дает нам решить, как следует.
Кто-то спросил Вианта, кто лучший советчик, и ответил тот: «Время».
Фаворин сказал. Следует нам, завершенье дела сперва рассмотрев, лишь тогда начинать его.


О ЧИСТОТЕ И О ЦЕЛОМУДРИИ
Иов. Если обратилось сердце мое к женщине замужней, если сижу я в дверях ее, пусть и супруга моя стала б кому-то желанной.
Не льют благовоний в грязный сосуд.
Плутарх. Агесилай, лакедемонский полководец, когда одна красивая женщина обратилась к нему, о суде прося, отвернул лицо свое и сказал: «Славнее мне таким не покориться, чем взять многомужный город, ибо лучше мне свою сохранить свободу, чем других покорить».
Даже Александр Македонский не удержался, чтобы не пойти взглянуть на прекрасную жену Дария; однако, приходя к старшей годами матери ее, не решился посмотреть на молодую и прекрасную. Мы же, в седле и на носилках, женские очи привлекая, из окошек высовываясь, почему не считаем себя согрешающими?
Эпиктет. Если хочешь вне рабства быть, освободись от рабства; будешь свободен, если освободишься от желания.
Менедем сказал. Когда сказал один юноша: «Большое дело, если кто получит все, что желает», — тот ответил: «Но более, если не желает бесполезного».
Ксанф. Ксанф мудрый, увидев расточительного человека при дверях красивой женщины, сказал: «Это маленькое удовольствие принесет большую беду».

О МУЖЕСТВЕ И О ТВЕРДОСТИ
Сократ. Этот, увидев врата Коринфа прочно замкнутыми, сказал: «Разве женщины здесь живут?»
Александр. Так, умоляемый дружиною ночью напасть на врагов, сказал: «Не царского мужества такая победа».
Леонид сказал. Этот Леонид лакедемонский, мало имея воинов, пошел на персов, и ему некто сказал: «Как с малым войском идешь на такую силу?» Он же ответил: «С малым, но с добровольцами, и достаточным, чтобы биться».
Аристотель сказал. Тверже тот, кто побеждает желания, а не воинов. Лишь тот смел и храбр, кто себя одолеет.

О ПРАВДЕ
Царь Филипп. Поручил он другу Антипатра судить с судьями; как стало ему известно, что тот краскою красит бороду и голову, свел он его с судейского кресла и сказал: «Коли волосам своим ты неверен, как людям и суду можешь быть верен?»
Менандр. Пусть лучше грабит меня богатый, чем бедный, и пусть претерплю обиду от благородного, чем от низкого. Лучше терпеть насилье от более знатных, чем от низших.
Гиперид сказал. По двум причинам люди от правды отходят — или страха ради, или позора.
Пифагор. Злей страдает своими страстями мучимый и совестью, если кого обидит, чем битый по телу и получивший раны.

О БРАТСКОЙ ЛЮБВИ И О ДРУЖБЕ
Кто ставит другу своему силки, тот сам попадет в них ногою.
Не покидай друга старого, ибо новый не будет ему подобен.
Филон. Человек справедливый не тот, кто не обидит, а который мог бы обидеть, и не захотел.
Если не можешь другу угодить, то как чужому сможешь быть верен?
Все новое лучше — и сосуды, и одежда, а дружба — старая.
Земные плоды от года до года рождаются, а дружба во все дни.
Аристотель. Богатство стоит приобретать ради друга, но не друзей ради богатства.
Вот, упрекаемый, что с дурными живет, отвечал он: «Хороший врач тот, кто берется лечить больных, которых другие врачи признали уже безнадежными».
Критий. Если всегда о приятном беседовать с другом, то удовольствие наконец во вражду обратится.
Антигон - царь сказал. А этот просил рабов, чтобы охраняли его от мнимых друзей. И когда кто-то спросил его: «Отчего ты о том умоляешь?» — отвечал: «Потому что от врагов я и сам сберегусь, их зная».
Агесилай сказал. Некий перебежчик перешел к нему от противника и, когда полководцы пожелали поручить ему своих воинов, сказал: «Нельзя доверить чужих сбежавшему от своих».

О МИЛОСТЫНЕ
Питакон. Этот, обиженный кем-то, хоть и в силах был отомстить за себя, но простил, говоря: «Прощение лучше мщенья: кроткой оно природы, а не звериной».
Некий разбойник тонул в море и нагим выплыл к берегу. Исократ же, видя его от стужи умирающим, и одел, и обул его, и, пищу дав ему, отпустил. Когда же упрекнул его кто-то, что неизвестного разбойника пригрел, отвечал: «Не как человека почтил я разбойника, но природу человека почтил».

О БЛАГОДАРНОСТИ
Змею кормить и распутному давать — все едино: от обоих никакой пользы не будет.
Тиран Дионисий, слушая музыканта, хорошо игравшего, обещал ему в дар дать меру золота. Когда же настало утро и пришел музыкант просить обещанного, тот отвечал: «Ты, вчера играя, веселил меня песнями, и я также обещанием возвеселил тебя; нынче же от ушей моих удалилось твое веселье, а от тебя — надежда на меня».
Когда некий друг, желавший дочь выдать замуж, просил у Александра приданого ей, этот пожелал дать ей пятьдесят талантов золота. Когда же просивший сказал: «Достаточно и десяти талантов», Александр отвечал: «Достойно тебя столько просить, меня же достойно дать столько, сколько сказал я».
Он же, наполнив блюдо костями, послал Диогену, философу-кинику. Тот же, приняв, сказал: «Вот собачья еда, но не царский дар».
Диоген сказал. Этот, спрошенный кем-то, по какой причине люди нищим дают, а философам — нет, отвечал: «Потому что хромоты, слепоты и прочих убожеств и себе ожидают, а мудрости — нет».
Эпикур. Не отвергай малого дара: ибо возникнет недоверие в большем.

О ВЛАСТИ И О ПРАВЛЕНИИ
Плутарх. Пословица говорит: детям ножа не давай; я же добавлю: ни детям богатства, ни людям невежественным силы и власти доверить нельзя.
Дион Римский. Все, что велишь подчиненным своим — как быть и что делать, — сначала выполни сам, потом же учи. Тем самым ты лучше научишь, чем наказаньем согласно закону: там ведь идет подражанье, здесь — страх, а лучше всегда с подражаньем, чем со страхом, идти к совершенствованию.
Демокрит. Пожелай быть любимым при жизни, а не страшным: ибо кого все боятся, тот сам всех боится.
Царь короной ума не получит, ибо царствует ум.
Агафон. Князю необходимо о трех вещах помнить: первое — что людьми управляет; второе — что закон ему дан от бога; третье — что власть эта временна и пресекается.
Эпаминд из Фив увидел множество воинов без достойного вождя и сказал: «Велик зверь, а головы не имеет».
Когда фивейцы гордились тем, что владели Лакедемонией, фракийскнй царь Кутус, услышав это, сказал: «Я видел много ручьев, которые больше рек — но на краткое время».

О ЛЖИ И О КЛЕВЕТЕ
Лучше злое слышать, чем злое сказать.
Когда пришел к этому клеветник и сказал: «Вот такой-то предо мною так уж поносит тебя», — отвечал: «Если бы ты с таким наслажденьем не слушал его, он бы меня не бранил».
Когда кто-то сказал ему: «Тот-то свирепо тебя бранит», — отвечал: «Скажи ему, пусть и побьет меня, но так же — заочно!»
Диоген. Этот, поносимый неким плешивцем, сказал: «Я бранью тебе не отвечу, но восславлю волосы на твоей голове, ибо, испытав на себе все безумство твоей головы, они убежали!»
Аристипп. Этот, поносимый неким, отходил, заткнув уши. Когда тот побежал за ним с криком: «Почему убегаешь?» — он сказал: «Да, ты ведь вправе зло говорить, но ведь и я волен не стоять и не слушать тебя».
Филимон. Кто брань перетерпит, тот тверже всех. Коль поносимый как будто не слышит брани, то ругателю это страшнее смерти.
Демосфен сказал. Когда кто-то ругал его, сказал он: «Не отвечаю тебе: чем я тебя одолею, то одолеет меня».
Дион Римский. Как глазная болезнь зрение портит и мешает лежащее перед тобой видеть, так же и несправедливое слово, войдя в сознание достойных, затмением гнева не даст увидеть истину.
Дионисий - царь сказал. Царь этот, услышав, что два юноши на пиру оговаривали его самого и правленье его, повелел призвать их к себе на обед. Видя, что один из них напился и наговорил много пустого, а другой — пил с опаской и с предосторожностью, первого отпустил, ибо был он всего лишь пьянчужкой, а второго казнил как злоумышленника, действующего сознательно.

О ЛЕСТИ
Сотион сказал. Дельфины плывут с пловцами до самого берега, на берег же не выходят. Так и льстецы в благополучии остаются со своими друзьями; если же друзья впадут в бедность и тяжкую жизнь, то исчезают.
Плутарх. Лесть подобна некрепкому щиту, краской расцвеченному: смотреть на него приятно, нужды же в нем нет никакой.

О БОГАТСТВЕ, И О БЕДНОСТИ, И О КОРЫСТОЛЮБИИ
Богатый заговорит — и все умолкли, и слово его вознесли до небес.
Нисский сказал. Лучше малое иметь по-доброму, чем многое по-плохому.
Диоген. Этот, спрошенный некими, почему так бледно золото, отвечал: «Потому что многие на него помышляют».
Симонид. Этот, спрошенный, что выше, богатство или мудрость, отвечал: «Не знаю, но, однако, вижу мудрых, к дверям богатого ходящих».

О ПРОСТОТЕ
Лучше хлеб с солью в спокойствии и без печали, чем предоставленье изысканных блюд с волненьем и в отчаянии.
Климий. Все, что чрезмерно, пагубно.
Филон. Добродетельный, мало пищи и питья принимая, стоит между смертью и бессмертием: смертного тела ради берет необходимое, а душа его, желая бессмертия, изысканной пищи не ищет.

О МОЛИТВЕ
Эпикур сказал. Если бы бог, вслушиваясь в молитвы всех людей, исполнил все их желания, род человеческий погиб бы, столько зла друг другу они желают.

ОБ УЧЕНИИ И О БЕСЕДЕ
Богослов. Безмолвное дело лучше бесполезного слова.
Лучше на себе узду носить и другим искусным наездникам подчиняться, чем взнуздать других и самим стать наездниками.
Делай сказанное и не говори о сделанном.
Плутарх. Этот рассказывал, что Клеанфа и Ксенократа, самых бездарных из учеников, осуждали. Те же отвечали: «Мы подобны сосудам узкогорлым, которые, с трудом принимая вливаемое, стойко и хорошо его хранят».
Филипп - царь. Когда музыкант настраивал гусли свои, Филипп, сидя, сказал: «Неверно делаешь, было иначе». И музыкант отвечал: «Да не обрушит на тебя бог свой гнев, о царь, за то, что и в музыке ты лучше меня разбираешься!»
Как коню ржание, и псу лай, и волу рев, и барсу рычанье дано, и это их признак, так и человеку слово, и это признак его, и сила его, и оружье, оплот и ограда; это боголюбивое живое существо из всех прочих животных этим отмечено.
Мосхион. Когда беседуешь с другими, посмотри, лучше тебя собеседник, или хуже, или равен тебе. Если увидишь, что лучше — покорись ему, если же хуже — его покори, если же равен тебе — то будь с ним в согласье.
Солон. Этот говорил, что слово — вид дела.
Геродот. Равное благо, о царь, если кто сам о себе думает верно и другого, говорящего верно, захочет выслушать.

О ПОУЧЕНИИ
Еврипид. Все мы искусны поучать, а сами не ведаем, что творим.
Эзоп. Этот сказал: «Каждый из нас два мешка носит: один перед собою, другой — за собой. В передний складываем чужие ошибки, в задний же — свои».

О ФИЛОСОФИИ И ОБ УЧЕНИИ ДЕТЕЙ
Невозможны обширные знанья при редком ученье.
Златоуст. Скажи мне, кто из вас, домой возвратясь, книги взял христианские в руки, и прочел, и обдумал написанное? Никто не может этого сказать. Вот карты и шахматы у многих из вас можно найти, а книг ни у кого, разве что у немногих, но и те таковы же, как и не имущие книг: закрывши, кладут их в лари — вот и вся забота о книжной мудрости и письменной красоте, а о чтении и не заботятся. Не душевной пользы ради приобретают книги, но желая явить богатство свое и гордыню. Так преумножилось среди них тщеславие, и нет никого, кто сказал бы: «Знаю силу книги!»
Климий. Мудрость сопровождает деянье, как тень тело.
Земледельцы, видя колосья, к земле склоняющиеся, радуются, зная, что наполнены зернами; если же колосья прямо стоят, тревожатся земледельцы, зная, что пусты они. Так же и юноши, тягости от отсутствия знаний не ощущая, живут в колебанье, и даже походка и лица их заносчивы, и вражды исполнены, и никого не щадят они. Начав же осматриваться и плоды собирать от ученья, от суровых попреков они избавляются. Как сосуд пустой, воздухом наполненный, наливаясь водою или вином, или иным чем наполняясь, воздух изгоняет, так же и люди, исполнившись истинного блага, изгоняют тщеславие.
Гиерон. Этот царь сицилийский спросил Ксенофонта о поэте Гомере, и, когда тот стал порицать Гомера, снова спросил: «Сколько у тебя рабов?» И когда тот ответил: «Двое, и тех едва могу прокормить» — отвечал ему Гиерон: «И ты не стыдишься порицать Гомера, который после своей смерти кормит более ста тысяч своим творением?!»
Лаос сказал. Этот, спрошенный, что такое мудрость, ответил: «Опыт».
Что человеку умному тяжелее всего делать? Ответ. А тяжелее всего человеку умному глупого и упрямого учить человека.

О БОГАТСТВЕ И О БЕДНОСТИ
Сирах сказал. Вспомни голод во время сытости, бедность и скудость во время богатства: от утра и до вечера пременяется время.
Счастье подобно стрелку: иногда попадает как в мишень, в нас стреляя, иногда же в ближайших соседей.
Демонакс. Выказывает победа храброго, а несчастье умного.
Димитрий. Кто не умеет твердо держаться в печали, тот радости не перенесет.
Везенье сравню с овощем: как время минует — засохнет.

О ЯРОСТИ И О ГНЕВЕ
Сирах. Ярость и гнев умаляют дни.
Плутарх. Ярость подобна суке: как та слепыми рождает щенят, так и в ярости слепые обвинения исходят.
Дикий конь уздой удержится, а скорый гнев умом обуздается.
Кроткое слово разрушает гнев.
Сотион. Этот сказал: «Было два мужа мудрых, но гневливых — Гераклит и Демокрит. Один, разгневавшись, прослезился, а другой — рассмеялся, и таким образом избавились от ярости».

О МОЛЧАНИИ И О ТАЙНЕ
Богослов. Говори, когда чувствуешь, что речь лучше молчанья, к молчанью же прибегай, если чувствуешь, что оно лучше речи.
Судья Пупо. Не желая слушать лишних свидетелей, велел рабам своим на просьбы отвечать без разбирательства дел. Однажды, желая почтить правителя Клавдия обедом, послал звать его и устроил богатый пир. Когда же настало время обеда и прочие званые все собрались, Клавдия все еще ожидали и много раз посылали положенного дозорного поглядеть, не идет ли. Когда же наступил вечер, отчаялся судья дождаться Клавдия и спросил раба, приглашавшего того: «Звал ты его?» — тот же ответил: «Да!» И сказал: «Так он не придет?» — и тот отвечал: «Нет, ибо нет времени». И сказал судья: «Почему ты мне не сказал об этом сразу же?» И раб ответил: «Об этом ты меня не просил».
Зенон - философ. Пытаемый тираном Димитрием и понуждаемый выдать какую-то тайну своей родины, откусил язык свой и, разжевав, выплюнул на него.
(Аристотель). Этот, спрошенный, что в жизни труднее всего, ответил: «Молчать, если можно говорить».
(Сократ). Этот, спрошенный, кто тайну может хранить, отвечал: «Тот, кто уголь горячий держать на языке сумеет».
Когда кто-то поносил его за зловоние изо рта, он ответил: «Ибо многие тайны сгнили в горле моем».

О ЧРЕЗМЕРНОМ ЛЮБОПЫТСТВЕ И О МОЛЧАНИИ
Алкивиад. У этого был красивый пес: семь тысяч золотом отдал за него — и отрезал ему хвост. Когда кто-то спросил, зачем он так сделал, ответил: «Чтобы о том судачили люди, а не обо мне».
Мосхион. Когда кто-то спросил его: «Почему поместьями пренебрегаешь, о себе же заботишься?» — ответил: «Потому же забочусь, ради чего и поместья приобретал».
Герион. Этот, увидев человека, на небо взиравшего, вопрошавшего звезды и упавшего в пропасть, сказал: «Получил по заслугам, ибо, не разумея земного, у небес вопрошаешь».

О ГРАБЕЖЕ И ОБИДЕ
Кто, грабя чужое, созидает на том дом свой, тот будто камни складывает на замерзшей реке.
Диоген. Этот застал вора, крадущего камни его, и, когда тот стал запираться и говорить: «Не знал я, что твои камни я крал» — сказал: «А разве не знал ты, что они — не твои?»
Если тем, что имеем, не пользуемся, а то, что не нужно, ищем» то и лишимся всего: того из-за случайности, а этого — по своей вине.

О ПОЧИТАНИИ РОДИТЕЛЕЙ
Кто думает позаботиться о родителях, пусть взглянет на аистов. Они ведь, видя родителя своего от старости ослабевшим, вокруг него стоя, охраняют своими крыльями и пищу щедро подают, и, когда тот захочет лететь, помогают ему, понемножку облегчая крылами своими.
Прокопий (с о ф и с т). Как и члены телесные наших детей в час рождения повиваются, чтобы крепче, прямее были и тверже, так изначала следует нам и детский характер направлять.
Таким будь для родителей своих, какими хотел бы видеть детей своих.
Никоклис. Когда жена порицала его за то, что не хочет принять своего непутевого сына, сказал он, сплюнув: «И эта слюна от меня, но мне не на пользу».

О СТРАХЕ
Шуршанье листвы устрашает зайцев, трусливых мужей — бесплотная тень.
Виас. Этот, спрошенный, что в сей жизни свободно от страха, ответил: «Чистая совесть».

О БЫСТРО МЕНЯЮЩЕМСЯ И О ПОКАЯНИИ
Соломон. Муж, склонный язык распускать, попадает в беду. У кого к переменам суждения склонны, тех и жизнь беспорядочна тоже. Люди подобны облакам, все время в разное место влекомые воздухом.
Тех признаем безрассудными, кто легко склоняется в обе стороны, как вертящийся смерч, прилив и отлив и волны морские в волненье.
Сад, часто пересаживаемый, плода не приносит.
Эпихарм. Мудрому пристало не каяться, но обдумать.

О ГРЕХЕ И ОБ ИСПОВЕДАНИИ
Плутарх. Ни огня невозможно накрыть покрывалом, ни временем — скверных дел.

О ЧРЕВУ УГОЖДАЮЩИХ ОБЖОРСТВОМ
Душа, насытившись, и медвяного сота гнушается.
Когда беспокоит желудок, смиряется сердце, когда он доволен — заносится разум.
Этот, званный на пир, не обещал, пока не узнал, кто еще приглашен, и сказал, что с дурными плыть в одном корабле еще можно стерпеть или в доме одном с ними жить, но сойтись с ними в пиру — безумье.
Катон. Этот сказал: «Трудно с желудком вести разговор: ушей не имеет».
Волк, увидев, что тайно пастух в шалаше поедает чужих овец, сказал: «О, сколько бы шуму подняли, если бы это сделал я!»

О ЗАБОТЕ И О БЕЗЗАБОТНОСТИ
Соломон. Как моль полотну и дереву червь, так мужу забота сердце сверлит.
Святой Василий. Как черви в гнилом дереве рождаются, так и забота в слабых входит людей.
С о к р а т. Этот, спрошенный, что заботит хороших, сказал: «Слава плохих».
Безрассудные со временем забудут горести, а умные — с речами.

О СНЕ
Плутарх. Однажды, когда спал царь Филипп, и подданные его прибыли к нему, и стояли у ворот, жалуясь на столь длительный сон, Парменид выглянул и сказал им: «Не удивляйтесь, что ныне он спит: ибо когда вы спали, он бдел!»

О ПЬЯНСТВЕ
Царь Кир, слышав, что юноши, выпив много, его бранили, когда наступило утро, велел привести пред собою и спросил первого, так ли рассказали о нем. Тот же отвечал: «Так говорили мы, царь, и еще больше сказали бы, если бы более было вина!»
Диоген. Этому дали много вина на пиру, и он, взяв его, пролил. Когда остальные стали выговаривать ему, зачем он губит вино, так отвечал: «Если б вино от меня не погибло, я бы погиб от вина».
Анахарсис. Так сказал: «Когда находишься на пиру, первую чашу ты пьешь на здоровье, вторую в удовольствие, а третью уже в безрассудство, последнюю же — в сумасшествие».
Софокл. Этот, спрошенный, сказал: «Лоза три побега рождает: первый сладости, второй пьянства, третий безумья».

О ДЕРЗОСТИ И ОБ ОБЛИЧЕНИИ
Когда Демокрита в древности послали из Афин к царю Филиппу и он разговаривал дерзко, Филипп сказал: «Не боишься ли, что повелю отрубить голову твою?» И тот ответил: «Нет, ибо если ты ее отрубишь, мое отечество бессмертием почтит ее».
Враг, правду говорящий, лучше лицемерного друга.

О ТРУДОЛЮБИИ
Демосфен. Этот, спрошенный, как учился ораторскому искусству, ответил: «Истратил масла больше, чем вина».

О ТЩЕСЛАВИИ
Не хвались, если кажешься лучше плохих, но печалься, когда не достигнешь хороших.
Тщеславие лишает разумного существованья.
Вор не выносит солнца, а надменный — кроткого.
Этот, увидев юношу, дорогим плащом хвастающего, сказал тому: «Перестань хвалиться овечьей шерстью!»

ОБ ИСТИНЕ И О ЛЖИ
Соломон. Кто утвердится неправдою, тот пасет ветры и птиц крылатых.
Богослов. Истина всегда одна, а ложь многолика.
Эзоп. Этот, спрошенный, какая польза от лжи лжецам, сказал: «Если и правду скажут, им не поверят».

О ХВАЛЕ
Феофилакт. Справедливая хула лучше лицемерной похвалы.
Исократ. Верными считай не тех, кто по твоему слову говорят, но кто противится сказанному тобой неверно.

О КРАСОТЕ
Сирах. Не восхваляй мужчину за красоту: красота мужчины познается с сединами.
Плутарх. Приникни к зеркалу и вглядись в лицо свое: если красивым окажешься, поступай по своей красоте и не посрами ее злыми делами; если же уродлив ты, то недостатки лица добрым делом укрась.
Поцелуя красивой женщины берегись, как змеиного яда.

О СЛАВЕ
Снести бесчестье — большое и трудное дело, но для обладания славой необходимо величье души и высокая мудрость, чтобы, ее получив, не утратить. Но если хочешь ты славу найти — отгони эту славу; если гонишься за славой — утратишь ты славу, ибо такая слава — тень славы.
Видя на стене нарисованный краской хлеб, даже если и голоден очень, никто не пойдет откусить от него.
Александр. Этот взял в плен индуса, знаменитого стрелка и знатного. И, когда ему сказали; «Этот может и в перстень попасть», повелел ему явить искусство свое перед ним. И когда тот отказался, приказал зарубить его. Когда же повели его на казнь, сказал он провожавшим его: «Много времени прошло, как я лука не брал в руки, и побоялся, что, промахнувшись, загублю свою славу». Слышав это, изумился Александр и отпустил его с дарами, потому что предпочел он умереть, но славу свою не опорочить.

О БОЛТЛИВОСТИ
Евагрий. Говори, что достойно, и когда достойно, и о тех, кто достоин,— и не услышишь того, что не достойно.
Цветок миндаля от мороза гибнет, ибо раньше других расцветает; люди же от излишней болтливости разрушаются. Следует постоянно сдерживать язык разумом и пресекать потоки слов, да не будем безрассуднее гусей. Ведь те, когда пролетают путь от Киликии до Тавра, зная, что изобилуют те места орлами, берут в клювы камни, будто замки для голоса, и ночью пролетают в безмолвии.
Этот, спрошенный, почему два уха имеем, но один язык, сказал: «Ибо следует дважды услышать и лишь раз сказать».

О СМИРЕНИИ
Нил. Блажен муж, имеющий жизнь высокую, ум же — смиренный.

О ВРАЧАХ
Никоклий. Этот, услышав дурного врача, который говорил, что обладает большой силой, сказал: «Как же иначе тебе говорить, если, столько людей загубив, будто невинный ты ходишь!»

О ПАМЯТИ
Платон сказал. Дети и старики одинаково беспамятны: те развиваясь, а те теряя силы. Что есть память? Сохранение виденного и слышанного, извлеченье же их называется воспоминанием. Потому-то бездарные так памятливы, а мудрые понятливы.

О ЗАВИСТИ
Как мухи здоровые части тела облетают, а к гнойным местам прилипают, так и завистники.
Что стонешь, завистник, — о своем ли несчастье или о благе чужом?
Анахарсис сказал. Этот скифский мудрец, спрошенный, по какой причине люди всегда печальны, сказал: «Ибо не только о своих бедах печалятся, но и о чужих удачах».
Зависть — язва на истине.
Агафон. Если бы не было в людях зависти, то все были бы равными.

О СВОБОДНОМ И НЕСВОБОДНОМ
Лучше добровольно печалиться, чем принужденно радоваться.

О ПОСТИЖЕНИИ СЕБЯ
Из Евангелия. Как замечаешь сучок в оке брата своего, а в своем и бревна не видишь!
Платон. Начало знанию — сознание невежества своего; мы же, ничего не зная, представляемся всеведущими.
Гераклит. Этот, юношей представ перед учителем, его философии учившим и спрошенный им: «Чему, юноша, ты научился?» — так отвечал: «Вот, познал я, что не знаю ничего». Слышав это, учитель дивился, и все, стоявшие вокруг учителя, воскликнули: «Воистину этот юноша умнее всех нас!»

О ЗАКОНЕ
Дион. Следует действующие законы соблюдать твердо и никакой из них не изменять, ибо лучше старому следовать закону, нежели новому, даже если он и кажется лучше.
Селевк. Закон подобен паутине, ибо, если влетит в нее муха или комар, то увязнет, если же пчела или шершень, то, разорвав, вылетают. Таков и закон: если попадется бедный и незнатный человек, то увязнет в нем, если же богатый и могущественный, то, словом разорвав, выберется.

О НЕДОСТАТКЕ УМА
Песок, и соль, и железа глыбы легче снести, чем безрассудного человека.
Зенон. Один глупый юноша в Академии спорил о душе, Зенон же сказал: «Что споришь? Не омочив языка в уме, много напортишь в слове».

О ЗАБЛУЖДЕНИИ
Диоген сказал. Этот, приступив к некоему юноше, растратившему отцовское наследство, просил десять золотых драхм. Когда же юноша спросил: «Почему у других по оболу просишь, а у меня десять драхм?» — отвечал тот: «У других я надеюсь что-нибудь получить, а у тебя ничего».
З е н о н. Этот спорил с безрассудно проматывающим имение распутником и, когда тот отвечал, что от множества лишь немногое растрачивает, сказал: «Иль повара безрассудны, когда, пересоливши еду, говорят: «Ведь у нас еще много есть соли!?»

О БЛАГОРОДНОМ И ХУДОРОДНОМ
Демосфен. Не та пшеница хорошей считается, что на хорошем поле сжата, но чисто собранная и в пищу пригодная; так же и человека примем не по знатности рода, но по характеру.

О СМЕХЕ
Соломон. В радости глупый кричит, мудрый же лишь слегка усмехнется.
Эпиктет. Смех отгони и смеху источник не будь: легко соскользнуть и к хуле.

О СНЕ
Ночные сны — это отклик дневных помыслов: увидит во сне вожделенное, тем и утешится. Сверх меры спать подобает мертвым, а не живым.

О БЕЗЗЛОБИИ И О НЕЗЛОПАМЯТНОСТИ
Эсхиний. Этот осужден был афинянами, а Демосфен, бывший начальником города, послал ему десять тысяч золотом, утешая его, чтобы мужественно переносил осуждение и нужду без печали. Тот же сказал: «Да как я могу не печалиться, покидая такое отечество, в котором обиженные помогают обидчикам!»

О НЕПОСТОЯНСТВЕ ЖИЗНИ
Когда все дела твои совершаются по твоему желанию, тогда жди изменений; а когда неожиданные несчастья нападут на тебя, тогда ожидай добра и улучшения.
Демокрит. Подобна жизнь эта ристалищу, на котором часто хорошие гибнут, а худшие — лучшие места заступают.
Ибо достойно чтить расположение, а злобу отринуть.
Сократ. Этот, спрошенный, какой город хорошо живет, отвечал: «В котором живут по закону, а несправедливых наказывают».
Солон. Тот город крепок, в котором люди добрые в чести, слаб же тот, в котором чтят дурных.

КАК НИ ОТКРЫТА ЗЛОБА, НО ЛЮДЯМ ДОБРА НЕ ПРИНОСИТ
Диоген. Этот как-то днем, запалив свечу, ходил по городу и, когда кто-то спросил его: «Зачем ты делаешь так, философ?» — ответил: «Ищу человека!»

О СЕБЯЛЮБИИ
Критий. Скверно, когда человек не умен, но хочет казаться умным.
Диоген. Иные люди других учат, а сами своим поученьям не следуют; подобны они гуслям, которые людям красивые звуки издают, а сами не слышат.

О СМЕРТИ
Из этой жизни хорошо уйти как и с пира: не жаждая, но и не упившись.
Сократ. Лучше мужественно умереть, чем жить в позоре.
Биас. Увидел на дороге лежащий меч и сказал: «Кто тебя погубил — или ты кого-то?»

О МИРЕ И О ВОЙНЕ
Сын Фабия сказал отцу: «Нападем на врагов, и сотни из нас не погибнет». Тот же ответил: «Кто знает, может быть, ты и будешь один из сотни».
Славная война лучше неполного мира.

О НАДЕЖДЕ
Плутарх. Не спасти ни корабля одним якорем, ни этой жизни одной лишь надеждой.

О ЖЕНЩИНАХ
Лучше жить в пустыне со львом и змеею, чем со лживой женой и болтливой.
Солон. Этот, спрошенный кем-то, советует ли ему жениться, сказал: «Нет! Если уродину возьмешь — будет тебе мучение, если красавицу — захотят и другие ею полюбоваться!»
Диоген. Этот, увидев спорящих женщин, сказал: «Глядите: змея у гадюки яду просит!»
В трех бедах пребыл: в ученье, в бедности, у злой жены; две беды избыл, а злой жены не сумел избежать!

О ПРЕКОСЛОВИИ И О КОЛЕБАНИИ
Т е о ф р а с т. Стыдись себя сам, тогда другой тебя не пристыдит.
О СТАРОСТИ И О ЮНОСТИ
Не брани человека в старости его: они ведь от нас стареют. Трех возненавидь, душа моя, и так омерзительна мне их жизнь: старого распутного, богатого лживого, нищего гордого.
Диоген. Этот, увидев, как старуха мазалась краской, сказал: «Если красишься ты для живых — то ошиблась, если ж для мертвых — то не медли!»
Демокрит. Старик молодым уже побыл, а юный не знает, дойдет ли до старости.

Так долго не был здесь, просто ужас... То дела, то неохота писать из-за настроения и т.д. Но надо наконец-таки написать...

С конца июля очень часто посещал библиотеку. Ещё купался, правда только два раза. Потом погода испортилась. Но это так, мелочи... Не раз ссорился с другом. К счастью, ума у обоих хватало помириться и прийти к определённому согласию. С матухой продолжаются скандалы. Мне хочется её убить в прямом смысле слова. Другое дело - уголовная ответственность. А денег на киллера у меня, конечно, нет. Приходится терпеть. Ищем работу, чтобы собрать денег на военный билет - не найти. Недавно нашёл курьера, но поработал я там лишь один день, поскольку там требуется военный билет, - и так во многих работах. Был у своего знакомого, разговаривал с его матерью. Она сказала: "У вас разные мировоззрения. Вы не можете быть вместе... Она тебе не даёт развиться, она разрушает твою личность". Умную вещь сказал и мой друг Никита, что немногие могут поверить, что у тебя такая матуха, поэтому многие тебя не понимают, многие не понимают, как может так воздействовать на тебя матуха. Потому что не могут и не хотят понять, что моя психика разрушилась после многолетних скандалов с матухой. У меня слабые нервы. И Господи, как обидно слышать фразы наподобие "ты оправдываешься" и т.д. И так на душе кошки скребут, вдобавок ещё получаешь порицание. От такого ещё хуже становится. А работу так и не найти. Ужас... так можно было бы и накопить деньги и снимать комнату, не жить с этой паскудой. Вчера и сегодня снова продолжается скандал. Я ей говорю: "Давай ты не будешь меня трогать и я не буду. Не будем контактировать". Она отвечает на это: "Да, давай". Но проходит минуту, или даже меньше снова начинает унижать и оскорблять.
Вот так... Извините, что не комментировал долго вас.

148 просмотров

Saxon - Northern Lady

В.И. Страдымова
КОНЦЕПЦИЯ ДРУЖБЫ В АНТИЧНОЙ ГРЕЦИИ
(КЛАССИЧЕСКИЙ ПЕРИОД)
Ивановский государственный химико-технологический университет
Статья посвящена исследованию одного из аспектов межличностных отно-
шений – феномену дружбы в Древней Греции в классическую эпоху. Для исследования
привлекаются тексты античных философов (Демокрита, Ксенофонта, Платона,
Аристотеля, Эпикура, высказывания, приписываемые Сократу). Анализ именно ан-
тичных источников дает возможность более точно показать, как изменялись пред-
ставления о дружбе и каковой стала сущность этого феномена во время жизни вы-
шеуказанных философов.
Античность представляет завершенный цикл развития дружбы. Возникнув на
стадии общинно-родового строя, дружба (и как феномен этики, и как вербальное его
выражение) имела отношение к кровным родственникам или ко всем лицам, прина-
длежавшим к одному роду или племени. С разрушением общинно-родовых связей
идеал дружбы приобретает новые качества: друзьями становятся соратники в бою,
принадлежащие к одному коллективу и преследующие общие цели. Утратив связь с
родством, дружба становится избирательной и рациональной. В гомеровский период
дружба приобретает черты политического товарищества.
В классической Греции картина постепенно усложняется. Появление классов
и государства существенно ослабляет узы родства, а свободно выбранные дружеские
связи все чаще не совпадают с родственными. Друзьями теперь называют привержен-
цев, единомышленников, людей, объединенных общими интересами.
Древнегреческая философия оформилась в борьбе против мифологии, своими
истоками уходившей в первобытно-общинный строй и тесно связанной с религиозны-
ми представлениями древних греков. В этой борьбе выделились материалистические
учения, целью которых была победа науки над религией. Уже первые философские
школы Древней Греции VI в. до н.э. вели острую идеологическую борьбу: материалис-
тические школы Милета и Эфеса боролись с пифагорейской и элейской школами фи-
лософии, в которых обнаруживались идеалистические тенденции. Позднее (в V-IV вв.
до н.э.) это противостояние сменилось еще более упорной и глубокой борьбой между
«линией Демокрита» и «линией Платона».
Этико-социальные воззрения Демокрита позволяют выявить в его учении о
нравственности некоторое представление о дружбе. Исходя из этого учения, тот не
достоин жить, у кого нет хорошего друга. Демокрит особо выделяет истинную и ра-
зумную дружбу, единственно достойную почитания. Разумность как умственное и
моральное качество выдвигается философом на первое место: «Дружба одного разум-
ного человека дороже дружбы всех неразумных» (Зол. изр., LXIV), при этом Демокрит
утверждает, что истинную дружбу создает лишь «единомыслие» (Стобей, II,33,9,).
1
Самое трудное в дружбе – это уметь отличать истинных друзей от мнимых, для чего
нужна мудрость. Наряду с прославлением полезности и необходимости дружбы Де-
мокрит говорит еще и о ее неустойчивости, предупреждая о возможном коварстве и
неверности друзей: «Многие отворачиваются от своих друзей, если последние, поте-
ряв достаток, впадут в нужду» (Зол. изр., LXVII). Но, несмотря на зыбкость и край-
Page 2
нюю нестабильность дружеских отношений, Демокрит все же полагает, что дружба
– одно из самых ярких и важных видов связи между людьми: «Не стоит жить тому, у
кого нет ни одного истинного друга» (Зол. изр., LXV).
Идеал дружбы индивидуализирован и экспрессивен в философском окружении
Сократа и Платона. Эти философы переосмысливают феномен истинной дружбы и
возводят индивидуальные, глубоко субъективные чувства и межличностные отноше-
ния в ранг наивысших и ценнейших.
По утверждениям Сократа дружба строится на тотально-личностном отноше-
нии, окрашенном всем спектром человеческих эмоций. Нет ничего истиннее челове-
ческих чувств, поэтому дружба у Сократа индивидуализирована (Ксен. Восп. о Сок-
рат.IV,III,11-12).
2
Вслед за Сократом Платон ставит дружбу выше всех остальных чувств, прису-
щих человеку, акцентируя свое внимание прежде всего на эмоциональной и духовной
природе этой формы человеческого общения. Платон подвергает глубокому анализу
весь ряд эмоциональных аспектов этого феномена. Дружба, по мнению Платона, ко-
ренным образом отличается от товарищества, и основное ее отличие кроется в «ду-
шевных движениях» (Плат. Пир. 192с). В связи с этим возникает вопрос о соотнесении
дружбы с другими эмоциональными привязанностями, прежде всего с любовью.
Слова φιλία и ’έρος по своему первоначальному смыслу противоположны:
первое означало близость и соединение подобного, а второе – борьбу и последу-
ющее соединение противоположного [1, с.57]. Позднее эти слова стали обозначать
разные виды или оттенки любви: ’έρος – стихийная страсть и жажда обладания,
φιλία – любовь-дружба, обусловленная социальными связями и личным выбором.
По Платону, любовь и дружба не столько различные чувства, сколько разные его
аспекты – духовный и чувственный (Плат. Пир. 192d). Духовность дружбы раскры-
вают взаимоотношения людей, такие взаимоотношения строятся на доверии, ис-
кренности, честности. Польза становится побочным продуктом дружбы, а вовсе не
ее конечной целью.
В классической Греции, таким образом, происходит переоценка идеала друж-
бы, которая уже не мыслится союзом соратников, связанных общим делом, а приоб-
ретает черты расчетливого товарищества, преследующего достижение материальных
ценностей. По мере разложения общинных связей дружба становится более или менее
временным союзом, основанном на общности интересов. Дружба теряет свое герои-
ческое величие, каковое имела в гомеровскую эпоху, отстраняясь тем самым от нравс-
твенного идеала. Как протест против этого возникает идеал бескорыстной и безотчет-
ной, основанной только на эмоциональном притяжении дружбы – любви.
Наиболее развернутое учение о дружбе представлено в VIII и IX книгах «Ни-
комаховой этики» Аристотеля. В труде Аристотеля основной акцент делается на ис-
следовании добродетели как некоей субстанции, разновидностью которой является
«φιλία». Слово φιλία в древнегреческом языке носит многозначный характер и облада-
ет многими значениями. Автор общепринятого перевода рассматриваемого трактата
Аристотеля Н.В. Брагинская слово φιλία переводит как «дружба», «дружественность»,
«дружеские связи», «любовь».
3
Во избежание терминологической путаницы и ложной
трактовки некоторых позиций теории Аристотеля, изложенной в VIII и IX книгах «Ни-
комаховой этики», слово φιλία будет пониматься нами как «дружба».
Первоначальное объяснение феномена дружбы Аристотель выводит через
сферу родственных отношений (Н.Э., VIII, 1, 1155а), тем самым давая понять, что
φιλία – некое свойство, приобретаемое человеком при рождении. Аристотель ут-
верждает, что дружба необходима человеку на любой стадии взросления, будь то
Page 3
юноша, зрелый мужчина или старик (Н.Э., VIII, 1 1155а). Со словом φιλία у Аристо-
теля связаны такие понятия как «дружеская приязнь» – φιλητόν (Н.Э.,VIII, 2, 1155b),
«предмет дружбы» – τό φιλητόν (Н.Э., VIII, 2, 1155b), «дружеское чувство» – φιλήσις
(Н.Э., VIII, 2, 1155b), «взаимное расположение» – ’′ευνοια (Н.Э., VIII, 2, 1155b). Дру-
жеская связь построена на желании блага для друга, блага вообще – τό ’αγαθόν (Н.Э.,
VIII, 2, 1155b). Идею того, что дружба – это чувство глубоко бескорыстное, не требу-
ющее взамен ничего, кроме привязанности и взаимного расположения, подкрепляет
понятие «ответного чувства» – ’αντιφιλήσις (Н.Э., VIII, 3, 1156а), именно оно делает
дружбу полноценным чувством.
Аристотель различает три вида дружбы: дружбу, основанную на взаимной
пользе; дружбу, преследующую взаимное удовольствие; дружбу, основанную на доб-
родетели (Н.Э., VIII, 3, 1156а). Первые два вида дружбы являются низшими: здесь
ценят не друг друга, а только ту пользу или то удовольствие, которые достигаются в
общении двух человек. Такая дружба не может быть положительной, так как с исчез-
новением пользы или удовольствия исчезает и сама дружба (Н.Э., VIII, 3, 1156а). Ис-
тинной является дружба, основанная на добродетели: такая дружба имеет цель сама в
себе и сохраняется до тех пор, пока люди, ее разделяющие, остаются добродетельны-
ми (Н.Э., VIII, 4, 1156b). Вместе с тем, дружба, основанная на добродетели, включает
в себя взаимную пользу и удовольствие (Н.Э., VIII, 4, 1156b). Предполагая равенство
участвующих в ней лиц, дружба тесно связана со справедливостью и теми условиями
государственной жизни, в которых проявляется эта справедливость (Н.Э., VIII, 13,
1161-1162а).
Природа человека настолько сложна и противоречива, что иногда трудно оп-
ределить границы ее возможностей. Чувство дружбы, заложенное в человеке, может
иметь два вида самореализации: дружба по отношению к самому себе и дружба по
отношению к другому. Аристотель, анализируя сложность этого вопроса, приходит
к выводу о том, что дружбу необходимо питать прежде всего к тому, кто являет-
ся истинным другом (Н.Э., IX, 8, 1168а), иначе следует ввести понятие «себялюба»
– φίλαυτος (букв. «друг для себя») (Н.Э., IX, 8, 1156а). Аристотель ставит в вину
дурным людям желание благ ради них самих (Н.Э., IX, 8,1168b), поскольку это рас-
ходится с его пониманием добродетельности друга (Н.Э., VIII, 4, 1156b). Поэтому се-
бялюбы порицаются за их желание благ в первую очередь для самих себя: большую
долю в имуществе, почестях и телесных удовольствиях (Н.Э., IX, 8, 1168b). Добро-
порядочный же человек желает в первую очередь благ друзьям и многое делает ради
них (Н.Э., IX, 8, 1169а). Таких людей Аристотель наделяет нравственной красотой,
как наградой за их собственно добродетельные поступки (Н.Э., IX, 8, 1169а). Таким
образом, «себялюбы», желающие благ для самих себя, не получают ничего, кроме
порицания (Н.Э., IX, 8, 1168b); добропорядочные же люди обладают нравственной
красотой как мерилом их добродетельных поступков (Н.Э., IX, 8, 1169а).
Аристотель вводит понятие «расположение» – ’′ευνοια (Н.Э., IX, 5, 1166b), кото-
рое следует отличать от дружбы, поскольку оно может быть тайным, а в дружбе это
невозможно (Н.Э., IX, 5, 1166b). Аристотель, считая расположение началом дружбы,
подчеркивает значимость этого понятия, отмечая, что нельзя быть друзьями, не став
расположенными друг к другу (Н.Э., IX, 5, 1167а). Однако расположение не является
собственно дружбой, поскольку последняя рождается по прошествии долгого време-
ни (Н.Э., IX, 5, 1167а).
По мнению Аристотеля, сущность дружбы – это союз добродетельных (Н.Э.,
VIII, 5, 1157а), а истинным другом может стать только человек, достойный дружбы и
доверия (Н.Э., VIII, 4, 1156b). Дружба реализуется во взаимном общении, которое при-
Page 4
носит наслаждение, а это и есть главный признак дружбы – наслаждение общением:
μάλιστα φιλικά (Н.Э., VIII, 7, 1158а).
В понимании Аристотеля дружба (φιλία) уже не является ни традиционным со-
циальным институтом, ни разновидностью расчетливого товарищества, ни проявле-
нием эротического влечения, как это трактовалось до мыслителя, а самостоятельным,
высокоиндивидуализированным видом межличностных отношений.
Продолжателем линии Демокрита был греческий философ Эпикур (конец IV
в до н.э. – начало III в. до н.э.), учение которого тоже вполне индивидуалистично. В
центре эпикурейской этики находятся блаженство и невозмутимость духа (’αταραξία
– атараксия) [2, с.110]. Основное требование эпикурейской этики – «живи незамет-
но» (λάθε βίωσας), и ее индивидуализму не противоречит и восхваление Эпикуром
дружбы. По мнению философа к дружбе стремятся ради нее самой, но ценится она
ради приносимой ею безопасности, ради безмятежности души. В сохранившемся
труде «Главные мысли» Эпикур утверждает: «То же самое убеждение, которое дает
нам безбоязненность относительно того, что ничто страшное не бывает вечным или
долговременным, усмотрело и то, что безопасность, даже в нашем ограниченном су-
ществовании, наиболее полно осуществляется благодаря дружбе» (XXVIII).
4
Отсюда
ясно, что этическое мировоззрение Эпикура – утилитаризм, которому соответствует
также и его учение о происхождении справедливости из договора: «Справедливость,
происходящая от природы, есть договор о полезном – с целью не вредить друг дру-
гу и не терпеть вреда» (XXXI). Позднее идея договора в сфере дружеских отноше-
ний найдет свое отражение в Риме в концепции Цицерона. Согласно этике Эпику-
ра, справедливость, как и дружба, являясь результатом договора, соглашения между
людьми, в своем содержании обусловлена личными особенностями их жизни.
Таким образом, в этических учениях Древней Греции классического пери-
ода феномен дружбы претерпевает значительные изменения. Историческая смена
поколений влечет за собой и изменение идеала дружбы, наполняя его все новыми и
новыми компонентами. Так, в классическую эпоху происходит индивидуализация
идеала дружбы, которая превращается в самостоятельный институт; роль друга
приобретает самодовлеющее социальное значение. Уже Сократ видит дружбу как
глубоко личностное отношение, окрашенное всем спектром человеческих эмоций.
Платон также ставит дружбу на одну ступень с любовью, акцентируя свое внима-
ние, прежде всего, на эмоциональном и духовном началах этой формы человечес-
кого общения.
Дальнейшая дифференциация социальной структуры приводит к тому, что
межличностные отношения определяются отличными от социально-индивидуализи-
рованных. Так, Аристотель возводит дружбу в ранг высокоиндивидуализированных
межличностных отношений. Это повышает индивидуальную избирательность друж-
бы, но одновременно делает ее социальные функции и взаимные обязанности друзей
менее определенными и проблематичными. Отсюда – психологизация, интимизация
дружбы и спор о соотношении ее экспериментальных и экспрессивных функций, а
также возникновение идеала бескорыстной и безотчетной, основанной только на эмо-
циональном притяжении, дружбы-любви.
Примечания
1
Фрагменты из работ Демокрита приводятся по изданию: Материалисты Древней Гре-
ции. М.,1955. (Этика).
2
См.: Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. М.,1993.
Page 5
3
«Никомахова этика» в переводе Н.В. Брагинской цитируется по изданию: Аристо-
тель. Сочинения в 4-х т. М., 1983. Т. 4.
4
Цитируется по: Эпикур. Главные мысли // Лукреций. О природе вещей. Фрагменты
Эпикура и Эмпедокла. М.,1947.
Список использованной литературы
1.
Кон И.С. Дружба. М.,1987.
2.
Кукарцева М.А., Коломоец Е.Н. Античная философия. Иваново, 1996.

"...Я совсем не валял дурака, говоря, что "я знаю, что я ничего не знаю". Эту фразу мою будут трепать разные там историки философии, выворачивая её и так, и эдак и выискивая в ней какие-то особые потаённые, глубокомудрые смыслы. На самом же деле она предельно проста и ни на какую сверхмудрость не претендует. Я просто честно и искренне сказал, что ничего не знаю о том, что, в первую очередь и главным образом, следовало бы знать человеку. А именно - о действительной сущности и действительной природе человека и вытекающем из этой его природы назначения человека в этом мире.
Ты можешь, и вполне резонно, заметить, что "незнание" - не добродетель, что незнанием не хвастаются, не гордятся, а в моей-де фразе есть этот оттенок горделивости. Да, не скрою, есть. Но горжусь я в ней не "незнанием", а - знанием, хотя и специфическим, главное в ней - то, что я знаю, что я ничего вышеупомянутом не знаю. Тогда как другие относительно себя этого не знают. Им-то кажется, что они знают очень многое, едва ли не всё. Но что они знают? <...> Во всём этом многознании нет главного: осознания того, что мы, люди, - не просто "часть природы", не просто превращённая, усложнённая форма воды, воздуха, огня, апейрона, подчиняющаяся в своей деятельности, как и все другие вещи, "законам природы" (воды, воздуха, огня и т.п.), а "вещь" особая, уникальная, одарённая такими инструментами, как "душа", "сознание", "совесть", благодаря которым мы действуем в мире, следуя иным законам и правилам, чем все остальные природные "вещи".
Вот что я знаю, Платон! И разве это мало знание! Разве оно не открывает дверь в новый, неизведанный, не исхоженный ещё мир познания? Да, я только приоткрыл дверь в этот мир, я о нём ещё ничегошеньки не знаю. Но я знаю, где этот мир и где дверь в него!
Я поздно открыл этот мир. Большую часть жизни я посвятил изучению той "мудрости", который обладали мудрейшие. Я читал их книги, я ездил к ним, слушал их речи, вёл с ними беседы, мучительно размышлял над их исканиями. И наступил предел, рубеж, когда я понял: все эти знания второстепенны, малосущественны для человека, они - лишь некое введение, некое предисловие к миру его действительных знаний; это - с одной стороны. А с другой - хотят, несчастные, узнать сущность Мира, Космоса, его происхождение, его - бесконечное! - прошлое и - такое же бесконечное - будущее. Ведь это же претендовать на то, чтобы сравняться с Богом (описать его цель и замысел!). Иначе говоря, с одной стороны, их метод уводит человека от действительно стоящих и важных для него предметов познания, а с другой - выдвигаемая ими познавательная задача (понять замысел Творца!) не может быть решена в надлежащей степени, ведь это - бесконечный процесс накапливания микроскопических кусочков истины.
А когда я понял, что именно надо познавать и где находятся эти предметы познания, отведённый мне лимит земного времени приблизился к концу. Конечно, я приоткрыл ту, найденную мной, потайную дверь и, разумеется, потоптался немного в том, лежащем за этой дверью, мире Истины. Но сколько я могу один там понаоткрывать! Да и умри я - кому-то снова, путём тяжких испытаний придётся вновь искать и открывать ту потайную дверь. Потому-то я и видел свою задачу, дорогой Платон, в том, чтобы рассказать людям об этом входе в Мир Истины. Позвать их туда, объяснив, что мир, где живут они, это всего лишь царство теней, дающих слабое и искажённое представление о подлинной Истины.
Так вот, дорогой Платон, мне в первую очередь и надо было рассказывать людям не о Мире Истины (потому что и сам я ещё только-только приглядывался к нему и мало что успел разглядеть, да и потому, что скажи я о нём людям - за сумасшедшего примут, или, того хуже, - за богохульника, врага общества и каждого человека), мне надо было всего лишь потихоньку-полегоньку готовить людей к вступлению в этот новый мир, увлекать их, звать за собой. Надо было осторожно и деликатно - в форме непритязательных бесед - подводить их к мысли о противоречивости, спутанности, а то и пустоте их так называемых "знаний". Важно было, чтобы они (с моей лёгкой помощью, незаметным подталкиванием) сами приходили к выводу: их "знания" - это мишура, пустяки, что надо идти к другим предметам, к другим сферам познания. Поэтому каждый мой разговор с человеком - новый по форме, примерам, содержанию. Этот разговор - вслушивание, всматривание именно в этого человека, это я ему - данному, конкретному человеку, опираясь на его специфический жизненный опыт (моряка, воина, земледельца, сапожника), стараюсь показать никчёмность тех "знаний", которыми его кормят со школьных лет..."

Г. Г. Водолазов. Наш современник Сократ. Предсмертные письма Сократа Платону. Письмо первое. стр 114-116. Журнал "ОНС" (общественные науки и современность). 2005, №5.

У Сократа был идеал поведе­ния - идеал рассудительности, справедливости, неус­трашимости и независимости. Он чувствовал себя сча­стливым, поскольку следовал этим правилам. Глядя вокруг себя, он видел и у других людей идеалы жизни, но вместе с тем он наблюдал вялость, половинчатость, разлад чувств, отсутствие строгой последовательности и в результате - частые отклонения от намеченного пути, он видел значительные таланты и могуществен­ные инстинкты, которым недоставало направляющего начала, которые расточались и применялись неудачно, и люди, обладавшие ими, не достигали внутренней гар­монии и прочного мира. Ему казалось недостойным свободного человека, казалось «рабским» состоянием быть игрушкой капризных импульсов.


Гомперц Т. Т.2. Сократ и сократики//Греческие мыслители. - Мн.: Харвест, 1999.-519-752с. -(Классическая философская мысль). с. -(Классическая философская мысль). - стр. 584

197 просмотров

Skid Row - I Remember You

Люблю его песни. Частенько слушаю, особенно, когда грустно. В пост вставляю перевод (не мой) и саму музыку. Это, конечно, не все мои любимые песни, это небольшая часть их, можно сказать, для ознакомления, кто мало слушал Челентано. Наслаждайтесь!
Soli

Одни (Одинокие)

Бессмысленно стучаться в эту дверь.
Пусть весь бардак останется снаружи.
А мы устроим маленький обман для нас двоих.
Набитый холодильник,
Футбол по телевизору
И только я и ты.

А телефон,
Он пролетел четыре этажа
и больше не звенит.
Подумаем чуть-чуть о нас.
Так редко мы бываем вместе.
Но сейчас

Одни,
Костюм из натуральной кожи.
Одни,
И бутерброд на брудершафт.
Ты , я
И крошки на кровати.
Одни,
И чуть сильнее сжатые,
И снова только ты и я

А мир за стеклами - кино без звука.
Стыдясь, любя, ты отдаешь мне истинное тело.
Когда ты любишь, ты еще красивей.
Девчонкой, женщиной,
Ты мне всегда подходишь.

Одни,
с включенным светом
Одни,
но смотрит в сердце он, кто я и ты
Одни,
со временем, которое себя останавило
Одни,
и так, в конце концов, мы,
только мы и только мы

Бессмысленно стучаться в эту дверь.
Пусть весь бардак останется снаружи.
А мы устроим маленький обман для нас двоих.
Набитый холодильник,
Футбол по телевизору
И только я и ты.

It is translated by Sergei Sherstyuk



Stai lontana da me

(Ты далеко от меня)

Я плакал по тебе,
Прося остаться со мной.
Теперь жалею об этом,
Потому что больше
Не хочу тебя,
Не люблю тебя,
Не верю тебе больше,
И поэтому ты далеко от меня.
Не ищи меня,
Потому что я не хочу тебя,
Не хочу тебя так,
Я понял кто ты,
И улицы полны женщин
Похожих на тебя.

Я жил для тебя,
Забывая того, кто плакал по мне.
Теперь жалею об этом,
Не хочу тебя,
Не люблю тебя,
Не верю тебе больше,
И поэтому отныне
Закончена для меня эта история.
Я возвращаюсь к тому,
Кто уже знал, что она должна была
Закончиться только так...

Я больше не хочу тебя,
Не верю тебе,
И поэтому ты далеко от меня.
Не ищи меня.
Я возвращаюсь к тому,
Кто уже знал, что она должна была
Закончиться только так...
Кто уже знал, что она должна была
Закончиться только так...

Перевод Екатерины Хорошко



Il tempo se ne va (II)

(Время идет)

Откуда взялся этот костюм
Довольно впечатляет - видеть это на тебе.
Ты знаешь, если увидит мама,
будут большие неприятности...
Странно, но в свои четырнадцать с небольшим лет
ты не сильно уступаешь собственной Barbie.
У тебя теперь женская походка
Телефон - миллион секретов
на одном дыхании.
Я хотел бы спросить, кто это,
но я знаю, ты меня стесняешься...
Плохо прикрытая дверь, и в зеркале ты, в косметике и с грудью.


Скоро ты будешь уходить по вечерам,
А я не буду спать...

И между тем время идет,
и ты не чувствуешь себя больше девочкой
Я не замечал раньше,
как быстро растут в этом возрасте.
А время уходит
между мечтами и тревогами.
Колготки в сеточку
вместо гольфов до колен.

Превращение в женщину - обычный процесс.
Но дочка - это особенный случай.
Похоже, ты уже пару раз меняла boyfriends.
Немного более короткая юбка и потом,
хитрость в некоторых твоих жестах

Скоро ты будешь уходить по вечерам,
А я не буду спать...

И между тем время идет,
и ты не чувствуешь себя больше девочкой
Я не замечал раньше,
как быстро растут в этом возрасте.
А время уходит
между мечтами и тревогами.
Колготки в сеточку
вместо гольфов до колен.

It is translated by Sergei Sherstyuk


Una carezza in un pugno

(Ласка в кулаке)


Ты знаешь, что в полночь
Я буду думать о тебе.
Где бы ты ни была,
Ты будешь моей.
Я сожму подушку в объятиях
Пока буду искать твое лицо,
Что сияет в тени и оно появиться,
И мне покажется звездой с неба.
Таким образом ты не будешь далекой,
Когда будешь сиять у меня в руках.

Но я не хотел бы, что ты
В полночь и три минуты
Уже думала о другом мужчине.
Я чувствую себя потерянным
И мои руки, где раньше блистала ты,
Превращаются в злые кулаки,
Каким я никогда не был.
Когда придет полночь
И если ты по настоящему меня любишь,
Подумай обо мне хотя бы полчаса,
И мои кулаки превратятся в ласку...

Я буду сжимать в объятиях подушку
Пока буду искать твое лицо,
Что сияет в тени и оно появиться.

Но я не хотел бы, что ты
В полночь и три минуты
Уже думала о другом мужчине.
Я чувствую себя потерянным
И мои руки, где раньше блистала ты,
Превращаются в злые кулаки,
Каким я никогда не был.
Когда придет полночь
И если ты по настоящему меня любишь,
Подумай обо мне хотя бы полчаса,
И мои кулаки превратятся в ласку...

Перевод Екатерины Хорошко


Переводы с сайта: http://www.celentano.ru/rus/translation/translate.shtml

Неприятный осадок после сегодняшнего дня. Даже голова заболела (это всегда после скандалов или перенапряжений). Решил воспользоваться Российской Национальной Библиотекой, так как, в целом, исчерпал уже известную литературу о Сократе, содержащуюся в интернете. Поехал с матерью в библиотеку. Во-первых, нужно было сначала сделать пропуск. Неприятно удивило, что там нужно фотографироваться. Для меня это унижение. Ну, видимо, много воровали в библиотеке, что теперь требуют фотографироваться. Ну, ладно с этим. Я пошёл в зал социально-экономической литературы (там должно было содержаться то, что ищу), - а там не знаешь, к кому подойти. Женщина подсказала пойти в компьютерный зал. Оттуда меня направили к библиографу вышеупомянутого зала. Там я дал запрос, она сказала, что мне снова нужно пойти в компьютерный зал и поискать там, что у них есть. Я так и сделал. То, что искал, я не нашёл. Нашёл, однако, мне неизвестную работу, сообщил об этом администратору этого зала. Она дала бланк, где я записал данные о книги, а саму книгу я могу почитать, сказала она, только в главном фонде библиотеке, и направила на кафедру записи. Там сказали прийти на следующий день. Мать ворчала. По завершении посещения библиотеки ещё потребовалась печать на какой-то бумажке для контроля, что я был в библиотеке - сколько тягостных формальностей! Вышел я уже в дурном настроении. И вдобавок мать стала возмущаться моим поведением, стала упрекать меня в том, что я везде виноват, что все проблемы от меня. И, кстати, то, что нужно ехать в другую библиотеку за книгой, это тоже проблема. Везде, по её мнению, я строю себе проблемы. Я отказался от завтрашнего визита.
А ещё понимаю, что осознаю свою "беспомощность". Куда бы я ни пошёл, мне нужен "поводырь", даже я, наверное, не совсем правильно выразился: мне нужен человек как бы "для мебели", ведь всё равно же мне приходится говорить и т.д., но без присутствия человека я теряюсь. Я чувствую себя некомфортно. Мать довела до того, что я стал орать на улице, а она: "Мне стыдно, отойди от меня, я пойду другим путём". А я не мог уже больше иначе: неудачное посещение, голова болела, она постоянно унизительно укоряет меня. Меня просто вынесло, когда она стала говорить, что мне нужно общение. И это когда она в то же время говорит, что мне ни с кем не нужно общаться, единственного Никиту ненавидела и желала, чтобы я и с ним не общался. "Я не видел более противоречивее человека, чем твоя матуха" - не один раз повторял Никита.
А у меня сейчас всё отвратительное настроение после этого дня. Лучше бы я не ехал сегодня!..

Иногда я по нескольку раз перечитываю книги. Так случилось недавно. Прекрасные книги, которые я беру с собой в дорогу, были прочитаны, и я открыл книгу, которую я впервые прочитал 26 лет назад.

Для меня эта книга - особая. В школе я не любил читать и писать сочинения на заданную тему. Отношения со школьной программой у меня не сложились, да и со школой тоже, - я не любил школу, школа не любила и отвергала меня. Моей настоящей школой стал спорт, а учителями - мои дорогие тренеры.

Так сложилось в моей судьбе, что и служить мне пришлось не в обычных войсках, а в спортивной роте Приволжского округа. Находясь на службе в боевой части под Казанью, я угодил в госпиталь, чему, честно говоря, был даже рад. Несмотря на свои болячки, нахождение в госпитале я воспринял как отдых от совершенно дебильной, маразматичной службы, которая меня просто сводила с ума.

Почему я так помню свое пребывание в госпитале во всех подробностях? Именно там я взял большой старт саморазвития, личностного роста и самообразования. Шел мне тогда девятнадцатый год. Умирая в госпитале от «зеленой», в прямом и в переносном смысле, тоски, мне ничего не оставалось, как заглянуть в библиотеку. И на глаза мне попался удивительный четырехтомник «Платон. Собрание сочинений». В этой книге, в этих судьбоносных для меня записках, я впервые в жизни познакомился с величайшим философом, храбрым воином, удивительным человеком, которого знает весь мир. Этот человек стал моим первым учителем из прошлого. Имя его - Сократ!

Я благодарен судьбе, что первой, прочтенной мной добровольно, не для экзаменов, не для корочки, не для диплома, а для сердца книгой, стала книга о Сократе. В этот момент изменилась вся моя жизнь! Я встал на путь развития личности. Я как бы заново родился. Интерес к знаниям, который вытравила, уничтожила средняя школа, возродился, и с тех пор я жадно ищу знания, собираю их по всему миру, и с особой страстью изголодавшегося школьника читаю мудрые книги.

Повторная встреча с этой великой книгой состоялась ровно через 25 лет. Прочитав все книги, которые я взял в дорогу, я как бы «на десерт» оставил «Диалоги Сократа». Не скрою, с некоторым волнением и трепетом я открыл первую страницу, и в буквальном смысле книга меня полностью поглотила. За доли секунды я перенесся на 2,5 тысячи лет назад.

Этот великий учитель жил на четыре сотни лет раньше, чем сын Божий Христос. Сократ родился в семье скульптора-каменотеса и повитухи. Говоря современным языком, его мать была акушером. Сократ всегда себя называл повитухой, но повитухой духовной. Он помогал людям родиться заново, проснуться. Он принимал духовные роды. И если к нему приходил ученик, у которого не было души, он с ним даже не разговаривал. Ведь он знал, что от пустоты родится только пустота, из ничего не может получиться что-то.

Сократ был великим учителем. Он учил весь мир. Он ходил и сеял вечное в душах людей. Он в одиночку будил весь мир. Сократ был беден. Он полностью на 1000% отдал всю свою жизнь на служение людям: «Что я забросил все свои собственные дела и столько уже лет терпеливо переношу упадок домашнего хозяйства, а вашим делом занимаюсь всегда, обращаясь к каждому частным образом, как отец или старший брат, и убеждая заботиться о добродетели?», «Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, молодого и старого, заботиться раньше и сильнее не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше, говоря вам: не от денег рождается доблесть, а от доблести бывают у людей и деньги и все прочие блага, как в частной жизни, так и в общественной».

Он понимал прекрасно: спящие ненавидят просветленных. Он отчетливо осознавал всю опасность своей миссии, и все же ни на секунду не допускал мысли о том, чтобы остановиться. Давайте послушаем Сократа: «Но очень может статься, что вы, как люди, которых будят во время сна, ударите меня и с легкостью убьете, послушавшись Анита, и тогда всю остальную вашу жизнь проведете во сне, если только бог, жалея вас, не пошлет вам еще кого-нибудь».

Ничего не изменилось с тех пор. И продолжается вечная борьба между добром и злом, между тьмой и светом.

Сократ в юном возрасте был признан дельфийским оракулом, то есть самым мудрым человеком на земле. Ему не было и тридцати лет, когда его провозгласили мудрецом над мудрецами. До этого он участвовал в трех сражениях и проявил незаурядную храбрость, вынес из боя товарища и в одной из битв, когда его друзья дрогнули и побежали, побросав оружие, спасаясь бегством от преследователей, Сократ отступал в полном вооружении с гордо поднятой головой. И, как часто бывает, победители преследовали трусов и убивали их, но с уважением относились к смелым и решительным воинам.

Даже в краткие минуты привалов между сражениями Сократ не переставал размышлять и анализировать. Однажды вечером, о чем-то задумавшись, он застыл на одном месте и так простоял до утра всю ночь, решая какую-то важную задачу. Когда войско шло через горы, все тряслись от мороза, съеживались от пронизывающего холодного ветра, Сократ же в легкой тонкой накидке весело шагал сквозь снег и ободрял своих товарищей.

Чем же прославился этот великий философ, искатель истины и великий гражданин своего времени? Даже после своего признания дельфийским оракулом мудрейшим из мудрейших, он всем говорил одну великую фразу: «Я знаю, что я ничего не знаю». Сократ посвятил себя не только поиску истины. Свое главное предназначение он видел в том, чтобы разбудить людей, спасти их души, потому что он искренне верил, что самое главное в человеке - его душа, его добродетели, его стремление к благородству и чести.

Одна власть в Афинах сменяла другую, но Сократ всегда оставался самим собой. Он пережил и расцвет демократии, и правление Тридцати тиранов, одной из целью которых было повязать кровью как можно большее количество уважаемых граждан. Они специально давали задания людям, чтобы они были соучастниками террора и преступлений. Однажды тираны приказали четырем гражданам и Сократу привести на казнь невинного человека. Невыполнивших приказ должны были казнить. Четверо уважаемых граждан под страхом смерти предали истину, предали добродетель и отправились исполнять неправедное. Сократ же просто пошел домой, и только скорое падение тирании спасло его от казни. Ни золото, ни страх смерти, ни слава - ничто не могло заставить Сократа предать вечные человеческие ценности.

«Мудрецы» того времени как афиняне, так и чужеземцы, кто не знал Сократа, часто попадались на его «удочку». Когда они хотели представить себя очень умными и мудрыми, всезнающими, Сократ, как правило, при большом стечении народа, задавая им вопрос за вопросом, им же доказывал, что они глупцы. При помощи логики, при помощи своего индуктивного диалектического метода он выставлял их на посмешище. И делал это без злобы, без иронии. Он просто искал истину. В заключение он, как правило, говорил: «Да я-то знаю, что я ничего не знаю. А вот они, зная меньше, чем я, заблуждались в том, что они все знают». Для людей в то время это было настоящим развлечением: наблюдать, как меняются лица самодовольных, напыщенных зазнаек.

Но цель Сократа была не высмеивать «умников», чванливых лицемеров. Цель его была – доказывать каждому гражданину Афин, что главное - душа, благородство, честь и достоинство. Главное – вечные человеческие ценности, а потом уже все остальное. За свою долгую жизнь Сократ разрушил имидж не одного мудреца, не одного правителя, не одного олигарха.

Серая толпа, сонное царство не прощает просветленным людям их божественный свет. Серая толпа всегда ненавидела ярких, настоящих, великих людей. На костре сожгли Жанну Д Άрк. Позже эта серая толпа сожжет на костре Джордано Бруно, будет травить великих людей. Но Сократ был первым. Такое редкое цветение появилось на земле, такая редкая звезда зажглась в Афинах! Да так зажглась, что ее лучи даже через 2,5 тысяч лет согревают наши сердца. Его слова настолько сильны, настолько мощные, громки, что через 25 столетий они будят нас сегодня, как будто мы живем рядом вместе с ним.

Самое драматичное и самое великое событие, которое пережил мой учитель – это суд карликов, лилипутов, серых мышей над могучим львом. Олигархи, «мудрецы-философы», разбитые, опозоренные Сократом, были олицетворением серости, а серость болота боится и ненавидит ярких звезд. И как бывает часто, а, может быть, всегда, олигархи и псевдо-мудрецы наняли мелких, ничтожных шакалов, клыки которых были отравлены ядом лжи. Три ничтожества обрушились с обвинениями на великого льва. Даже их имена, имена этих убийц Сократа, вошли в историю, потому что они находились с великой благородной звездой.

Милет, Анит и Ликон обвинили Сократа в богохульствовании, в неуважении богов, в умственном растлении молодежи. Суд тогда проходил достаточно демократично. Пятьсот избранников из народа решали судьбу подсудимого. У каждого были два камня: один белый, другой черный. Бросая в сосуд белый камень, судья отдавал свой голос за помилование подсудимого. Бросая черный камень, судья выносил приговор в пользу смертной казни.

В то время другие подсудимые, хитрые ловкие карлики, ничтожества делали все, чтобы разжалобить судей. Они приводили с собой маленьких детишек, родственников, стариков. Они становились на колени, плакали, унижались, делали все, чтобы вызвать к себе сочувствие. Так делали все, но не Сократ. Он не просто пришел на суд один, с гордо поднятой головой, но и на суде продолжал исследовать жизнь. И на суде он продолжал свою проповедь.
Он прекрасно понимал, чем для него может закончиться его речь. Но он не мог быть другим ни на войне, ни в последнем его сражении с ничтожеством, подлостью и рабством. Великий Сократ вышел победителем из этого самого главного сражения его жизни. Серость, ничтожество попытались осудить честь и достоинство, а вышло все наоборот. Великий философ и воин выиграл сражение. Позорное судилище над добродетелью он превратил в великую победу. И смертью своей он спасал наши с вами души.

Себя Сократ называл «оводом» Афин, а Афины «жирной упитанной лошадью, зажравшийся, погрязшей в лени и разврате». Все свою жизнь своим острым умом, бескомпромиссной правдой он жалил это жирное, пресыщенное общество. Кому понравится слышать о себе правду?! Кому приятно ощущать свою никчемность, пустоту, ничтожность?! Сократ был зеркалом, прямым, красивым, ровным, в котором отражались все пороки загнивающих Афин.

Я буду приводить слова великого учителя, которые он произносил и до суда, и после него. Сократ не изменился в лице, не проронил ни одной слезы, когда услышал приговор о вынесении ему смертной казни. Кстати, перевес обвинения волею случая, судьбы, богов был всего лишь в 31 голос. Послушаем лучше Сократа: «В самом деле, если вы думаете, что, убивая людей, вы удержите их от порицания вас за то, что живете неправильно, то вы заблуждаетесь. Ведь такой способ самозащиты и не вполне возможен, и не хорош, а вот вам способ и самый хороший, и самый легкий: не закрывать рта другим, а самим стараться быть как можно лучше. Ну вот, предсказавши это вам, которые меня осудили, я ухожу от вас».
Даже услышав о смертном приговоре, Сократ продолжает свою проповедь, продолжает спасать души людей: «От смерти уйти нетрудно, о мужи, а вот что гораздо труднее – уйти от нравственной порчи, потому что она идет скорее, чем смерть».

Мыши собрались судить льва. Карлики попытались судить океан мудрости, благородства и чести. У меня такое ощущение, что многие слова, которые произносил Сократ, он адресовал лично мне, лично каждому из нас, тем самым передавая нить времени, духовности, силы, вечной славы.

Посмотрите, как красиво он сравнил свой труд с трудом олимпийских чемпионов. А вы знаете, как в древних Афинах чтили олимпийцев - они были яркими героями своего времени. И как прекрасно сказал об их шоу Сократ. Слова его адресованы олимпийским чемпионам: «Потому что такой человек старается о том, чтобы вы казались счастливыми. А я стараюсь о том, чтобы вы были счастливыми». Как много сказано в этой фразе! Олимпийские игры – это шоу - продолжается и сегодня! Огромное количество болельщиков платят тысячи долларов, чтобы посидеть на трибуне, покричать, поорать, попрыгать, похлопать, завести себя в этом великом шоу, забыть о заботах, о своей серости, о пустоте душевной, в конце концов, подзарядиться энергией олимпийцев. Но все это уход от себя, от внутреннего счастья.

Я уже много лет занимаюсь карате. В карате есть только один противник – ты сам: твоя лень, твоя трусость, твоя слабость. И ты, истязая себя, через пот, кровь и слезы, побеждаешь себя: труса, раба. Сегодня я являюсь вице-президентом Федерации кекусинкай в России. Кекусинкай - достаточно молодой стиль, созданный Аямой. Когда Аяма по всему миру объединил уже около ста миллионов спортсменов, его друг, бывший президент Олимпийского комитета Самаранч, уговаривал его сделать кекусинкай олимпийским видом спорта. Это значило получить всемирную известность, государственные бюджетные деньги для развития Федерации, славу, возможность размещать рекламу на своих соревнованиях. Но великий Аяма сказал: «Нет!» И всегда говорил: «Нет!» Он объяснял Самаранчу, что главная цель карате - не показуха, не трибуны, не телевидение, не шумиха, а работа над самим собой. Свою позицию Аяма отстаивал всю свою жизнь.
Вы, наверное, часто видели, когда спортсмены на Олимпийских играх, побеждая своего соперника, боксеры или борцы, радостно прыгают, стучат себя в грудь, как Кинг-Конги, веселятся, ликуют. Один раз на заре создания кекусинкай был такой случай: один француз, победив в спарринге своего соперника, начал точно так же, как современные спортсмены или шоумены, прыгать и ликовать. Аяма нахмурился и выгнал раз и навсегда этого пустого человека из Федерации кекусинкай. Он объяснил всем, что таким поведением человек оскорбляет своего соперника, оскорбляет карате. Даже если ты проиграл, ты должен быть благодарным своему сопернику за то, что он помог тебе преодолеть себя. Глубокое уважение к противнику, к самому себе, карате – вот основа работы над внутренним миром. Сократ об этом говорил 2,5 тысяч лет назад. Аяма говорил об этом 40 лет назад.

Будут меняться технологии, продукты, а наша дружба, наше товарищество с каждым годом будет все крепче и крепче. Мы вместе развиваем свой внутренний мир. Для нас работа, труд – это инструмент, чтобы развить внутренний мир. Это великий тренажер, который помогает нам развить свой внутренний мир. Ведь мы сильно отличаемся от всех лидеров на земле, как гиганты отличаются от карликов, как прекрасные недоступные горы отличаются от болота!

На своих Мастер-классах, школах я всегда учу жить осознанной жизнью, изучать себя, изучать свой внутренний мир, свое поведение, не плыть по течению, а быть исследователем. Всю жизнь, погружаясь в великий бескрайний космос своего внутреннего мира, изучая его, выявлять в себе слабости, выискивать темные закоулки своей души и зажигать в них божественный свет просветления. Только человек осознанный, меняя себя, может менять мир.

Большинство людей, к сожалению, живут, как роботы, как шестеренки в огромном механизме под названием «Бизнес» или под названием «Социум», в котором сценарий и роли расписаны, все разложены по полочкам, как в двигателе внутреннего сгорания, в котором каждая шестереночка, каждый клапан знает свое место и вращается с заданным ритмом. Прожить неосознанную жизнь – значит, вообще не родиться, значит вообще не жить. Прожить шестеренкой, прожить послушным биороботом – это значит прожить в темноте. А жизнь в темноте даже с большим натягом нельзя назвать жизнью. Это просто существование.

И опять хочется вернуться на 2,5 тысячи лет на это великое судилище, на котором карлики пытались осудить великана, но великан преподал всем карликам урок, который мы с вами помним 25 столетий. Послушаем Сократа. Уже после вынесения смертного приговора Сократ произнес удивительный слова. В этом весь Сократ. Он исследовал себя даже во время вынесения смертного приговора. И даже из своего смертного приговора он сделал школу для всего мира. И здесь прозвучало его великое: «Я знаю, что ничего не знаю». «Бояться смерти есть не что иное, как думать, что знаешь то, чего не знаешь. Ведь никто же не знает ни того, что такое смерть, ни того, не есть ли она для человека величайшее из благ, а все боятся ее, как будто знают, наверное, что она есть величайшее из зол. Но не самое ли это позорное невежество - думать, что знаешь то, чего не знаешь?» Даже перед лицом смерти Сократ изучает и себя, и смерть и дает всем нам великий урок.

После того, как Сократ был признан виновным и приговорен к смерти с ничтожным перевесом голосов, его не казнили на следующий день. Судьба распорядилась так, что он некоторое время был как бы в заключении. Ритуальный корабль со жрецами должен был прийти только через несколько дней, а по закону его могли казнить только после прибытия священнослужителей.

Казнь тогда была гуманной. Людям давали выпивать яд, именуемый цикутой, и, выпив этот яд, человек умирал безболезненно. Его тело постепенно немело: сначала ноги, потом руки, потом туловище и жизнь тихо покидала его.

Почему Сократ находился как бы в заточении? Потому что все его друзья, все его ученики могли приходить к нему и беседовать с ним. Они пытались уговорить его бежать, они давно уже подкупили всех сторожей, охрану. Его просили покинуть Афины и уехать в Фессалию или другое государство, где у Сократа было очень много богатых учеников и почитателей. Каждый из них готов был отдать свои богатства, каждый из них готов был предоставить ему самое прекрасное жилье, безбедное комфортное проживание. Но Сократ был не таким. Он остался верен себе.

До нас дошло много диалогов Сократа с его учениками, умоляющими, уговаривающими его ради детей, ради просветления, ради мудрости, ради философии уехать из Афин. Но Сократ всем говорил: «Нет!» И не просто говорил, а в своей великой манере исследователя доказывал им, что нельзя предавать закон. И в этом был весь Сократ. Разговаривая с Критоном, он произнес интересную фразу о сером ничтожном большинстве: «О, если бы, Критон, большинство способно было делать величайшее зло, с тем, чтобы быть способным и на величайшее добро! Хорошо бы это было! А то ведь оно не способно ни на то, ни на другое: оно не может сделать человека ни разумным, ни неразумным, а делает что попало».

Но самое примечательное, друзья, не только жизнь этого великого человека, но и последние его минуты. Он исследовал себя, находясь на смертном одре. Его ученики сидели вокруг него и плакали, а он, умирая, бесстрастно исследовал себя. Он говорил им: «Я не чувствую ног. Мои ноги онемели. Их больше нет, а я жив. Я не чувствую рук, они тоже онемели. Их уже нет, а я жив. Я не чувствую тело, его больше нет. Мое тело умерло, а я жив. Значит, мое тело и я - не одно и то же». До последнего вздоха, до последнего слова он был великим исследователем, испытателем жизни и мира.

Недавно я купил книгу, которая называется «Последние слова великих людей». Это довольно странная книга. Автор более 20 лет собирал предсмертные высказывания великих людей. Академик Павлов, великий физиолог, создатель современной психологии, нобелевский лауреат, свою смерть тоже использовал как инструмент познания человека. Один из его замечательных ответов: «Павлов сейчас занят, он умирает».

Павлов взял слово у своих коллег, что они до последней минуты будут хладнокровными исследователями, которые не упускают даже такую возможность для изучения, для преодоления невежества, для познания, как смерть своего горячо любимого учителя. После того как ученики дали клятву Павлову, они записывали все, что, умирая, диктовал им учитель. Павлов любил говорить: «Я исследую – значит, изучаю, значит, живу». Он был великим осознанным мыслителем. Для сравнения приведу предсмертные слова Никиты Сергеевича Хрущева: «Соленого огурчика хочется, с пивом».

Чувствуете разницу - как уходили великие просветленные люди и серые мелкие ничтожества?! У первых не было власти, не было денег, но было величие, поэтому они даже не умирали, они просто переходили в бессмертие. И как умирал Генеральный секретарь ЦКПСС, у которого была абсолютная власть над 250 миллионами людей, над атомной бомбой, над войсками. Ему принадлежали все ресурсы страны, его портреты висели везде и всюду. Люди ходили с ними на демонстрации. В каждой школе висел портрет, да не один, Генерального секретаря. Кто сегодня вспоминает Хрущева?! Кто сегодня вспоминает огромное количество врунишек, лицемеров, политиков? Никто! А просветленных людей будут помнить столько, сколько будет существовать наша земля.

Интересную фразу перед смертью сказал Исаак Ньютон, великий исследователь: «Я чувствую себя мальчиком, играющим с ракушками на берегу океана знаний». Он как бы повторил фразу великого Сократа: «Я знаю, что ничего не знаю», но только сказал эту фразу, пропустив через свое сердце.
Сегодня миллионы компаний стремятся получить прибыль, стремятся завоевать как можно больше денег, территорий. Но ни одна из этих компаний, ни один человек, ни один лидер этих компаний, если можно так назвать этих биороботов, которые ведут за собой серую толпу к богатству, не думают о духовном росте людей, не думают о просветлении. Они, наверное, даже и не догадываются, что такое есть.

Большинство людей стали рабами денег и перестали быть людьми. Перечитывая Сократа, я ощущаю великую эстафету, которую мы с вами, дорогие друзья, получили от великих мыслителей, от великих героев прошлого. Как здорово, что у нас есть учителя, как здорово, что у нас есть ощущение величия, ощущение наполненности жизни! Вот почему с нашими лидерами не может сравниться ни один как бы лидер - они пусты. Если постучаться в их душу, внутри них раздастся глухое эхо, глухая пустота, как будто вы постучали по огромному глиняному горшку. Они действительно пусты, и в этом их слабость. Да бог с ней, с этой слабостью, с этой конкурентоспособностью! Они даже не живут! Как шестеренка может быть живой? Как даже самый совершенный механизм может быть живым? Это невозможно!

Пользуясь случаем, хочу обратиться к каждому моему дорогому читателю, моему дорогому соратнику, другу, товарищу. Как можно быстрее, дорогой друг, наполняйте свое сердце величием, распрямляйте плечи, поднимайте подбородок! Пусть у вас в кармане еще нет ни копейки, и пусть о вас еще никто не знает в вашей области, в вашей стране – это не имеет никакого значения. Пусть вас вчера выгнали с работы или все вокруг думают, что вы - пустое место, ничтожество, серость! Нет, мой дорогой друг! Наполняй свое сердце величием! Наполняй его светом!

Что определяет величие? То, о чем мы сегодня думаем, о чем мечтаем, наши цели, наши помыслы, наши принципы – вот что определяет сегодня ваше величие! Поверь, дорогой друг, деньги, слава, богатство – все это прилагательное к твоему внутреннему состоянию величия, мощи. Ты даже не успеешь моргнуть глазом, как богатство мгновенно изменит твою жизнь. Для окружающих изменит твою жизнь. Потому что окружающим необходимо, чтобы ты был богат, окружающим необходимо, чтобы твое имя сверкало в лучах славы. И они это получат очень быстро. Ты же, мой дорогой человек, уже в эту минуту, в эту секунду, читая этот материал, осознавая эту великую миссию, осознавая великое дело, которое мы делаем вместе, – в этот момент становишься великим!

Сначала доблесть, а потом деньги! Сначала внутреннее величие, осознание беспричинное, - затем слава, богатство и великий успех. Потому что наше величие находится внутри нас, свет наших сердец уже прогоняет темноту и серость с нашей прекрасной цветущей земли!
Ваш Владимир Довгань.

Ссылка: http://codeofhappiness.ru/articles/about_great_socrat/index.html

Это то, о чём мечтал Сократ, когда спорил с софистами, - найти всеобщее определение понятий, таких как, например, справедливость, мудрость и т.д. Споры эти, важно отметить, часто не находили завершения и разрешения. Автор "Определений" пытается прийти к неоспоримым формулам понятий, некогда вызывавших бесчисленные споры среди участников диалогов. А. Ф. Лосев утверждает, что в "Определениях" закономерно завершается вся проблематика Платона и его школы. Безусловная неподлинность этого сочинения, замечает А. Ф. Лосев, явствует уже из того факта, что ни Платон, ни его философско-литературное окружение не могли ставить себе такие абстрактно-научные задачи. В "Определениях" дана попытка сжато сформулировать 186 основных понятий, охватывающих разные стороны мысли и жизни. А. Ф. Лосев замечает, что большая часть определений построена по принципу тавтологии или по типу логической ошибки idem per idem, имеются определения, которые и вовсе ничего не говорят или не являются определениями. Такие определения, указывает А. Ф. Лосев, "имеют банальный и обывательский характер". Однако, есть там определения, в которых "можно усмотреть реальную сущность предмета, хотя покамест ещё достаточно одностороннюю. Ну, например, это определения с правильным перечислением признаков, но без их сведения воедино, такие как "время", "справедливость", "потенция". Или, например, определения с правильным перечислением признаков с их сведением воедино, такие как "судьба", "дружба". Более подробный и полный комментарий А. Ф. Лосева к "Определениям" можно почитать здесь: http://www.psylib.ukrweb.net/books/losew06/txt25.htm
От себя же добавлю: страстным стремлением к истине обладал тот человек, написавший "Определения". Сократ, признанный дельфийской пифией мудрейшим из мудрейших, не мог сделать такого, да и не посмел бы. Если бы всё так было просто! Тогда бы Сократ давно нашёл окончательные определения понятий "добро", "справедливость", но это идеи, а они находятся не в этом мире и душа философа познает истину лишь после смерти, когда достигнет этого мира. В этом же мире мы пользуемся истинными, правильными мнениями, которые, однако, возможны лишь благодаря истинному знанию. Тем не менее, думаю, почитателям Сократа и Платона будет интересно ознакомиться с этим историческим документом. Я предоставлю здесь наиболее понравившиеся мне определения:

Разумность
самодовлеющая творческая потенция, направленная к счастью человека; знание добра и зла; состояние,
помогающее судить о том, что следует и чего не следует делать.

Справедливость
умиротворенность души в самой себе и упорядоченность частей души как друг по отношению к другу, так и в целом; распределительная способность, уделяющая каждому свое по достоинству; способность, благодаря
которой тот, кто ею обладает, предпочтительно избирает кажущееся ему справедливым; способность
подчиняться в жизни закону; равенство в общежитии; способность повиноваться правильным законам.

Дружба
единомыслие относительно прекрасного и справедливого; свободный выбор сходной жизни; согласованность мнений относительно свободного выбора и действий; единомыслие относительно образа жизни; доброжелательное общение; соучастие в благих делах и в испытаниях.

Любовь
(agapesis) – совершенное признание.

Мудрость
беспредпосылочное знание; знание вечных вещей; умозрительное знание причины существующего.

Философия
постоянная жажда знания бытия; способность созерцания истины, какова она есть; усердие души, сопряженное с правильным рассуждением.

Мудрое
(sophron) – украшение души.

Хороший человек
тот, кто способен платить другому добром.

Пренебрежение к философии
состояние человека, ненавидящего рассуждения.

Гнев
(thymos) – резкая вспышка без рассуждения (logismos); возмущение порядка неразумной (alogistos) души.

Клевета
внесение разлада между друзьями с помощью слова.

Судьба
путь от неведомого к неведомому и произвольная причина рокового деяния.

Мулинкьяпутта однажды пришел к Учителю и высказал ему свое удивление по поводу того, что его проповедь оставляет неразрешенными целый ряд самых важных вопросов: вечен ли мир или ограничен временем? Продлится ли жизнь после смерти? и т.д.
— Мне не нравится это, — сказал Мулинкьяпутта. — Поэтому я пришел к Учителю, чтобы он разрешил мои сомнения, если может. Если же прямодушный человек чего-то не знает, он должен просто сказать: "Я этого не знаю".
Будда ответил ему в своей манере с легкой иронией:
— Что говорил я тебе прежде, Мулинкьяпутта? Говорил ли я тебе: "Приходи ко мне и будь моим учеником, я хочу научить тебя, вечен ли мир или не вечен, тождественна ли с телом жизненная сила или не тождественна и т.д.?"
— Ты этого не говорил, владыко.
— Может быть ты говорил мне: "Я желаю быть твоим учеником. Открой мне, вечен или же не вечен мир и т.д.?"
Мулинкьяпутта вынужден был отрицать и это.
— Один человек, — продолжал Будда, — был поражен отравленной стрелой; тогда его друзья и родственники призвали сведущего врача. Что, если бы больной в этом случае сказал: "Я не позволю лечить рану, пока не узнаю, кто тот человек, как его имя, какого он роду-племени, из какого оружия была выпущена стрела? Каков был бы конец всего этого?"
Мулинкьяпутта ответил:
— Человек, скорее всего, умер бы.
Будда сказал:
— Жизнь коротка, энергия — ограничена, не стоит отвлекаться на вопросы, которые не ведут к просветлению. Поэтому, Мулинкьяпутта, что открыто мной, то и считай за открытое, а что не открыто мной, то считай за неоткрытое.

На вопрос о том, следует ли жениться или нет, Сократ, говорят, ответил: «Как бы ни поступил, все равно будешь раскаиваться». Сам он обзаводиться семьей не спешил и вступил в брак, когда ему было далеко за сорок. Это произошло, видимо, в 20-е годы, скорей всего, после окончания «Архидамовой войны». Ко времени казни Сократа старший из трех его сыновей, Лампрокл, был подростком, а двое младших, Софрониск и Менексен, — малолетками.

Менее определенны сведения о жене Сократа. Платон и Ксенофонт упоминают лишь о Ксантиппе как его супруге, тогда как, по Аристотелю, у Сократа было две жены: первая — Ксантиппа, мать старшего сына Лампрокла, и вторая жена — Мирто, мать Софрониска и Менексена, Сообщение Аристотеля явно расходится с платоновским рассказом о том, что в тюрьме Сократа навещала Ксантиппа с ребенком на руках.

Есть еще версия, по которой первой женой была Мирто, а не Ксантиппа. Диоген Лаэртский упоминает также источники, согласно которым у Сократа якобы было одновременно две жены. Объясняется это, дескать, тем, что ввиду ощутимой из-за долгой войны нехватки мужского населения афиняне приняли на народном собрании решение, позволявшее иметь законных детей не только от официальной супруги, но и от фактической жены, сожительницы. Нет единства и в сообщениях о том, какая же из двух жен была официальной. Кроме того, остается открытым вопрос, было ли вообще упомянутое решение действительно принято афинским народным собранием или оно является лишь последующей выдумкой, подводящей своеобразную правовую базу под версию о двух женах Сократа.

В разного рода сведениях о семейной жизни Сократа чаще всего именно Ксантиппа фигурирует в роли его жены, причем — весьма сварливой и докучливой. По поводу многочисленных анекдотов о ее скандальном характере остается, видимо, согласиться с тем, что дыма без огня не бывает.

Во всех рассказах, касающихся семейных неурядиц и стычек, Сократ держится подчеркнуто терпимо и миролюбиво. Наскоки Ксантиппы он встречает с иронией и шуткой. Когда однажды под конец брани Ксантиппа окатила своего мужа водой, он, обращаясь к зрителям этой сцены, лишь заметил: «Разве я не говорил, что вслед за громом Ксантиппы следует дождь?!»

Как-то раз вздорная горячность Ксантиппы прорвалась на рынке. Чем-то, видимо, недовольная, она вцепилась в плащ Сократа. Знакомые и зеваки, сбежавшиеся на шум, подзадоривали его дать надлежащий отпор своей несдержанной супруге. На это Сократ ответил: «Ну, да, клянусь Зевсом! А вы, разделившись на партии, будете сопровождать наш кулачный бой криками: браво Сократ, браво Ксантиппа!»

Сократа не раз спрашивали, как это случилось, что он выбрал такую тяжелую по нраву жену. «Обхождение со строптивой женщиной, — оправдывал Сократ свой выбор, — схоже с укрощением непослушной лошади. И подобно тому, как справившись с такой лошадью, легко справиться и с прочими, научившись обхождению с Ксантиппой, я хорошо лажу и с другими людьми».

По этому же поводу между Алкивиадом и Сократом случился такой разговор.

— Как все же несносна сварливая Ксантиппа! — заметил как-то Алкивиад.

— Я уже к этому давно привык, как к беспрерывному шуму колеса, — ответил Сократ. — Но и ты ведь, кажется, смирился с шумом своих гусей…

— Да, но они приносят мне яйца и детенышей.

— А мне Ксантиппа — детей, — парировал Сократ.

Видимо, Ксантиппа была все же не только сварливой. Надо думать, ей приходилось туго, если вспомнить о бедственном материальном положении семьи и крайнем безразличии ее супруга к этой стороне жизни. Как большое несчастье восприняла она несправедливое осуждение Сократа и часто с детьми навещала его в тюрьме. Как-то она горестно заметила ему: «Ты умираешь несправедливо». На это Сократ иронично заметил: «Разве ты хочешь, чтобы я умер справедливо?!»

О Мирто, второй героине семейного романа Сократа, сохранилось гораздо меньше сведений и анекдотов. Она была дочерью известного афинского государственного деятеля Аристида, прозванного Справедливым. Отец ее был подвергнут остракизму и умер в крайней бедности. Сократ же якобы из уважения к памяти Аристида женился на его дочери, не имевшей никакого приданого и оказавшейся в трудном положении.

Сохранился анекдот, идущий от Аристоксена, о том, что Мирто и Ксантиппа обычно после долгой взаимной перебранки сообща набрасывались на Сократа, который до этого с интересом нейтрального зрителя следил за происходящим.

Обстановка в семье осложнялась и от частых ссор между Ксантиппой и Лампроклом, старшим из детей, В ответ на отцовские увещевания и призывы уважать мать, Лампрокл отозвался о ней так: «Никакой человек не в состоянии перенести ее дурного характера… Клянусь Зевсом, она говорит такое, что человек не желал бы слышать и за целую жизнь» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, II, II, 7). И отцу, видимо, не раз приходилось терпеливо наставлять сына на путь истинный.
Единственная просьба, с которой Сократ обратился к своим судьям, касалась его детей. «…Если, афиняне, — говорил он, — вам будет казаться, что мои сыновья, повзрослев, станут заботиться о деньгах или еще о чем-нибудь больше, чем о добродетели, воздайте им за это, донимая их тем же самым, чем я вас донимал; и если они, но представляя собой ничего, будут много о себе думать, укоряйте их так же, как я вас укорял, за то, что они не заботятся о должном и много воображают о себе, тогда как сами ничего не стоят. Если вы станете делать это, то воздадите по заслугам и мне, и моим сыновьям» (Платон. Апология Сократа, 41 е).

Семья Сократа была, по афинским стандартам, крайне бедной. Получив в наследство от отца небольшой дом и, видимо, кое-какое иное имущество, Сократ был далек от мысли об улучшении своего материального положения.

Все имущество Сократа, согласно Ксенофонту, оценивалось в 5 мин. Это была очень скромная сумма, уступавшая, скажем, существовавшей цене на хорошего раба. У того же Ксенофонта говорится, что один из рабов стоит примерно мину, другой и полмины не стоит, третий 5 мин, а иной и 10. А порядочная лошадь, например, стоила 12 мин.

Софист Антифон, стремясь уязвить Сократа в присутствии его слушателей, сказал ему: «Ты живешь так, что подобным образом не стал бы жить ни один раб у своего господина; пищу и питье ты употребляешь бедные, а одежду носишь не только бедную, но одну и ту же и летом, и зимой; всегда ты без обуви и без хитона» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, 1, VI, 2).

Подобные выпады Сократ парировал тем, что счастье не в неге и роскоши, что страсть к наживе и обогащению совращает людей с пути добродетелей и ведет к нравственной порче. Человек, полагал Сократ, должен приучить себя довольствоваться малым, нуждаться как можно в меньшем, подражая высокому примеру богов, которые вообще ни в чем не нуждаются.

Сократ отвергал излишества и роскошь в одежде, пище, обстановке и т. п. Часто любил он в этой связи повторять слова: «Серебряные сосуды и пурпурные одежды для театра хороши, а в жизни ненадежны».

Сообщают, что Аполлодор предложил Сократу перед смертью надеть более подходящую к случаю дорогую одежду. «Как? — спросил Сократ. — Выходит, моя собственная одежда была достаточно хороша, чтобы в ней жить, но не годится, чтобы в ней умереть?»

Мало сказать, что Сократ не гнался за богатством, почестями, чувственными наслаждениями, — он их отвергал принципиально. Стиль его жизни был частью его философии. Это был не просто образ жизни философа, но, насколько подобное вообще практически возможно, по преимуществу философский образ жизни.

Поглощенность Сократа своим высшим призванием искателя истины не оставляла времени и энергии для иных забот. «...Не было у меня, — признается он на суде, — досуга заняться каким-нибудь достойным упоминания делом, общественным или домашним; так и дошел я до крайней бедности из-за служения богу» (Платон. Апология Сократа, 23 с).

Всегда босой, в старом плаще — в таком своем постоянном наряде он шагнул с улиц и площадей Афин в долгую историю. Этот наряд был столь обычен для Сократа, что его восторженный слушатель Аристодем, увидев его однажды в сандалиях, был весьма удивлен. Выяснилось, что Сократ «вырядился» на пир к поэту Агафону по случаю его победы в афинском театре.

Сократ, однако, не делал из нужды добродетель. Не был он и аскетом. Воздержанность, которую он рассматривал в качестве важнейшей добродетели, сродни умеренности, традиционно восхвалявшейся греческими мудрецами задолго до него. Ему казалось смешным ребячеством, что его юный почитатель Аристодем, подражая ему, тоже стал ходить босиком. Когда же Сократ увидел, что его слушатель Антисфен, глава будущей кинической (цинической) школы, щеголяет своим рваным плащом, он едко заметил: «Антисфен, сквозь дыру твоего плаща проглядывает твое тщеславие». Замечание Сократа оказалось пророческим. В дальнейшем киники в своем пренебрежении к общепринятому вообще впали в опрощение. Но их подражание Сократу было во многом внешним. Можно сказать, что все движение киников вышло из старого плаща Сократа и идеализировало его босые ноги.

Состоятельные друзья и поклонники Сократа не раз предлагали ему свои средства и услуги, от которых он твердо отказывался. Диоген Лаэртский со ссылкой на мемуары Памфилия сообщает, что Алкивиад выразил готовность подарить Сократу большой земельный участок под строительство дома. Сократ от подарка отказался. «Это, — отшутился Сократ, — так же смешно, как если бы я нуждался в башмаках, а ты предложил мне кожу на обувь».

По сведениям древних авторов, Сократ не принял ни подношений ряда правителей, ни приглашений посетить их страну. Такие предложения, как сообщают, исходили от македонского царя Архелая, а также от правителей Фессалии и Лариссы. Приглашение со стороны Архелая кажется весьма вероятным. Архелай, правивший Македонией в 419 —399 гг. до н. э., остро переживал культурную отсталость своей страны по сравнению с соседней Грецией и стремился привлечь в свою новую столицу Пеллу эллинские знаменитости. Его предложение приняли, в частности, Агафон, Еврипид, Зевксис, Тимофей Милетский, Херил Самосский и другие. Но для Сократа подобный шаг совершенно исключался.

В конце жизни, в связи с привлечением его к уголовной ответственности и осуждением к смерти, перед Сократом в обостренной форме встала коллизия между долгом перед семьей и детьми и этической ответственностью за свой философский образ жизни. Как и прежде, этический долг в нем взял верх над семейными чувствами. На суд он явился, вопреки тогдашнему обыкновению, без жены и детей, не желая представить их в виде аргумента для смягчения приговора. А в тюрьме он не поддался уговорам своего друга Критона, который советовал бежать, чтобы не оставить трех своих сыновей беспомощными сиротами. «Это, — упрекал Сократа Критон, — и твоя вина, если они будут жить как придется; а им, конечно, предстоит испытать все, что выпадает обычно сиротам на их сиротскую долю. Или вовсе не нужно заводить детей, или уж надо вместе с ними переносить все невзгоды, кормить и воспитывать их, а ты, по-моему, выбираешь самое легкое» (Платон. Критон, 45).

Сократу было, конечно, неприятно выслушивать подобные упреки от близкого и преданного человека. Но и согласиться с его соображениями он не мог. Семья — семьей, а истина — истиной. Ни дети, ни жизнь, ни что-нибудь еще, заметил Сократ Критону, не выше справедливости.

После казни Сократа его друзья и ученики, судя по сохранившимся сведениям, оказывали его семье помощь и поддержку. В одном из так называемых писем сократиков (а именно —в 21-м письме) Эсхин сообщает Ксантиппе, что друзья Сократа шлют ей из Мегар через Эфрона 6 мер ячменной муки, 8 драхм денег и новую одежду, с тем чтобы она не испытывала зимой никакой нужды. Эсхин, кроме того, приглашал Ксантиппу с детьми в Мегары, где временно, после казни Сократа, обосновались его ученики. Утешая Ксантиппу, автор письма советует ей отклонять чужую помощь, поскольку поддержка семьи Сократа — исключительная привилегия друзей казненного философа.

О дальнейшей судьбе сыновей Сократа ничего не известно. Они тихо вошли в историю, ничем это дело со своей стороны, как говорится, не оправдав. Впрочем, им хватало и отцовской славы.

Ссылка: http://www.plato.spbu.ru/RESEARCH/nsocrat/07.htm

98 просмотров

Ugly Kid Joe - Cloudy Skies

Мы уже говорили в одной из предыдущих лекций, что древнегреческая философия, чистая в своих истоках и приведшая к замечательному прорыву в понимании человеком устройства мира, в котором он живет, вскоре замутилась вследствие некоего демонического влияния, проявившегося, во-первых, в атеизме Гераклита и Демокрита, а во-вторых, в скептицизме софистов. Во второй половине V в. до н.э. софисты грозили увлечь за собой наиболее талантливых греческих юношей, фактически монополизировав сферу образования. Успех софистов на ниве просвещения завел бы греческую философию в тупик. В результате мы не имели бы ни Платона, ни Аристотеля. Однако во второй половине V в. до н.э в Афинах у софистов появился мощный конкурент. Им оказался Сократ, последователь философии Анаксагора. Сократ воспринял лучшие традиции милетской школы, восходившей к светлому, незамутненному источнику истинного знания (Тертуллиан в "Апологетике" говорит о том, что философия в своих истоках восходит к божественному откровению). Между Сократом и софистами разгорелась настоящая борьба за души греческих юношей, интересующихся наукой и философией Чтобы одержать победу в этой борьбе Сократ должен был показать, что он не только умнее, но и нравственно выше своих противников: не только искусством спора, но и примером своей жизни он должен был завоевать, привлечь к себе души своих учеников. Из учеников Сократа наиболее способным был Платон. Личность Сократа, его мученическая смерть, принятая с необыкновенным мужеством, - все это, несомненно, произвело сильное впечатление на Платона. В этом контексте уместно вспомнить евангельские слова: "Если зерно, падшее в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода" (Ин. 12.24). Обладая прекрасной памятью, Платон запомнил беседы Сократа в мельчайших подробностях и позднее записал их. Записи бесед (диалогов), в которых Сократ играет главную роль, составляют основную часть философского наследия Платона.

Наследие Платона оказало громадное влияние на европейскую философию. Систематическое изучение философии Платона продолжалось в течение всего античного периода в стенах, основанной Платоном Академии (закрытой по приказу императора Юстиниана лишь в 529 г. н.э.); после некоторого упадка интереса к платонизму в течение средних веков, изучение философии Платона было продолжено в Италии в ХV веке. Главная заслуга в подготовке переводов трудов Платона на латинский язык и комментировании их принадлежит великому итальянскому гуманисту Марсилио Фичино (1420-1499). Вот что пишет о Платоне Марсилио Фичинo во введении к латинскому переводу диалога Платона "Протагор";

"Существует у греков правдивейшее о Платоне высказывание: Феб родил двух выдающихся сыновей - Эскулапа и Платона. Эскулап лечил тела, а Платон - души[...] Болезнь же души состоит в ложных мнениях и дурных нравах. Таковое же зло одаренным душам никем так легко не причиняется, как софистами. Истинными философами являются те, кто старательно ищет истину из любви к самой истине. Софисты же привязываются к мнениям из любви к мнению”.

Тот же Марсилио Фичино в предисловии к другому диалогу Платона "Второй Алкивиад или о молитве" показывает, что истинное отличие философа от софиста состоит также и в том, что философ верит в Бога и просит у Него мудрости, тогда как софист верит только в себя: "Что просит Сократ? Блага. Какого блага? Мудрости, т.е. познания божественной истины, которое может дать лишь Бог. Что просит прежде всего? Чтобы Бог сделал его достойным мудрости. Кто достоин божественной мудрости? Тот, кто готов нести ее свет".

Таким образом, мы видим, что философия, грозившая было сойти с правильного пути, в лице Сократа снова возвращается к своим чистым истокам: божественной истине.

Софисты желали казаться праведными, подобно фарисеям, о которых мы читаем в Евангелии. Сократ же желал не казаться, а быть праведным, вследствие чего он неизбежно должен был претерпеть гонения, ибо здесь на земле истина ходит в терновом венце. Трагедия Сократа и вообще всякого страдающего праведника объяснена в диалоге Платона "Государство":

"Самая высшая несправедливость - это когда праведным выглядит тот, кто не является праведным. Поэтому дадим несправедливейшему максимальную несправедливость, но позволим, чтобы тот, кто много совершил неправедного, всему почитался как справедливый[...] Когда установим такого, рядом с ним поставим мужа праведного, простого и незнатного человека, который, как у Эсхила, хочет не казаться, но быть добрым. Уберем от него, таким образом, всякую добрую славу, чтобы он никому не казался праведным. Ибо если он будет казаться праведным, то получит почести и награды. Поэтому будет неясно, ради почестей или наград он таков, или нет. Итак, лишим его всех вещей, кроме праведности и представим его таким, чтобы он был полной противоположностью неправедному, т.е. чтобы не делая ничего неправедного, всем казался несправедливейшим, так чтобы он был испытан неким испытанием на праведность и ни по причине дурной славы, ни по причине того, что из нее следует. не отклонялся от своего намерения, но пребыл недвижим даже до смерти, будучи в течение всей своей жизни почитаем неправедным, являясь в действительности праведным; и когда оба достигнут предела: этот - праведности, а тот - неправедности, рассудим, кто из них окажется счастливее".

Из этого замечательного противопоставления мы видим, как глубоко понимал Сократ трагичность своей миссии. Софисты, будучи лжецами, кажутся всем мудрыми, а истинный мудрец и праведник обречен на гонения и страдания. По сути Сократ пришел к выводу, который афористично выразит позднее св. ап. Павел: “Все желающие жить по Христу будут гонимы”.

Какая же судьба, согласно Сократу, ожидает того праведника, который хочет не казаться, а быть праведным? В диалоге "Государство" мы читаем: "Скажут, что такого праведника будут бить, мучить, и свяжут его цепями; вырвут у него глаза и, наконец, после того как он претерпит всевозможные мучения, повесят его, чтобы он знал, что следует желать не быть, а казаться праведным".

Та же дилемма стоит и перед философом: искать истину и казаться безумным, или не искать истину и казаться мудрым.

Кульминация несправедливости состоит в том, что несправедливый человек как будто сможет добиться милости богов, так как "захватив власть в своей стране и желая казаться праведным[...] будет щедрыми дарами и жертвоприношениями чтить богов и гораздо лучше, чем праведник, сможет примириться с любым из людей или богов: из чего следует, как они думают, что он будет угоднее Богу, чем праведник".

Здесь Сократ полемизирует с софистами, считавшими, что неправедный богач, приносящий богам щедрые жертвы, и раздающий нищим богатую милостыню, более угоден Богу, чем нищий праведник, который ничего, не может предложить ни Богу, ни людям. Этим рассуждением софисты обличают свое неверие в справедливость и всеведение Божие. Сократ же следует Фалесу, утверждавшему, что "от богов не скроется не только неправедный, но и умышляющий неправду". Позднее Иисус Христос похвалит бедную вдову, положившую мелкую монету в сокровищницу храма, и скажет, что эта вдова положила больше, чем многие богачи, ибо отдала все свое пропитание. Тем самым Иисус даст понять, что Богу нужны не подачки, а сердце человека.

Несколько слов о терминах, которые использует Платон в данном тексте. В греческом подлиннике "справедливый" звучит как "dikaios" что Марсилио Фичино переводит латинским прилагательным "justus", а на русский язык можно перевести и как "справедливый", и как "праведный". Греческий словарь приводит помимо прочих следующее значение слова "dikaios": “исполняющий свои обязанности по отношению к богам и людям, честный, справедливый”. Это слово встречается уже в "Одиссее" Гомера, а также в Новом Завете, например Мф. 1,19: "Иосиф же, муж ее, будучи праведным[...]"

Комментируя диалог "Государство", Марсилио Фичино пишет: "Задача философии состоит не в том, чтобы лишить душу всякого религиозного страха, как учит в своих пошлых стихах нечестивый Лукреций, хотя из смердящей этой клоаки многие сегодня стремятся черпать чистоту и элегантность латинской древности, явно с большим ущербом для добрых нравов[...] Я не говорю об истинной религии, ибо знаю, что Платон не ведал ее, но о религиозном чувстве, которое, если кто истребит из душ человеческих, тот разрушит основания государства".

О связи платонизма и христианства Марсилио Фичино пишет следующее: "(Платон) не знал истину, ибо не знал Христа, Который есть путь, и истина, и жизнь. Небесполезно нам, однако, рассматривать сии искры, сияющие посреди тьмы: чтобы мы знали, что Бог никогда не оставлял мир без свидетельства".

Что касается космологических воззрений Платона, то, например, о форме Земли Платон пишет в диалоге "Федон" (повествование ведется от лица Сократа): "Если бы кто-нибудь[...] сделался крылатым и взлетел ввысь, то, словно рыбы здесь .у нас, которые высовывают головы из моря и видят этот наш мир, так же и он, поднявши голову, увидел бы тамошний мир[...] Итак, друг, рассказывают прежде всего, что та Земля, если взглянуть на нее сверху, похожа на мяч, сшитый из двенадцати кусков кожи и пестро расписанный разными цветами". В комментарии к этому месту в Собрании сочинений Платона (М., 1969-1972) сказано: "Земля в рассказе Сократа обладает формой совершенного тела, т.е. шара или сферы, о чем учили пифагорейцы: "Из форм тел самое прекрасное шар". По Пифагору, существует пять телесных математических фигур, причем из додекаэдра возникла "сфера Вселенной" (у Платона Земля - тоже додекеэдр). Пифагореец Гиппас первый разгласил и начертил шар из двенадцати пятиугольников”.

Следует также сказать несколько слов о диалоге Платона "Тимей”. В этом диалоге впервые прозвучала идея сотворения мира из аморфной материи. Любопытно, что, согласно Платону, и само время творится одновременно с миром. Вначале участники диалога обращаются с молитвой к Богу: "Ибо все, кои хоть в какой то мере обладают здравым умом, во всяком деле, большом или малом, прежде всего имеют обыкновение призывать Бога: тем более это прилично нам, собирающимся обсуждать вопрос, рождена ли вселенная или не рождена; если мы не безумцы, то должны призвать Бога в помощь". Что касается вечности вселенной у Платона, то комментатор ХV1 в. Себастиан Морцилло пишет: "Если мы хотим объяснить его (Платона - И.Л.) истинное суждение, то ясно, что он, как и Аристотель, считал, что мир вечен и не рожден ни от какого начала. Поскольку сущность мира Платон называет вечной, он говорит, что Бог не заново ее произвел, но сообщил ей форму и привел ее в порядок". Морцилло считает, что, согласно Платону, время существовало до сообщения Богом формы миру, но было "нечетким и неопределенным": "Ибо и до сотворения неба субстанция вселенной существовала, хотя и была невозделанной и неупорядоченной; также и время было тогда нечетким и неопределенным. Когда же был рожден мир, и время вместе с небом сделалось упорядоченным и благодаря движению его (неба - И. Л.) четким".

В заключение скажем о восприятии Платона в России. На русский язык сочинения Платона были переведены в 70-ые годы ХVIII века трудами переводчиков Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге. Во введении переводчики (священник Иоанн Сидоровский и коллежский регистратор Матфей Пахомов) пишут:

"Весь свет со удивлением взирает на то блаженство России, Отечества нашего, до коего возвысилась она в настоящем златом веке. Но может ли что иное быть источником благосостояния какого-либо царства, как не едина токмо мудрость предержащия власти? Платон, знаменитейший из всех древних философов, полагая сию истину всякого сумнения чуждою, в пятой книге своего гражданства (речь идет о диалоге "Государство" - И.Л.) сказует, что всякое царство тогда достигнет своего блаженства, когда или цари будут любомудрствователи, или любомудрствователи соделаются царями. Таковой истины, как бы прорекательне Платоном изреченной, зрится в России ныне, паче нежели в предшедшие веки, самое событие. Отечество наше, коль величайшею ни блистает теперь пред прочими державами славою, коликим ни наслаждается благоденствием всему сему есть виновница державствующая во днех сих августейшая монархиня наша[...]”

В этом же введении дается краткая биография Платона и обзор его творчества. В частности, авторами введения говорится, что "многие порицают сего писателя (Платона - И,Л.) за то, что он не предлагает о вещах просто и ясно, и сим самым причиняет читателям своим темноту и неудобовразумительность". Отвечая на это обвинение в адрес Платона, переводчики пишут: "Известно, что обретаются два образа сочинений. Един есть простый и сухий образ, свойственный мафиматикам, представляющий истины, чуждые всяких украшений[...] Сей образ тогда бывает изящен и полезен, когда употребляется пред человеками просвещенными, разумными и непричастными предрассуждениям. Вопреки, он лишается всея своея силы, если предлагаем будет людям предубежденным, легкомысленным и жестоковыйным[...]"

Это введение к Собранию сочинений Платона представляет собой первый отечественный опыт анализа философии выдающегося греческого мыслителя.

Ссылка: http://kureda.narod.ru/twor/rei_12/l5.html

Семь мудрецов называю: их родину, имя, реченье.
«Мера важнее всего!» — Клеобул говаривал Линдский;
В Спарте — «Познай себя самого!» — проповедовал Хилон;
«Сдерживай гнев», — увещал Периандр, уроженец Коринфа;
«Лишку ни в чем», — поговорка была митиленца Питтака;
«Жизни конец наблюдай», — повторялось Солоном Афинским;
«Худших везде большинство», — говорилось Биантом Приенским;
«Ни за кого не ручайся», — Фалеса Милетского слово.

194 просмотров

Bon Jovi - All About Loving You

Сегодня мы были с Никитой у его дедушки. Сразу скажу, что я (да и Никита) остался доволен этой встречей. В один прекрасный момент Никита предложил поговорить на философские темы. Дедушка согласился, и я тем более. Мне особенно запомнились некоторые отрывки (а нам обычно запоминается то, к чему мы имеем интерес), которые я сейчас и приведу. Отмечу: мне понравился нетрадиционализм (во многом) мышления этого человека, он не апеллирует бытующими мнениями, а говорит так, как считает сам.
"Вот скажи мне, дедушка, - говорил Никита, - почему многие люди, которых я знаю, не испытывают столь сильных чувств, когда любят?" - "Потому что у них нет таких чувств. Просто дело уже в предрасположенности к сильной любви: у кого-то она есть, у кого-то нет. У меня этого чувства к твоей бабушке не было, на что она, кстати, обижалась."
"Вы знаете, мне многие говорят забыть девушку, которую я любил. Честно говоря, я очень сомневаюсь в правильности такого поведения. Мне не очень верится, что так нужно делать. Больше того, мне кажется, что невозможно забыть человека, которого любил". - "И не нужно забывать! И отрицательный, и положительный опыт хорош". - "Так что же только пользу для будущего можно использовать память о любви к той девушке, а как-то на духовный мир разве не влияет эта память?" - "Конечно. И пользу можно взять из подобных историй, и мировоззрение так складывается."
"А что вы скажете: разве правы те, кто говорит, будто любовь будет тогда, если человек, любимый, будет богатым?" - "Нисколько. Человек счастлив тогда, когда он живёт, как это ему представляется, а не другим."

Хочу рассказать один эпизод из своей жизни, который случился, однако ж, совсем недавно, в воскресенье. История коротка: мать прибралась на столе так, что куда-то дела три книги по работе и диск. "Но я то откуда знаю, куда они делись?" - "У нас, кроме тебя и меня, никто не живёт." Диск случайно, каким-то образом нашёл, она засунула его в нижнее отделение стойки, книги же ни в какую не найти. "Ты взял их и отдал Никите. Пусть этот подонок вернёт мне книгу!" - "А ему-то зачем?" - она не ответила и устроила скандал. Как-то заснули. Утром я проснулся от её возмущённого голоса. Она снова заводилась. "Берёшь последнее из дома! - кричала она. - "Вор!" После: "Я позвоню матери Никиты и такое устрою. Я пойду в консерваторию и скажу, какой он. Бегаешь постоянно к нему. Трахаетесь, да?! Он тебя ебёт!" Я быстро оповестил по смс Никиту, он позвонил. Мать быстро насторожилась, вбежала в комнату, взяла телефон и стала с ним ругаться. Потом она ушла. А я решил снова поискать эти книги, куда она могла их подевать. И нашёл! Позвонил ей, она наконец-то успокоилась. Сухо, нехотя, вырвала "извини" (хотя перед Никитой так и не извинилась), а вечером снова устроила скандал, снова проклинала Никиту!
С этим эпизодом мне вспоминается ещё один очень давний отрывок из жизни, когда я поехал с ней в церковь ( ей сказали, что она, якобы, находится на Горьковской, что было совсем не так). Как она на меня орала, как она меня опускала, когда мы приехали на Петроградскую (я-то знал, где она находится). Я рыдал. Помню, как спереди нас шла семья (отец, мать, маленькая дочь), они все обернулись, а я рыдал: мне было обидно. Обидно было, и когда видел эту, на вид, счастливую семью. Что было дальше? На Горьковской сказали, что мать ошибается, церкви там вовсе не находится. Она тут же сказала: "Извини, Стасик, я не знала, так сказали, я куплю тебе мороженое". А мне всё равно было обидно.
Сейчас что-ли повзрослел, что не плачу и не скандалю на клевету и прочие унижения матери.

Наиболее странной и малоизвестной фигурой среди семи мудрецов является Биант из небольшого ионийского города Приена. Его считают первым среди всех семи мудрецов, но биография его нам совершенно неизвестна.

Отцом Бианта был некий Тевтам, но совершенно неизвестно, из богатой или бедной семьи происходил мудрец. В этом отношении расходятся мнения даже древнегреческих источников.

Считается, что Биант жил в VI веке до Р.Х., был современником знаменитого царя Креза и пережил завоевание персами ионийских городов Малой Азии.

В различных трудах древнегреческих авторов сохранилось несколько упоминаний о политической деятельности Бианта Приенского, а также цитируются его высказывания, но даже дотошный Диоген Лаэртский не смог дать его биографии. Поэтому мне придется ограничиться передачей сохранившихся скудных фрагментов из его жизни.

Между Самосом и Приенами шла продолжительная борьба за кусок малоазийского побережья, лежащего напротив Самоса. Борьба шла с переменным успехом, но в одном из сражений жители Приены разгромили самосцев, уничтожив более тысячи их воинов. Но на стороне Самоса выступил Милеет, и в битве при Дриуссе приенцы были разбиты милетянами. Тогда на Самос отправился Биант, которому удалось добиться урегулирования конфликта на удовлетворивших всех условиях.

Во время II-ой Мессенской войны Биант выкупил из спартанского плена несколько мессенских девушек, воспитал их как своих дочерей и затем отослал их в Мессению к отцам, дав каждой из них приданое.
Через некоторое время после этого афинские рыбаки вытащили из моря бронзовый треножник с надписью «Мудрому». Тогда перед народным собранием выступил отец одной из девушек ( по другой версии выступали сами девушки, но это маловероятно), рассказал о судьбе этих девушек и добродетельном поступке Бианта из Приены и объявил, что мудрый – это Биант. Народное собрание согласилось с этим предложением, и треножник был послан Бианту. Биант же, увидев надпись на треножнике, заявил, что мудрый – это Аполлон, и не принял треножника.

По другой версии, Биант посвятил этот треножник храму Геракла в Фивах, так как он был потомком фивян, основавших Приену.
Впрочем, аналогичные рассказы существуют про большинство греческих мудрецов.

Когда лидийский царь Алиатт (отец известного Креза) осаждал Приену, Биант с помощью небольшой хитрости сумел спасти родной город. Он раскормил двух своих мулов и подогнал их к лагерю царя. Тот поразился виду раскормленных мулов и решил, что у осажденных полный порядок с продовольствием. Алиатт решил пойти на переговоры и послал своих представителей в Приену для переговоров. Биант тем временем велел накопать большие кучи песка и присыпал их слоем зерна. Затем эти кучи зерна были продемонстрированы послам Алиатта. Получив сообщение послов об увиденном, Алиат заключил с Приеной мирный договор. Вскоре после этого Алиатт пригласил Бианта к себе, но тот отказался и сказал:

"Пусть Алиатт наестся луку".

(Т.е. пусть он наплачется.)

Лидийский царь Крез вел завоевательные войны в Малой Азии. Ему удалось захватить греческие города на материке и заставить их платить ему дань. Через некоторое время Крез решил покорить греков и на островах и начал приготовления к строительству большого флота.
В это время в сарды прибыл Биант Приенский, который уже имел репутацию одного из мудрейших людей Эллады. Крез решил с ним побеседовать, пригласил его к себе и стал расспрашивать, что нового в Элладе. Биант ответил:

"О, царь! Островитяне закупают множество коней, собираясь в поход на Сарды против тебя".

Вначале Крез решил, что Биант говорит правду, и стал высказываться так:

"О, если бы только боги внушили островитянам эту мысль идти на конях против лидийцев".

Тут Бианту пришлось прервать царя, чтобы избежать недоразумения:

"Царь! Ты, конечно, страстно желаешь, чтобы островитяне со своей конницей попали в твои руки на материке, и к этому у тебя есть все основания. Что же, ты думаешь, желают островитяне, узнав, что ты намерен построить флот против них? Ничего другого, как захватить лидийцев на море и отомстить за порабощенных материковых эллинов".

Крез задумался, потом решил, что Биант говорит правильно и велел прекратить все приготовления к строительству флота. С ионийскими же островитянами он по совету Бианта стал поддерживать дружеские отношения.

Когда Приену захватили персы, многие жители стали покидать город, стремясь захватить с собой как можно больше различного имущества – ведь на чужбине все пригодится. Среди этой толпы беженцев выделялся Биант, который спокойно шагал, держа лишь в одной руке небольшой узелок. Кто-то из горожан стал удивляться такому поведению Бианта, кто-то стал насмехаться над ним. На вопрос же, почему он ничего с собой не взял из родного города, Биант ответил знаменитой фразой:

"Все мое ношу с собой".

Это изречение скоро стало одной из излюбленных греческих пословиц.

Когда ионийские города Малой Азии были захвачены персами, в Панионии собрались представители этих городов и стали решать, что же им дальше делать. Тогда Биант из Приены посоветовал ионийцам отплыть на Сардинию и основать там один, общий для всех ионян, город. Таким путем ионийцы создали бы самый крупный и процветающий город во всем Средиземноморье и избежали бы порабощения персами.

Это предложение Бианта было отвергнуто, да и сам он, постранствовав некоторое время, вернулся в родной город.

А всего Биант сочинил около 200 стихов про Ионию и про то, как ей лучше достигнуть благополучия. Но из всех его стихов сохранился только такой:

"Будь всем гражданам угоден, где тебе ни случится жить:
В этом – благо истинное, дерзкому же норову
Злая сверкает судьба".

Очень большую известность в Древней Греции Бианту принесли его выступления в суде, причем он никогда не брался выступать в защиту неправого дела. У Гиппонакта сохранилась даже поговорка:

"Сильнее, чем приенянин Биант в споре".

И умер Биант в суде, но уже будучи глубоким стариком. Легенда о его смерти гласит, что он выступал перед судом в чью-то защиту. Закончив свое выступление, он сел и положил свою голову на грудь внука. Потом была речь его противника. Затем судьи подали свои голоса, и дело решилось в пользу того человека, которого защищал Биант. Когда же судей распустили, то оказалось, что мертвый Биант лежит на груди своего внука.

Граждане Приены устроили ему пышные похороны, а на гробнице сделали надпись:

"В славных полях Приенской земли рожденный, почиет
Здесь, под этой плитой, светоч ионян, Биант".

В Палатинской Антологии сохранилась другая версия эпитафии Бианту:

"Здесь почиет Биант. Сединой убеленного снежной
Свел его пастырь Гермес мирно в Аидову сень.
Правою речью своей заступившись за доброго друга,
Он на груди дорогой к вечному сну отошел".

Сохранилось еще несколько анекдотов, относящихся к Бианту.

Однажды Биант плыл на корабле среди не слишком добропорядочной и нечестивой публики. Когда началась буря, люди стали взывать к богам о помощи, но Биант прикрикнул на них:

"Тише, не то боги услышат, что вы здесь!"

Один нечестивый человек спросил у Бианта, что такое благочестие. Биант не ответил. Тот стал приставать, почему, мол, не отвечаешь. Тогда Биант сказал, что благочестие – это не его дело.

Царь Египта Амасис однажды послал Бианту жертвенное животное и попросил его вырезать и прислать ему обратно самую лучшую и самую худшую его части. Биант вырезал и отослал царю язык жертвы. Эта история получила широкую известность и принесла Бианту большую славу.

Только все дело в том, что саисский царь Амасис правил тогда (570-526 гг. до Р.Х.), когда Бианта уже не было в живых.

Сохранилась и другая история про Амасиса и Бианта. Амасис прислал Бианту письмо, в котором просил помочь ему в споре с эфиопским царем. Тот обещал уступить Амасису много городов и земель, если тот выпьет море, а в противном случае царь Египта вынужден будет уступить ему земли у Элефантины.
Биант посоветовал Амасису согласиться на предложение эфиопского царя и выпить море, но тот должен предварительно перекрыть все реки и ручьи, впадающие в море. Ведь Амасис соглашается выпить только то море, которое будет в момент заключения договора, а не то, которое будет постоянно пополняться реками и ручьями.

Две последних анекдота более известны в сборниках об Эзопе, но эти истории, несомненно, имеют древнее происхождение.

О Бианте упоминает и всем недовольный Гераклит:

"Был в Приене Биант, сын Тевтама, в котором больше толку, чем в других".

В устах Гераклита это звучит наивысшей возможной похвалой.

В Приене в честь Бианта был выделен священный участок, называвшийся Тевтамий (название дано по имени его отца).

Вот почти все, что нам известно о жизни мудреца по имени Биант из Приены.

Мне осталось привести напоследок наиболее известные изречения и сентенции, приписываемые Бианту.

Диоген Лаэртский считал наиболее известным изречением Бианта следующее:

"Большинство – зло".

Трактовать это изречение можно по-разному. Некоторые находят родство со следующей сентенцией Бианта:

"Жизнь, говорил он, надо размеривать так, будто жить тебе осталось и мало и много; а друзей любить так, будто они тебе ответят ненавистью, – ибо большинство людей злы".

У Стобея сохранился краткий вариант:

"Большинство людей дурны".

Некоторые же исследователи полагают, что афоризм Бианта несет и антидемократическое содержание – большинство всегда неправо.

Биант говорил, что лучше разбирать спор между своими врагами, чем между друзьями, – ибо заведомо после этого один из друзей станет твоим врагом, а один из врагов – твоим другом.

Биант утверждал, что царь или тиранн более всего стяжает славы,

"когда он первый явит образец покорности законам".

Вот еще несколько приписываемых Бианту изречений:

"Крепче всего народовластие там, где закона страшатся, словно тиранна".

"Лучший дом тот, в котором хозяин также ведет себя по доброй воле, как вне дома – по воле законов".

"Сила человеку дается от природы, умение говорить на благо отечества – от души и разумения, а богатство средств – у многих от простого случая".

"Не спеши браться за дело, а взявшись, будь тверд".

"Говори, не торопясь: спешка – знак безумия".

"Люби разумение".

"О богах говори, что они есть".

"Недостойного за богатство не хвали".

"Не силой бери, а убеждением".

"Что удастся хорошего, то, считай, от богов". (Вариант: "Причиной любой удачи считай богов, а не себя".)

"Из молодости в старость бери припасом мудрость, ибо нет достояния надежнее".

Биант говорил, что несчастен тот, кто не в силах снести несчастье; что только больная душа может влечься к невозможному и быть глуха к чужой беде.

На вопрос, что трудно, Биант ответил:

"Благородно перенести перемену к худшему".

На вопрос, что человеку сладко, Биант ответил:

"Надежда".

На вопрос, какое занятие человеку приятно, Биант ответил:

"Нажива".

Вот еще несколько афоризмов Бианта:

"Надо посмотреть на себя в зеркало, и если выглядишь прекрасным — поступай прекрасно, а если безобразным — то исправляй природный недостаток добропорядочностью".

"В бедности богатых не кори, если только не очень задолжал".

"Не болтай: промахнешься — пожалеешь".

"Не будь ни дурнем, ни злыднем".

"Безрассудства не одобряй, рассудительность — люби".

"Соображай, что делаешь".

"Слушай побольше, говори к месту".

"Бери убеждением, а не силой".

Источник: http://abhoc.com/arc_vr/2006_09/389/index.html