Исходное сообщение Jnanavakya
Ян Добрачинский «Письма Никодима». Реконструкция евангелия от лица Никодима. Очень, очень сильная вещь.
"В этом лице нет ничего, что было бы "слишком" - ни слишком много, ни слишком мало. Это как бы образец человеческого лица, такими должны быть человеческие лица".
"Его губы любят. Иначе я не умею этого выразить. Тонкие губы в обрамлении бороды неизменно выражают любовь, неважно, говорят они что-то или остаются неподвижны; так же, как и глаза, - черные, как бездонный колодец, который влечет и искушает своей глубиной".
"Но вот опять дразнящее разногласие: пожалуй, Его можно назвать красивым, при этом красота Его лишена всяческой изнеженности; но если глаза Его только ласкают, то губы таят способность повелевать и свидетельствуют о силе и несгибаемой воле".
"Я мечтал об объятии, в котором можно выплакать все свои горести, и о ладони, прикосновение которой делает боль менее горькой.
Все тщетно! Я был один, один с моей тоской и моей верой во Всевышнего. О, Адонаи! Никогда раньше я не понимал, какое страшное испытание для нашего сердца то, что Он незрим для нас. Только руки, до которых можно дотронуться, только ладонь, к которой можно прикоснуться, способны избавить от боли и отчаяния".
"Кроме узкой повязки на Нем не было ничего, и Его нагое тело являло взору следы всех пережитых мучений. Это действительно была сплошная рана, открытая гноящаяся язва... Я не мог этого вынести, но не мог и отвести взгляда. В Его муке было нечто большее, нежели страдание: какая-то жалобная, беспомощная стыдливость, которую попрали..."
"В Его смерти не было никакого достоинства, один только вопиющий ужас, который хотелось как можно быстрее чем-то прикрыть... Единственное, что примиряет нас со смертью - это вера в ее величие... Но на самом деле в ней никакого величия нет! Человек умирает бунтуя. Весь ужас насилия был написан на висящем надо мной лице. Я не мог оторвать от него глаз".
"Ты знаешь, Юстус, как может выглядеть лицо замученного человека; ты знаешь, какие чувства обычно поднимаются при взгляде на следы подобных истязаний. Но когда лицо Учителя исчезло, поверь, я вдруг испытал потребность несмотря ни на что, как можно скорее к нему вернуться. Не чтобы оно ко мне вернулось, а я к нему! Это был словно призыв из царства мертвых. Столько раз, разговаривая с Ним, мне казалось, что я читаю призыв в Его глазах. Я всегда чувствовал себя виноватым, что не следую этому призыву. Это лицо призывает меня! При жизни оно было светлым, прекрасным и добрым; после смерти оно пронизано болью и обещает боль. Я всегда говорил тебе, что я не столько боюсь того, что есть, сколько того, что будет... Но боль Его призывает меня. Тебе это понятно, Юстус? Тебе понятно, как боль может призывать?"
Может быть потому, что я читала без веры, но часто было ощущение приторности, фальши, как ножом по стеклу.
Мне ближе, например,
http://psylib.org.ua/books/_afona01.htm