Так все и было ! \"Прихрамывая, Воланд остановился возле своего возвышения, и сейчас же Азазелло оказался перед ним с блюдом и руках, и на этом блюде Маргарита увидела отрезанную голову человека с выбитыми передними зубами. Продолжала стоять полнейшая тишина, и ее прервал только один раз далеко послышавшийся, непонятный в этих условиях звонок, как бывает с парадного хода. — Михаил Александрович, — негромко обратился Воланд к голове, и тогда веки убитого приподнялись, и на мертвом лице Маргарита, содрогнувшись, увидела живые, полные мысли и страдания глаза. — Все сбылось, не правда ли? — продолжал Воланд, глядя в глаза головы. — Голова отрезана женщиной, заседание не состоялось, и живу я в вашей квартире. Это — факт. А факт — самая упрямая в мире вещь. Но теперь нас интересует дальнейшее, а не этот уже совершившийся факт. Вы всегда были горячим проповедником той теории, что по отрезании головы жизнь в человеке прекращается, он превращается в золу и уходит в небытие. Мне приятно сообщить вам, в присутствии моих гостей, хотя они и служат доказательством совсем другой теории, о том, что ваша теория и солидна и остроумна. Впрочем, ведь все теории стоят одна другой. Есть среди них и такая, согласно которой каждому будет дано по его вере. Да сбудется же это! Вы уходите в небытие, а мне радостно будет из чаши, в которую вы превращаетесь, выпить за бытие!\" (С)

Диоскур капитан судна и спутник апостола Павла, обезглавлен римскими легионерами, которые приняли его за апостола, 67 г. надуваются паруса и над головой у меня стонут брасы, моя рука лежит на кормиле день за днем и ночь за ночью и теперь все на свете у меня под ногами, разом всё что только есть в этом мире, тимберсы и парусина и скот и стекло, вино и шерсть, слоновая кость и обезьяны, маслины и сыр, сливы и груши и гранаты и имбирь, мирра и ладан, алебастр и янтарь, устрицы и рабы, чьи темные глаза бессонно вперяются в меня посреди тьмы ночной, когда я огибаю побережье неподалеку от Аданы и вот теперь уже день и по-прежнему не стихает ветер в этом великом срединном море а у меня в трюме дерево и статуи с острова Сицилия папирусы и гранит и стекло из земли Египетской зерно и рыба и шкуры с Понта Эвксинского а из Смирны я везу ковры они скатаны и связаны и лежат штабелями в трюме, а еще у меня пассажиры, один человек и другие двое которые ему кланяются а он с непокрытой головой как и я он подставляет голову небу и ветру, и осталась только ужасная неподвижность моего дома, полный штиль, и мой сын еле дышит, а этот человек кладет руку ему на голову и обращается к своему богу и мой сын не умирает а человек говорит мне оставь все это и вот я уже на рынке и я выкрикиваю имя бога этого человека как будто вокруг бушует шторм и куда ни глянь инжир и полотно и сосуды из глины. Роберт Олен Батлер. Разрыв: 6. Диоскур

Нежны поцелуи при свете звезд, и травка нежна весной; и девичий рот, и заячий хвост, и розовый нос свиной; нежна любовь, живущая в нас, и тексты, что мы творим; нежна клубника, и ананас, и киви, и мандарин; нежны переливы заката, святого Эльма огни, вивальдиевы стаккато — но много нежней ОНИ! Нежнее, чем пальцы взломщика, нежней, чем стихи Басё, — НЕЖНЕЙШИЕ ЧУВСТВА ПОГРОМЩИКА! Ведь их задевает всё. Их задевает литература, их задевает карикатура, их задевает моя натура с бесстыдным моим пером! В ответ хватается арматура — и делается погром. Безмерно тонок красотки стан и шерстка кошачьих лап, и шелк, чья родина — Индостан, и юмор «Комеди клаб», тонки античная строфика, нейлон, лавсан и кримплен, тонки ручонки дистрофика и интеллигента член, намеки письма любовного, сплетенья телебрехни, тонки остроты Верховного — но много тоньше ОНИ! Тоньше приборов меряющих, тоньше жала в осе — ТОНЧАЙШИЕ ЧУВСТВА ВЕРУЮЩИХ! Ведь их задевают все. Их задевают концерты в клубе, их задевает кино в ю-тубе, Мадонна их задевает в кубе, к оружию их зовет, — и уж совершенно они в отрубе, завидевши Винзавод. Дима Быков

Та Чинь замужняя китаянка, обезглавлена супругом, 1838 г. ножки у меня прямые и ладные я бы встала на них и побежала я так люблю бегать столько раз возвращалась луна а я все бегала вместе с братьями но сейчас я сжимаю свои ножки и шевелю пальцами в самый последний раз и шепчу им до свидания я знаю что мне предстоит мать во дворе распевает молитвы Гуаньинь богине милосердия и молится она не о том чтоб избавить меня от целой жизни боли а о том чтобы ножки мои совсем усохли и стали совершенными, о милосердии золотого лотоса, о милосердии богача который возьмет меня себе, я дрожу я бы рыдала если б не крошечные камешки гнева которые Гуаньинь кладет мне в уголки глаз когда в ту первую ночь бинтовальщик ставит передо мною ванночку и когда муж мой дрожит подле меня в свете факела он вечно дрожит это все из-за опиума но в ту ночь он дрожит потому что думает будто один мужчина коснулся моего рукава а этого мужчину он же сам и привел к нам в дом и моя мать распевает свои молитвы а пальцы у меня на ногах крепко стиснуты сжаты бинты все наматываются и наматываются и давят очень давят и тут свод стопы ломается и я вижу Будду он на небесах сидит в своем лотосе но это не золотой лотос это моя ладная ножка вот на чем он сидит и руки толкают меня наземь оголяют мне шею а я кричу умоляю вас, отрубите мне голову только сначала отрубите ноги. Роберт Олен Батлер. Разрыв: 30. Та Чинь

06:53 am - меня пленяет все! Меня пленяет все: и свет, и тени, И тучи мрак, и красота цветка, Упорный труд, и нега тихой лени, И бурный гром, и шепот ручейка. И быстрый бег обманчивых мгновений, И цепь событий, длящихся века; Во всем следы таинственных велений, Во всей видна Создателя рука. Лишь одного постичь мой ум не может: — Зачем Господь в борьбе нам не поможет, Не снимет с нас тернового венца? Зачем Он создал смерть, болезнь, страданье, Зачем Он дал нам жгучее желанье — Грешить, роптать, и проклинать Творца? Бальмонт