Видишь, вот я уже и не нужен.
Видишь, вот я уже и на воле.
А болел - был всего лишь простужен,
Это все от погоды, не боле.

Это все от сопливого ветра
И от неба, протертого дымом,
Оттого, что случайное ретро
На мгновенье становится зримым.

Оттого, что несчастье первично
И вторично, как правило, счастье.
Оттого, что плохое - логично,
А хорошее - рвется на части.

__|____|____|____|____|___
_|____|____|____|____|____|
___|____|____|____|____|__
_|____|____|____|____|____|
___|____|____|____|____|__
_|____|____|____|____|____|
___|____|бицца|____|____|
_|____| галавой |____|____|
___|____|сюда|____|____|__
_|____|____|____|____|____|
___|____|____|____|____|__
_|____|____|____|____|____|
___|____|____|____|____|__
_|____|____|____|____|____|
___|____|____|____|____|__
_|____|____|____|____|____|

Апокалипсис — от страха личной смерти. Всеобщая смерть — это утешительная справедливость. Страшно умереть, потому что обидно отстать — другие пойдут дальше и увидят то, что для тебя навсегда останется скрытым за поворотом. Поэтому самое обидное в Апокалипсисе — что его не будет

Друг - это прежде всего тот, кто не берется судить.
Сент-Экзюпери

Карлсон, призывавший "Спокойствие, только спокойствие" явно исповедовал дзэн.

Христианский Карлсон должен был бы взывать "Смирение, только смирение!". Пропеллер, кстати, крестообразный же был. Карлсон в сане мог бы еще махать кадилом...

Буддистский Карлсон: в желтой простыне, лысый. В резонанс движку издает звук "Оммм". Заявляет, что у него в домике на крыше еще 10 000 перерождений впереди.

Обвязанный пластитом , с криком "Джихад, только джихад!" Карлсон мог бы стать грозным воином ислама.

Как только каннибалам начинает угрожать смерть от истощения, Господь, в своем бесконечном милосердии, посылает им жирного миссионера.

Сдал экзамен, столько нервов порвали что ужас, теперь кирзовые сапоги отдаляются еще на 1 год)))

Мужество - это искусство бояться, не подавая виду.

Если тебе не нравится, как я излагаю, купи у Бога копирайт на русский язык.
Борис Борисыч Гребенщиков.

Я не требую, чтобы люди были милы со мной; это избавляет меня от труда нравиться им.

Нет повести печальнее на свете,
чем повесть о не умершей Джульете.