По-моему, нет таких людей, которые были бы равнодушны к цветам. На клумбе ли, в вазе, в руках любимых, подаренные кому или кем-то тебе.  Даже вспомнился анекдот. Порядочного вида джентельмен ходит кругами у цветочного магазина и , терзаясь какой-то мыслью, говорит сам про себя: "Могу ли я? Хочу ли я? Или как там? .... А, вспомнил, магнолия! Она хотела магнолию!". Я тоже их люблю. Ну, в смысле, не только магнолии, но и другие цветы, но вот занятся ими, поухаживать, как-то не получается. А может это и к лучшему, потому что тогда цветы нравятся мне просто так, а не как результат мойх трудов. Но цветы у меня есть. И дома, и на даче. Дома - комнатные (подаренные друзьями и знакомыми), а вот на даче... Это, по-моему, не просто цветы, и не символ моей лени, а как бы символ моего неравнодушия к людям. Знаете ли вы рынки в маленьких городах? Чем они схожи друг на друга? Правильно, ежедневно там собирается десятка-полтора старушек, хорошо знакомых между собой, чтобы поболтать, скоротать своё время от одиночества и попутно продать всякую заваляще-ненужную ерундовину хоть за какой-то грош. Проходя рядами таких торговок, иногда встретьшь такую женщину, у которой нельзя не купить хоть что-то. Может из жалости, может от схожести её с моей бабушкой-тётей-мамой-первойучительницей... Ну, я и покупаю у старушек рассаду цветов по сезону. Им приятно, а мне - вдвойне. Так мало-помалу появляются на моей дачной клумбе цветы. Потом и под окнами, вдоль дорожки, забора... Красота. Смотрите сами.

Ветер треплет в облаках верхушки сосен.

- Неужели скоро осень?
- Скоро осень.

И за ней зима по облачному следу...
- Ты наверное уедешь?
- Да, уеду.

- А писать, хотя бы редко, что-то будешь?
- Ну, конечно, буду помнить...
- Нет, забудешь.

У меня еще один кусочек лета, 
вот, возьми его на память.
(Без ответа)

Потому что в облаках верхушки сосен
ветер треплет. Скоро осень.
- Скоро осень.

А. Дитцель.

Я счастлива, что я могу не спать,
Что тосковать еще имею право,
Ведь давняя жена, седеющая мать
Должна любить спокойно, величаво,
Должна любить сияньем мудрых глаз
И повседневной ласковой заботой,
А я бы на свидание сейчас
К тебе летела б в дождик под ворота.
И я смеюсь над тем, что любишь ты
Прикинуться и старше и недужней.
Моей любви осенние цветы,
Как цинии с расцветкой терпкой, южной, -
Они стоят на твердых стебельках,
Уже вокруг обледенели лужи,
Но пламя беспокойное в цветках
Упрямо не сдается зимней стуже.

Я откопал под первым снегом Безумный островок тепла: Густооблиственным побегом Календула ещё жила.  Смотрела снежная берёза, В пушистый кутаясь платок, Как потемневший от мороза Тянулся к солнцу ноготок. Все лепестки держал как прежде Зелёный дюжий цветонос… И ожила во мне надежда, И веру я к тебе понёс. Но ты – не в слёзы, а в угрозы… И колких голых слов поток! А ветер заживо морозит Тепла последнего цветок. Вздохнёт, взвихрится снежной пылью, Метнётся. И умерит прыть. Твержу упрямо: «Были!.. Были!..», Не понимая, как мне быть. Но расстояние – в парсеках – Уже не сократить никак… А в жизни от цветов до снега Всего один короткий шаг.     Сальвии цветут,               лилии, И пройдут дожди               ливнями И пройдут дожди               грозами. О любви мечтать               поздно нам... Остается лишь               память лет, Я живу,         ну а ТЕБЯ НЕТ...   В середине лета флокс зацвёл красиво. Самым разным цветом - глаз не оторвёшь... Создала природа это чудо - диво, Даже и торопишься - мимо не пройдёшь. Ну, а если вечером подойдешь поближе, Аромат вкуснейший обоймёт тебя... И букетик флоксов красных, белых срежешь, И поставишь в вазу ты на стол  любя.                               На кротких бальзаминах, Печать усталости лежала. Ночь душная была, Едва - едва дышала.         И спелым цветом          Яблока осеннего,         Луна выглядывала          Из  затученных стен. И что - то притаилось, Тревожное, как сон. Чтоб разом грянуть, Чтоб сполохи в пион.          И чтоб хлестать вожжами -          Дождя колючего - бред.          Чтоб шумный мир лесной,          Заставить замереть. Перед стихией буйной, Пусть на миг, на час стереть,          Покоя упоённого,          Прилежные холсты.          Но власть кратка,          У разгневанной высоты. На кротких бальзаминах, Лишь горит слеза. Как будто освящены елеем -  Тронуть нельзя!