Этот материал взят из рассылки Школы повышения прибыли Джея Абрахама. Завтра в своём коментарии добавлю результаты этого эксперимента. Это реальное объявление на реальный автомобиль. Его характеристики в самом конце объявления.

Рекламное объявление по продаже автомобиля на доске объявлений:

"Автомобиль абсолютно новый. Был, в 1995 году. С тех пор единственный владелец, 80-летняя монашка использовала его исключительно для поездок по крытой территории монастыря. Во время торгов на аукционе Сотби за право обладать этим транспортным средством подрались два арабских шейха и Леди Гага. Форсированный двигатель объемом 1.4 литра выдает 450 бобриных сил и потребляет 2 литра межгалактического топлива на 100 световых лет пути. Новая резина с самовосстанавливающим ся нанопротектором (чем больше ездишь, тем глубже протектор).

В процессе эксплуатации автомобиль сам производит масло, тосол, тормозную жидкость и коньяк. Благодаря внедрению биотехнологий в кристалличесую решетку металла по методу Вассермана - Пуриньша автомобиль обладает способностью к регенерации изношенных запчастей и комплектующих включая тормозные колодки и коврики в салоне. Пепельница с самоочисткой, докуриванием и архивацией недожеванной жвачки. Встроенный интерфейс поиска мест парковки с функцией договаривания с дорожной полицией. Кресла гидромассажные с биде и пневматическим вантузом.

Салон из кожи норильских олигархов. В комплекте с авто новый владелец получает титул повелителя светлых сил, право первой ночи на покоряемых будущими поколениями планетах солнечной системы и освежитель воздуха.

В очередь на приобретение записываться по электронной почте, указав занимаемое в рейтинге Форбс место и объем золотовалютных активов на июль 2011 года.

Марка Volkswagen Golf 3
Год выпуска: 1995 июль
Двигатель: 1.4 бензин
КПП: Ручная 5-и ступенчатая
Пробег, км: 345 000
Цвет: Чёрный
Тип кузова: Купе
Техосмотр: 02. 2012
Комплектация: Усилитель руля
Сигнализация Hi-Fi:
CD Цена: 650 Ls "

Насреддин вёз своего друга в тележке на большой скорости.

Его друг, заметив указатель, воскликнул:

- Мулла! Мы едем не в ту сторону!

- Почему ты всегда думаешь о плохом? Посмотри, например, на какой скорости мы мчимся! - был ответ.

В школе заболела преподавательница русского языка и поставили на замену математика (М).
Ну, значит, приходит он на урок к ученикам (У).
М: Какая тема последнего заданяи?
У: Падежи.
М: Повторяем падежи:
Именительный: кто, что.
Родительный: кого, чего.
Дательный: кому, ...? (пишет на доске)
кто/что
кого/чего
кому/?
М: А дальше кто знает?
У: Не помним (прикалываются).
М: Тогда выведем.
Пусть неизвестное слово Х, тогда:
кто/что
кого/чего
кому/Х
составляем пропорцию:
кого/чего = кому/Х
(го) сокращается, получаем:
ко/че = кому/Х
аналогично сокращаем (ко), получаем:
1/че = му/Х
Переумножим:
1 * Х = че * му
Получаем:
Х = чему
У: ...???...!!!...
М: Пойдем дальше. Творительный: кем, чем...

По сообщению пресс-службы АЗЛК, начат выпуск новой модели "Москвича" - "Василий Блаженный", который готов показать хваленым иномаркам, кто на дороге хозяин!
Судите сами - суперполный привод (на каждое колесо в отдельности, и на запасное тоже! И на рулевое!), 25-ступенчатая коробка передач, 5 скоростей заднего хода, устройство автоматической выдачи денег сотрудникам ГИБДД, трехскоростные стеклоподъемники (опускаются все стекла, включая лобовое и заднее), съемный карданный вал (на случай драки)!..
Машина пригодна для езды как по шоссе, так и по бездорожью: дорожный просвет регулируется за счет свинцовых грузов. Убираете грузы - просвет увеличивается, хотите мчаться низко и быстро - кладете грузы и мчитесь, бороздя бескрайние просторы российских дорог низко посаженным бампером!
Выглядит "Василий Блаженный" сногсшибательно, если можно применять подобные эпитеты к автомобилям. Колеса тщательно подобраны и почти не отличаются друг от друга. Сказался вкус дизайнера. Верхняя часть лобового стекла тонирована синей изолентой.
В новой модели пассажирам уже не надо так сильно хлопать дверцами, как в предыдущих версиях. Мы сказали: "Не надо!!!".
Машина имеет обтекаемую форму. Видимо, этим объясняются потеки краски внизу кузова.Фары могут светить хоть куда. Надо всего лишь правильно развернуть машину.Кстати, свет фар распространяется со скоростью, чуть большей скорости света.Специальный пропил в днище позволяет вдавливать педаль газа ниже пола, что
во много раз увеличивает скорость автомобиля. Резиновый бензобак позволяет заливать до 200 литров топлива за одну заправку.
Капот автоматически открывается при скорости 90 км/ч, а при 100 км/ч
автомобиль начинает мелодично потрескивать. Автомобиль заводится при любой погоде: кривой стартер стал еще красивее и оттого удобнее. Как сказали нам по секрету конструкторы, в перспективе
кривой стартер уступит место кривому ключу зажигания.
Для экстренной замены колеса в автомобиле имеется 150 рублей, за которые колесо вам поменяет кто угодно. Исправность аккумулятора можно проверить, не выходя из салона, лизнув специально выведенные на приборную доску контакты. Принципиально новая нерегулируемая автомобильная чудо-печка способна в считанные секунды прогреть салон до 250 градусов по Цельсию.
Предусмотрен и дополнительный обогрев ног водителя. Компьютер сам подогреет воду и запустит ее в тазик с педалями.
Бортовой компьютер, кстати, довольно быстро загружается, легко выгружается,часто перегружается и автоматически оплачивает через Интернет все нарушения, которые совершает водитель. Антиаварийная система определяет и извещает водителя о препятствиях, в которые только что врезалась машина. Вся электропроводка автомобиля умело спрятана в полиэтиленовый пакет. Тем не менее на панели приборов постоянно светится датчик, который показывает, сколько пустого места осталось в багажнике. Багажник, кстати, стал гораздо
вместительней - теперь в нем появилось специальное отделение для овощей емкостью до мешка картошки включительно. Специально для российских аатолюбителей в салоне увеличено число подстаканников. В некоторых конфигурациях подстаканник есть даже на руле.
Салон оборудован вентилятором мощностью 300 комариных сил, электрозажигалкой для сигарет и электрооткрывалкой для пива. В женской комплектации, кроме прикуривателя, устанавливаются припудриватель и наманикюриватель, на окнах - занавесочки, на лобовом стекле - тюль. Зеркало заднего вида показывает даме,как она выглядит сзади. Кроме того, специально для женщин все цвета на панели легко переключаются. Красный цвет заменяется на красненький,зеленый - на зелененький.
Для определенной категории покупателей автомобиль на заводе собирают не по чертежам, а по понятиям.
"Василий Блаженный" буквально напичкан электроникой. Тут тебе и магнитофон "Весна-205", и электробритва "Харьков", и пылесос "Урал", и даже тостер с выскакивающими правами и техпаспортом! В моторном отделении вас приятно удивит встроенная стиральная машина "Малютка". А уж как она удивит работников сервиса!!! . Климат-контроль позволяет бороться с глобальным потеплением климата. В качестве уплотнителя для стекол использована экологически чистая пакля. Сиденье водителя регулируется в четырех змерениях. Конструкторы подумали и о безопасности. В бардачке расположены три презерватива, мгновенно надеваемые в случае опасности. Ремни безопасности немного увеличены, в них появились три отверстия для лица и рук водителя и пассажира на переднем сиденье. Что же касается автомобиля, то прочная решетка каслинского литья надежно
защищает радиатор, а салон в случае столкновения быстро заполняется мгновенно твердеющей пеной.
А аудиосистема? Вы такой еще не видели! Колонки, каждая на 200 ватт, удобно примостилась на заднем сиденье. Кстати, его можно поднять и засунуть туда одного-двух пассажиров. Потом опустить сиденье и посадить еще одного между колонками.
Ну и, наконец, самое главное: каждый автомобиль комплектуется счастьем! Счастье обеспечивается автоматическим талисманом, висящим над передней панелью.
Мы надеемся, что новый российский автомобиль "Василий Блаженный" доставит вам много незабываемых минут на эстакаде, на тросе и на эвакуаторе.

Cтоит пастух - пасет овец. Вдруг останавливается новенький Jeep Cherokee, из него выходит молодец в костюме от Briоni, ботинках от Gucci, очках Ray Ban и галстуке YSL.

- Если я точно скажу тебе число овец в твоем стаде, ты отдашь мне одну овцу.

Пастух соглашается. Яппи достает notebook из машины, присоединяет мобильный телефон, ... - GPS - NASA - Excel - ... наконец печатает отчет на 150 страниц и говорит пастуху:
- В стаде ровно 1586 овец

Пастух соглашается, предлагает забрать одну овцу, наблюдает за выбором яппи и как он тащит овцу в машину.

Вдруг пастух говорит: "Если я точно назову твой бизнес, отдашь мне овцу назад?" Яппи: "Давай". Пастух: "Ты - маркетолог.". Яппи: "Как ты догадался?". Пастух: "Легко. Ты приперся, хотя тебя никто не звал. Ты хотел получить плату за ответ, который я так знал. И ты ни хрена не понимаешь в моем бизнесе, поставь мою собаку на землю".

«Человек, который оценивает жизнь с издевательским прищуром» — так назвала писателя и поэта Игоря Губермана его коллега по ремеслу. Он ездит по разным странам и читает со сцены свои невероятные «гарики», где в четырех строках утрамбована глубинная философия жизни. Мастер слова, порой не вполне цензурного, и при этом глубоко интеллигентный человек, который к любому собеседнику обращается с мягким «дружочек»… Человек, который так заразительно смеется над собой, что хочется жить, дышать и аплодировать.


......................................................................................
Игорь Миронович Губерман (1936) — писатель и поэт, прославившийся благодаря своим «гарикам» — афористичным и сатирическим четверостишиям.В СССР печатался в первых самиздатовских журналах и альманахах.В 1979 году по сфабрикованному обвинению был осужден на пять лет лишения свободы. Попал в лагерь, где вел дневники, на основе которых позднее написал книгу.В 1987 году Губерман эмигрировал из СССР. Живет в Иерусалиме. Часто бываетв России и выступает на поэтических вечерах, которые пользуются большой популярностью.......................................................................................
О себе


Любил я книги, выпивку и женщин.
И большего у бога не просил.
Теперь азарт мой возрастом уменьшен.
Теперь уже на книги нету сил.

Теперь я тихий старый мерин
.И только сам себе опасен.
Я даже если в чем уверен,
То с этим тоже несогласен.

Несколько лет назад я неосторожно написал один грустный стишок, который положил начало новой книжке, она выйдет этим летом.
Нынче грустный вид у Вани.
Зря ходил он мыться в баньку.
Потому что там по пьяни
оторвали Ваньке встаньку.

И вся книжка вышла грустная. Сейчас я почитаю вам стихи из этой книги, и вы поймете, как опасно начинать с грустного стиха.
При хорошей душевной погоде
в мире все гармонично вполне
.Я люблю отдыхать на природе
,а она отдохнула на мне.

Доволен я сполна своей судьбой.
И старюсь я красиво, слава богу.
И девушки бросаются гурьбой
Меня перевести через дорогу.

О славе Я буду рассказывать всякие байки и обязательно буду хвастаться. Я уже давно установил, что со сцены очень приятно хвастаться. Свое 70-летие я отмечал в Одессе. Иду я по Дерибасовской, меня обогнал такой невысокий мужчина лысоватый, обернулся несколько раз, потом притормозил и сказал заветные слова: «Я извиняюсь. Вы Губерман или просто гуляете?»А несколько лет назад я достиг пика своей популярности. Более известным я не стану никогда. В Мадриде в музее Прада в мужском туалете меня опознал русский турист. История немножко физиологичная, но рассказывать ее дико приятно. Стоим мы, тесно прижавшись к нашим писсуарам… Почему тесно, вы знаете, да? В старой Одессе над писсуарами часто бывало объявление: «Не льсти себе, подойди поближе». Так вот, стоим мы, значит, друг на друга не смотрим, и вдруг он наклоняется к моему уху и говорит: «Вы — Губерман, который пишет гарики?» Говорю: «Я». И он, не прерывая процесса, стал говорить мне на ухо немыслимые комплименты. Я слушаю из чистой вежливости, чуточку скосив на него глаза, и с ужасом вижу, что он в это время пытается из правой руки переложить в левую, чтобы пожать мне руку». Я ушел первым.«Как у вас рождаются стихи? Вы становитесь в позу или ходите? Они льются потоком или вы напрягаетесь?»Я становлюсь в позу и напрягаюсь.«Как вы относитесь к своей известности?»
Очень серьезно. Но мне проще на этот вопрос ответить стишками:
Хоть лестна слава бедному еврею
,Но горек упоения экстаз,
Я так неудержимо бронзовею,
Что звякаю, садясь на унитаз.

Об алкоголе.
Я только что был в Москве и в Питере. И два моих друга —и москвич и питерец — живы, по счастью, всегда я этому радуюсь. Мы ведь достигли такого возраста, который в некрологах называется цветущим. И поэтому я всегда очень радуюсь… А когда-то москвич питерца не знал, а я знал. Он поехал в Питер, и я ему дал телефон, он позвонил питерцу, пришел к нему в гости, и они так напились, что москвич даже не поехал в гостиницу, где он остановился, а остался в этой семье ночевать. Утром они встают, похмельно пьют кофе. А хозяин дома, питерец — интеллигентный, пижон такой… И вот он говорит гостю: «Старина, конечно, мы вчера с вами очень здорово набултыхались, но в сущности мы знакомы весьма поверхностно, имею ли я право на интимный и, возможно, даже некорректный вопрос?» Тот отвечает: «Спрашивайте, конечно». — «Скажите, что бы вы сейчас предпочли? Хорошую девицу или двести грамм водки?» Москвич подумал и ответил: «Хотя бы сто пятьдесят!»Три года назад я перенес очень тяжелую операцию... Нет, начать надо с предоперационной. Лежу я там, уже немножко уколотый, ожидаю своей очереди. И тут ко мне подходит мужик в зеленом операционном костюме и говорит: «Игорь Миронович, я из бригады анестезиологов. Я пришел сказать, что мы вас очень любим, постараемся — и все у вас будет хорошо. А вы вообще как себя чувствуете?» Я говорю: «Старина, я себя чувствую очень плохо, начинайте без меня».Он засмеялся… Сделали мне операцию, и повалили в мою палату врачи, кто на иврите, кто на русском желают мне здоровья и уходят, а один все не уходит. Такой худенький, совсем молоденький, лет 35 ему. Он говорит: «А почему вы ничего не едите? Надо бы есть, уже второй день. Может, вам выпить надо?» Я говорю: «Конечно! А у тебя есть?» Он говорит: «Ну да, у меня есть немного виски». «Сгоняй, — говорю. — Только спроси у моего профессора, мне уже можно выпивать-то?» А он: «Ну что вы меня обижаете. Я и есть ваш профессор». Принес он полбутылки виски, я сделал несколько глотков, вечером пришел мой приятель, и мы с ним еще добавили, и я стал немедленно поправляться, прямо на глазах. И еще лежа в больнице, снова начал писать стишки.

Ручки-ножки похудели,
Все обвисло в талии,
И болтаются на теле
Микрогениталии.



О евреях.
Вы знаете, мы народ необыкновенно поляризованный. На одном полюсе — ум, интеллект, сообразительность, быстрота реакции, смекалка, ну, словом, все то, что одни ненавидят, а другие, наоборот, уважают. Но зато на другом полюсе у нас такое количество дураков и идиотов, что любо-дорого посмотреть. Причем еврейский дурак страшнее любого другого, потому что он полон энергии, апломба и хочет во все вмешаться и все сделать хорошо. Я вам расскажу истории про оба полюса.История первая. Если есть в зале меломаны или музыканты, они, возможно, помнят имя знаменитого некогда скрипача Бусика Гольдштейна. В 34-м году ему было 12 лет, и этот мальчик в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, от всесоюзного старосты Калинина получал орден за победу на каком-то международном конкурсе. Перед началом церемонии его мама говорит: «Буся, когда тебе дедушка Калинин вручит орден, ты громко скажи: «Дедушка Калинин, приезжайте к нам в гости». Тот пытается возразить: «Мама, неудобно». Мама уверенно: «Буся, ты скажешь». И вот начинается церемония, Калинин ему пришпиливает орден, и послушный еврейский мальчик громко говорит: «Дедушка Калинин, приезжайте к нам в гости!» И тут же из зала раздается хорошо отрепетированный дикий крик Бусиной мамы: «Буся, что ты такое говоришь! Мы ведь живем в коммунальной квартире!» И что вы думаете? На следующий же день им дали ордер на квартиру.Теперь история с противоположного полюса. Год, наверное, 96–97-й. В Америку на постоянное жительство въезжает пожилой еврей, в прошлом полковник авиации. Он проходит собеседование через переводчика, который мне это и рассказал. И на собеседовании чиновник из чистого любопытства спрашивает: «А чего вы уехали из России, вы ведь сделали такую карьеру?!» Полковник отвечает: «Из-за антисемитизма». Чиновник допытывается: «А как это вас лично задело? Все-таки вы доросли до полковника». Еврей говорит: «Смотрите, в 73-м году, когда в Израиле шла война, наша подмосковная эскадрилья готовилась лететь бомбить Тель-Авив. Так вот, представьте, меня не взяли!»

Придя из разных дальних дальностей
В ничью пустынную страну,
Евреи всех национальностей
Создать пытаются одну.

И ведь знаете, евреи из Москвы, Ленинграда, Киева, Минска, — совершенно иные, чем из Семипалатинска, Бухары. Есть еще эфиопы, есть марокканские и так далее. Вот стишок за дружбу народов между евреями.


Здесь мое искомое пространство,
Здесь я гармоничен, как нигде,
Здесь еврей, оставив чужестранство,
Мутит воду в собственной среде.

Что касается отношений нашего крохотного Израиля с гигантским арабским государством, то я на эту тему не пишу. Лет десять назад я написал один стишок, и мне больше нечего сказать. А стишок был такой:


Здесь вечности запах томительный
И цены на овощи клевые,
И климат у нас изумительный,
И только соседи х..евые.

Записок на эту тему приходит много. В Челябинске, по-моему, одна девушка мне прислала грустную записку: «Игорь Миронович, что вы все читаете про евреев, есть ведь и другие не менее несчастные». А в Красноярске я получил замечательную хозяйственную записку: «Игорь Миронович, а правда ли это, что евреям после концерта вернут деньги за билеты?» Очень хорошую запискуя как-то получил в Самаре, очень ею горжусь. Молодая женщина написала: «Игорь Миронович, я пять лет жила с евреем, потом расстались, и я с тех пор была уверена, что я с евреем на одном поле срать не сяду. А на вас посмотрела и подумала — сяду!»О запискахОчень люблю записки из зала. Те, кто читал книжки с моими воспоминаниями, знают, что в каждой есть глава с записками. … Вот я в городе Харькове получил такую записку от молодой девушки: «Игорь Миронович, можно ли с вами хотя бы выпить, а то я замужем». Или как-то в Казани выступал и получил записку: «Игорь Миронович, заберите нас с собой в Израиль, готовы жить на опасных территориях, уже обрезаны. Группа татар».Часто в записках спрашивают о переводах. Вы знаете, было много попыток переводить «Гарики» на идиш, английский, немецкий, польский, голландский, литовский... Ничего не получается. Я думаю, что нашу жизнь просто нельзя перевести.Но у меня есть чем утешаться. Омар Хайям ждал, что его переведут, шестьсот лет. Я готов подождать. И я хочу объяснить эту мою манию величия. Был такой старый драматург Алексей Файко, может быть, кто-то помнит его пьесу «Человек с портфелем», мы очень с ним дружили, несмотря на разницу в возрасте.Я как-то ему прочитал пять-шесть своих стишков, и он мне сказал: «Старик, да ты Абрам Хайям!»

О неприличной лексике.
В моих стишках, как вы знаете, есть ненормативная лексика.На концертах я все время напоминаю слова великого знатока русской литературы Юрия Михайловича Олеши, который однажды сказал, что он видел много всякого смешного, но никогда не видел ничего смешнее, чем написанное печатными буквами слово «жопа». Вы знаете, светлеют лица даже у пожилых преподавателей марксизма-ленинизма. Одна женщина подарила мне замечательный словарь великого лингвиста Бодуэна де Куртенэ, который сказал так: «Жопа» — не менее красивое слово, чем «генерал». Все зависит от употребления». Я думаю, он был прав. И потом, вы знаете, ведь наше ухо, привыкшее к классичности русского языка, само с удовольствием ловит любую возможность неприличного искажения слова, понятия, фамилии. Один мой товарищ, с которым мы одновременно сидели, но в разных рекреациях лагеря, старый еврей, хозяйственник, что-то украл у себя на заводе, носил фамилию Райзахер. Так вот у него была кличка Меняла.Я вас честно предупредил, поэтому желающие могут покинуть зал. А остальным я хочу прочесть стишок, который мы совсем недавно написали «вместе с Пушкиным», когда у нас в Израиле началась:

Зима. Крестьянин, торжествуя,
Наладил санок легкий бег
.Ему кричат: Какого х…?
Еще нигде не выпал снег!

Друзья мои, я вас вижу отсюда не всех, но слышу всех абсолютно. И многие смеются нервно. Я вас очень хорошо понимаю, это такой подсознательный страх за детей, внуков: они будут знать «ненормальную» лексику. Не думайте об этом. Наши дети и внуки обречены на полное познание великого и могучего, потому что русский язык проникает в них не только через посредников, каких-нибудь хулиганов в детском саду, но иногда просто прямо из воздуха.У меня в Америке есть знакомая семья. Там матриархат: глава семьи — бабушка, закончившая филфак Петербургского университета. Дети работают, бабушка-филологиня целиком посвятила себя внуку. Он приехал в Америку в возрасте одного года, сейчас ему лет восемь-девять, у него прекрасный русский язык с большим словарным запасом, я знаю много семей, которые завидуют русскому языку этого мальчика. И вот как-то они были в гостях. Внук читал наизусть первую главу «Евгения Онегина», все хвалили его бабушку. Выходят из гостей, идут к машине, вторая половина декабря, гололед, и внук вдруг говорит: «Однако скользко на дворе, дай, пожалуйста руку, по крайней мере нае…немся вместе».Меня часто спрашивают, как я отношусь к неформальной лексике из уст женщины. Это зависит от контекста. Так же, как в книге это зависит от вкуса автора, так и здесь — от вкуса произносительницы. Я знаю замечательных женщин, которые виртуозно ругаются матом, и очень вовремя.И, кстати, именно женщины, а особенно старушки, более всего благосклонны к моим «проказам» на сцене.

Старушки мне легко прощают все неприличное и пошлое, во мне старушки ощущают их не случившееся прошлое.
Про лагерь.
Сразу три российских издательства переиздали мою любимую книжку, которую я написал в лагере. Я очень дружил с блатными, и они так устроили, что, когда из санчасти уходило начальство, это было в десять вечера, они меня туда запускали, и я в таком довольно грязном полуподвальчике или в кабинете врача, где тоже нет особой гигиены, на клочках бумаги, а часто на обрывках газеты, на полях, записывал все, что услышал в лагере, все, что хотел записать. Рукопись каждый день пополнялась и очень надежно пряталась. И я ходил по зоне веселый и бодрый. Наверное, слишком бодрый, потому что как-то замначальника по режиму, молодой лейтенант, с омерзением мне сказал: «Губерман, ну что ты все время лыбишься! Ты отсиди свой срок серьезно, когда вернешься — в партию возьмут».Вы знаете, я был уверен, что о тайне этой книжки знают всего человек пять. Но однажды меня тормознул пахан нашей зоны, а зона большая, тысячи две с половиной, и пахан был очень солидный, матерый уголовник. Я его и раньше знал, но не общался в обычной лагерной жизни, потому что по иерархии мы были слишком далеко друг от друга. Остановил он меня, припер: ты, говорит, книжку пишешь? Ну, говорю, пишу. Он: и все про нас напишешь? — Да. —И напечатаешь? —Для этого и пишу. Он говорит: «Мироныч, я вижу, ты нервничаешь, не нервничай, если ты все про нас напишешь и эту книжку напечатаешь, сразу просись обратно на эту же зону! Потому что второй раз в том же лагере жить гораздо легче».

Когда страна — одна семья,
все по любви живут и ладят;
Скажи мне, кто твой друг, и я
скажу, за что тебя посадят.

«Откуда у вас такой стойкий оптимизм?»Вы знаете, здесь нет никакой моей заслуги, я думаю, что это у меня гормональное. Может быть, в отца… Он был советский инженер, чудовищно запуганный 37-м годом, 49-м, 52-м. И впал в такой отчаянный оптимизм... Он шутил так. Например, когда он видел в 70-е годы, с кем я дружу и с кем я пью водку, он очень любил подойти к столу и сказать: «Гаринька, тебя посадят раньше, чем ты этого захочешь».Несколько лет тому назад в Москве в Бутырской тюрьме с разрешения начальства была организована выставка московских художников и фотографов. Эта выставка была для зеков, была им доступна. А я был в Москве и хотел прийти на открытие. Устроитель выставки, мой товарищ, попросил начальника тюрьмы: «У нас здесь сейчас проездом Игорь Губерман, хочет прийти, но у него израильский паспорт. Как тут быть?» Начальник Бутырской тюрьмы сказал: «Губермана я пущу по любому паспорту и на любой срок».
Про власть и про свободу


Я не люблю любую власть,
мы с каждой не в ладу,
Но я, покуда есть что класть,
на каждую кладу.

Свобода очень тяжкая штука. Это твоя собственная ответственность, твой собственный выбор, непонятность куда идти, как поворачиваться... Свобода ужасно тяжкий груз. Насколько он тяжкий, видно по сегодняшней России.


Народа российского горе.
С уже незапамятных пор,
Что пишет он *** на заборе,
еще не построив забор.

Вы помните, как все это начиналось в марте 85-го года. И вы знаете, я целый год, наверное, не верил, что в России будет такое счастье, как свобода. И так я целый год писал стишки недоверчивые. Многие стишки того времени оказались живы.


Вожди России, свой народ
во имя чести и морали
опять зовут идти вперед,
а где перед, опять соврали.

Я писал стишки, забыв всякую бдительность и осторожность, друзья звонили утром и вечером, стишки уходили в Самиздат. Советская власть, всевидящее око, наглости не выдержала. И в самый разгар прав человека нас с женой вызвали в ОВИР, и дивной красоты чиновница сказала замечательные слова для эпохи законности: «Министерство внутренних дел приняло решение о вашем выезде». И вот это уже стишки израильские:О жизни тамЯ весь пропитан российским духом, и я на самом деле российский человек, и здесь уже не важно, что я еврей. Я помню, редактор журнала «Знание — сила» сказал мне: «Ты — самый русский автор, старик, куда ты едешь?» А там нас как бы и нет… Я имею в виду гуманитариев, писателей. Израильтяне нас просто не знают, разве что нескольких человек, которых переводили, или музыкантов, которые там выступают. А так мы живем в русской среде, чуть-чуть геттообразной.«Отчего же вы не вернулись, когда стало можно?»Я не хотел жить в России. Во-первых, это очень унизительно сегодня. И потом, при своем характере я бы тут же оказался где-нибудь на обочине, в марше несогласных. А так я и в Израиле с ними не согласен. И прекрасно себя чувствую.

Про любовь. Я отдельно прочитаю про любовь и отдельно про семью — это разные вещи
.В душе моей не тускло и не пусто,
И даму если вижу неглиже ,
Я чувствую в себе живое чувство,
Но это чувство юмора уже.

Про семью. Я в семейной жизни счастлив очень, уже 45 лет. Не знаю как жена, она у меня молчаливый человек. Во всяком случае, заполняя анкеты, я в графе «семейное положение» всегда пишу «безвыходное». Жена на меня часто обижается, но она и сама надо мной издевается. Вот в мае прошлого года такая была история у нас дома. В окно влетел голубь и затрепыхался по комнате, и жена мне кричит: «Гони! Гони его скорей! А то он на тебя насрет как на литературный памятник!»О старостиВ одной знакомой семье умирал старый еврей, он очень долго болел и однажды сказал своим близким, что сегодня ночью он умрет и хочет спокойно и достойно со всеми проститься. И на закате пришел к нему проститься его пожизненный друг, который на полгода его старше. Пришел сам, обнялись, поцеловались — «прости, если что не так». А потом пришедший так помялся и говорит:«А ты точно сегодня умрешь?» Тот отвечает: «Точно». Друг говорит: «Тогда у меня к тебе просьба, если ты сегодня умрешь, то почти наверняка ты завтра-послезавтра увидишь Его. И Он тебя может спросить обо мне. Так вот ты меня не видел и не знаешь»
.К очкам прилипла переносица
,Во рту протезы как родные,
А после пьянки печень просится,
Уйти в поля на выходные.

Несколько лет назад была замечательная история в Лос-Анджелесе. Я выступал в зале человек на пятьсот, таком круглом, покатом, с хорошей акустикой. И я сказал: «Старость не радость, маразм не оргазм», и вот это очень редко, но бывает в небольших аудиториях, когда смех не только вспыхнул одновременно, но и погас одновременно, и в резко наступившей тишине какая-то женщина грубо и резко сказала своему мужу: «Вот это запомни!»


Время остужает плоть и пыл
и скрипит в суставах воровато;
Я уже о бабах позабыл
Больше, чем я знал о них когда-то.

Уже много лет, освежая программу новыми стишками, я читаю стихи о старости и наших старческих слабостях. И как-то в Питере на сцену падает запоздалая записка, в которой оказались дивные стихи: «О Гарик, я в своих объятьях тебя истерла бы в муку. Как жаль — публично ты признался, что у тебя уже ку-ку».


Приходит возраст замечательный
И постепенно усыпляющий,
Мужчина я еще старательный,
Но очень мало впечатляющий.

Но у меня есть и бодрые стишки, вы не думайте!


Зря вы мнетесь, девушки,
Грех меня беречь,
Есть еще у дедушки
Чем кого развлечь.

Я дряхлостью нисколько не смущен,
И часто в алкогольном кураже
Я бегаю за девками еще,
Но только очень медленно уже.

О самоиронии.
«Игорь Миронович, вы выходите на сцену и смеетесь в первую очередь над собой. Человек, который смеется над собой, выглядит неуязвимым. Это кажущееся ощущение? Вы вообще обижаетесь на что-либо?»Не обижаюсь я, точно. Да и трудно меня обидеть. Есть замечательная лагерная пословица, очень жестокая, но верная: «Обиженных еб…т». Очень хорошая штука! «На обиженных воду возят» — более приличный вариант, но менее точный. Вы знаете, дружочек, это у меня чисто национальное. Здесь все очень просто. Еврейскому народу веками было свойственно над собой смеяться, в совершенно чудовищных, безвыходных обстоятельствах, и я думаю, что это спасало народ в целом за все тысячелетия длинной истории. Есть совершенно гениальная еврейская притча, как во время погрома еврея распяли на воротах его дома, как Христа, и, когда ушли погромщики, его сосед, который не смел помочь, потому что боялся, вышел и говорит: «Больно?», а тот отвечает: «Только когда смеюсь».Это, пожалуй, основополагающая наша черта. Миллионы наблюдательны в отношении соседа, но не в отношении себя.А евреи смеются даже над собой, и я очень многих таких знаюи думаю, это очень целебно. Текст: Валерия Романова, Ксения Разнак

1 закон Паркинсона: "Работа растягивается на все отведенное для нее время."

(Так, согласно Паркинсону, если бабушка может писать письмо племяннице год, то она и будет писать его год. Работа будет заполнять все сроки, на неё отведённые. Согласно Паркинсону, у этого закона есть две движущие силы:

чиновник стремится множить подчинённых, а не соперников;
чиновники создают друг другу работу.

Паркинсон также заметил, что общее количество занятых в бюрократии росло на 5—7 % в год безотносительно к каким-либо изменениям в объёме требуемой работы (если таковые были вообще).)

Ну и еще парочка цитат из книги "Законы Паркинсона":

"Человек, которому отказывают в возможности принятия важных решений, начинает расценивать как важные те решения, которые ему разрешают принимать."

"Человек, жизнь которого посвящена документам, теряет инициативу. Он имеет дело с вещами, о которых его уведомляют, прекратив замечать что-нибудь самостоятельно. "

Серия сообщений "Цитаты успешных людей":
Часть 1 - Ноги на столе
Часть 2 - Восточная мудрость
...
Часть 4 - 24 качества Гения
Часть 5 - Сколько весит стакан воды? Притча от В.Кусакина
Часть 6 - Первый закон Паркинсона - смотрите на жизнь с улыбкой)))
Часть 7 - Успех! Цитата Генри Си
Часть 8 - Лучшая речь Уинстона Черчилля
...
Часть 11 - По поводу невозможного)))
Часть 12 - Уильям Джеймс, цитата
Часть 13 - Как заработать большие деньги

Святая ночь…
Спит Фёдор Достоевский.
Трель телефона обрывает сон, –
С негодованием хватает трубку он,
А в ней:
«Прости, Федюня, это Чернышевский…
Женился я,
Настала брачна ночь…
Не смог бы ты советом мне помочь?
Лежит передо мной девицы тело,
Да как-то растерялся я –
ЧТО ДЕЛАТЬ?
…Душа писателя,
ну кто тебя поймёт?..
Был в ту же ночь написан
«ИДИОТ»…

«Я НЕ ЛЮБОВНИК МАКАРОН», или кое-что из иврита Предотъездный ажиотаж в Москве вокруг многочисленных курсов по изучению иврита. Не помню — кто из моих приятелей обронил после первого занятия: «Как вообще сознание русскоязычного человека может воспринять язык, на котором неприлично звучащее слово «ялда» означает — «девочка»?

И вот — приезд, Иерусалим, обязательный «ульпан» — курсы иврита…

Что там «ялда», доложу я вам (которая, кстати, через каких-нибудь два-три урока бегло и просто произносится всеми как «елда»)! Что там невинная «ялда», повторяю, если наш преподаватель — неулыбчивая религиозная женщина в парике, в глухом, под подбородок, платье с длинным рукавом (в июле), каждые три минуты бодро повторяет непристойное слово «схуёт», от которого напрягается и переглядывается вся группа.


Вдруг Хана прервала свою речь, по-видимому заподозрив, что мы не все понимаем.

— Как будет по-русски «схуёт»? — спросила она на иврите, оглядывая класс. Повисло секундное молчание и один из учеников, пожилой доктор исторических наук, сказал в тишине мрачно:

— Да так и будет…

И все расхохотались.

Впоследствии выяснилось, что Хана, добрейшей души человек, рассказывая о непростой жизни в этой стране, просто советовала всем нам хорошенько изучить свои права (они же «схуёт») с тем, чтобы во всеоружии вступить в борьбу с пресловутым чудовищем — вездесущей израильской бюрократией.

И просто неловко вспомнить, как по приезде в Иерусалим я отказалась от прекрасной съемной квартиры — (редкая удача, наплыв репатриантов, все квартиры нарасхват) — только по одной причине: дом, в котором маклер предлагал нам снять эту квартиру, стоял на улице Писга. Я представила себе, как сообщаю свой адрес московским друзьям, и как, посылая письма, они выводят на конверте: Pisga — strit…

Нет-нет, сказала я маклеру, эта квартира мне не подходит.

Вид из окна, знаете ли, спальни, не очень, знаете ли, не фонтан…

(Между прочим, «писга» означает — «вершина». Я потом жила в поселении, которое называлось «Вершины» — во множественном числе — «Псагот». И ничего. Очень любила это место.)

Но в по-настоящему идиотское положение я попала месяца три спустя после приезда.

У меня заболел зуб, и приятели порекомендовали хорошего зубного врача, не забыв предупредить меня, что Фирочка (именно так!) — женщина религиозная, в высшей степени деликатная, прекрасно воспитанная и щепетильная до чопорности.

Таким образом, мне намекали, чтобы у Фирочки я не давала воли своему языку и своей свободной манере выражаться. Какой там выражаться, отмахнулась я, рта не могу раскрыть, всю ночь по стенкам гуляла.

Фирочка и вправду оказалась приятнейшей особой — с круглым улыбчивым лицом, ласковым голосом и убаюкивающей речью.

«Откроем ротик… — бормотала она нежно, колдуя над моим зубом, -… сейчас откроем зубик… положим ватку с лекарством… поставим пломбочку… полощите ротик…» и т.д.

Я расслабилась. Я, можно сказать, совсем размякла. Ангелы, кроткие ангелы реяли надо мной, и один из них — в белом халате — нежно овевал меня крылами…

Наконец я покинула кресло. То, что у зубного врача может быть совсем не больно, само по себе было ошеломляющей новостью. Все еще пребывая в сферах небесных, я достала из сумки чековую книжку, ручку и, почти без усилия придав голосу интонацию кротости, приличествующей этому религиозному дому, спросила:

— Сколько я должна вам выписать, Фирочка?

Не меняя лучезарного выражения на лице, Фирочка ласково сказала:

— Можете выписать дохуя…

Моя рука над чековой книжкой окаменела. Умолкла музыка небесных сфер. Все смешалось в доме Облонских.

Повторяю — я далеко не ханжа. Я, можно сказать, человек циничный, крепкое слово ценю и употребляю, но… В нужном контексте, помилуйте, в соответствующем окружении близких по духу людей и, главное — к месту. Так сказать, ложка к обеду.

Не поднимая глаз от бланка чековой книжки, я сказала суховато:

— Ну… столько у меня нет. Но если вы назовете определенную сумму, то я выпишу чек.

Взглянув на Фирочку, я впервые в своей жизни увидела физическое воплощение литературного штампа «алая краска залила ее лицо». Фирочка стала даже не багровой — фиолетовой. Крупные капли пота выступили на ее высоком опрятном лбу. Я испугалась за ее давление.

— Боже мой! Боже мой! — вскрикнула она, всплеснув руками, — Что вы подумали?! Чек «дахуй», это значит, «отсроченный чек», а вы подумали… в моем доме..!!

Бедная! Движимая религиозным чувством сострадания неимущей репатриантке, она хотела облегчить мне условия выплаты. Хорошая штука — отсроченный чек. Выписываешь его сию минуту, а деньги со счета в банке сходят через месяц или два.

Словом, я оскандалилась.

Мои приятели сказали на это — сама виновата, мы тебя предупреждали, что дом приличный, а ты со своими замашками…

Что касается отсроченного чека, — тут я уже навсегда держу ухо востро, и меня провести не так просто. И вообще — как услышу незнакомое словосочетание на иврите, в котором явственно слышны знакомые русские слоги или даже слова, стараюсь помалкивать или, по крайней мере, реагировать осторожно. Правда, и тут случались накладки.

Однажды в поликлинике, в очереди к врачу со мной разговорился старичок, одинокий репатриант. То, сё,— как всегда, разговоры у эмигрантов, особенно пожилых, особенно одиноких, особенно неимущих, крутятся вокруг темы «где еще что можно получить». Он говорил, я вежливо слушала вполуха. Он рассказывал о благотворительной столовой, в которой бесплатно кормят стариков-репатриантов.

Этим же вечером нас пригласили в гости. Семья адвокатов, в Израиле лет уже тридцать, люди респектабельные. За ужином речь шла о колоссальных благотворительных суммах, перечисляемых сюда американскими еврейскими общинами. О том, как эти суммы контролируются и на что идут. Словом, как всегда — о злоупотреблениях израильских чиновников.

Тогда я встряла, как обычно со мною бывает, — некстати. Полезла защищать этих чертовых чиновников. А вот, говорю, есть благотворительная столовая.

Хозяин дома небрежно так пожал плечами, закуривая.

— А, — говорит, — да. Тамхуй.

Черт меня потянул за язык.

— Что, — спрашиваю сочувственно, — плохо кормят?

— Да нет, почему — плохо? Кормят хорошо. Только это не выход из положения.

Тогда я и сообразила, что слово «тамхуй», собственно, и означает — «благотворительная столовая». (Обыгрывая непристойность для русского уха звучания некоторых слов в иврите, можно было бы привести немало примеров. Что стоит, например, одно только слово «ибуд» («потеря»)? А, производное от него — «ибадти» — («я потерял»)?

Но мне не хотелось бы приводить их здесь только ради легкой усмешки читателя. В любом языке есть слова, воспринимаемые с трудом носителями других языков. Важно то, как влияет на человека чужая языковая среда в совершенно новой реальности.)

В совсем уже запредельную ситуацию я попала месяца два спустя после приезда.

С моим хорошим приятелем — историком и журналистом Мишей Хейфецем мы ехали в автобусе в Тель-Авив, на писательский семинар. Сидели через проход друг от друга и, надо полагать, громче принятого разговаривали. Впереди нас сидел почтенный господин лет шестидесяти, который время от времени оборачивался и внимательно на нас с Мишей посматривал.

В один из таких его оборотов, когда на нас вновь остановился пристальный изучающий взгляд, Миша, улыбнулся и спросил доброжелательно:

— Ата (ты) — мудак?

Я онемела.

Во-первых, это неожиданное, неоправданное, чудовищное хамство по отношению к пожилому человеку так было несвойственно Мише!

Во-вторых, непонятна была Мишина доброжелательная улыбка, сопровождающая хамский текст, — она усиливала циничность оскорбления.

И, в третьих — откуда израильтянин вообще мог знать это исконно российское словечко из сленговых пластов последних лет? И почему Миша уверен, что тот его знает?!

На какую-то долю секунды я почувствовала дурноту нереальности происходящего.

И в этот момент, так же доброжелательно улыбнувшись, почтенный господин охотно откликнулся на иврите:

— С чего это вдруг я — мудак? Я вовсе не мудак.

И отвернувшись, уставился в окно на дивный пейзаж, бегущий вдоль шоссе.

— Так вот, — увлеченно продолжал Миша Хейфец, как ни в чем не бывало, снова обращаясь ко мне, — я, значит, иду в Центральный архив…

— Миша… — пролепетала я, впервые в жизни ощущая буквально, что значит выражение «поехала крыша», — Миша, за что ты обозвал этого человека?

— Кого? — изменившись в лице, спросил Миша. — Как — обозвал?

— За что ты обозвал его «мудаком»?

Хейфец напрягся и… расхохотался.

— «Мудъаг»! — повторял он, хохоча, — «мудъаг» — «обеспокоен»! Я спросил его — не обеспокоен ли он чем-то. Он ответил: с чего это вдруг мне беспокоиться?

Однако, живешь-живешь, и привыкаешь… Более того — постепенно теряешь чувствительность «русского уха» к звучанию слова, начинаешь прилагать немыслимые усилия, чтобы не засорять речь привычными названиями на иврите. И это, поверьте, действительно требует значительных усилий, потому что иврит — как язык — более «удобен» в употреблении, сжат, краток, ёмок.

Отрывок из Пятикнижия на иврите занимает на странице, скажем — три-пять строк; перевод на русский того же отрывка занимает почти всю соседнюю страницу.

Гораздо проще, рассказывая о знакомом, которого на службе перевели в статус постоянного работника со всеми вытекающими из этого статуса льготами, — сказать «он получил «квиют», чем вот так, как я — двумя строками выше — объяснять это по-русски.

Гораздо быстрее сказать «мисрад-клита», чем » министерство абсорбции новых репатриантов». Посопротивляешься с полгода, а потом и рукой махнешь. Жизнь плотная, не до разговоров, ну его — так проще. Вот и слышишь то и дело в автобусе разговор двух, вполне российского происхождения, особ:

— Я говорю «менаэлю» (начальнику): пока я не подпишу «хозе» (договор) со всеми «тнаим»(условиями) — я работать не стану. Я без «пицуим» (денежной компенсации при увольнении), без оплаченных «несиёт» (поездок на работу), без «битуах леуми»(национального страхования) и без «купот-гимел» (пенсионных касс) не буду работать!

До отъезда мне несколько раз попадались книги ивритских писателей, переведенные на русский язык. Одна была из жизни мошава — сельскохозяйственного поселения. Жители мошава назывались «мошавники». Я читала и содрогалась. Как же не чувствует переводчик, думала я, что это слово ассоциируется в русскоязычном сознании сразу с тремя словами: «мошенник», «шавка» и «мошонка»!

Прошло несколько лет, и я совершенно спокойно слушаю в последних известиях и про мошавников, и про кибуцников. Да что там! — абсолютно не моргнув глазом перевариваю какое-нибудь «мемшала мехуевет» (правительство обязано).

Я даже привыкла, наконец, к тому, что имя моей дочери Евы звучит в настоящем, первородном варианте как «Хава» (правда, с ударением на последнем слоге). Мне уже не слышится в звучании этого имени словечко провинциальных лабухов — «хавать». Я уже не морщусь, когда звонит ее одноклассница и спрашивает Хаву. Я просто вежливо отвечаю, что Хавы нет дома. Больше не ассоциирую. Сознание отсекает. Сознание раздваивается и живет отдельной — русской жизнью — дома, в кругу близких друзей.

Мимо меня течет густая плотная река жизни на иврите. По необходимости я вступаю в эту реку и осторожно плыву мелкими неуверенными гребками, никогда не заплывая на глубину — боюсь утонуть.

Вот и сейчас, сижу за компьютером, а в соседней комнате ссорятся на древнееврейском дочь и сын. Они долго и подробно выясняют отношения, прибегая к сложным словесным выкрутасам (большинство из них я не понимаю и не вдаюсь); это совершенно не похоже на русскую ругань — иные принципы словообразования.

И я уже не расстраиваюсь, я смирилась — у них свой язык, у меня — свой.

Вот только пытаюсь еще — довольно жалко — «качать права» в собственном доме. — «Со мной — только по-русски!» — кричу я в ответ на ту или иную, обращенную ко мне фразу на иврите. И они пытаются, бедные. «Хочешь макарон?» — спрашиваю я дочь, и она отвечает смиренно: — «Нет, спасибо. Я — не любовник макарон.» Или, когда мне звонят и, попадая на дочь (голоса похожи), спрашивают: «Это Дина?», она отвечает терпеливо: — «Нет, это ребенок от Дины. Она не находится». Как говорит мой муж ядовито: «за этим, кажется и ехала, голубушка?»

Кстати, есть слова в иврите до смешного похожие и по смыслу и по звучанию на русские. Например, слово «нудник», означающее просто — «зануда». Израильтянин, мой сосед, прогуливая своего кобелька, не обделяющего вниманием ни одной суки, говорит горделиво:

— У (он) романтик ве (и) нудник!

Что касается настоящего русского мата в полнокровной повседневной жизни израильтян, то он тоже имеет место. Да и как же иначе — страну эту строили, главным образом, выходцы из России, люди, поди, не чуждые традиции ядреного русского слова. А условия жизни в Палестине начала века, губительный ее климат и непростые, мягко говоря, взаимоотношения евреев с арабским населением очень и очень располагали к широкому употреблению глубинного матерного пласта русского фольклора.

Правда, с течением времени смысл того или иного выражения сместился, как-то смазался, пожух.

Например, очень распространенное здесь выражение «лех кебенимат» означает всего-навсего что-то вроде — «иди к черту».

В Тель-Авиве даже есть ресторанчик — «Кебенимат».

Не была там ни разу. Не знаю — что подают...

Дина Рубина